Уродство средней тяжести-II
Тот же врач-татарин констатировал, что теперь со мной все в порядке, а раньше было очень плохо. Слава военной медицине! В медкнижке записали гепатит среднетяжелой формы. Нельзя было записывать тяжелую. Мудрое было указание – не плодить калек и инвалидов военной службы. Красиво, да? То, что лет через десять сотнями стали умирать сравнительно молодые и просто молодые воины-интернационалисты, уже не соотносилось с гепатитом. Просто с Афганом, с «синдромом», с психикой, с алкоголем... Но за большинством смертей стоял гепатит. Тот самый «легкий» и «средний» до тридцати, «среднетяжелый» после тридцати лет. У военных медиков свои тайны. И в эти тайны не прорваться. Хотя...
Весной 1986 года на пересыльном пункте в Ташкенте всем убывающим делали какие-то множественные прививки. Все это одними и теми же пистолетами и шприцами. А потом, в 1988-м, лихорадочно разыскивали тех, кто эти прививки получил. Я тогда отказался от «вливаний». Мог себе позволить. Майор, из газеты, второй раз в Афган.
Что они искали? На этот период приходятся первые случаи СПИДа, официально зарегистрированные в армии. Не его ли, родимого?
Да и в самом Афгане на гемотрансмиссионные заболевания никто ни цитратную, ни свежую кровь не проверял. Скажу: здоров – и вот уже донор. Скажу: болел желтухой – и не сдаю.
Врач протянул мне путевку в реабилитационный санаторий на Иссык-Куле.
– Если поедете, то заполняйте ручкой. Если домой – то карандашиком. Несильно так...
Большинство заполняло карандашиком. А чего путевке пропадать. Такой же брат, офицер, из Союза поедет, отдохнет. А нам бы домой на недельку. Ну, естественно, за свои средства. А дорога какая? У меня Карши – Москва – Киев. А потом Киев – Ташкент, когда назад. Но авиабилеты по тем временам были относительно недорогие.
В Карши тогда приземлялся «Ту-154». Меня удивила великолепная взлетно-посадочная полоса, хороший аэропорт... в пустыне. Помню, летел я рядом с каким-то местным партийцем среднего разряда. Он все брезгливо отодвигался от моего выгоревшего «хабэ». От «бонзы» пахло бараниной и коньяком. И еще благоухали две дыни, перевязанные стеблями тростника, которые он вез в Москву. А я, так подозреваю, источал запах лизола, которым щедро поливали госпиталь. Так щедро, что подошвы прилипали к асфальту.
