Глава 18
Белому не верьте вы, белое – обман

Зверь уже долгое время молча, с открытыми глазами, лежал в подвале. Откуда-то сверху пробивался свет восходящего утреннего солнца. Он лежал и рассуждал о сложившейся ситуации. Что делать? Как быть? Но ответ так и не приходил в голову. «Итак, что я знаю? Я русский солдат, попавший в плен. Скорее всего служил в танковых войсках. Вот, пожалуй, и все. Не густо. Далее – «путевка в жизнь». Что ждать мне от боя с Черной Смертью, одному Богу известно, но другого шанса оказаться на свободе у меня, пожалуй, на сегодняшний день нет. Задача номер один – подготовиться к бою и победить; ну, а дальше будь что будет». Еще некоторое время Зверь лежал молча, потом крышка погреба открылась, и в подвал спустилась Карина с подносом в руках.

– Доброе утро, Карина, – привстав на локте и широко улыбаясь, произнес Зверь.

– Доброе, – Карина быстро поставила поднос с едой на табурет. – Какой же ты соня, уснул вчера, едва добравшись до топчана, а я еще долго сидела и охраняла твой сон, – шутливо укорила девушка.

– Что у нас на завтрак? – улыбнувшись, поинтересовался парень.

– Мясо, фрукты, овощи, как заказывали, – улыбаясь, ответила Карина и пододвинула табурет с подносом к топчану. Угощайтесь, мой господин! – пошутила она.

– Спасибо, моя любимая жена, – подыграл ей Зверь.

– Ты помнишь этот фильм? – удивилась Карина.

– Фразу помню, а фильм – нет, но какие-то ассоциации всплывают, – вздохнул Зверь.

– К тебе, кажется, постепенно возвращается память, – обрадовалась девушка. – Кушай, а то все остынет и будет невкусным.

Зверь приступил к еде. Причмокивая, стал поглощать принесенный завтрак, время от времени облизывая пальцы:

– Так вкусно, что боюсь остаться без пальцев.

– Кушай на здоровье, тебе надо восполнять свои силы, ты их много потерял, участвуя во вчерашних поединках. Я безумно боялась за твою жизнь. А ты молодец, ты очень красиво дрался, хотя я в этом ничего не понимаю, – произнесла Карина.

Дверь погреба приоткрылась, и в проеме показался Ваха. Карина отпрянула от Зверя и присела на табурет в дальнем углу подвала.

– А я смотрю, ты возвращаешься к жизни, – улыбаясь, произнес Ваха.

– В смысле? – спросил Зверь.

– Ну, в смысле того, что у тебя появился аппетит. Ты чего здесь, сестра? – обратился он к Карине.

– Жду, пока он поест, чтобы забрать грязную посуду.

– Ну-ну, – кивнул Ваха. – Я что хотел, Зверь. Вечером к нам должен зайти твой вчерашний спарринг-партнер Русик, так что предлагаю тебе сейчас отдохнуть, а вечером пообщаемся. Руслан дрался с Черной Смертью еще в молодости, знает его слабые и сильные места. В общем, научит тебя, как вести себя в поединке. И кто знает, может, ты его и уделаешь, – сказал Ваха и добродушно рассмеялся.

– Я смотрю, Ваха, у тебя хорошее настроение. К чему бы это? Даже не знаю, чего от тебя ждать, – проговорил Зверь.

– Победишь Черную Смерть – и у тебя будет такое настроение. Мы свое слово держим: победишь – врачи восстановят твою память. А настроение у меня хорошее потому, что вчера я дважды ставил на тебя в тотализатор и отжал двадцать пять тысяч долларов.

– Рад за тебя, Ваха. Может, поделишься выигрышем? – спросил Зверь.

– С радостью бы поделился, но грины-то тебе сейчас, пожалуй, ни к чему. А вот если выиграешь, твой процент в виде бонусов можно обсуждать, – хмыкнул Ваха.

– Заметано, – ответил Зверь.

– Ну как там в армии говорят – заканчивай прием пищи. Карина, забирай посуду, пойдем наверх. Зверь подкрепился и ему нужно отдохнуть, – Ваха хлопнул Зверя по плечу.

Карина собрала грязную посуду на поднос, кивнула Зверю и проследовала наверх за братом. Пленник прилег на жесткий топчан и уже через мгновение провалился в глубокий сон.

Вечером того же дня его подняли из подвала и отвели в дом. В комнате, кроме братьев Ахмеда и Вахи, находился вчерашний соперник Зверя – Руслан, внешность которого была изрядна потрепана. Большой синяк красовался под правым глазом, верхняя губа напоминала кусок фарша. Зверь прошел в комнату и поздоровался за руку с Русиком.

– Салам алейкум, дорогой, – Руслан, привстав со своего места, крепко пожал руку Зверю. – Ты настоящий боец. Скажи, а где ты так научился драться?

– Я не помню ничего из прошлой жизни, поэтому не смогу ответить на твой вопрос, Русик, – проговорил Зверь и присел в мягкое кресло в углу комнаты.

– Да, хорошего бойца вы нашли, – продолжал Руслан. – Я давно не попадал под раздачу. Правда, очень давно был схожий случай, после которого я чудом остался жив. Меня тогда на руках вынесли с татами – думали, что жмур, а я выжил. И знаете, кто был моим соперником? Вот именно Черная Смерть. Это было лет шесть назад в Афганистане, я тогда обучался взрывному мастерству в спецшколе Хаттаба. Не поверите, жара под пятьдесят, а нас как новобранцев по шестнадцать часов в сутки гоняют по раскаленной пустыне. Минирование, маскировка, постоянные спарринги; в общем, тоска. В группе мне не было равных, я тогда был в расцвете своих физических сил и рвал в клочья всех подряд. Хаттаб лично общался со мной, и уже тогда он поговаривал о том, что наступит время, и на территории Чечни зародится джихад. Все слушали его, но никто не придавал его словам большого значения. А все оказалось правдой. Ну, я отвлекся.

Как-то поздним вечером в лагере появились новые люди – два аксакала и один парень исполинского роста, бритый наголо. Все его тело было татуировано. Все абсолютно, даже голова. Одна из наколок была в виде старухи в черной мантии, держащей косу. От одного взгляда на эту татуировку бросало в дрожь. Как мне тогда показалось, с косы старухи стекала кровь лежащего рядом безголового тела. Это и был Черная Смерть, но тогда я об этом не знал. А один из старцев, как выяснилось позже, был Усама Бен Ладен. Через несколько дней наша подготовка закончилась, и пришло время возвращаться на родную землю. Вот тогда-то Хаттаб и предложил мне провести один бой, всего один, – Руслан замолчал на несколько секунд, как бы возвращаясь памятью в те далекие дни. – В случае моей победы я получал сто косых в американских долларах. Таких денег я тогда отродясь не видел. За первое место на чемпионате СССР я получил 150 рублей, а здесь на кон ставилось сто тысяч долларов США. Всю ночь я в тот день не спал. Наутро мне объявили, что пришло время драться. На наш бой с Черной Смертью съехались высокопоставленные члены Аль-Каиды и прочие эмиры и шейхи. Были, правда, и америкосы, итальянцы, англичане; многие прилетели на своих самолетах и «вертушках». Все они прибыли для участия в тотализаторе, ставки в котором составляли миллионы долларов США.

Русик снова на несколько секунд ушел в воспоминания.

– Итак, на чем я остановился? Да, ставки были собраны, и я вышел на татами под открытым небом. Вся эта разношерстная публика восседала в мягких креслах, расставленных по периметру татами. В тот день стояла ужасная погода; небо было свинцово-серым, накрапывал дождь. Когда появился мой соперник, меня передернуло. Картина была ужасной. Одетый лишь в одну нательную повязку в районе паха, передо мной стоял огромный накачанный исполин, со страшной наколкой в виде костлявой старухи с косой, с которой стекала кровь; и обезглавленное тело тоже присутствовало. Где-то вдалеке на горизонте мелькнула молния, и картина стала еще более зловещей. Я сделал шаг в центр татами – и началось! Этот гигант обрушился на меня со всей своей мощью. Я попал под такой шквал ударов, что с трудом какое-то время сдерживал его прессинг. Он умело работал, как боксер, потом в доли секунды переходил на тайский бокс, с элементами тхеквондо, но что самое ужасное, он в совершенстве владел джиу-джитсу. Я не мог подстроиться под его манеру борьбы, все мои нечастые выпады проходили мимо цели. – Руслан взял со стола сигарету и, задумавшись, закурил. – Он просто играл со мной, как кошка с мышкой. Он постоянно улыбался своей зловещей улыбкой. Я получал сокрушительные удары в корпус, голову, в глазах все плыло. Но я заметил, что когда он переходил на тайский бокс, то увлекался, уверенный в своих силах, и забывал про оборону. Он молча отрабатывал свое мастерство на мне, как на груше, висящей в спортивном зале. Запомни, Зверь, он уязвим в тот момент, когда переходит на тайский бокс и начинает размен ударами. Тут тебе и надо действовать, но помни – стиль боя он меняет каждые двадцать-сорок секунд. В этот момент тебе и надо его ловить. Я все вспоминаю твой вчерашний удар локтем в челюсть. Такой удар, пожалуй, сможет остановить Черную Смерть. Но ненадолго. Его надо сразу добить. Поэтому мы подготовим с тобой серию ударов, которую ты должен будешь обрушить на него в нужное время. Но это позже… На чем я остановился? – Русик затушил сигарету в пепельнице в виде черепа, стоящей на столе.

– На Черной Смерти ты остановился, Русик, – сказал сидящий напротив Ваха.

– Да, ломал он меня не по-детски, но на тот момент я не знал, что бой должен закончиться смертью одного из бойцов. Это условие, при котором выступал Черная Смерть, но меня об этом никто не предупреждал. Тем временем он совсем раскрылся, и мне удалось несколько раз попасть в него. Я вложил в удары всю свою мощь. От такого удара на колени падали трехлетние быки, на которых я отрабатывал свои удары в селе, но он держал эти удары, и его это заводило все больше и больше; он свирепел.

Русик снова задумался, нервно беря в руки очередную сигарету. Видно было, что он сильно нервничает, вспоминая события давно минувших дней.

– Наконец бой достиг апогея, и я понял, что все происходящее ранее было прелюдией. Его удары усилились; казалось, у него открылось второе дыхание. Он нанес мне несколько ударов в голову, потом в печень, в пах, снова в голову. Я повалился на колени. Он навис надо мной и нанес тот страшный удар в висок, от которого я чуть не отправился к праотцам. Больше я ничего не помню. Потом выяснилось, что меня осмотрел доктор и вынес свой вердикт – смерть. Меня на руках вынесли с татами. До захода солнца там же выкопали яму, и в тот момент, когда меня в нее опускали, я и очнулся. Вот такая история, – улыбнулся, оглядывая собравшихся, Руслан. – Видели бы вы лица людей, которые пытались меня похоронить! Эти лица я помню до сих пор, – и Русик засмеялся во весь голос. – Потом меня еще месяц выхаживали.

Ну, вот в принципе и все. Так что, Зверь, нам придется хорошо потрудиться, чтобы ты остался жив в предстоящем бою. Потом еще дважды я наблюдал бои с его участием и хорошо изучил его технику ведения боя. У него есть слабые места, так что будем работать. Времени на подготовку мало, поэтому предлагаю начать тренировки с завтрашнего дня, если ты не против, – Русик вопросительно посмотрел на Зверя.

– Да не вопрос, с завтрашнего, так с завтрашнего, – ответил Зверь.

– Ну, вот и хорошо, обо всем договорились; теперь предлагаю отобедать, – сказал Ваха.

Карина умело сервировала стол. В углу комнаты стоял футляр от гитары, на который уже долгое время смотрел Зверь. Старший из братьев, Ахмед, перехватил взгляд парня.

– Да ты никак играешь? – поинтересовался он.

– Не знаю, нужно попробовать, – ответил Зверь.

Ваха, открыв футляр, передал пленнику черную лакированную концертную гитару, в резонаторе которой виднелась бирка с указанием места производства – Ленинград.

– Только на ней, Зверь, уже давно никто не играл, наверно, расстроилась.

Зверь взял в руки красивый черный инструмент и с легкостью пробежал пальцами по струнам. Гитара не звучала. Он умело настроил инструмент и медленным перебором стал аккомпанировать себе…

Карина в этот момент выронила тарелку, которая с шумом разбилась об пол. Ее сердце заколотилось с сумасшедшей скоростью.

– Душевно спел, Зверь, – Русик, привстав, хлопнул парня по плечу.

– За такую песню не грех выпить, – проговорил Ваха и в который раз разлил по стаканам красное вино.

– Ты знаешь, Зверь, что я тебе хочу сказать, – произнес Ахмед. – Ты ведь русский, а я чеченец, и дружбы у нас не может быть по определению. Но ты мне стал за это время не только другом, но и братом. У каждой нации есть настоящие мужчины, воины, которых можно назвать людьми с большой буквы. Вот ты и есть тот человек. Хочу выпить за тебя, за то, чтобы к тебе вернулась память, за то, чтобы ты жил до старости, за то, чтобы твои родители гордились тобой, а твои дети с гордостью говорили, что ты их отец. В общем, за тебя, Зверь! Я даже встану, – проговорил Ахмед и поднялся со своего места. Встал и Русик. Ваха продолжал сидеть.

– Один должен сидеть, – улыбнулся он, – чтобы стол не украли.

– В общем, за тебя, Зверь!

Все присутствующие чокнулись и опустошили свои стаканы, полные красного вина. Они еще какое-то время сидели за столом, а ночью разошлись.

– Скажи, та песня, которую ты пел сегодня, была для меня? Спой ее сейчас еще, – попросила девушка.

Зверь тихим голосом запел «про белые деревья, белые поля».

– Я не могу понять последнего куплета, о том, «что белому не верьте вы, белое – обман, белому поверите – унесет в туман». Я люблю тебя; неужели наступит в моей жизни момент, когда вся моя любовь унесется в туман, и мы с тобой расстанемся? Забери меня с собой, я готова бежать с тобой на край света. Давай убежим! Я возьму денег; я знаю, где братья прячут их. Мы сможем выехать из Чечни, положим тебя в больницу, я готова сделать все для тебя, – Карина вдруг зарыдала.

– Кариночка, не плачь. Я тоже тебя люблю, ты для меня очень родной и близкий человек на Земле, но нас могут поймать, и ты будешь крайней.

– Мы можем уйти ночью, я одену тебя как чеченца. Если остановят боевики, то ты прикинешься немым, а я уж по-чеченски им все объясню, мне поверят. Ну, а если остановят федералы, то мы им все расскажем; как ты попал в плен, как потерял память. Нам помогут, обязательно помогут!

– Нет, Карина, мы пока не будем рисковать, а дождемся подходящего момента, – ответил Зверь.

Утром дверь погреба приоткрылась, и в проеме появился Руслан.

– Доброе утро, Зверь. Выходи, пришло время приступить к тренировкам.

Во дворе дома на перекладине была подвешена кожаная груша, под навесом стояли несколько штанг и гантели.

– Начнем, пожалуй, с твоей физической подготовки, с таскания тяжестей, а после обеда приступим к технике ведения боя, к тактическим занятиям – ну, и спаррингам. Только уговор – не в полную силу. Ты согласен?

– Не вопрос, – ответил Зверь.

Тренировка продолжалась около двух часов. За это время Зверь умудрился перетаскать не одну тонну металла. Русик выполнял те же упражнения, что и его ученик.

– На первый раз хватит. Сейчас плотный обед для восстановления сил, и желательно хороший сон. Встречаемся вечером, – Руслан, дружески хлопнув Зверя по плечу, попрощался с ним.

Вечерняя тренировка напоминала инструктаж. Русик все больше рассказывал о Черной Смерти, о его стиле ведения боя, о его любимых комбинациях, останавливаясь на каждой и показывая контрприемы.

– Ты знаешь, Зверь, после того как я ему проиграл, я жил лишь с одной мыслью – посчитаться с ним когда-нибудь. Я, как в фильме, проматывал наш с ним поединок, придумывая свои хитрости и уловки, анализируя каждый его шаг. Поэтому доверься мне, я знаю, что говорю. Ты сильнее меня, и у тебя это может получиться, но ты должен весь отдаваться нашим занятиям. Запомни, во время боя ты должен уйти в глухую защиту и ждать, когда он раскроется; а затем нужно остановить его. Для этого мы с тобой должны отработать такую серию ударов, которая уместна в ближнем бою и свалит с ног этого амбала. Я говорю об ударах локтями и головой – конечно же, в совокупности с ногами. Если надо, будем отрабатывать удары, когда ты будешь к этому готов, не только на этой груше, но, если понадобится, и на железобетонных и телеграфных столбах, благо один стоит аккурат возле дома.

И Русик сдержал слово. Начались изматывающие тренировки. Вскоре дошло дело и до телеграфного столба. Все чаще и чаще стали проводиться спарринги. На бой со Зверем выставлялись бойцы разных стилей, но Зверь всегда одерживал верх. Самым изматывающим поединком стал бой с Бесланом Терским. Поговаривали, что он является лучшим бойцом Ичкерии. Но и в этом поединке Зверь одержал победу: он послал Беслана в тяжелый нокаут – отработка ударов о телеграфный столб давала о себе знать. По ночам в подвал к Зверю спускалась Карина.

Приближался день поединка, и волнение постепенно охватывало всех: и братьев Ваху и Ахмеда, и тренера Русика, переживавшего за своего ученика, и Карину, и Зверя. От этого поединка зависело будущее каждого из них. Но что их ждет в будущем, знал, пожалуй, один Бог.