Глава 16. ЮРКА
Неподалеку от кандагарской «Арианы», если ехать или идти по дороге, ведущей к Кандагару от аэровокзала, есть шлагбаум. На этом шлагбауме круглые сутки дежурят два поста. Один пост шурави, второй – «зеленых». У каждого из них абсолютно одинаковые задачи – проверять входящих и выходящих с территории аэропорта. На первый взгляд, служба неплохая, нет непосредственной близости с врагом, как в бою, в атаке. Но это только на первый взгляд. Наш пост с левой стороны бетонки, если ехать из Кандагара, а пост «зеленых» – с правой. С их стороны противовес, который помогает вскидывать металлическую черно-белую трубу в полинявшее небо. Уже давно установилась традиция: «зеленые» поднимают шлагбаум, а шурави первыми начинают досмотр. Целыми днями приходится работать в напряжении. Люди идут пешком, едут на лошадях, в арбах, на верблюдах, на осликах; кто побогаче, имеет свой автомобиль или автобус. Грузовики тоже переделаны под автобусы. Уродливые ящики вместо кузова с прорезанными по бокам дырами-окнами. Груз крепится на крыше транспорта. Всевозможные мешки, тюки, ящики, коробки, саквояжи, чемоданы обтянуты рваной сетью, стянуты в одно безобразное целое, которое высится над машиной, иногда превышая размеры самой «барбухайки». Весь местный транспорт представляет собой интересную картину. На машине нельзя найти ни одного местечка, которое бы не было заклеено картинкой. Оклеено все. Даже лобовые стекла обклеены, остается только узенькая щель, напоминающая «триплекс» танка, сквозь которую стиляга-шофер умудряется что-то видеть, и это на афганских-то дорогах, особенно на горных серпантинах! Картинки разной величины. Есть вкладыши от упаковок жевательной резинки, есть рекламные плакатики сигарет; вырезки из «Плейбоя» и «Пентхауза» запросто соседствуют с цветными разворотами из «Огонька». В глазах рябит от обилия красок, припудренных пылью дорог. Колоннами стоят грузовые «ЗИЛы», «ГАЗы», «Мерседесы», «Тойоты», маленькие и большие автобусы. Афганцы – народ терпеливый, часами ждут, пока дойдет их очередь.
Украшения для женщин, жалкие детские игрушки – вот чем набиты мешки. Все это нужно проверять. А вдруг среди этого скарба наткнешься на оружие? А может быть, под этой чадрой скрыто не нежное личико пятнадцатилетней девушки, а вполне мужские усы и борода? Могут и опиум провозить таким образом. Поэтому служба на шлагбауме трудна и опасна. Если обнаруживается что-то, афганцы бьются упорно, хотя и видят всю бесполезность такого боя в самой середине военного гарнизона шурави. Перед посадкой в самолет пассажиров уже никто не проверяет. Некогда. Нужно погрузить пассажиров, продать прямо в самолете билеты счастливчикам, попавшим на этот рейс, и быстрее взлетать, пока не начался обстрел.
Юрка служил на посту уже почти год. Многое узнал он здесь об афганцах, вначале непонятных и пугающих, а теперь ставших ближе и понятнее. Многому научился Юрка. Теперь у него развилось чувство уверенности, что вот этот автобус пуст, а этот нужно тщательнее проверить. В восьми из десяти случаев он оказывался прав.
Начальник «таможни» капитан Марат ценил интуицию Юрки и относился к нему снисходительно, спускал ему многие «выкидоны», на которые солдат был большим мастером.
Была у Юрки любовь. Не простая любовь, та, что зовется фронтовой, а настоящая, как он сам утверждал. За эту любовь таскали Юрку в особый отдел. И не только его. Капитан Марат на себе испытал все прелести особого отдела, но отстоял, отбил Юрку от цепких рук особистов при помощи командира полка, а может быть, даже и повыше стоящих людей. Помогли здесь необыкновенные способности Юрки определять на глаз контрабанду. Пока Юрку таскали по допросам, на посту произошли три крупные перестрелки с гибелью наших солдат и «зеленых». Духи пытались провезти полные машины боеприпасов, вступили в бой с солдатами и, что самое страшное, сумели уйти. Юрку вернули на шлагбаум, но строго-настрого предупредили его и капитана. А все дело было вот в чем.
Угораздило же Юрку влюбиться. Да не в какую-нибудь медсестру из госпиталя или официантку из столовой, а в стюардессу «Боинга» с индийской авиалинии, летавшего по маршруту Калькутта – Кабул – Кандагар и обратно. Тогда Юрка начинал службу на аэродроме, было время, шерстил пассажиров у трапа. Увидел ее Юрка впервые у самолета, всю такую неземную, в форменной короткой юбчонке, в ослепительно белой прозрачной кофточке, миниатюрно-маленькую, с длинными густыми черно-синими волосами, огромными голубыми глазами и пухлыми ярко-красными губами. Юрка даже застыл на месте, глаз от нее отвести не мог. Фарида заметила восхищенный взгляд русского мальчишки и улыбнулась ему. С тех пор Юрка «заболел».
Ждал прилета этого самолета, разузнал расписание и всеми правдами и неправдами старался оказаться на «Ариане», чтобы увидеть девушку.
Фарида неплохо владела русским языком и первой заговорила с ним. Юрка и не помнил, о чем они впервые говорили. Запомнились только приятный запах духов стюардессы, ее белые маленькие руки с длинными ухоженными ногтями и звонкий смех. Чем-то Юрка привлек Фариду. При встречах они долго разговаривали. Девушка рассказывала, что живет с родителями в Калькутте, окончила университет в Париже, где и выучила русский язык, а работает стюардессой, потому что хочет увидеть мир, но пока летает на этой заштатной линии, набирается опыта. Юрка не много мог рассказать о себе. Родители живут в Рязани, он сам, недоучившийся студент МАИ, поэтому, наверное, попал служить на аэродром.
Когда у Фариды было много времени, они сидели в комнатке для отдыха стюардесс, пили чай или кофе. Девушка о многом расспрашивала Юрку. Она никак не могла понять, почему в Союзе нет сил, направленных против войны в Афганистане, почему нет борьбы, похожей на ту, что велась в свое время в Америке против войны во Вьетнаме. Юрка только пожимал плечами, сам удивлялся тому, что ничего об этом не знает. Потом он долго размышлял над тем, что ему рассказывала Фарида. Она хорошо была знакома с идеями пацифизма и, как могла, пыталась втолковать их Юрке, при этом нисколько не навязывая своего мнения. Он многое понимал, но во многом сомневался. А как же присяга? А кто же будет защищать южные границы нашей Родины? Так то же американцы на Вьетнам напали! И так далее.
Их взаимоотношения вскоре переросли в более близкие, интимные. Юрка однажды прижал девушку к себе и быстро скользнул губами по ее щеке. Фарида не отстранилась, подняла руку и провела по щетинистой щеке Юрки теплой ладонью. Ему стало неловко за свою небритость, и, торопливо попрощавшись, он ушел. В следующие встречи-свидания Юрка всегда был чисто выбрит, выстиран, отутюжен.
Однажды, через полгода знакомства, Юрка и Фарида оказались одни во всем здании аэровокзала. Когда Юрка спешил на встречу, начался обстрел. Вечерело. Солнце скрылось за близкими горами. Свет везде потух: маскировка. Тяжелые снаряды с воем проносились в сторону гор, а оттуда летели «Стингеры» и легкооперенные стрелы «Рэд ай». Юрка мчался к «Боингу», на котором прилетела Фарида. «Боинг» был тоже пуст, как и здание «Арианы». Юрка забегал по площадке, тихонько покрикивая: «Фарида». Девушка услышала. Она выбежала из землянки, в которой всегда скрывались экипажи самолетов во время обстрелов и о которой Юрка от страха за девушку совершенно забыл. Она подбежала к нему и крепко-крепко обняла. В груди у Юрки разом потеплело, все отступило, он был счастлив. Потом они ушли в здание аэропорта. В абсолютной темноте комнатки с зашторенными окнами Юрка раздел Фариду и впервые за свою девятнадцатилетнюю жизнь овладел телом девушки, любимой девушки. Когда все закончилось, обстрел уже стих... Юрку взяли особисты прямо на выходе из комнатки, он даже не увидел, ушла ли Фарида.
Его долго расспрашивали о контактах со стюардессой, стращали, даже били. У Юрки хватило ума настаивать на том, что его привлекала только возможность полового контакта, хотя и противно, и горько было говорить такие слова, предавать свою любовь. Целый месяц возились с Юркой, но доказать ничего не смогли, а может, просто план по отлову предателей был выполнен, и, как это ни странно, его вернули в полк, но перевели на шлагбаум.
Капитан Марат просил Юрку об одном, чтобы он уходил на «Ариану» не во время службы. Но другого времени у Юрки не было, поэтому он уговорил Фариду приходить к нему. Ребята на посту любопытствовали, конечно, но тактично оставляли влюбленных одних. О будущем Юрке не хотелось думать. Пусть пока будет все, как есть. Время покажет. Фарида тоже избегала этой темы, и они просто любили и наслаждались своей любовью.
Юрка издалека почувствовал надвигающуюся опасность. Перед шлагбаумом затормозил здоровенный автобус, как всегда груженный сверх всякой меры. Солнце лениво выкарабкивалось из-за гор, едва освещая разукрашенный транспорт. Юрка первый зашел в заплеванный салон. Ничего необычного. Сидят люди, выжидающе смотрят на вооруженного солдата. Он скользнул взглядом по лицам. Вроде бы все как всегда, но тревога явно ощущается, пошевеливается грозно. Юрка медленно пошел по салону. У входа в автобус капитан взял автомат на изготовку. Юрка прошел до конца автобуса, резко повернулся на каблуках и пошел назад. Внезапно он остановился возле высокой женщины и сорвал с ее головы чадру. Крик ярости раздался в салоне. Под чадрой скрывался мужчина, который выхватил нож и всадил его в грудь Юрки, но клинок только взрезал ткань бронежилета и скользнул в сторону. Юрка отпрыгнул назад и затарахтел автоматом в потолок автобуса. Капитан проделал то же самое. Обычно, в такой ситуации наступает тишина и начинается досмотр. Но здесь все встрепенулись, выхватывая припрятанное оружие. Юрка кинулся на пол, под заднее сиденье, а капитан выскочил из автобуса, на ходу снеся очередью голову водителю, тянувшегося кинжалом к офицеру. Юрка стрелял по пространству, которое видел из-под кресел. Кто-то взвыл, подкидывая раненые ноги вверх.
Солдаты уже полоснули по автобусу, превращая его в решето, но старательно обходили то место, где мог быть Юрка, он же сжался в комок и ждал, когда закончится стрельба. Все стихло, только невнятные стоны несмело шуршали над потоками крови, которые текли по полу автобуса, заливали его автомат, лежащий под рукой. Юрка вышел из автобуса. На этот раз добыча была крупная. Автоматы и пулеметы, мины и гранаты, патроны и снаряды везли духи. Потом уже Юрка понял, что насторожило его в первый момент: ни одного ребенка не было.
Через неделю после этого события душманы сильно забеспокоились в околокандагарских «зеленках»: чаще стали нападать на гарнизон и колонны грузовиков, пытались просочиться на территорию аэродрома.
...Юрка пошел провожать, с разрешения капитана, Фариду на аэродром. Уже подходили к зданию «Арианы», как со стороны шлагбаума донеслись звуки выстрелов. Юрка сам осматривал стоящие там машины и заверил капитана, что в них все чисто. Он бросился назад, Фарида – за ним.
– Уходи, – кричал ей на ходу Юрка, – иди в самолет, я скоро...
Но Фарида бежала за ним следом.
Юрка вылетел к шлагбауму. Пули чиркали воздух, взвывая и свистя. Оба поста вели огонь по машинам, из которых яростно огрызались. Юрка кинулся в пыль и тоже принялся поливать очередями «барбухайки». В пылу боя он даже забыл о том, что за ним где-то сзади бежала Фарида. Только когда стрельба закончилась, Юрка вспомнил о девушке и оглянулся назад. Фариды не было видно. Он поднялся с земли, стряхивая с себя пыль. Тяжело вздохнув, отправился к посту, но внезапно оглянулся и увидел за ящиками лежащую Фариду. Юрка не помнил, как он оказался возле нее, как поднимал ее лёгкое тело, как нес на руках через весь гарнизон в госпиталь. Очнулся, когда санитар толкнул его в плечо:
– Умерла твоя девка...
Юрка шел назад на пост оглушенный и уничтоженный, а в голове звучал голос Фариды:
– Как ты думаешь, Юра, зачем эта война?
