Часть пятая
«Шайба»

Связист Паша лежал на плащ-палатке лицом к верху. Ноги в грязных коротких сапогах вытянуты. Рядышком сидел Кошкин, и немного наклонившись над телом товарища, что — то тихонько говорил вслух:

— Вот, вечно такая хрень, ну как так можно? — матрос шмыгнул носом достал из кармана бушлата растрепанную сигарету без фильтра, скрутил кончик, прикурил и продолжал, вглядываясь в неподвижное лицо связиста, — ну почему а? почему? здоровый крепкий мужик, отменный связист прекрасный морпех, связь давал в любых условиях, а тут?

Кошкин помолчал, затягиваясь горьким дымом, и продолжил разговор сам с собой:

— Паша, Паша, кто же мог подумать, что тебя на этом выходе эх… потянет на гомосятину это же надо в боевой обстановке накинутся на ротного и попытаться ему присунуть….

— Бляяя, Кошаак как ты достал собака, — ответил Паша и, кряхтя, перевернулся на бок, — ёпть синяк на спинище пипец, неприятно ноет так, — связист со вздохом осмотрел бренные останки своей «сто пятьдесят девятой» развороченной прямым попаданием. Станция спасла жизнь, Паше, но сама героически погибла, мероприятия по технической реанимации были бесполезны.

Матрос Кошкин недоуменно покачал, головой и вкусно затянувшись сигаретой продолжил:

— Паша, вот ты, честно говоря, просто придаток к технике связи, тебя или жалкое подобие тебя еще нарожают и призовут в армию, может даже быть и на флот, может быть даже в морскую пехоту, но вот радиостанция она, же денег стоит, дорогая наверно хоть и неказистая, благодаря всяческим волнам которые она испускает мы, и артиллерию наводим и жрачки можем попросить, а от тебя какая польза? только и можешь на ротных кидаться под видом спасения офицерского состава….

Матросы продолжали вяло переругиваться между собой, рота заняла круговую оборону.

Булыга и Ануфриев, склонившись над картой, что-то яростно обсуждали. Минут через пять должна была подойти разведгруппа лейтенанта Степного. Пуля снайпера разбила основную ротную радиостанцию с блоком засекречивания, через которую работали с Ханкалой и приданной группой спецназа. В роте имелось еще две радиостанции «Р-159», одна находилась у Степного одна во взводе, обеспечивавшем тыловое охранение ротной колонны. В принципе связь между подразделениями была, но блок засекречивания был один, и рота рисковала остаться без связи с основными силами батальона и группировкой в Ханкале. А это значило, что на поддержку артиллерией и авиацией теперь вряд ли стоит надеяться. С группой спецназа на случай потери связи все действия и условные сигналы отработаны, да и группа, по всей видимости, недалеко, а если спецназ недалеко значит и преследуемые боевики тоже, где то поблизости. Положение скажем так среднее ни хорошо, ни плохо. Чеченский снайпер своим посмертным выстрелом разбил станцию, оставил синяк на спине связиста и опрокинул в глину капитана Булыгу, после чего оставил грешный мир и убыл в райский сад к гуриям.

Через несколько минут, к роте гуськом подтянулись разведчики лейтенанта Степного.

Вовочка устало плюхнулся возле ротного достал из нагрудного пакета потрепанный лист карты. Достал карандаш из того же пакета и начал рисовать аккуратные стрелки и кружочки.

— Вова, — поторопил его Булыга, — сейчас не время для художественных изысков!

— Тебя командир, в физкультурном институте за штабную культуру видно ни разу не имели, а меня в моей бурсе полковники в красных фуражках дрючили в разных позах, так, что извини рефлекс! Все готово…

Ануфриев и Булыга склонились над картой лейтенанта.

— Вот здесь. Духи на этой тропинке были где то сорок минут назад, спецназеры скорее всего ушли выше и подгруппа боевиков которая обеспечивала тыл не нашла их, однако оставили на прикрытие снайперюгу с радиостанцией.

— Да, как-то уже имели честь познакомиться с его антиобщественной деятельностью, хмыкнул ротный, — одной радиостанции, как ни бывало и у моего связиста синяк на всю спину..

Степной удивленно хмыкнул, покосился на связиста Пашу, возлегавшего неподалеку на плащ-палатке.

— Ну, мой охотник снял его, до выстрела не успели, радиостанция и винтовка его у нас, на связь выйти он не успел, станция выключена была.

Степной тихонько свистнул, от группы разведчиков отделился матрос охотник, снявший чеченского снайпера. Матрос тихонько подошел, со вздохом положил перед ротным винтовку и радиостанцию. Булыга мельком осмотрел винтовку и кивнул матросу, тот неумело скрыл радостную улыбку, подхватил трофей и порысил к своим.

Лейтенант продолжал:

— Я так понимаю, что спецназеры пошли по этому хребту вдоль, тропинка видите, заворачивает и по идее они должны выйти к ночи в хвост духам, а дальше хрен пойми у нас карта кончается, мы же не думали, что в такую глушь залезем.

— Надо, на связь с группировкой выходить, — сказал Ануфриев, — боевиков намного больше, артиллерия в эти районы уже не бьет. Карт района у нас нет.

— Ага, сейчас будем пытаться выйти в «минусе», хотя бы на кого нибудь, если не на группировку то хотя бы на «Барина», думаю у Перегудова, связь с верхним начальством есть, хотя судя по последнему разговору, ничего хорошего нам сверху не светит, если нам поставили задачу преследовать и уничтожить, то боевое распоряжение никто не отменит, тем более сейчас вся группировка на Гудермес двигает и им, скорее всего, будет не до нас.

Приковылял Паша, прижимая к груди станцию, изъятую у тылового дозора. Рядом шествовал Кошкин, тащивший РД связиста и его оружие. Матросы расположились поблизости и начали развертывать антенны, в основном суетился Кошкин. Паша достал из бушлата свой блокнот связиста и склонился над панелью настройки, что — то нажимая, бормоча под нос и кляня чеченского снайпера «убившего его ласточку».

Через пятнадцать минут Паша с огорченной миной подошел к ротному.

— Товарищ капитан, все капец…

— Что вообще ни с кем? — огорченно переспросил Булыга.

— Да нет, все нормально «Барин» на связи, говорите по таблице, блока засекречивания то нет..

— Бляяя, а что же ты пугаешь капец, капец?

— А да спина болит, — пожаловался Паша, и махнул рукой, приглашая Булыгу за собой.

Головной дозор группы спецназа, осторожно шаг за шагом спускался с высотки.

Минут десять назад группа, наблюдая с высотки, обнаружила хвост колонны боевиков скрывшейся с опушки букового леса. Немного выждали и стали спускаться вниз. Расчет капитана командира группы оправдался. Вышли стык встык, даже с небольшим опережением. Тропинка уже давно исчезла и боевики своими ногами месили глинистое горное бездорожье.

Головной дозор потихоньку начал забирать влево вскоре группа двигалась чуть сзади и параллельным курсом, уходящим в горы боевикам. Через полчаса осторожного и малошумного движения разведчики спецназовцы подошли к краю обрыва. Командир, вызванный по связи пригнувшись, подбежал к обрыву снял с груди бинокль и осторожно высунулся из-за ствола полуповаленного дерева, обозревая окрестности. Небольшая лощина метров восемьсот на восемьсот, круглая, словно хоккейная шайба. На карте обозначена как распадок между двумя горками. Спуститься вниз невозможно, «шайбу» по кругу окружали высокие песчано-глинистые обрывы почти отвесные под девяносто градусов. Спуститься или подняться без горного снаряжения невозможно. На южной стороне лощины обрывы более менее пологие, если постараться можно спуститься. Дно поросло деревьями, виднелось пару полянок. А на полянках несколько приземистых деревянных домишек..

Командир группы протер глаза достал карту. На карте синей запятой и пунктирной линией был отмечен хилый ручеек, дальше на шла координатная сетка края лощинки выходили за обрез карты. Капитан снова поднял бинокль. Да где то там, среди более менее пологих склонов заросших кустарников должен быть проход по руслу ручья, если верить карте. Смеркалось, совсем скоро станет очень темно. И все таки в сереющем свете затухающего дня спецназовец рассмотрел цепочку людей проходящих через поляну к домикам. Ясно, что это боевики, неясно как они спустились вниз, значит должен быть, где то проход вниз. Если есть проход, то он должен охраняться. Подождем пока не стемнеет.

Как положено вскоре быстро стемнело, на дне лощины удалось обнаружить несколько мерцающих искорок костров. Морские пехотинцы на связь не выходили. Капитан чертыхнулся про себя и принял решение. Группа, вытянувшись в цепочку, осторожно стала обходить «шайбу» по кругу по часовой стрелке от предполагаемого маршрута движения боевиков, по самому краю обрыва. Действительно вниз на лесистое дно лощины, без каких либо подручных средств спуститься не представлялось возможным, а подняться тем более.

Передвигались с максимальной осторожностью, старший головного дозора одел «квакеры» (очки ночного видения), постоянно останавливался, поднимая вверх руку. Местность досконально изучали, осматривая в ночной бинокль, потом потихоньку двигались дальше. Днем всю лощину можно было бы обойти по кругу минут за сорок максимальной скрытностью и мерами предосторожности, но ночью приходилось быть острожными вдвойне. Постепенно шаг за шагом подошли к пологим склонам на южной стороне лощины. Осторожно осмотрели, двинулись дальше. И действительно вскоре двигаясь по кругу, спустились в низ к широкому руслу ручья. Русло было шириной метров в восемь каменистое, но достаточное проходимое даже для какой-нибудь полноприводной автомобильной техники. Спецназовцы, осмотревшись, осторожно вышли к ручью. Обыкновенный горный ручей еще не начал разливаться и струился пока узенькой полоской воды шириной в метр и глубиной в десять-пятнадцать сантиметров.

Метрах в ста севернее по ручью спокойно можно войти в лощину, прикрытую со всех сторон песчаными обрывами. Место, безусловно, примечательное с точки зрения маскировки. С воздуха маленькая долина ничем не примечательная, домики прикрывают кроны деревьев, рассмотреть их можно только сбоку с краев обрыва, есть источник водоснабжения, безопасный выход по руслу ручья.

Командир разделил группу на две подгруппы. Первая с заместителем поднялась выше на правый склон от ручья и села в засаду. Вторая подгруппа вместе с капитаном двинулась вниз по руслу ручья. Прошли ниже метров пятьсот, отметили проходимость ручья, наметили пару мест пригодных для засад. Уже на обратном пути, при возвращении к первой подгруппе разведчик по кличке «Сурок», шедший по правую руку от командира в боевом порядке «колонна по два» поскользнувшись, плюхнулся на задницу, начал подыматься, потом пригнулся к земле, словно пес вынюхивающий добычу, потянул носом и замахал рукой командиру. Чуткий нос спецназера унюхал нечто важное, а именно запах солярки. При тщательном осмотре на небольшом глинистом участке обнаружили недавний след шин большого многоосного автомобиля, по всей видимости «КАМАЗА».

«Значится и техника сюда, ходит? Интересное местечко!», — подумал про себя командир группы и дал команду на дальнейшее выдвижение.

Теперь стояла задача найти вход сверху в уютную лощинку, которую для себя капитан командир группы назвал «шайба». Боевики, уходившие с хребта не могли так быстро обойти обрывы и зайти со стороны ручья, по любому, где то должен быть вход сверху и скорее всего с той стороны откуда двигалась банда.

Ближе к часу ночи старший головного дозора в «квакер» заметил тусклое зеленоватое свечение. Сержант поднял руку. Группа затаилась. Командир немного подумал, послал двоих разведчиков из головного дозора на доразведку, вооружив их биноклем ночного видения.

В бинокль явственно просматривался небольшой помост в кронах деревьев, небольшой окопчик без бруствера, рядом с окопчиком тлел бездымный костерок, отгороженный с западной стороны экраном из плащ-палатки, тянуло слабым запахом кофе. Если бы преследователи пошли по следам боевиков, то неминуемо бы вышли на секрет. Да и вряд ли бы вышли, скорее всего, где то метров за сто на пути к лощине выставлены мины.

Разведчики насчитали шесть человек, двое наверху на помосте двое в окопе и два здоровенных мужика возле костерка. Потихоньку потихоньку, боясь стронуть ветки, и хрустнуть сучками спецназовцы вернулись к группе. По всей видимости, в охранение выставили наемников арабов и кого-нибудь из местных. Командир группы пытался рассуждать логически. Чеченцы кофе не пьют, а если и пьют то растворимую бурду. А уже даже до места остановки группы, долетал чуть слышный аромат натурального кофе, значит, есть и арабы. А местные чеченцы, скорее всего из охотников, знающие окрестности и чующие за километр неизвестно каким нюхом приближение федералов. В отряде был случай, когда группу на дневке вычислили по запаху сухого спирта, на котором незадачливые разведчики разогревали сухпай, опыт хоть и печальный, но его надо учитывать. Капитан отметил с обратной стороны карты место секрета боевиков, обрисовал лощинку, проставил координаты ручья приблизительные координаты выбранных мест засад. Листа карты уже не хватало лощина лежала уже за пределами координатной сетки, и капитану приходилось все дорисовывать от руки.

Надо было что-то решать. Как назло морские пехотинцы на связь не выходили. Ситуация была патовая. На данный момент вся банда находилась на отдыхе и одновременно боевики находились в ловушке. Если на пологих склонах с обоих сторон установить не, сколько огневых точек и поставить засаду прямо в русле ручья боевики будут заперты. Банду боевиков численностью в триста-четыреста человек может спокойно держать одна рота, одной группой спецназ здесь не справиться. И как назло когда нужна эта самая рота, которая не столь уж далеко с ней нет связи… Размышления капитана прервал связист, вынырнувший из — под бушлата, которым он накрывался, когда пытался связаться, не нарушая звукомаскировки…

Рота капитана Булыги бежала в ночь. Матросы хрипели, но молчали. У минометчиков итак ни черта не видевших в мутной темноте, постоянно хлеставшей по лицу мокрыми ветками, плыли оранжевые круги перед глазами. Впереди роты, как обычно бодрым сайгаком неслась разведгруппа во главе со своим неунывающим лейтенантом. У Степного задача номер раз была встретиться в обозначенном пункте сбора с тройкой спецназовцев высланных командиром разведгруппы навстречу морякам.

Кошкин, весело похрюкивая, бежал за широкой спиной командира роты, таща на поводу ушибленного снайперской пулей связиста. Ошметки грязи из-под огромных ботинок ротного то и дело шлепались на матроса, Кошкин попытался сперва для защиты выставить впереди себя упирающегося связиста, однако потом бросил это бесполезное занятие и принялся стойко преодолевать все тяготы и лишения. Майор Ануфриев безнадежно отстал и телепался, где-то сзади среди своих «самоварников».

Ровно в четыре утра, когда рота уже почти, что выдохлась и поддерживала темп движения, исключительно матерным шепотом и пинками разведчики вышли на тройку спецназеров. Сержант командир тройки поднялся и издалека пару раз моргнул фонариком с синим светофильтром. Степной сорвал с лямки РД фонарь и просигналил в ответ красным светом. Рота как железнодорожный состав постепенно останавливалась, матросы валились на сырую землю занимая оборону. Спецназовцы и моряки разведчики двинулись навстречу друг другу. Взаимное опознавание прошло успешно. Подошел гулко отдувающийся Булыга. Кошкин подтащил Пашу, стянул с него радиостанцию и, не дожидаясь команд начал разворачивать антенну. Разговор занял несколько минут, сержант передал командиру морпехов схему лощинки, Паша дал связь с командиром группы спецназ. Решение нарисовалось быстро. По связи обсудили детали. Говорили быстро, работали без аппаратуры засекречивания, переговоры бы по таблице только замедлили процесс согласования..

Через двадцать минут рота двигалась по краю песчаного обрыва, обходя «шайбу» той же дорогой, что и группа спецназ. К половине шестого утра разместили на верхушке обрыва минометчиков, Ануфриев сам выбрал позиции кивнул ротному и принялся негромко отдавать команды на оборудование позиций, неподалеку метрах в ста южнее по верхушке разместили расчеты АГС-17. Для прикрытия «мини богам войны» Булыга выделил отделение во главе с сержантом, для связи оставил одну из двух работающих станций.

На пологих склонах с обеих сторон начали устраивать «огневой мешок». Матросы, стараясь не шуметь, вгрызались в прокисшую глину малыми пехотными лопатками. Командиры взводов распределяли сектора обстрелов все шепотом без излишней суеты и нервозности. Степной ушел вверх на встречу с командиром группы спецназа. У разведчиков моряков была своя задача. Капитан спецназер встретив лейтенанта, обрисовал ему ситуацию. Вдвоем они подползли на расстояние сносной видимости секрета боевиков, уточнили диспозицию. Светало. В сереньком свете приближающегося утра Вова обозрел в бинокль позиции охранения, что-то прикидывая для себя. Потихоньку отползли обратно. Разведчики морпехи остались, спецназовцы в спешном порядке начали спускаться вниз к основным силам морских пехотинцев. Булыга встречал командира группы в свежеотрытом окопчике, уже оборудованным минимальными удобствами для быта и боевой работы ротного. Группер присел на край окопа. Тут же молча, нарисовался Кошкин и всунул в руки капитану кружку с горячим чаем. Командир спецназовцев с удивлением посмотрел на Кошкина, тот задавил лыбу и скрылся за деревьями.

— Хват, у тебя ординарец, то смотри — ка, чаю уже сварганил!!

— Ну, а то сам выбирал, — прихвастнул ротный морпех, ладно давай к делу смотри, что я задумал..

Командир группы склонился над корявенькой план-схемой вычерченной не блиставшим штабной культурой ротным.

— Здесь, у меня минометы и гранатометчики, майор сказал, что по навесной они вполне нормально будут крыть центр и южный край «шайбы», духи к ним туда не заберутся, в случае чего они могут перемещаться сюда и сюда по разные стороны. Здесь ты сам видел у меня два взвода, если духи попрут к ручью, что бы уйти по руслу мы их выстегиваем на прямую наводку. Если попытаются прорваться, то им надо переть на нас в лоб. Поэтому мы и окапываемся. В случае чего «агээсники» подтягиваются ближе и кроют их с обратной стороны. Короче через ручей они могут пройти, только если выстегнут нас на полную, всех до одного. Хотя если честно, пару часов напряжного боя с нашей стороны и все капец боеприпасов у нас нихрена не остается. Мин к минометам у нас тоже не столь и много, хоть и подбросили вертушками.

— Так, понятно, — спецназер почесал голову под черной вязаной шапочкой, — с секретом, что будете делать который наверху вход в «шайбу» охраняет?

— Я, там ничего делать не буду, там Вова все решает. Хотя мысль такая если мы не засветились и не засветимся до времени «Ч» когда они попрут на выход, то секрет просто снимется и уйдет. Мои разведосы просто займут их место, обследуют спуск вниз, я в бинокль смотрел там тропинка траверсная, по-моему, узенькая пройти можно только в колонну по одному. Заодно посмотрят по поводу мин в округе, будут сидеть на тропинке никого не выпуская, аки псы цепные. Ну, на крайний случай поставят пару мин «МОНок» и будут служить у меня резервом.

— Ну, в принципе, нормально, да я думаю, что все — таки не засветились, если бы наши переговоры сканировали, то здесь бы не было так тихо, арабы бы в охранении кофе не варили и не расслаблялись.

— Одно, плохо, — начал печалиться Булыга, — связи у меня с Ханкалой никакой нет, вчера кое как с комбатом связался, обрисовал в вкратце ситуацию, направление дал куда движемся и все, сейчас связист бьется, но никого кроме тебя не слышит и, то в «минусе».

Группер посмотрел на свои командирские часы.

— У меня через двадцать минут ОДС (обязательный двухсторонний сеанс) с отрядным Центром, наши средства связи вроде берут отсюда, мои связюги доложили, что вроде связь по «Ангаре» в КВ есть, давай пиши, я передам, через свое ЦБУ все, что надо..

— Артиллерию надо, и батальон для того, что бы их тут всех под хохлому расписать, — вздохнул ротный морпех, выдрал из своего блокнота листочек и начал строчить донесение, заглядывая в карту…

— Так, с тобой то все ясно, — продолжил командир группы, — нам участок нарежешь, или что — нибудь другое зарисуем?

— Ага, поднял голову морпех, — сейчас допишу, и зарисуем и завтра в школу не пойдем..

Через час группа спецназа, дав обязательный сеанс связи, поднялась, выстроилась в боевой порядок и убыла в неизвестном направлении.

Подполковник командир батальона, проверил оборудование ротного опорного пункта, вызвал к себе командира роты и командиров взводов. Совещание было недолгим задачи были яснее ясного. Две роты батальона заняли господствующие высоты и оборудовали опорные пункты, третья рота была оторвана от основных сил и догоняла непонятную банду боевиков, которая по последнему донесению командира роты в несколько раз превосходила численностью морпехов. На сеансе связи с группировкой подполковник Перегудов пытался убедить командование группировкой, что необходимо послать вдогонку хотя бы еще одну усиленную роту, десантировать её посадочным способом с вертолетов как можно ближе, дабы сократить время пешего перехода. Надо обеспечить роту поддержкой артиллерией и авиацией. На комбата скажем так, не обратили внимания, на повестке дня стояли более важные вопросы операция по взятию Гудермеса, уличные бои в Аргуне. Тогда же Перегудов услышал неприятное и режущее слух слово «Паникеры, вы все паникеры, а если твоя рота подполковник не выполнит задачу, то вы хуже паникеров вы ПРЕДАТЕЛИ!!»

Подполковник в сердцах плюнул, он не понимал, для чего его услали в горы вместе с ротами батальона. Конечно, проще идти в боевых порядках и руководить на месте не слушая «помогающих», «направляющих» и «дающих ценные указания». Но батальону нарезали задачи поротно. Здесь и командиры рот могли вполне справиться. Комбат сейчас нужен был в штабе группировки, что бы просто разрешить ряд жизненно-важных вопросов боевого обеспечения своих же подразделений. Компетенции, да и честно говоря, наглости у начальника штаба батальона было маловато. Его просто задавливали «весом» вышестоящие начальники, а то и просто в упор не замечали, однако постоянно требуя сведений о местоположении рот и доклада о результатах.

Перегудов надеялся только на то, что эту роту, которая сейчас преследовала боевиков, выпестовал он сам. В тяжелые времена для флота, когда в батальонах насчитывалось по пятьдесят процентов от штатной численности, а то и меньше, комбат все таки сумел «слепить» одну единственную боевую роту. Путем невероятных ухищрений в роту набрали матросов, почти, что одного призыва, более менее здоровых и разумных не наркоманов и не пьяниц. Каких усилий стоило комбату не отвлекать эту единственную роту на всяческие хозяйственные и бизнес работы, лучше умолчать. Боевой подготовке отдавали все свободное время. А когда началась «заварушка» в своевольной и «самостийной» Ичкерии, батальоны в предчувствии скорой отправки начали доукомплектовывать матросиками с кораблей и береговых частей и срочно по боевому слаживаться многие отцы-командиры схватились за голову. Было, однако, поздно. Хотя, как и положено всем «черным дьяволам» на всех флотах дух был неимоверно высок, боевая и физическая подготовка иногда была не на уровне, а иногда просто ни к черту..

Перегудов проснулся в шесть утра, вылез из землянки, прошелся по позициям, вышел на наблюдательный пункт, взял у дозорного матроса бинокль начал обозревать местность. Занимался серенький невзрачный денек.

Часов в девять комбат связался со второй ротой, вышедшей в свой район и приступившей к оборудованию взводных и ротных опорных пунктов, принял доклады. После сеанса связи с группировкой настроение как обычно ухудшилось, «верхний штаб» требовал докладов о результатах, мельком спросили о состоянии дел в роте у Булыги, выругали за отсутствие связи с подчиненным подразделением и отключились. Подполковник выругался нецензурно, поставил задачу связисту выйти на связь с батальоном принять от них разведсводку и уточнить состояние дел, если, что — то будет важное и потребуется присутствие комбата послать за ним вестового на ротный наблюдательный пункт.

Через полчаса к комбату, рассматривавшему окрестности в бинокль, скромно подошел матрос связист и, кашлянув, протянул тетрадный лист, исписанный ровным круглым почерком.

— Товарищ подполковник, вот с батальона передали, по поводу «Малыша», наша КШМка еще на связи ждут ваших распоряжений..

Комбат выхватил лист и впился глазами в текст.

(Кстати, связисты спецназа передававшие, принимавшие данную радиограмму ни разу даже не улыбнулись, шифровки они ведь разные бывают).

— Бляяяя, Булыга, вернешься, яйца оторву, если тебе их раньше арапы не оторвут, — взревел Алексей Николаевич и ринулся к радиостанции.

Боевое охранение боевиков, не торопясь собиралось. Два рослых бородатых араба, аккуратно упаковали рюкзаки, помогли друг другу закинуть их на плечи. Чеченцы сходили к выставленным минам проверили, снимать не стали. Старший дозора один из арабов, достал «Моторолу» переговорил с амиром и махнул рукой. В несколько минут замаскировали следы своего пребывания. Один из чеченцев подошел к тропинке на краю обрываю, сделал пару шагов вниз и стал разглядывать полянку и еле видневшиеся домики. Возле рубленых избушек выстраивались боевики, отрядные амиры считали личный состав, давали указания, обычная предпоходная суета. В строну выхода к руслу ручья отправилась головная пятерка, которая на переходе будет выполнять функцию дозора и «торпед». Проверяли связь, амиры начали совещаться между собой что — то чертили на земле разворачивали свои карты.

Из под крон деревьев выехал «Камаз» с крашенным в камуфлированные цвета кунгом. В него начали загружать раненных в предыдущем боестолкновении боевиков, какие то ящики. В кабину помимо водителя залез, какой то мужик с седой бородой в американском камуфляже и микроскопической тюбетейке на затылке. Вылез, постоял на подножке проконтролировал, загрузку последних раненных выставил руку с коротышом АКС-У, потряс автоматом, что-то гортанно крикнул. Множество боевиков довольно заражали, и начали тоже кричать в ответ.

Пятерка головного дозора подошла к руслу и скрылась из глаз. Минут через десять вытянувшаяся колонна боевиков начала движение. «Камаз» начал объезжать людскую колонну переваливаясь с боку на бок.

Боевое охранение, сторожившее тропинку наверху, стало медленно спускаться.

Крайним шел один из арабов, он не спел, сделать шаг вниз. За его спиной материализовался лейтенант Степной и не сильно, но с чувством достоинства, влупил своим любимым прутком-свиноколом наемнику по голове. Могучий араб наверняка упал бы с обрыва, если бы не дружеская рука Вовочки, дернувшая его за рюкзак и завалившая на спину.

— Ничего, личного, — пробормотал лейтенант, — камуфляжик у тебя здоровский, да и рюкзачок неплохой..

Остальных боевиков швырнула вниз с тропинки короткая почти, что неслышная очередь из автомата с прибором бесшумной и беспламенной стрельбы.

Первые мины Ануфриев положил кучно. Ошметки тел истерзанные осколками весело взметнулись в воздух. Грузовой «внедорожник» врезался в строй боевиков, подминая под себя тела. Над «шайбой» раздался многоголосый вой-рев боевики, следовавшие в хвосте колонны кинулись в рассыпную. Минометчики положили еще пару мин грузовик завалился набок из кунга раздались истошные крики. Голова колонны с диким ревом кинулась в рассыпную к спасительному руслу. Несколько кинжальных очередей с разных сторон обрыва заставили откатиться назад и залечь воющую и рычащую толпу.

Боевики залегли. Несколько человек, поливая очередями, попытались прорваться. Попытка оказалась безуспешной. Ловушка захлопнулась. Но надо отдать должное боевики все таки умели воевать. Рассыпавшись по пятеркам и тройкам они стали отходить в глубь лощины. Возле домиков и по деревьями когда — то оборудовали окопы и укрытия, бывший лагерь подготовки он же перевалочная база, оборудовался по всем правилам инженерного искусства людьми знающими толк в этом деле. Наемниками и местными ополченцами командовали тоже знающие командиры, воюющие уже по несколько лет под разными флагами, за различные идеи и небезразличную валюту. Чувствовалась умелая рука в управлении. Боевики стали рассредоточиваться по периметру «шайбы», маскироваться оттаскивать в безопасные места раненных.

Морские пехотинцы огонь вели короткими очередями и быстрыми одиночными и без толку не палили в белый свет как в копеечку. Бои в городе все — таки дали опыт экономного расходования боеприпасов.

АГСы прошлись гранатными очередями в шахматном порядке по открытым местам. Стайки осколков прожужжали в воздухе, какие то попали в живое человеческое мясо, какие — то в тугую плоть деревьев, каждый нашел свою цель.

Пятерка моджахедов, короткими перебежками совершив небольшой марш-бросок, выставив стволы, вверх ринулась к извилистой тропинке ведущей наверх и быстро быстро перебирая ногами с завидной скоростью и демонстрируя неплохую физическую подготовку стала карабкаться все выше и выше. Почти, что выбрались, однако хорошая физическая подготовка ничто по сравнению с радиусом разлета осколков гранаты Ф-1, аккуратно скатившейся им навстречу по тропинке. Двум крайним боевикам услышав вопль своих друзей узревших гранату они, не раздумывая, сиганули вниз. Одного уже в полете нашпиговало осколками, и он тряпичной куклой скатился вниз. Самый крайний покатился по склону выронив автомат, но благодаря телам товарищей, принявших в себя основные порции рвущее-режущей-колючей смерти, отделался переломом пары ребер и сотрясением мозга.

Боевики замолкли крики, прекратились, прекратилась беспорядочная стрельба. Противники стали принюхиваться присматриваться друг к другу изучать свои и чужие болевые и огневые точки, подходы, подступы отходы, просчитывать варианты действий, строить планы и пытаться предугадать намерения друг друга.

Время шло, боевики молчали, изредка совершая короткие перебежки и открывая беспорядочный огонь, надеясь выявить положение огневых средств противника. Со стороны морпехов работал только один снайпер из разведгруппы Степного, он опробовал и приводил трофейную винтовку к нормальному бою..