ГЛАВА 48
Эбби держалась позади, когда Форд постучал в открытую дверь кабинета доктора Чарлза Чодри, руководителя Марс-проекта. Ей было жарко и неуютно в костюме, который Форд заставил ее носить, да еще летом в Калифорнии.
Директор поднялся и вышел из-за стола, протягивая руку.
— Моя помощница Эбби Стро.
Эбби ответила на надменное рукопожатие. Лицо у Чодри было вытянутое и худощавое, с красивыми чертами и темно-карими глазами; выглядел он подтянуто, спортивно и довольно привлекательно. Его волосы были собраны в небольшой, туго стянутый хвостик, что среди калифорнийцев определенного возраста казалось весьма распространенным.
— Проходите, пожалуйста, — произнес он мелодичным тенором.
Форд устроился в кресле, и Эбби последовала его примеру. Ей хотелось как-то скрыть свою нервозность. Отчасти ее будоражили «шпионские страсти» — личина, под которой им удалось сюда проникнуть. Этот Форд поначалу представлялся ей весьма правильным и тривиальным, но на деле оказался настоящим диверсантом. И ей это в нем нравилось.
Офис был на удивление просторным; из окон открывался вид на горы, громоздившиеся за огромной автостоянкой. Две заставленные книгами стены создавали атмосферу научной обители. Повсюду царила клиническая чистота.
— Итак, — начал Чодри, — вы пишете книгу о нашем Марс-проекте.
— Совершенно верно, — подхватил Форд. — Большая книга с великолепными фотографиями. Как мне сказали, вы руководите процессом картографии и фотосъемки поверхности.
Чодри кивнул.
Форд с энтузиазмом продолжал в деталях описывать книгу — ее макет, содержание и, конечно, красочные снимки. Изумленно внимая этой восторженной болтовне, Эбби вспоминала его манеру говорить — обычно сухую и сдержанную. Чодри вежливо слушал, сложив руки домиком.
— Поскольку, как я понимаю, это проект НАСА, фотографии в Интернете открыты для общего доступа. И мне бы хотелось ознакомиться с имеющимися у вас снимками с высокой четкостью.
Чуть подавшись вперед, Чодри развел руками.
— Вы правы — фотографии действительно выложены в Интернете. Но не высокоразрешающие.
— В книге будут развороты и вкладки, и нам по возможности хотелось бы иметь изображения с самым высоким разрешением.
Руководитель откинулся назад.
— Боюсь, такие изображения строго засекречены. Не беспокойтесь, мы снабдим вас всем необходимым, и четкости снимков для вашей книги будет более чем достаточно.
— А почему засекречены?
— Стандартная процедура. Технология получения подобных изображений строго засекречена: мы не хотим, чтобы наши противники узнали, насколько она совершенна.
— И сколь же велико это самое высокое разрешение?
— Повторяю, я не вправе обсуждать с вами технические особенности. Говоря общим языком, с орбиты мы можем разглядеть на поверхности предмет величиной до пятидесяти дюймов. А при помощи нашего поверхностного радара заглянуть на глубину до ста ярдов.
Форд присвистнул.
— Удалось увидеть что-нибудь интересное?
Чодри улыбнулся, обнажая белоснежные зубы.
— Все, что мы видим, кажется нам интересным и необычным. Мы точно Колумбы, открывающие Америку.
— А что-нибудь такое… сверхъестественное?
Улыбка начала сползать с лица Чодри.
— Что вы имеете в виду? — холодно поинтересовался он.
— Ну, скажем, вы бы вполне могли увидеть на поверхности нечто такое… например, инопланетный космический корабль, — с легкой усмешкой предположил Форд. — Как бы вы тогда себя повели?
Теперь уже улыбка исчезла окончательно.
— Прошу вас не шутить на эту тему, мистер Форд. У нас тут хватает — повторяю, вполне хватает — шутников, выдвигающих свои безумные теории. А перед зданием собирались и настоящие демонстрации, требовавшие обнародовать снимки обнаруженных нами инопланетных цивилизаций. — Он прервался, затем продолжил: — Вы ведь просто пошутили, мистер Форд? Или у вас имеются какие-то особые основания для подобных вопросов?
— Я пошутил, — ответил Форд.
— Вы правы, доктор Чодри, — вступила Эбби. — Я где-то прочла о том, что чуть ли не сорок процентов американцев свято верят в существование разумной жизни во Вселенной. Подумать только — какая глупость!
Чодри неуютно поерзал.
— Что ж, — покосившись на Эбби, бодро сказал Форд, — вы нам очень помогли, доктор Чодри.
Чодри поднялся с явным облегчением.
— Мистер Форд, мы рады сотрудничать с вами в создании книги. Все снимки — на нашем веб-сайте. Просто выберите те, которые нравятся, и моя пресс-служба предоставит вам изображения с самым высоким — официально допустимым — разрешением. — Подарив им весьма натянутую улыбку, он привычным жестом проводил их из кабинета.
— Просто потеря времени, — пробормотала Эбби, пока они шли подлинным коридорам.
Форд поскреб подбородок и, оглядевшись, направился за угол в неизвестном направлении.
— Эй, Эйнштейн, — окликнула его Эбби. — Вы заблудились.
На лице Форда появилась хитрая усмешка.
— Черт возьми, такое большое здание — не знаешь, куда идти. Немудрено потеряться. — В очередной раз свернув за угол, он продолжил путь по коридору.
Эбби едва поспевала за ним.
— Просто не отставай, — сказан Форд, вновь сворачивая за угол, и Эбби поняла, что он, похоже, знал, куда шел. Они остановились перед закрытым кабинетом. Форд постучал.
— Войдите, — раздался довольно раздраженный голос изнутри.
Форд распахнул дверь и вошел. Эбби увидела весьма объемного человека с неприятно мясистым лицом, в рубашке с короткими рукавами и пухлыми руками. В помещении было жарко и пахло потом.
— Доктор Уинстон Дерквейлер? — с ходу начал Форд.
— Да?
— Я из управления, а это моя помощница, — кивнул он на Эбби.
Дерквейлер переводил взгляд с него на нее и обратно.
— Из управления? Какого управления?
— Около месяца назад, — словно не слыша его, продолжал Форд, — убили одного из ваших ученых.
Эбби была потрясена: она не предполагала такого поворота событий — Форд до последнего не раскрывал свои карты.
— Да, — ответил Дерквейлер, — но, насколько я понял, дело закрыто.
Форд повернулся к Эбби.
— Мисс Стро, прошу вас, не закроете дверь?
— Конечно, сэр. — Захлопнув дверь, Эбби для пущей убедительности повернула замок.
— Дело-то, может, и закрыто, но следствие по поводу нарушения безопасности продолжается.
Дерквейлер удивился:
— Нарушение безопасности? Я не совсем понимаю…
— Скажем так — доктор Фримэн оказался несколько неосмотрителен.
— Ничего удивительного.
— Рад, что вы меня понимаете, доктор Дерквейлер.
— Благодарю.
— Мне сказали, я могу рассчитывать на вашу помощь, — улыбнулся Форд. — И в этом случае хотел бы получить список сотрудников вашего отдела.
Дерквейлер помялся.
— Поскольку речь идет о безопасности, я… мне необходимо взглянуть на ваш пропуск или удостоверение…
— Разумеется! Прошу прощения. — Форд вынул весьма потертый жетон, на котором Эбби успела разглядеть сине-бело-золотистую штамповку со словами «Центральное разведывательное управление».
— Ах вот вы из какого управления! — воскликнул Дерквейлер.
Жетон вновь исчез в кармане костюма.
— Но это только между нами, договорились?
— Несомненно. — Порывшись в своих папках, Дерквейлер выдернул листок бумаги и протянул Форду. — Вот, сотрудники моего отдела: имя, должность, контактная информация.
— А бывшие?
Сосредоточенно сдвинув брови, Дерквейлер вновь обратился к папкам.
— Здесь сведения за последний квартал. Если вам нужна более ранняя информация, советую обратиться непосредственно в отдел кадров.
Пять минут спустя они уже были на большой автостоянке сбоку от здания. В машине оказалось нестерпимо жарко, а сиденье раскалилось как сковорода. Эбби никогда не бывала в Южной Калифорнии и очень надеялась никогда туда не возвращаться. Как можно жить в таком климате? Сейчас бы в январский Мэн.
Форд завел машину, и из кондиционера вырвался залп горячего воздуха. Эбби, прищурившись, посмотрела на него.
— Отлично сработано, специальный агент Форд.
— Благодарю. — Форд вытащил из кармана полученные у Дерквейлера листочки и протянул ей. — Отыщи мне какого-нибудь обиженного бывшего сотрудника — желательно уволенного.
— Думаете, они что-то скрывают?
— В таких местах всегда что-то скрывают. Это их сущность. Любая бюрократия — не важно, из какой области — неизменно стремится контролировать информацию, расширять свой бюджет и продлевать срок пребывания у власти. Если они и обнаружат что-то необычное на Марсе, то, можно не сомневаться, утаят это. Слава Богу, есть обиженные сотрудники — кто ж, как не они, привнесет долю открытости в дела государственной важности?
