Глава шестая ПРОСТОКВАШИНО ГОТОВИТСЯ
Когда телеграмма из Москвы пришла, Шарик и Печкин очень обрадовались, а Матроскин сразу насторожился:
— А почему это мамы в этой телеграмме нет? Что-то здесь не так!
Но он особо эту мысль обдумывать не стал. Он просто решил взять командование в свои руки.
На следующее утро, ближе к полудню, он грозно так сказал Шарику:
— Вот что, охотник, тридцатое число на дворе, завтра Новый год. Бери ты в лапы пилу и топор и отправляйся в лес новогоднюю ёлку добывать. А мы с почтальоном Печкиным будем сибирские пельмени готовить. Или новогодний деликатес — макароны по-флотски.
Шарик не согласен:
— Мне жалко ёлки рубить. Они такие красивые!
— Ты не о красоте думай, а о том, что бесплатные! — кричит кот. — Сейчас, между прочим, время настоящей экономии наступило. Значит, всё бесплатное надо брать как можно скорее.
Он опять лапы за спину положил и по избе прошёлся. И всё ворчал:
— Он о красоте думает! А о нас кто подумает? Антон Павлович Чехов? Да? Или Фёдор Иванович Шаляпин?
Почтальон Печкин спрашивает:
— Разрешите поинтересоваться. Кто это такой, Антон Павлович Чехов, будет?
— Не знаю, — отвечает Матроскин. Только так пароход назывался, на котором мой дедушка плавал.
— А кто такой Фёдор Иванович Шаляпин?
— Тоже не знаю. Так другой пароход звали.
— Наверное, один был шахтёр прославленный, а второй — молотобоец! — решил Печкин. — Или они оба были почтальоны знаменитые.
— Я думаю, они были очень хорошие люди, — сказал Шарик, — раз их именем пароходы назвали. И они ни за что бы не стали ёлки рубить.
— А что бы они стали делать?
— Они бы пошли в магазин и искуственную ёлку купили, — говорит Шарик. — Они бы ещё всяких масок купили, хлопушек и косточек, чтобы на ёлку вешать.
И тут в дверь постучали. И как раз входит человек в маске и с искусственной ёлкой в руках:
— Угадайте, кто я?
Простоквашинцы хором и сказали:
— Антон Павлович Чехов!
— И вовсе нет, — говорит гость.
Печкин, Матроскин и Шарик сразу догадались:
— Фёдор Иванович Шаляпин!
А это был папа дяди Фёдора.
— А где дядя Фёдор?
— Он в машине сидит. Мы в снегу застряли.
Простоквашинцы сразу обрадовались и дружно побежали машину вытаскивать. Ветер воет, снегом и дорогу, и простоквашинцев забрасывает, но они смело тянут машину сквозь темноту и колючую пургу. Просто как бурлаки на Волге.
— Ездовые собаки, это я знаю, — говорит Матроскин. — А чтобы были ездовые коты, с этим я в первый раз сталкиваюсь.
— Ничего, ничего, — говорит папа, — У нас дороги такие, что ездовые академики встречаются. Я сам видел.
Папа веселится, шутит, а глаза у него грустные.
Машину они очень быстро дотащили. Даже тр-тр Митя не понадобился.
Вошли они в дом, и папа стал подарки раздавать.
— Это тебе, Шарик, ошейник с медалями. Кожаный, сносу ему нет.
— А медали за что? — спрашивает почтальон Печкин.
— За разное. Есть за слух, есть за нюх. Есть «За двадцатипятилетие Трактороэкспорта». Есть «За спасение утопающих». Мне эти медали один полковник-собаковод подарил.
— Но он же никого не спасал! Никаких утопающих! — возмутился Матроскин.
— Зато меня самого спасали! — отвечает Шарик. — Я сам был утопающим! Мне за это медаль.
Тут Печкин вмешался:
— А где моя лизучая собачка Щицу?
Тут дядя Фёдор сразу про собачку вспомнил и к машине побежал вместе папой.
Через пять минут они приходят и собачку приносят вместе с бампером от «Запорожца». Оказывается, собачка бампер лизнула и примёрзла к нему.
Долго её вместе с бампером на печке держали, пока она от бампера не отлепилась.
Печкин тут же собачку взял и за пазуху засунул:
— Это моя собачка. Я её никому не отдам.
Матроскин спрашивает:
— А где мой радиоколокольчик для моей коровы?
Дядя Фёдор его в сторону отозвал и говорит:
— Я радиомаячок привёз, а стрелочный указатель я тебе позже передам. Не беспокойся, он до лета сюда ещё десять раз успеет приехать…
Матроскин ужасно расстроился:
— Шарику всё в целости привезли, а мне по частям.
Папа тем временем стал всё кругом осматривать. И спрашивает:
— У вас рис есть?
— Нет, — говорит Матроскин. — Только гречка.
Папа вздохнул:
— Придётся мне новогодний узбекский плов из гречневой крупы делать. А телевизор у вас есть?
— Есть. Вон он на шкафу стоит.
Папа телевизор со шкафа снял и спрашивает:
— А что это у вас такая странная настроечная таблица — кругами?
Почтальон Печкин говорит:
— Это у них не таблица. Это у них всё паутиной заросло. У них на каждой кастрюле такая настроечная таблица имеется.
Папа решил во что бы то ни стало телевизор наладить. Ведь в новогоднем «Огоньке» сегодня мама Римма поёт вместе с менеджером по колготкам!
Когда папа об этом менеджере думал, ему самому хотелось колготки на голову натянуть и с опасным оружием — с вилами — в подвал Дома журналистов явиться для выяснения отношений. Но он быстро себя успокоил и говорит:
— А у меня такая мысль есть прогрессивная. А давайте мы к себе на Новый год всех простоквашинских позовём.
— Да у нас тут простоквашинских только и осталось, что бабка Евсевна с дедом Сергеем с горушки да бабка Сергевна с дедом Александром за церковью, — говорит Печкин. — Да сторож Шуряйка хромой с лесопилки, который гармонист свадьбешный.
— Вот всех их и позовём.
— Все не придут. Шуряйка хромой ни за что не придёт.
— Почему?
— Он стесняется. Он негром стал.
— Как так негром стал? Разве неграми становятся?
— Становятся, да ещё как. К нам морилку завезли венгерскую для мебели. Он её выпил заместо спирта на одной гулянке. Наутро весь окрасился в коричневый цвет.
Вот, не пей что ни попадя.
— Ну и пусть он коричневый. Всё равно позовём, — говорит папа. — В нашей стране все равны, независимо от цвета кожи.
Он взял лист бумаги из своего чемоданчика и стал рисовать пригласительные билеты:
Уважаемый дед Сергей с горушки!
Приглашаем вас с супругой (Евсевной) на торжественный банкет — встречу Нового года. Форма одежды нарядная. Лучше всего приходить со своим стулом или табуреткой.
Встреча состоится в доме дяди Фёдора.
— Почему дяди Фёдора? — спрашивает Печкин. — А моя почта на что? Там помещение побольше будет. Там можно даже танцы устраивать.
— А телевизор там есть? — спрашивает папа. — Ведь мы должны нашу маму видеть. Её будут из подвала передавать.
— Есть там, есть телевизор! Мы всё дадим. И там большая ёлка прямо перед окном растёт.
Папа все пригласительные билеты на почту переписал. А Печкин их быстро по адресам разнёс.
Потом они все, кроме папы, взяли всё нужное и пошли на почту, чтобы почту в зал приёмов переоборудовать. Папа в избе остался, ему надо было к празднику узбекский плов готовить из гречки.
