Знакомство владельца просвещенного «Русского слова» Ивана Сытина и будущего редактора этой газеты Власа Дорошевича произошло при необычных обстоятельствах. Однажды под вечер в конторку к известному русскому издателю зашел молодой человек (Дорошевичу тогда было всего шестнадцать лет) и предложил купить рукопись под названием «Страшная ночь, или Ужасный колдун». Сытин нашел название подходящим и выдал своему будущему лучшему сотруднику первый гонорар в пятнадцать рублей (молодой человек, почти мальчик, бормотал о стесненных обстоятельствах). Через несколько дней наборщик обнаружил, что рукопись – не что иное, как плагиат малороссийских повестей Н. В. Гоголя…

Мораль. Слово «плагиат» имеет корни в римском праве и происходит от латинских слов plagio (похищаю) и plagium litterarium (кража литературной собственности). В русскую речь оно пришло из французского языка: plagiat – ограбление, похищение, умышленное присвоение авторства на чужое произведение литературы, науки, искусства, изобретение (полностью или частично). За такие действия предусмотрена не только моральная, но и гражданская, и даже уголовная ответственность. Например, в 2012 году венгерская пресса уличила президента своего государства П. Шмитта в плагиате большей части его докторской диссертации об Олимпийском движении, защищенной 20 лет назад. Чиновник высокого ранга был вынужден подать в отставку.

Комментарий. Почему И. Д. Сытин продолжил отношения с обманувшим его молодым человеком? Видимо, провинность начинающего журналиста его не огорчила, так как по свидетельствам современников плагиат в то время процветал на Никольском книжном рынке в Москве: «Никольский писатель всегда относится к чужому литературному произведению так, как мы относимся к народной песне. Кто-то сложил песню, а я хочу спеть ее по-другому, по-своему. Разве нельзя? Кому принадлежит песня? Никому, хозяина у нее нет…» Возможна еще одна причина снисходительности: опытный издатель разглядел в молодом Власе Дорошевиче именно те задатки, которые сделали его лучшим сотрудником «Русского слова».

Знаменитые авторы по-разному относились к использованию своих произведений. Впервые узнавший о плагиате А. П. Чехов посчитал это вершиной своего успеха. А известный журналист «Комсомольской правды» В. А. Аграновский, обнаружив в одной из газет свой очерк «Искатели» с измененным именем героя и другой фамилией автора, сокрушался исключительно по поводу своих недоработок: «Не гордиться мне надо, а краснеть: написал своего героя так, что получился не образ, а костюм, пригодный на любую фигуру. Выходит, не заметил я в Анатолии Пуголовкине ничего такого, что “не налезало” бы на Василия Дыбаля. Меж тем, истинная типизация достигается за счет выявления не придуманных индивидуальных черт». В наши дни о плагиате в СМИ весьма красноречиво высказался другой журналист «Комсомольской правды» – А. Калашников: «Плагиат – незаживающая рана на теле журналистики. Ее происхождение ни у кого не вызывает сомнений: пренебрежение правилами элементарной гигиены».

На практике встречается и такое явление, как непреднамеренный (подсознательный) плагиат. Это происходит, когда возникает образ того, что имело место в прошлом опыте, хотя и без отнесения к прошлому, то есть образ возникает без актуального воздействия. Об этом свидетельствуют редкие, но запоминающиеся примеры криптомнезии: человек точно воспроизводит то, что имело место в его прошлом, но обычно как продукт личного творчества и собственную выдумку. Случаи криптомнезии неоднократно выявлялись на судебных процессах по обвинению в плагиате. Например, молодой писатель выпустил книжку сказок. Кто-то обнаружил, что в ней есть буквальное повторение текста из произведения другого писателя. Так начался судебный процесс по обвинению в плагиате. Но на суде выяснялось, что автор все сочинил сам, а не списал у кого-то. Стали разбираться, как это произошло. Оказалось, что эти сказки он слышал в раннем детстве, потом забыл, а став взрослым человеком, занялся писательской деятельностью и стал сочинять свои сказки. Однако его сочинение сводилось к воспроизведению в памяти давно услышанного и хорошо забытого. Так вот криптомнезия – это воспроизведение с большими творческими усилиями образов прошлого. Однако человек не может сам определить, являются ли образы продуктом его личного творчества.

В статьях, посвященных плагиату, отмечается, что следует отличать плагиат от литературной преемственности. Здесь, например, можно вспомнить традицию стихотворений-«памятников» в русской литературе. Скажем, к оде Горация «Exegi monumentum» («Памятник») в русской литературе XIX–XX веков обращались и М. В. Ломоносов, и Г. Р. Державин, и А. С. Пушкин. Не признается плагиатом использование сюжета, темы произведения или научной идеи с облачением их в другую форму выражения по сравнению с той, из которой они заимствованы. Совпадение некоторых идей само по себе также не может быть признано плагиатом. Ведь авторы часто приходят к похожим результатам творчества независимо друг от друга.

По законодательству РФ плагиат влечет уголовную ответственность в виде штрафа, обязательных работ или ареста виновного лица (ч. 1 ст. 146 УК РФ). Предусмотрены и гражданско-правовые методы защиты авторского права в виде права автора потребовать возмещения убытков или выплатить компенсацию (статьи 1252 и 1301 ГК РФ). Однако юристы говорят, что недостаточность судебных прецедентов по гражданским делам и отсутствие четких критериев понятия «плагиат» не всегда позволяют судам принять решение и определить, имеется ли плагиат в конкретном случае. Суд назначает специальные экспертизы, которые должны определить сходность двух произведений до степени смешения. Специалисты отмечают, что на полную объективность таких экспертиз рассчитывать сложно.

Диапазон применения байки. При обсуждении проблем авторского права и норм журналисткой этики.