Вадим вышел из здания Центра компьютерных технологий, сел в свой автомобиль, завел мотор, но с места тронуться не смог. Он был буквально ошарашен услышанным. Робкие надежды на то, что Халиф блефует и ни о каком уничтожении Москвы речь не может идти, улетучились. Даже если Халецкий не прав, а точнее предложил версию отличную – в целом или в деталях, от задумок террориста, все равно это доказывает, насколько хрупок сегодняшний мир. Существование огромного города может трагически прекратиться, как неожиданно обрывается жизнь человека: оторвавшийся тромб останавливает сердце, на мгновение взлетевшее давление взрывает его мозг…

Но, похоже, Семен не ошибся в своих предположениях, Мадаев планирует террористический акт именно в сфере энергетической безопасности столицы. И то, что предсказал Халецкий, могло случиться и вчера, и неделю, и месяц назад. Но, видимо, бог хранит Москву, опустив на нее гнилую мокрую зиму, а не обрушив трескучие морозы, как год назад. Но на дворе конец января, и радоваться рано. Грядет февраль, и надеяться, что и он не принесет холод, не стоит.

Веклемишев достал мобильник и набрал номер НАКа. Ответил секретарь Ветлугина майор Котляров. Он все эти дни, так же как и его начальник, не покидал своего рабочего места.

– Олег, здравствуй, это Веклемишев. Да, едва успели проститься, а я опять на связи. Где шеф? Вышел? Но на месте и уезжать не собирается? Я попрошу тебя передать генералу, что скоро буду. Мне с ним срочно нужно встретиться. И еще, от моего имени прикажи аналитикам скачать всю возможную и невозможную информацию о прогнозе погоды на последние числа января и февраль. Я буду через двадцать минут. К этому времени сводка должна быть готова. Заранее тебя благодарю, Олег!

Он захлопнул крышку телефона, взялся за ручку переключения скоростей, собираясь тронуться с места, но опять ухватился за телефон. Мозг Вадима опалила неожиданная догадка. В его памяти возникла картинка с монитора компьютера: террорист, стреляющий из гранатомета с крыши автомобиля. А если на этой крыше закреплена площадка типа багажника, чтобы стоять было удобно, и есть лесенка, по которой можно быстро взобраться наверх? Как говорится, попало очередное лыко в строку…

– Алло, Димитр, что так долго не брал трубку? Спал?! – удивился Веклемишев, но тут же вспомнил, что несколько часов назад сам отправил едва стоящего на ногах Стоянова домой.

– Не ной! Пару часиков вздремнул, и хватит для молодого цветущего организма. Я в твое время… Ну да ладно, не до мемуаров. На сборы тебе, капитан, десять минут. И того много! В общем, ноги в руки – и лети в Мытищи. Пока ты будешь добираться, я созвонюсь с райотделом, чтобы они тебе людей выделили. Задача: накрыть мастерскую Рустама Султанова и взять его самого. Действовать по обстановке. Меня интересует сам чеченец – живой и здоровый, и машины «УАЗы», которые он модифицирует для какой-то строительной фирмы. Все понял? Действуй, орел молодой! Как прибудешь на место, доложишь, уточним задачу.

Не прервав ни одним вопросом, Ветлугин выслушал доклад Веклемишева. Затем встал из-за стола и подошел к окну. Несколько минут он молча стоял, упершись руками в подоконник, а потом резко оттолкнулся от него и вернулся на свое место. Вадиму показалось, что генерал будто помолодел за эти пять-семь минут стояния у окна. И морщины разгладились, и чернота ушла из-под глаз, да и сами глаза ожили…

– Вероятнее всего, твой Халецкий прав. Молодец парень! А мы – стадо беспомощных баранов, – сказал, будто отрубил, Ветлугин. – Не смогли додуматься до такой простой вещи. Всех к чертовой матери уволю без выходного пособия и сам на пенсию уйду. В охрану сяду на лодочную станцию! Весла сторожить!

– И я с вами в смену. Можно? – попросил генерала Вадим.

– В какую еще смену? – не поняв его, рявкнул Ветлугин.

– Ну это… весла охранять, – сделав невинное лицо, уточнил Веклемишев.

Генерал на секунду задумался и скептически взглянул на подчиненного.

– Если Халифа поймаешь, возьму в напарники. А не сумеешь, шиш тебе, а не лодочная станция. Понял расклад, полковник? Ладно, Вадим Александрович, пошутили, и хватит. Пора за дело браться.

Ветлугин нажал кнопку на селекторном пульте.

– Котляров, немедленно объявите сбор руководителям отделов и командирам приданных подразделений. Через десять минут всем быть у меня в кабинете, – приказал он секретарю.

Совещание прошло под девизом «Цель видна, задача ясна, за работу, товарищи!». Вот только ни цели в лице Мадаева-Халифа и его команды, ни особой ясности в ближайшей перспективе не наблюдалось. С работой, правда, проблем не было. По крайней мере Веклемишеву на сон времени точно не хватало.

Они двигались шаг за шагом, и версия Халецкого подтверждалась в деталях. Вот только выйти на Халифа не удавалось. Радовало лишь одно, прогноз погоды давал несколько дней форы. Зима потихоньку брала свое, подсыпая снег и накатывая холодом. Термометр опустился ниже нуля градусов, однако серьезные морозы – до двадцати и более, метеорологи обещали не раньше конца первой декады февраля.

Рустама Султанова, хозяина автомастерской, Димитр Стоянов взял без особых проблем. Курчалоевский земляк Мадаева находился в своем гаражном СТО и поначалу принял группу захвата за очередную проверку обэпников. После задержания он долго не мог врубиться, что от него хотят. А когда понял, выложил все без утайки, потому что не чувствовал за собой никакой вины. Как выяснилось, Халиф использовал земляка втемную.

Султанов около шести лет назад приехал в Мытищи. У него был мелкий бизнес, торговая точка на местном рынке. Полтора года назад к нему неожиданно заявился Мадаев и предложил заняться авторемонтом. Он дал Рустаму деньги в виде беспроцентного кредита на покупку помещения и оборудования. Сказал, что уезжает на время за границу и хочет разместить свой небольшой капитал в недвижимости и у надежных людей. А если Султанов захочет, то со временем, заработав денег, сможет выкупить у него мастерскую. С тех пор Рустам его не видел, а лишь разговаривал по телефону. Мадаев из-за границы интересовался, как идут у земляка дела, работает ли мастерская.

Именно поэтому Султанов и не среагировал на фотографию Халифа с новым лицом, которую ему подсунул Стоянов во время мнимой проверки. Он знал Мадаева в старом обличье и не лицезрел его после пластической операции. А голос у террориста не поменялся…

Мадаев позвонил ему месяц назад и сообщил, что вернулся из-за рубежа в Россию. Он успокоил Султанова, сказав, что не собирается требовать с него выданную ссуду. Более того, земляк сообщил, что для Рустама есть выгодный заказ. Его знакомым из строительной фирмы потребовалось срочно дооборудовать «уазики» грузовыми багажниками и лестницами. Султанов с удовольствием принял и выполнил заказ в указанные сроки. Тем более, что и заплатили за несложную в принципе работу достойно. После этого Мадаев со своим земляком не контактировал.

Куда ушли переоборудованные машины, Султанов был не в курсе, а лишь подтвердил, что из пяти водителей, пригонявших и забиравших «УАЗы», четверо были точно чеченцами, а один, вероятно, являлся грузином.

Не верить Султанову предпосылок не было. Халиф использовал земляка втемную. Он заранее, за несколько лет стал готовить теракт, создавая легальные базы для своих преступных замыслов. То же самое показала и проверка строительного предприятия, заказавшего переоборудование «УАЗов». Фирма была зарегистрирована два года назад по потерянному, а, возможно, украденному паспорту. Все это время предприятие находилось в законсервированном состоянии. Лишь два месяца назад на ее банковский счет поступило чуть более двух миллионов рублей, которые почти сразу, двумя платежами ушли в Ульяновск в адрес автомобильного завода на закупку «УАЗов» и Султанову – для дооборудования машин. Оперативники ОБЭПа так и не смогли выйти на людей, исполнявших роли зицпредседателя фальшивой фирмы и ее главного бухгалтера. Зато проследили путь денег, которыми расплатились с Султановым за переоборудование «УАЗов». Они были переведены в Россию со швейцарского счета Аль Гаруни-Мадаева, конвертированы в рубли, после чего прошли еще два банка и лишь после этого «упали» на счет его земляка.

Веклемишев не сомневался, что сейчас «уазики»-«буханки» стоят где-то в отстойнике на каком-нибудь складе или в ангаре, заранее подготовленном Мадаевым для этой цели. Обнаружить их в Москве и ближайшем Подмосковье, откуда можно нанести стремительный удар по намеченным целям, было, пожалуй, куда тяжелее, чем отыскать иголку в стогу сена.

Попробовали выйти на Халифа, пробив через компанию мобильной связи поступавшие на мобильник Султанова звонки, однако и здесь потерпели фиаско. Номер, с которого Мадаев мог звонить своему земляку, вычислили, однако SIM-карта была приобретена на имя того человека, на чей потерянный паспорт была зарегистрирована строительная фирма, закупившая «УАЗы», а сам телефон числился как украденный. И последние десять дней с него не было ни одного звонка.

Немало времени занял опрос охранников, дежуривших последние две-три недели на московских электроподстанциях. Интересовал лишь один вопрос: не видели ли они вблизи объектов машины «УАЗ» серого цвета с надписью «Аварийная» на борту и багажником на крыше.

Из более чем пятидесяти опрошенных охранников только один, несший службу на подстанции в Химках-Ховрине, припомнил, что приезжала подобная машина. Она остановилась у самого забора в отдалении от въезда на территорию подстанции, постояла несколько минут, потом на ее крышу влез человек в рабочем комбинезоне. Он потоптался по багажнику, огляделся, после чего спустился вниз, и машина уехала. Собственно, охранник его и запомнил, потому что ему непонятны были действия этого рабочего. Остальные не видели и этого, что совсем не означало, что такие же машины не подъезжали к подстанциям, на которых они дежурили. Как и не являлось непреложным фактом то, что именно в Химках-Ховрине Халиф запланировал провести диверсию. Появление около этой подстанции переоборудованного Халифом «УАЗа» могло быть, да, собственно, и было рекогносцировкой местности. Его люди, без всякого сомнения, проехали по всем точкам, чтобы установить наиболее удобные маршруты подъезда и скрытного ухода с места проведения теракта, а также определили позиции для стрельбы по объектам. А зная Халифа, его стремление к конспирации, можно было предположить, что задачу исполнителям о том, где им предстоит «работать», он поставит непосредственно перед выездом.

Работа шла более чем напряженно, однако видимых результатов она не давала. Халиф значительно опередил идущих по его следам охотников. Его след то появлялся, то пропадал, и тогда появлялось горькое чувство бессилия.

Второго февраля Ветлугин устроил очередное совещание, точнее – разнос подчиненным. Керосина в огонь подлил руководитель аналитиков. Он доложил, что его люди просчитали статистику запланированного Мадаевым террористического акта. При температуре от минус девятнадцати до минус двадцати четырех градусов, если на ликвидацию последствий аварии потребуется от шести до восьми часов, поражение объектов городской сферы составит не более двенадцати процентов. Ежели подачу электроэнергии восстановят от восьмого до двенадцатого часа, ущерб городу возрастет до двадцати пяти процентов. От двенадцати до двадцати часов – в столице замерзнет пятьдесят два процента жилого сектора. И ликвидация последствий теракта более двадцати часов при этой температуре, но менее суток, сулит городу поражением на восемьдесят семь процентов.

Аналитик попытался было сообщить, что произойдет с Москвой при температуре от минус двадцати четырех градусов до двадцати восьми, однако Ветлугин взорвался и в популярных выражениях объяснил, что может произойти с самим аналитиком при самой что ни на есть комнатной температуре и в какое место тот должен засунуть свои статистические записки.

На совещании всем были поставлены общие задачи – усилить действия и умножить результаты. А по его окончании в полном соответствии с классикой отечественного кинематографа Вадим услышал в свой адрес:

– Все свободны. А вас, полковник Веклемишев, попрошу задержаться.

Генерал сообщил Вадиму, что сегодня состоялось заседание ограниченного круга высших руководителей, отвечающих за безопасность страны в целом и Москвы в частности, эдакая тайная вечеря. Это было сделано с целью не допустить утечки информации.

В связи с тем, что надежда выйти на Мадаева и его людей до того, как они перейдут к активной фазе действий, ничтожно мала, было принято решение сосредоточиться не на их поисках, а на предотвращении самого террористического акта. Тем более что сценарий Халифа им был в целом известен. Да и по времени можно было ждать проведения диверсий в ближайшие пять суток. К седьмому февраля синоптики обещали резкое понижение температуры в Москве и области: днем до минус двадцати градусов, ночью – до минус двадцати шести.

Ветлугин попросил Веклемишева до утра третьего февраля подготовить план мероприятий и необходимые силы и средства.

– Любые, – подчеркнул генерал, – для предотвращения теракта.

А попросту это означало, что террористы должны быть уничтожены при попытке совершения диверсий и замысел Халифа при любом развитии событий не должен осуществиться. Вадиму, как специалисту по антитеррору, предлагалось разработать эффективную и скрытную систему охраны и обороны всех московских подстанций.

Также Ветлугин сообщил, что и энергетики активно готовятся к устранению возможных последствий теракта. Уже определены к заступлению на дежурство двенадцать сменных аварийных команд ремонтников, готовых заменить вышедшее из строя оборудование подстанций. Есть проблемы с резервными трансформаторами, но обещают к шестому числу необходимым оборудованием обеспечить. Именно на это число назначена общая готовность к отражению атаки террористов.

В ночь на шестое февраля температура не опустилась ниже двенадцати градусов. Пик холода ожидался через сутки. Но уже этой ночью снайперы и группы захвата заняли позиции согласно боевому расписанию в районе всех московских электроподстанций.

Операция проводилась в режиме полной секретности. О ней знал лишь ограниченный круг людей. Даже командиры боевых групп, созданных на базе отрядов «Альфа» и Отдела, получали задание прямо перед выходом. Труднее всего было набрать роту снайперов. Их для защиты каждой подстанции, чтобы создать зону сплошного поражения, требовалось как минимум двое. Вышли из ситуации просто. Объявили внеочередные сборы снайперов спецподразделений ФСБ и МВД по Центральному, Северо-Западному, Южному и Уральскому округам. То есть по тем, откуда успевали к шестому февраля добраться до Москвы, а точнее, до Реутова, где на базе ОМСДОНа якобы должны были проводиться сборы. По прибытии их немедленно распределяли по боевым группам.

Были определенные трудности и с выбором позиций. Прийти в квартиру к мирным людям и сообщить, что у них несколько суток будут сидеть мужики с винтовками, было не совсем просто. То же касалось и учреждений, и коммерческих организаций, чьи здания и офисы попадали в зону внимания антитеррористических подразделений. Да и прежде чем просто «свить гнездо» снайперу на чердаке, надо туда еще было скрытно просочиться. Около двух подстанций, стоящих в отдалении от жилых массивов, пришлось поставить строительные вагончики, где и расположились снайперы. К вечеру шестого февраля все эти вопросы были решены.

По настоянию Веклемишева вокруг подстанций организовали посты радиопрослушивания, скоммутированные на аппаратуру спутниковой засечки. Он не сомневался, что Халиф сам не будет непосредственно участвовать в диверсиях на объектах энергетики, но обязательно станет контролировать и корректировать действия боевиков.

Сутки прошли в тревожном ожидании. К середине ночи седьмого февраля температура по всей территории Москвы упала до восемнадцати-двадцати градусов, а к двум часам ртутный столбик термометра остановился на отметке минус двадцать четыре градуса.

Около четырех утра патрулирующая территорию вокруг подстанции в районе Орехово-Борисова группа наблюдения обнаружила во дворе в трех кварталах от подстанции серый «УАЗ»-«буханку» с надписью «Аварийная» на боковой дверке и багажником на крыше. В ее кабине находились два человека.

Веклемишев, а именно к нему сходились все доклады, дал команду «орехово-борисовским» взять машину под визуальное наблюдение и организовать направленное радиопрослушивание, а всем остальным передал сигнал полной боевой готовности.

Почти полтора часа Веклемишев тревожно вслушивался в эфир, ожидая начала атаки террористов. В пять часов двадцать три минуты прошел доклад из Орехово-Борисова, что они поймали звонок на мобильный телефон человеку, находящемуся в «УАЗе». Через минуту со станции спутникового слежения доложили, что и они засекли этот контакт и еще два соединения с того же телефона; следующие полминуты выдали два очередных коротких звонка того же абонента.

Одновременно с этим пошли доклады групп захвата и снайперов о визуальном контакте с приближающимися к объектам машинами типа «УАЗ». Террористы атаковали подстанции в районах Медведково, Орехово-Борисово, Химки-Ховрино, Южное Измайлово и все ту же многострадальную в Чагине.

– Для всех сигнал «Эльбрус»! Повторяю, всем «Эльбрус»! Приступить к работе! – громко и спокойно выдал в эфир Веклемишев.

Он бросил на стол микрофон и ухватил трубку зазвонившего телефона.

– Слушаю, тебя «Спутник»! Ну что, засекли, откуда пришел сигнал?! Улица Проходчиков? Это где такая? Граничит с северной окраиной парка «Лосиный остров»? Номер дома? Понял, спасибо! Продолжайте следить. Если выйдет в эфир, дайте знать. Конец связи.

Веклемишев бросил взгляд на карту. Стоянов нашел на ней засечку спутникового перехвата и ткнул в нее острием карандаша.

– Какая ближайшая свободная группа? В Богородском? За сколько дойдут? Минут за двадцать? Долго! Но все равно давай им команду на передислокацию и блокирование дома. И всем передвижным постам милиции и ДПС перекрыть этот район. А сами срочно на выезд! Нам туда как минимум с полчаса гнать. Боюсь, не успеем!

Вадим встал со стула и повернулся к Ветлугину, стоящему за его спиной.

– Товарищ генерал, я на задержание Халифа. По объектам, думаю, волноваться не стоит. Все пять целей в наличии, остальное – дело техники групп захвата и снайперов. А там ребята знающие…

Они были на полдороге к цели, когда позвонил Ветлугин. Все пять групп террористов были обезврежены на подступах к объектам. Потерь со стороны групп захвата нет, у террористов двое погибших. Один «УАЗ» все-таки прорвался к подстанции, но четко сработали снайперы.

Не зря тревожился Веклемишев. Блокирование дома, где скрывался Халиф, ничего не дало, он успел уйти. Дворничиха, убиравшая двор, показала, что за несколько минут до приезда группы захвата из подъезда вышел похожий на Мадаева человек, сел в большой темно-синий джип с «лодкой» на крыше и уехал в сторону Ярославского шоссе. Вадим сразу понял, что она имеет в виду обтекаемый багажник.

Вадим немедленно по рации связался с сотрудниками поста ДПС, находившегося на выезде на МКАД, и они доложили, что такая машина мимо них не проезжала. То же самое передал и подвижный пост ГИБДД, выставленный на Ярославском шоссе с другой стороны в районе Бабушкинского кладбища. По всем прикидкам выходило, что Халиф рванул через шоссе на север. Но куда? У волка сто дорог… Хотя, с «лодкой» на крыше далеко не убежишь. А что у нас на карте?

– По машинам! – бросил Стоянову и командиру группы захвата Веклемишев.

Они подъехали к платформе с названием «Лось» как раз в тот момент, когда от нее отходила электричка в сторону центра Москвы. Похоже, это была первая утренняя… Машины с «лодкой» в обозримом пространстве не наблюдалось, однако Вадим почти не сомневался, что она спрятана где-то рядом – в соседнем дворе или в квартале от платформы. У Халифа было преимущество во времени минут десять-двенадцать, именно на столько он оторвался от преследователей, и можно было не сомневаться, что он подготовил и рассчитал до секунд график и маршрут отхода. Мадаев прекрасно понимал, что на машине, да еще с такой отличительной деталью, как обтекаемый багажник на крыше, ему далеко не уйти. Она была явной подставой: ищите меня, я под «лодкой» прячусь. И, без всякого сомнения, даже время террористического акта он подогнал под расписание электричек.

– Догоним паровоз? – спросил Веклемишев у Стоянова, сидевшего за рулем «Лендровера».

– Обижаете, Вадим Александрович, – ухмыльнулся Димитр.

– Так чего же мы стоим! Гони!

Они успели. Машины подлетели к остановке «Лосиноостровская» как раз в то время, когда у платформы тормозила электричка.

Вадим махнул из окна «Лендровера» рукой, давая команду группе захвата блокировать состав со стороны локомотива, а сам, едва машина остановилась, выскочил и помчался к последнему вагону.

Он подоспел вовремя. Дверь с шипением стала открываться, являя взору Веклемишева толстую тетку с двумя огромными клетчатыми сумками. Кроме нее, в тамбуре у дверей с другой стороны спиной к нему стоял мужчина в спортивном костюме с лыжами и небольшим рюкзачком за спиной. Окна вагона были заиндевевшими, поэтому разглядеть, что творится внутри, не представлялось возможным.

Дверь еще не успела полностью открыться, как Веклемишев запрыгнул в тамбур. Толстая тетка, готовившаяся выходить на остановке, разглядев в его руках пистолет, взвизгнула, уронила сумки и рванулась назад. Споткнувшись, она рухнула под ноги Вадима.

Он всего на доли секунды потерял равновесие. Накренившись и задев плечом трубу стоп-крана, Вадим дернул вверх руку, в которой был зажат пистолет. И именно этого мгновения ему и не хватило, чтобы среагировать на стремительный поворот к нему лыжника. Он лишь успел поймать глазами вороненую сталь и черный глазок, из которого рванулось пламя…

Страшный удар в грудь отбросил Вадима назад. Падая, он успел ощутить еще один толчок, потрясший его тело. Но и сам стрелявший дернулся, застыл и стал складываться в поясе. Кто-то пролетел над оседающим на пол Веклемишевым и навалился на «лыжника». С его головы слетела вязаная шапочка…

«Вот и встретились, Халиф, – медленно и вязко проплыло в сознании Веклемишева. – А с лыжами ты классно придумал! И даже переодеться успел. Но отчего мне так больно? А ты что здесь делаешь, Муса? Ты же должен быть далеко отсюда – в горах, в пещере. Откуда эта темнота и холод?! Ах, да мы же ждали мороза…»