Много говорено и писано о взятии Тадж-Бека, резиденции Амина. В красках, витиевато и поминутно выписаны шаги солдат в бою. Иногда коробит от ощущения, что тебя приучают к мысли — на пороге дворца почетней умереть, чем на другом любом объекте в предместье Кабула. А если смерть не поселилась при атаке конкретного объекта и Бог миловал, то вроде и боя не было вовсе. Так, словно бы лениво и скрепя сердце, в ненастье мужи на охоту собрались, прошлись и постреляли. В свое удовольствие. И что там дел — чисто по Цезарю: пришел, увидел, победил. И весь триумф, и времени на то — минут пятнадцать.

Без очередной цитаты — ни шагу…

«Не менее сложным для овладения, чем Генштаб, был штаб Центрального армейского корпуса, управление и охранные подразделения которого располагались в комплексе зданий „Дома народов“. Этим объектом предстояло овладеть шестерым разведчикам-диверсантам и роте поддержки десантников. Группа тщательно разведала объект, разработала план действий по нейтрализации, сковыванию и, в случае необходимости, ликвидации противника. Благодаря слаженным действиям разведчиков и роты поддержки после 15-минутной перестрелки сопротивление противника было сломлено, овладение объектом пошло по „мирному“ варианту, что позволило нейтрализовать и удержать от оказания сопротивления новому режиму все части Центрального армейского корпуса. К утру 28 декабря 1978 года штаб ЦАК уже охранялся спаренными советско-афганскими постами. Сводная группа по овладению объектом потерь не имела».

Вот такой мемуарный рапорт выдал «на-гора» генерал Вадим Кирпиченко. Несколько слов, и ни одного убитого. Видимо, в силу последнего обстоятельства, раз погибших нет — нет и интереса к захваченному объекту, нет и ни одной фамилии участвовавших в «мирном бою». Но впечатление легкости проводимых плановых учений со стрельбой холостыми патронами все-таки присутствует. Генерал хотя бы своих, сегодняшних, уважил — группу «Зенит», которую он обозначил как «разведчики-диверсанты», что по смыслу заставляет нас подразумевать спецназ ГРУ. И к «вчерашним» своим-родименьким — надо было, думается, тоже прибавить гонора и фасона. Как-никак, а Вадим Алексеевич служил в рядах прославленной 103-й воздушно-десантной дивизии и в январе-мае 1945 года участвовал в освобождении Венгрии, Австрии и Чехословакии. Продолжатели боевых традиций фронтовика Вадима Кирпиченко как раз и захватывали Центральный армейский корпус. Традициям — жить! Когда-то и кто-то сказал эту фразу, ставшую легендарной.

А кого под Кабулом «ставили на колени», походя, как на прогулке, комитетчики и десантники? Центральный армейский корпус — это три дивизии, три бригады, четыре полка, разведывательный батальон и военная академия Пухантун. Плюс отдельные части, которые дислоцировались в семи провинциях. Штаб корпуса располагался на территории «Дома народов» — вчерашней резиденции Амина. Охрана — порядка 1200 солдат с артиллерией, зенитными орудиями и пулеметами, бронетранспортерами и стрелковым вооружением.

Захват штаба осуществлялся силами парашютно-десантной роты 317-го парашютно-десантного полка — 72 человека. Группа «Зенит» — шесть бойцов и военные советники — тоже шесть человек. Ротой командовал капитан Валерий Самохвалов. Старшим по объекту был назначен «зенитовец» (фамилии, к сожалению, не знаю: десантники не вспомнили, к кому обращался, а товарищи из других групп КГБ путались — то ли этот, то ли тот), но основной груз ложился на десантников и их старшего — начальника разведки полка гвардии майора Анатолия Качанова. Ему была поставлена задача: оказать содействие бойцам КГБ в уничтожении «одного из военных лидеров правительства Амина» генерала М. Дуста. Проще — командующего Центральным армейским корпусом. Какой там, по меткому выражению Вадима Алексеевича Кирпиченко, «военный лидер правительства Амина» — генерал, он и есть генерал… Действующий командир, а не выдуманный лидер.

Командир роты Самохвалов на бронетранспортере разведдозора вломился на территорию штаба армейского корпуса. Не сказать, чтобы стремительно — подъездные пути не позволяли развить нормальную скорость. Следом за ним выдвигался экипаж лейтенанта Федора Гузыка. Стоявший во дворе БТР афганцев встретил десантников огнем из пулемета. Пули отметились трассерами поверх брони и рядом. Повезло ребятам — до цели было не более 30 метров. Поэтому наводчик-оператор старший сержант Юрий Коновалов, не мешкая, не растеряв себя в бою, дважды «огрызнулся», и весьма удачно: поразил БТР кумулятивным зарядом под башню. Хорошо рвануло, горячей волной обвеяло. Испытал на себе дыхание расправы рядовой Иван Прокушев, когда прикрыл огнем неловко высунувшегося замполита. Хотел ему еще уточнить, что сейчас не час политзанятий, но не проговорил в назидание — афганский гранатометчик с трубой перегнулся из окна и стал наводить свое оружие, неловко изгибаясь в проеме. Неестественность позы супостата подправил Прокушев: чиркнул очередью, патронов этак на семь-восемь, и исчез афганец…

Десантники в пылу атаки еще немножко покрушили все, что попалось под руку, организовали такую огненную стихию, что после этого желающих активно сопротивляться не выявилось. Наши ребята взяли под контроль казарму, артиллерийский парк, полностью блокировали зенитный дивизион и батальон связи. Подчиненные гвардии старшего сержанта Аркадия Сартасова, младшего сержанта Валерия Михалева и ефрейтора Мадатбека Субакожуева разоружили три караула без единого выстрела. При этом чудеса смекалки проявили рядовые Николай Татаринов, Юрий Еремин, Юрий Черняев. Парк боевых машин и казармы захватили десантники групп, которыми командовали сержанты Сергей Ветчинов, Владимир Юсовских, Олег Егоров, Нурбек Мамырбаев. Не так все было, конечно, весело и безоблачно в краю штабистов: тяжелое ранение получил рядовой Александр Ануфриев; 13 января он скончался от ран в госпитале.

Постреляв в разных концах «народного дома», по предложению советников решили все же поговорить с противником. Процессом руководил полковник Аристов Анатолий Анатолиевич, хорошо знавший потенциальных переговорщиков с той стороны. Всевозможные ультимативные формы общения с противоположной стороной быстро и убедительно отвели бойцам группы «Зенит». Старшим афганским офицером «на хозяйстве» в этот поздний час оказался замполит дивизиона, и ему через переводчика сообщили, что Амин свергнут. А так как это был политработник, тому популярно пояснили — в стране, вот прямо сейчас, пришло к власти демократическое правительство, по просьбе которого советские войска оказывают помощь в поддержании порядка в Кабуле. И ему, несколько ошеломленному, предложили выполнить соответствующие требования, которые бы исключили напрасное и бесполезное кровопролитие. Афганский офицер с готовностью принял все условия воинственно настроенных советских командиров — знать, не зря штаны протирал в военно-политическом училище в Минске, — и совместно с начальником штаба батальона, которого сам и разыскал, организовал их выполнение.

Военный советник командира батальона связи, майор Бондарук, тоже убедил своего подсоветного не оказывать сопротивления. И тот проявил себя весьма любезным, всепонимающим человеком, и в 20.15 обстановка на этом участке полностью контролировалась нашим подразделением. Командир группы майор Качанов вызвал офицера штаба и, будучи не лишенным юмора, через переводчика поздравил его с победой демократических сил Афганистана и попросил убедительно, с нотками металла в голосе, разоружить роту охраны и офицеров штаба корпуса. Подозреваю, что офицер произвел хорошее впечатление на афганцев и понравился им, ибо условно плененный штабист доверительно сообщил, что командир корпуса генерал Дуст с десятью солдатами и личной охраной укрылся в одной из комнат штаба.

Когда штурмовая группа, сформированная из личного состава 80-й отдельной разведывательной роты во главе со старшим лейтенантом Комаром Иваном Геннадьевичем, ворвалась в здание и предложила Дусту капитулировать, обороняющиеся афганцы ответили огнем. В завязавшейся перестрелке сопротивление было быстро подавлено, упрямцы пленены. Командир корпуса — тоже выпускник нашей академии — с несколькими охранниками смог уйти по крышам на территорию военного издательства.

Генерал Дуст — находчивый скалолаз, утерший нос нашим и сумевший в свои «за пятьдесят» сбежать с проворством циркового акробата, на следующий день, добровольно сдавшись, повел себя умно и сохранил много жизней: уберег и наших солдат, и своих. Не исключено, что и тому «патриоту», который его сдал. Трус, доносчик и предатель, он и в африканском племени был бы мразью. В Соборном Уложении 1649 года царя Алексея Михайловича «О службе всяких ратных людей Московского государства» в статье 20-й записано: «А буде тот, будучи на службе государевой, учнет изменою из полков переезжатие в неприятельские полки и там про вести и про государевых ратных людей сказывать… и сыщется про то допряма: и такова перебезщика казнити смертию, повесити против неприятельских полков…» Дуст, вероятнее всего, не читал Соборного Уложения, но у него был свой кодекс чести. А понятие чести во всех странах и народах одинаково соборно. Согласие комкора к сотрудничеству только прибавило теплых эмоций. А единение на пожаре и совсем подкупило в пользу самого тихого взятия объекта.

Афганские офицеры оказались не только лояльно настроенными, но и покладистыми. Бой хотя был скоротечным, но все же боем огневым — пожара не избежали. И афганцы бок о бок с десантниками приступили к пожаротушению. Пройдет еще несколько месяцев, и по весне в тесном содружестве представители двух армий так же, бок о бок, будут высаживать саженцы на аллее Дружбы. Что, впрочем, не помешает им, спустя время, стрелять друг в друга.

К утру пожар в здании был ликвидирован, и узел связи, откуда началось возгорание, приведен в рабочее состояние. Задержали афганского солдата, который сообщил, что Дуст скрывается в здании редакции военной газеты. Солдату предложили передать командиру корпуса требование сдаться, объяснив ему политическую ситуацию в стране. Убедившись, что советские офицеры говорят правду, Дуст по средствам связи передал приказ подчиненным частям прекратить всякое сопротивление.

Валерий Самохвалов передал охрану «Дома народов» своим товарищам — десантникам 350-го полка, которые, как им было сказано, станут «сторожами» на месячишко-другой. Но у них, десантников, знать, не все благополучно с математикой, потому что выйдут они из этого дома через долгие девять лет…