Ровные дни
Дни пошли ровные. Выскочил пару раз с агитотрядом в совершенно традиционные поездки. В одном из кишлаков, где сидел крупный отряд самообороны, так отманеврировали броней, что Мишка Новиков, чтобы выехать, должен был бросить катковый минный трал. Да не страшно! С той железки особо много не снимешь. А танков у «мудофинов» не было. Однако когда через неделю под страхом трибунала Мишке пришлось этот плуг забирать, то он уже изрядно полегчал. Ну, это сущий анекдот. А внутри кишлака, куда мы въехали по узкой заминированной перемычке через два широких арыка, мы увидели очень боеспособное, агрессивное войско.
Щеки они надували не по нашему поводу. Очень не ладили с местной революционной властью. А нас поместили в центр кишлачной площади, выставили вокруг на крышах охрану (два пулемета КПВТ, мать твою... на треногах), и пошли танцы. Вот то самое подпрыгивание по кругу с монотонным рокотом барабанов я видел еще за двенадцать лет до Чечни. Оружие моджахеды складывали внутрь круга. И уходили в транс. А главный их Боян что-то древнее выкрикивал. Я разобрал одно слово – «Малалай». Это знакомо – афганская Жанна д’Арк. А остальное даже переводчик не понял. Песня была старинная, пуштунская. И кишлак был пуштунский, племени аликзай.
А потом костры задымились. Баран, шурпа, плов. Вот-вот поедим свежатины. Тем более что и сами отдарились мукой. У афганцев был такой обычай: они из нашей же муки быстро пекли лепешки и угощали нас, показывая, что это из подарков, что в дело пошло! Но тут, вместо плова, ангел смерти махнул крылом. На въезде в кишлачок грянула автоматная пальба. И в секунду мы оказались в кольце из стволов. Лица вокруг жесткие, равнодушные... Что делать? Кто стреляет? Я автомат свой отложил на броню. Закурил. Отвернувшись, сказал водителю, чтобы в броню не лез – сожгут. Вот такая пауза минут пять. Потом на площадь привели двух потрепанных афганских вояк. Один – полковник царандоя (милиции афганской) возмущался, наверное, потому, что погон ему уже оторвали. Я только молил бога, чтобы заваруха там, на окраине, прекратилась. Там стоял танк, две БМП с разведчиками. Но пока они доберутся по лабиринту кривых тропок... Мы на бронике минут тридцать ерзали, пока въехали на этот майдан. Но стрельба стихла.
Не поели мы плова! Этот афганский милицейский мудак решил идти к нам на помощь. Его тут только и ждали. От смерти в этот раз он спасся, а не мы. Это нам был подарок – его жизнь. Так сказал командир самооборонцев. На выезде из кишлака мы застали славную картину. Наши стволы были повернуты в сторону афганской милиции. Разведчики быстро сообразили, где друзья, а где враги.
