КРАХ «УЛОВКИ 22»
Одним нравится воевать, как медведю бороться.
Другие уверены: война выдумана только для того, чтобы их убить.
Но все испытывают страх. Просто одни его любят, а вторые не понимают «упоения в бою и у бездны на краю».
Есть мнение, что война уродует психику, но «всякий, кто пытается уклониться от выполнения боевого долга, не является подлинно сумасшедшим» (Д. Хеллерт. «Уловка 22»). Разумеется, умалишенный не вправе ставить себе диагноз!
Речь об «отказниках» в афганском контексте. Ну, не хочет человек воевать. Откупите его в военном комиссариате. Были бы связи и деньги. Вот, к примеру, детей партийных и советских чиновников в Афганистане практически не было. Мог юноша и сам взбрыкнуть во время призыва. Вольному воля – морфлот и стройбат!
В учебной части заявить о пацифизме было гораздо труднее. Вживание в образ кошек и собак, методическое уссывание постелей в расчет не шли. Злостное голодание и патологическое обжорство не впечатляли усталых командиров рот.
В Афганистане пацифизим (как психическое расстройство) во внимание не принимался. Здесь не пользовались «уловкой 22». Интеллигентская выдумка! Гарнизонная тоска и атмосфера, в которой вращались «отказники», делали из них бойцов или обращали в обычное армейское «чмо». (Аббревиатура: человек морально опустошенный или, проще, склонный «чудить, мудить, объ…вывать».)
А чмошник нужен! Нужен как доказательство, что есть вещи похуже войны. Ветераны иногда путают «отказников» с писарями. Это неверно. Писаря и штабные – особая порода. Конечно, обидно, что после войны – все ветераны, даже кочегар в офицерском бараке.
Что мог позволить себе солдат-«отказник» в Афганистане? Все, что связано с нормальным членовредительством. «Случайно» прострелить конечность, довести пустяковую ранку до гангрены, разобрать запал или «снарядик» с ликвидатором, отхлебнуть ядовитой технической жидкости или мочи заболевшего гепатитом. Случались и парные «харакири», но это больше у среднеазиатов: ты мне ухо оторвешь, а я тебе глаз выколю, вот и славно подрались!
Все эти деяния были подсудны. Если дело, конечно, доходило до военного трибунала.
Что мог изобрести «отказник»-офицер? Пить беспробудно, сойдя на афганскую землю, на первом же выходе мгновенно расстрелять парочку местных жителей за то, что «все афганцы – душманы», заболеть внезапным расстройством желудка. Можно было также потерять партбилет и согласиться служить в ТуркВО, или, скажем, святой документ – летную книжку, был и такой случай.
В борьбе с «отказниками» и в поднятии боевого духа помогали: скромное однообразное питание, «жизнь по уставу», т. е. бесконечные построения, придирки, проверки. Полезны были махровая дедовщина, строевая подготовка, боевая учеба и политические занятия. Через некоторое время «отказник» понимал, что такую жизнь следует отдать Родине, не задумываясь, и сбегал от службы на войну. Достоверно, что многие солдаты искренне обижались, если их не брали в рейды. Существовал даже такой вид наказания: не привлекать «на боевые».
Анекдоты из жизни «отказников» весьма забавны и поучительны.
«Чмошник один выпил лизол, чтобы от выходов избавиться. Дозу не рассчитал».
«Пришел новый редактор. Пил по-черному. Если за охранением стрельба, то прятался в шкаф в кабинете. А когда нажирался, то плакал и кричал: «Мы выжили!»
«Узбека из боевого охранения спрашивают: «Как ногу прострелил?» По его версии: хотел в трубе для турника дырку пробить. Ну, что рикошетом – точно, голень распахало капитально. Остальное замяли».
«Двух «духанов» месяц искали! Как в полк привезли, так и растворились. Оказалось, что вырыли нору под офицерским модулем, там и жили. Это же не дезертиры? Части не покидали. Ночью выползали подкормиться. Потянули «дедов» – а кто их прессовал, если и не видели даже?»
