Глава 4. Двое сбоку, ваших нету
Он открыл замок, распахнул дверь и застыл. На него были направлены два пистолета. Темные зрачки дульных отверстий и напряженные лица утренних гостей, чьи пальцы лежали на спусковых крючках, не оставляли надежд на то, что эти люди ошиблись квартирой или решили разыграть бывшего капитана. «Глок» «семнадцатый» и «ПСС», – профессионально определил стволы Гордеев. – Классные машинки! С предохранителей обе сняты. Кстати, «пээсэска» состоит на вооружении отечественных спецслужб. Видно, что не простые люди пожаловали. Ну что же, милости просим! Суетиться – себе дороже…»
Стас медленно поднял руки на уровень плеч.
– Три шага назад! – громко заорал тот, кто был вооружен «глоком». – Дернешься, стреляю без предупреждения!
– Есть три шага назад, – с готовностью продублировал команду Станислав, аккуратно отступил в прихожую, озвучив при этом старый армейский анекдот: – Стой, стрелять буду! Стою! Стреляю!
На его шутку парни со стволами никак не отреагировали. Они внимательно проследили за действиями Гордеева и сами пришли в движение. Человек с «ПСС» переступил через порог, а его место занял еще один вооруженный пистолетом гражданин. «Пээсэсник» боком проскользнул по прихожей мимо вежливо посторонившегося Гора в квартиру.
«Хреново работаете, ребята, – лениво подумал Стас. – Бою на ограниченном пространстве вас точно не учили».
Гор без проблем мог прикрыться балбесом, протискивающимся мимо него, и никакой бы «ПСС» тому не помог. И сработал бы он так, что второй гость, который грозился стрелять без предупреждения, при хорошем раскладе ничего бы сделать не сумел, а при плохом – продырявил своего товарища. Однако Станислав не стал изображать из себя Мальчиша-Плохиша и никак не отреагировал на протискивающегося «пээсэсника».
За его спиной раздался истошный крик:
– На пол! Лежать! Руки за голову!
Судя по громкому шлепку, произведенному падением тела на голый линолеум, Газировка перепугался не на шутку. Зато Анна отреагировала очень даже спокойно на появление в квартире человека с пистолетом. Произошедший между ними диалог был незамысловат, но красочен:
– Да пошел ты, придурок! Убери свою пукалку! Вконец достали, секьюрити долбаные!
– Анна Дмитриевна, я попрошу вас…
– У жены просить будешь!
– Анна Дмитриевна, ну зачем вы так!
– Как умею, так и могу…
Не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы разобраться, что в квартиру к Стасу заявились товарищи тех, кого он так сильно обидел вчера. А то, что его сразу не бросили на пол и в сей момент ногами ребра не крушат со всей пролетарской ненавистью и упорством, наводило на мысль, что некто, на кого эти парни работают, распорядился подобного действа не производить. Правда, Станиславу окончательный расклад был пока непонятен. Возможно, что главный «инкогнито», прежде чем дать команду «фас» рассерженным секьюрити, решил взглянуть на Гора в его натуральном виде или же… В общем, время покажет, что его ждет, причем случится это очень скоро.
Это самое «скоро» наступило не более чем через пять секунд.
По чьей-то властной команде дула пистолетов ушли вверх, а их владельцы отступили от порога квартиры Гордеева на пару шагов назад. В дверном проеме возникла внушительная фигура седовласого гражданина. На вид ему было далеко за пятьдесят. Рубленые черты лица, твердый подбородок, глубокая складка, оттеняющая широкие, жестко сложенные губы, предполагали, что этот человек привык руководить, повелевать, командовать – нужное подчеркнуть.
Он остановился на пороге и внимательно оглядел Станислава.
Ни единый мускул не дрогнул на лице, не дернулась бровь, не шевельнулись уголки рта – седовласый ничем не показал, какое впечатление произвел на него Гор.
– Опустите руки, капитан, – негромко скомандовал гость. – Надеюсь, вы пригласите меня зайти?
– А у меня есть выбор? – усмехнулся Гордеев. – Если на тебя три ствола смотрят… Но это, в принципе, не важно. Проходите, гражданин хороший, уж не знаю, как вас величать, как встречать, куда сажать, чем потчевать.
Обращение «капитан» Гордеев принял к сведению, однако акцентировать свое внимание на данном факте не стал, даже глазом не моргнул. Уж если эти люди смогли вычислить его квартиру, не имея даже малой зацепки, то добыть сведения, кто он такой, откуда и зачем живет на этом свете, вряд ли представляло для них большую трудность. Вот только насчет малой зацепки еще стоило поразмыслить…
Станислав прошел вперед, разминуться с седовласым с его крупными габаритами в тесной прихожей возможности не представлялось. Гордеев понимал, что к нему прикованы глаза не только этого человека, но как минимум еще двоих бодигардов с пистолетами, готовых в любой момент кинуться на защиту объекта. Поэтому двигался он медленно, почти по разделениям, не делая резких движений, чтобы не дать гостям повода к недружественным действиям.
Стас прошагал из прихожей на середину комнаты и повернулся лицом к гостю. Правда, перед этим он успел провести осмотр квартиры. Бедняга Газировка лежал на полу головой к работающему телевизору, уткнувшись физиономией в линолеум и закинув руки за голову. Над ним с грозным видом стоял «пээсэсник». Анна же сидела на диване, отвернувшись к окну. Девушка всем своим видом показывала, что весь этот спектакль ей если не противен, то, по крайней мере, скучен. Седовласый остановился на пороге комнаты и внимательно огляделся. Его взгляд на мгновение задержался на девушке, затем опустился на аккуратно свернутое постельное белье на диванной подушке. Не ускользнул от взгляда гостя скатанный спальник и раскладушка, которые Гор и Газировка не успели затолкать соответственно в шкаф и на антресоли.
Станислав едва не рассмеялся, разгадав ход мыслей утреннего гостя. Не иначе престарелый «папик» исследует, не предавалась ли этой ночью юная пассия любовным утехам с умыкнувшими ее бесшабашными молодцами.
– Здравствуйте, Анна Дмитриевна, – сухо, без проявления каких-либо эмоций поздоровался седовласый.
– Здравствуйте, Дмитрий Васильевич, – эхом откликнулась девушка, продолжая смотреть в окно.
Совпадение отчества девушки и имени утреннего гостя, да, собственно, и тон, с которым они поздоровались, несколько насторожили Стаса, а точнее – дали повод для размышлений.
Правда, раздумывать долго не пришлось. Дальнейший диалог все расставил по своим местам.
– Как спалось, дочка? – все так же бесцветно спросил Дмитрий Васильевич.
– Прекрасно, папа, – доложила Анна. – Я давно так крепко не спала.
– И чем же эта крепость обусловлена? – недоуменно поднял брови утренний гость.
– Вероятнее всего, ощущением безопасности, – безмятежно доложила девушка.
– То есть дома, под охраной моих людей ты чувствуешь себя тревожно?
– Я чувствую себя дурой, которую оберегают, как китайскую вазу эпохи Цинь, непонятно от кого и зачем, – парировала Анна. – Сдувают с меня пыль и не подпускают никого на расстояние ближе километра. А здесь до меня никому дела нет: хочешь, спи, хочешь, гуляй… Это, папа, кстати, называется свободой.
– Позволь мне судить, от кого и как тебя оберегать, – хмуро заметил Дмитрий Васильевич. – И свобода – вещь очень даже относительная.
– Относительно тебя, надо полагать. Ты определяешь, как мне жить и с кем дружить, – насупила брови девушка.
– Об этом мы с тобой поговорим дома, – обрезал суровый папаша, – здесь слишком много посторонних.
– Отчего же? – делано изумилась Анна. – Мне твои церберы роднее всех родных. С утра до ночи вокруг меня вьются, как пчелки вокруг куста цветущего жасмина. Только в туалете от них и можно спастись. Так сказать, уединиться…
– Я сказал, продолжим беседу дома, – сквозь зубы процедил Дмитрий Васильевич. – У меня мало времени.
– Кто бы сомневался, – фыркнула Анна. – На дочь времени, как всегда, не хватает!
Она осеклась под тяжелым взглядом отца и замолчала, отвернувшись к окну.
– Продолжим разговор дома, – повторил Дмитрий Васильевич. – А сейчас я хочу побеседовать с этим молодцом, твоим спасителем от назойливого внимания тирана отца.
Станислав внимательно наблюдал за пикировкой отца с дочерью. Его губы изредка кривила полуулыбка-полуусмешка. Расслышав последние слова седовласого, он подтянулся, приняв стойку «смирно» и изображая всем своим видом готовность к разговору. Дмитрий Васильевич исподлобья оглядел Гордеева.
– Вы знаете, кто я такой? – после недолгой паузы глухим голосом обратился он к молодому человеку.
– Никак нет. Не имею чести быть представленным вашему высокопревосходительству, – по-уставному отчеканил Стас. – Хотя лицо знакомо… Вы, господин хороший, в лейб-гвардии Павловском полку не служили?
– Не паясничайте, капитан, и отвечайте на мои вопросы, – сверкнул из-под густых бровей глазами Дмитрий Васильевич. – Это в ваших же интересах.
– Даже так? – улыбнулся Гордеев. – С детства не могу понять, почему все вокруг знают, что мне интересно, а что нет, и один я остаюсь в неведении. Сначала родители, потом школьные учителя, преподаватели в училище, командиры – все, кроме меня, а теперь еще и вы, – рассказывали и указывали, что нужно бедному Стасику.
– Мне повторить вопрос? – вперился жестким взглядом в лицо Гордеева седовласый.
– Я уже ответил на него, – сухо произнес Стас. – Мы друг другу не представлены, но лицо ваше мне знакомо. Имя и отчество я узнал из вашего разговора с дочерью несколько минут назад.
– Пусть будет так, – уклончиво согласился Дмитрий Васильевич. – Может, моя фамилия вам что-нибудь скажет: Анчар!
– Уже теплее, – удивленно поднял брови Гордеев. – Вы, случайно, не тот генерал-лейтенант Анчар, который не дал случиться резне в Белом доме, а потом и сам стал депутатом Государственной думы?
– Именно тот Анчар, – небрежно кивнул в ответ Дмитрий Васильевич. – Правда, было это давно и обросло дремучими слухами.
Станиславу была известна история осады Белого дома, в котором забаррикадировался мятежный Ельцину Верховный Совет.
Только чудо, а точнее – воля и настойчивость генерал-лейтенанта Анчара и еще пары трезвых голов остановили отряд специального назначения «Альфа», который «младореформаторы» в августе девяносто третьего года пытались бросить на штурм. Какое бы море крови пролилось, если бы «решительные» задумки людей, разбирающихся в боевых действиях, как свинья в апельсинах, осуществились, можно было только предполагать. Через два года по той же преступной бездумности и некомпетентности в Чечне людей не пожалели и крови не испугались. Не нашлось второго Анчара, чтобы их остановить.
– Тогда и мне разрешите представиться, – бросил вниз подбородок Стас. – Гордеев Станислав Николаевич, в настоящее время рядовой безработный, в прошлом…
– Я все о вас знаю, капитан, – перебил его Анчар и тут же уточнил: – Или почти все…
– И чем обусловлено такое внимание к моей скромной персоне? – в очередной раз поинтересовался Стас.
– А то вы не понимаете? – мрачно буркнул Дмитрий Васильевич. – Моя дочь проводит ночь в компании с какими-то пьяными молодчиками… Чему вы смеетесь, капитан?
– Когда вы ворвались и стали изучать постельное белье, я подумал, что Анна ваша… как бы мягче выразиться… Ну, в общем, юная содержанка.
– Что?! – У Анчара глаза стали шире чайных блюдец. – Анна… она… содержанка? Да я вас в порошок сотру!
Анна, услышав, о чем идет речь, прыснула в кулачок. Стас, увидев, как побагровело лицо Дмитрия Васильевича, понял, что надо выправлять ситуацию. Причем сделать это нужно как можно скорее, чтобы не пасть на поле брани. Выражение крайней свирепости, в мгновение ока появившееся на физиономии бывшего генерала, недвусмысленно намекало, что пленных он не берет.
– Но я сразу понял, что ошибся, Дмитрий Васильевич, – клятвенно заверил рассерженного папашу Станислав. – Приношу вам свои глубочайшие извинения.
Кровь потихоньку стала отливать от лица Анчара, и Гордеев, чтобы еще более разрядить обстановку, задал собеседнику невинный по форме, но коварный по содержанию вопрос:
– Дмитрий Васильевич, а как вы сумели вычислить мою квартиру? Зацепок вроде никаких мы не оставили, да и всего-то прошло семь-восемь часов с нашего с Анной знакомства.
– Невелика проблема, – поморщившись, хмуро сообщил Анчар. – Вас, а точнее – вашего друга, слишком хорошо знают в этом городишке. Продавщица магазина раскололась на счет ноль и сообщила, что моих людей положил товарищ какого-то Нарзана.
– Не Нарзана – Газировки, – аккуратно уточнил Гордеев. – Кстати, можно ему подняться с пола? Человек он безвредный, не то что я…
– Не имеет значения, – отмахнулся Дмитрий Васильевич. – Нарзан, ессентуки, боржоми… Пусть поднимется. Одинцовской милиции этот газированный человечек, как и адрес проживания, хорошо известны. Его мамаша без малейшего сопротивления выдала координаты вашей берлоги.
– Маму зачем потревожили? – подал голос Олежка. – Она-то что вам плохого сделала?
– Такого, как ты, сына родила, – отрезал Дмитрий Васильевич. – Заткните рот этому придурку! И выключите наконец телевизор!
– Помолчи, Олег, – бросил товарищу Стас.
– Так что к встрече с вами, капитан, мы были готовы уже через полтора часа после случившегося конфликта. И штурм этой квартиры мог состояться примерно к часу ночи. Но… – Анчар сделал многозначительную паузу, – мне захотелось узнать, кто такой этот Рэмбо, в подпитии, походя уложивший моих отборных охранников.
– И что же вы узнали?! – осторожно спросил Гордеев.
– Немало интересного, – бесстрастно сказал Анчар. – Гордеев Станислав Николаевич, капитан спецназа, заместитель командира группы…
– Бывший капитан, бывший заместитель, – перебил его Стас.
– Дважды ранен, единожды контужен, награжден орденом Мужества и двумя медалями «За отвагу», – продолжил оглашать послужной список Гордеева Дмитрий Васильевич. – Владеет практически всеми видами огнестрельного и холодного оружия, инструктор рукопашного боя, черный пояс по карате-до и айкидо, мастер русбоя. Уволен из рядов за дискредитацию звания офицера.
– Что вам от меня надо? – резко, едва не выкрикнув, спросил Гордеев. – Хотите унизить? Лишний раз пнуть? Да, я уволен за дискредитацию, по моей вине погибли люди…
– Они погибли по чистой случайности, – остановил его Анчар. – А уволили вас, капитан, за то, что вы набили морду сынку высокопоставленного чиновника.
– Откуда вам это известно? – настороженно спросил Стас.
– Мне много чего известно, молодой человек, – усмехнулся Дмитрий Васильевич. – А что мне от вас надо…
Он на секунду замолчал, а далее, ни на кого не глядя, коротко, но властно бросил:
– Освободить помещение, – и после секундной паузы, вероятно, в целях общей доступности сказанного и ускорения процесса негромко уточнил: – Всем вон!