Доктор
Быстро пролетел девятый класс, вот уже и десятый скоро окончу. Я еще школьник, но 1983 год многое предрешит и в моей армейской судьбе. Армия уже «присматривалась» к нам, призывникам весны 1984 года.
Весной 83-го, перед очередной медкомиссией в военкомате, объявили: признанные 100 %-годными получат шанс выбирать войска, где служить. То есть выбрать «элитные» ВДВ, морскую пехоту, пограничные или флот. Проблем со здоровьем у меня не было, но проблема со 100 %-ным прохождением комиссии была. Одна. Но, учитывая мои мечты о ВДВ, довольно серьезная. Дело в том, что одним из этапов медкомиссии была проверка вестибулярного аппарата. Тебя усаживали на круглый вращающийся стульчик с высоким шестом за спинкой. Нужно было закрыть глаза, держаться руками за подлокотники, и тебя начинали быстро крутить вокруг своей оси, вращая стульчик этим самым шестом.
Потом по команде нужно открыть глаза… и земля уезжает… а ты пытаешься не скатиться с нее, удержаться на плоскости… голова при этом клонится резко в сторону, противоположную «убеганию» земли. И вот по тому, насколько твоя голова «уезжала», судили о состоянии твоего вестибулярного аппарата. А это, понятное дело, один из параметров готовности к прыжкам с парашютом.
Так вот, моя проблема состояла в том, что всякие качели-карусели я ненавидел с детства. Особенно карусели — мне сразу «плохело», кружилась голова, подташнивало и всякое такое. Но избегать такого рода развлечений проблема небольшая — я и избегал. Иногда приходилось, конечно, терпеть, когда уж совсем нельзя было «отмазаться», чтобы в грязь лицом перед ровесниками не упасть. Но тут-то не отмажешься. А на кону исполнение мечты. Короче, проблема серьезная. И подошел я к ее решению серьезно. Зная дату решающей медкомиссии, я тренировался по собственной методе. Заключалась она в том, что я учился фиксировать положение головы относительно плеч, стараясь абстрагироваться при этом от окружающего мира. С помощью этой уловки я рассчитывал ввести врачей в заблуждение.
И вот настал решающий день. В очередной раз мы, несколько десятков 17-летних пацанов, пробежались в трусах по кабинетам. В очередной раз развлекли друг друга многократно слышанными уже байками про молодую врачиху из военкомата.
Она, не глядя на призывника, спустившего по ее команде трусы, говорит, привычным движением ощупав его мошонку: «Давайте сюда!» И протягивает руку…
А он, не поняв, что ей нужна его медкарта, кладет ей в руку… ну, в общем, то, что как раз над мошонкой…
Не знаю, как и когда родились эти байки. Может, и повезло кому-то… В нашем же военкомате были исключительно старые очкастые тетки. Правда, одно сходство с байкой было — на нас они вообще не смотрели. Напишет что-то в карту, шлепнет печать и: «Следующий!» Конвейер…
Вот бы и везде так — но нет, в «том самом» кабинете врач как раз был до отвращения внимательным и разговорчивым:
— Ну, юноша, присаживайтесь. Как самочувствие?
— Нормальное.
— Как качку переносите? На самолете летали? Не тошнило?
— Нет, все нормально.
Это чистая правда. Другое дело, что летал я всего раз в жизни с мамой в Кишинев. Но ведь не укачало же. И не тошнило. И вообще понравилось… А про качели-карусели скромно умолчим… Тем более что и не спрашивает никто.
Он, очень по-деловому и привычно, пристегивает мои руки к подлокотникам кресла.
— Сейчас мы вас покрутим. Голову нужно опустить, прижать подбородок к груди, глаза закрыть. По моей команде голову поднимаем, глаза открываем… Это проверка вашего вестибулярного аппарата.
— Я знаю. Я в ВДВ хочу служить, так что в курсе…
— Ну, сейчас увидим, какой вы десантник.
Так, сосредоточились. Забыли свои ощущения от каруселей. Не волнуемся. Делов-то — несколько секунд…
Началось… Я состою только из плеч и головы… Голова перпендикулярно плечам… Как же я все это ненавижу. Как же противно сжимается где-то в животе и подкатывает к горлу. Так, спокойно, заканчивают крутить…
— Поднимаем голову! Открываем глаза!
Ох, куда же поехала земля!!! Стоп — плечи, голова, перпендикуляр, смотрим «в никуда».
Его голос словно сквозь вату в ушах звучит удивленно:
— Молодой человек! Вы меня слышите? Вы что так напряглись? Все нормально?
— Да…
Это мой голос, что ли, такой напряженный? Вроде бы у меня получилось. Или нет?
— Молодой человек, не надо так напрягать шею. Нам нужна ваша естественная реакция. Давайте еще раз.
Что?! Еще раз? Блин, какой еще раз?! Я усидел — все! Хотя стоп — он же меня не поднял «пройтись». Смог бы я? По-моему, нет.
На вторую попытку меня не хватило. Как ни напрягал я шею и затылок — голова предательски «уехала» в сторону… «Пройтись» он даже не просит.
Все, провал… Блин, ну что ж так не везет, а? И что теперь?..
Он уже сел за стол, положил перед собой мою карту.
— Поднимайтесь, подойдите к столу.
Мне кажется, что в его голосе даже какая-то ирония.
— Вы сказали, что хотите в ВДВ. А уверены, что сможете?
Что? Я? Уверен? Да я не то что уверен, я железно уверен!
— Да, хочу! И уверен, что смогу.
Он на секунду задумался. О чем он там думал? Не знаю и никогда не узнаю. Ни фамилии его не знаю, ни лица не помню…
Но только уверен — ангелы моей судьбы, те, которые знают, что написано у каждого из нас в книге жизни, успели что-то нашептать ему в уши…
— Ну, смотрите… Следующий!
И он отдал мне в руки карту, где в очередной графе было написано такое простое и такое важное для меня сейчас слово: «Годен». Годен! Я годен к службе в ВДВ!!! В этом коротеньком слове уже были заложены и прыжки с парашютом в ДОСААФ, и Фергана, и 56-я десантно-штурмовая бригада в Гардезе.
Этот неизвестный доктор вполне мог поставить крест на всем этом. Мог изменить всю мою дальнейшую жизнь… Но не сделал этого. Спасибо, доктор!
