Глава 9
«Ну вот, меня опять толкают в бок» — пронзила мысль.
И толкали сильно. «Неужели снова Донецков?» — подумал я. — «Или это Рустам меня нашел»?
Нет, я ошибся — это был несчастный замерзший Логман. Я взглянул на часы, (стрелки у меня светились в темноте), и понял, что проспал только полтора часа. Негусто, но и то хорошо. В конце — концов, уже начинало светать.
Я, разминая ноги, и пытаясь взбодриться энергичной ходьбой, прошел к своим орудиям. Изнурённые солдаты, грязные и замерзшие, общей массой лежали в окопах, тесно прижавшись друг к другу.
«Ну и ладно», — подумал я. — «Пусть поспят».
Местность вокруг нас начала смутно вырисовываться. Голая степь без признаков жилья. Лишь кое-где разбросанными темными пятнами поднимались над степью малорослые деревца и кустарники. Перпендикулярно линии нашего огня находилось шоссе. Куда оно вело и откуда — я понятия не имел. И спросить было не у кого. Никого из офицеров, кроме меня, на позиции не было. А тащиться в первый дивизион, где явно кто-то уже шарахался, мне было лень.
Так прошло с полчаса. А затем как прорвало. Из машин полезли хорошо выспавшиеся ваучеры.
Они долго, одуревшими со сна глазами, оглядывались вокруг. Наконец, послышался звук первого дружеского толчка, смех, гортанный выкрик — предрассветная тишина исчезла, и утро ожило.
Зашевелились серые комки в окопах: ощутив, что неизбежное утро наступило, личный состав начал неторопливо подниматься на ноги. Тем более, что ваучеры пошли осматривать как окрестности, так и то, что было сделано за ночь.
Судя по их выразительному прищелкиванию, увиденное их впечатлило. Впрочем, мне быстро стало не до этого.
Откуда не возьмись, нарисовался капитан Донецков, и потребовал обратно выданный нам ночью банник.
Конечно, требование справедливое. Не подозревая ничего плохого, я переадресовал хозяйственного капитана к Рустаму. Но через пять минут Донецков вернулся, и выражение его лица ничего хорошего мне не предвещало. Это мне очень не понравилось.
— Так, лейтенант Яковенко, — сухо сказал мне капитан, — за банником вчера приходил ты. Ты взял его у капитана Куценко. (Он на секунду замолк, вопросительно глядя на меня. Я кивнул головой). Вот, будь добр вернуть. Где меня искать — знаешь. Ну, или можешь Куценко отдать — если его первым увидишь.
Не ожидая от меня никакой реакции, Донецков развернулся, и ушел. Снег громко хрустел у него под ногами.
Я же застыл столбом. Что делать? Забить на все это? Но это не хорошо, это, прямо скажем, не выход. Неприятности потом будут точно. Наверняка ведь что-то надо будет у них просить. Да и ссориться не хочется… Ну а что Рустам-то?
Я нашел командира батареи у первого орудия. Черт его знает, где он это раздобыл, но в руках у Зариффулина была кружка с горячим чаем. В другой ситуации я начал бы разговор именно с вопроса о том, откуда такое богатство? Но сейчас мне было совершенно не до этого. Я сразу взял быка за рога:
— Рустам! Что за дела? Чего Донецков с меня банник требует? Куда он делся?
Командир батареи выглядел усталым и очень озабоченным. Он хмуро и без интереса посмотрел на меня:
— Паша! Я отдал банник бойцам. А куда они его потом дели, я не знаю. Может где в окопе лежит, может, отдали кому — хрен его знает? Главное, что стволы почистили… Короче, устал я — не грузи меня!
Мне стало ясно, что здесь помощи ждать нечего. Может и правду Рустам говорит, а может быть, и врет. И такое вполне возможно.
Нет, все-таки на кадровых, кроме Васи, полагаться я не могу. Они хоть виду и не подают, но считают нас — пиджаков — вторым сортом. Если что под расписку не отдал, потом концов не найдешь.
А если ты сам это имущество под расписку получал, то ты, в конце — концов, крайним и останешься.
И что самое, наверное, обидное, что сделают это «кадровые» не со зла, а потому что армейская жизнь их так научила: «Смотри в оба, никому не верь, никому не прощай». Подставился, олух, ну и получи! А не надо кое-чем щелкать!
А я так не могу, и не хочу. И не буду. Но сейчас-то что делать? Где концы искать?
Я пошел вдоль позиции, внимательно рассматривая окопы, разбросанное имущество, и даже заглядывая в стволы орудий. Расчет первого орудия сообщил, что отдал банник расчету второго. Второе орудие отдало его третьему. Третье — Карабуту.
«Вот интересно», — подумал я, — «что мне сообщит Карабут»?
Карабут не решился сказать, что вернул банник обратно. Тормоз-то он тормоз, но ведь сообразил, что я могу и очную ставку провести. А сержант Волков сержанта Карабута, если что, живьем в землю закопает.
Зато Карабут выдал такую версию, что руки у меня сразу опустились. Он просто сказал, что пришел солдат из первого дивизиона и банник забрал. Вот это уже финиш! А чего ж тогда Донецков приходил?
Я впал в полное отчаяние. Кто-то явно врет. Явно! Но вот кто? Давайте рассуждать логически…
Мог первый дивизион забрать банник, а потом оттуда кто-то прийти, и нагло качать права? Опыт мне подсказывает, что это вполне возможно. Но даже если они так поступили, то зачем им это? Они же должны знать, что у нас все равно банников нет никаких. И свой вместо «утерянного» мы при всем желании не вернем. И что им за корысть сделать крайним меня?
Да нет, никогда не выглядел Донецков таким уж слишком хитрожопым. И зачем ему заморачиваться из-за такой мелочи как банник? Что-то тут концы с концами не сходятся…
Ищи — кому выгодно? А выгодно, как ни крути, именно нам. У нас банников не было ни одного. А хоть один да нужен. Кто мог спрятать? Сам Рустам? Командир батареи будет лично прятать банник? Ну уж нет! Зариффулин не такой. Не будет. В крайнем случае, солдата заставит. А кого? Да вот хотя бы того же самого Карабута.
Ладно, пусть это так. Где можно спрятать банник? В окопах я все осмотрел, там ничего нет. Ну и где еще?
Тут меня озарило. «Елки-палки»! — подумал я. — «Надо просто кузова у наших машин осмотреть. В чужую машину банник точно не положат, а наших тут не так уж и много».
Я отправился на поиски. Искомое имущество нашлось практически сразу же, в той самой машине, где ехал расчет Карабута. Кто-то просто швырнул банник на пол, и тут же забыл о нем.
Достать находку не составило труда. Но лихо выпрыгнув из кузова, я отправился не в первый дивизион. Я, для начала, подошел к бедняге Карабуту, и врезал ему банником по спине. Наверное, хотя я не старался, удар пришелся по почкам. Сержанта скрючило. Я зашел со стороны его лица.
— Ну что, дружок, — грозно сказал я. — Кто тебе приказал бросить банник в кузов?
Карабут заколебался. Видимо, он думал о том, принять ли всю вину на себя, (и еще раз получить по спине или физиономии), или сказать правду. Наконец, видя зверское выражение моего лица, сержант выдавил из себя признание:
— Это мне командир батареи приказал.
Я удовлетворенно хмыкнул. Ничего другого и не ожидалось. Поблагодарив Карабута за честность, я отправился в первый дивизион, чтобы навсегда закрыть так внезапно возникшую у меня проблему…
Не первую и не последнюю.