Глава 7. Такси подано!
Вадим вышел из палаты и не торопясь зашагал по больничному коридору. Его лицо было спокойным, походка расслабленной.
Викинг умел владеть собой, своими эмоциями. Несмотря на внешнее спокойствие, на душе у него было не то чтобы погано, скорее – очень погано.
Ситуация складывалась, мягко говоря, пиковая. Ступив с трапа самолета на землю Йоханнесбурга, Вадим имел практически ноль информации по делу и совершенно не представлял, с чего начать свою деятельность по розыску следов Халифа. Правда, была большая надежда на помощь Никитина. После встречи с бывшим подполковником КГБ, ноль превратился в жирный минус, а надежды растаяли, словно дымка над озером после восхода солнца.
Веклемишев качнул головой, удивляясь, откуда в его голове возникли столь живописные и возвышенные сравнения. Ему бы сейчас о сохранности своей шкуры заботу проявлять, а он про дымку над озером…
Хотя, если поразмыслить, не все на этом свете так уж и плохо. Минус информации, помноженный на минус помощи, по законам математики должен в итоге выдать плюс. А если еще ввести в уравнение неизвестное в образе Мамба-Шаку, который обязательно должен засветиться при данном раскладе, и в этом Вадим был твердо уверен, то получается, что дело с места в целом сдвинулось. Вот только над частным мозги придется поломать: разобраться, кто есть кто, что есть информация истинная, а что – фуфло накрашенное… Сложная шарада выходит, как бы эти самые мозги не потерять вместе с головой.
План дальнейших действий никак не складывался. А что ему складываться, если Вадим сам отдал инициативу в чужие руки, решив играть черными фигурами. Пусть белые, вне зависимости от цвета кожи, разыгрывают партию. По одному ходу сделано с обеих сторон, пока все фигуры на доске, счет ничейный…
Веклемишев вышел из клиники и с удивлением обнаружил, что такси тезки знаменитого битла стоит на стоянке неподалеку от входа. По его расчетам, Джонни, высадив пассажиров, должен был дать газу до отказа и умчаться в даль дальнюю, подальше от буйного клиента. Переживания таксиста по поводу того, что легендарный Мамба-Шаку его достанет за компанию с Вадимом, тот посчитал несусветной глупостью. Извозчик за седока ответственность несет в размере алтына, взятого за проезд.
Хотя, может, у них здесь обычаи такие: таксист за все в ответе.
И почему все-таки Джонни не уехал? Может быть, он решил отсидеться под охраной секьюрити, берегущих покой Гарольда Никитина? Но нет, машина завелась, задним ходом выехала со стоянки и покатила к центральному входу в клинику. Желтый «Форд» остановился рядом с Веклемишевым.
– Такси подано, садитесь, сэр, – послышался невеселый голос Джонни из открытого окошка.
– Я не заказывал такси, парень, – прикинулся простачком Веклемишев.
– Другие заказали, – сообщил Джонни и уныло уточнил: – И такси тоже… Садитесь, сэр.
– Оплачивают те, кто сделал заказ? – деловито уточнил Вадим.
– Деньги не главное в жизни, сэр, – философски заметил таксист.
– Это точно, сэр Джонни, – ухмыльнулся Веклемишев и, устроившись на заднем сиденье, выдал не менее философский каламбур: – Главное в нашей жизни – сама жизнь! Ну что, поехали? Ты даже не спрашиваешь – куда?
– Нас проводят, – повел головой таксист в сторону шоссе. – Мне позвонили…
Немногим более пятнадцати минут назад, когда они подъезжали к клинике, два подозрительных автомобиля с черными юнцами дежурили на выездах на трассу. Сейчас их число увеличилось вдвое, причем одна из машин была микроавтобусом. По самым скромным подсчетам, армия бойцов Мамба-Шаку подросла примерно до дюжины штыков. Не слишком много, однако предчувствие Вадиму подсказывало, что черные воины, укрывшиеся за тонированными стеклами микроавтобуса, вооружены отнюдь не кастетами и бейсбольными битами.
– Кто звонил? – поинтересовался Веклемишев у Джонни, одновременно оценивая расклад сил.
– Хозяин, – угрюмо доложил таксист.
– Ругался сильно?
– Еще как! Обещал уволить сегодня же, – вздохнул Джонни.
– И уволит?
– Да нет. Это так, больше для порядка. Все же родной брат. Старший…
– Понятно. Значит, работаете на семейном подряде. Быстро же они тебя просчитали, мой юный друг.
– А чего просчитывать? Номер машины запомнили, потом пробили и вышли на брата. Ну а ему неприятности не нужны. Вот он и позвонил и приказал мне дождаться вас и следовать за тем микроавтобусом.
– И чего же мы стоим? Почему не следуем? – удивленно поднял брови Веклемишев. – Марш, марш вперед! Труба зовет! Кончен день забав, играй, мой маленький зуав!
Джонни посмотрел на Вадима как на сумасшедшего и двинул вперед ручку переключения скоростей. На выезде на шоссе он остановил машину. Дорогу такси преградил вышедший из микроавтобуса высокий мощный негр. Он махнул рукой и подошел к двери со стороны водителя.
– Поедешь за нами, – процедил он сквозь зубы таксисту, не обращая внимания на пассажира. – Ты все понял, парень?
– Не тупой, – пробурчал в ответ Джонни. – За вами так за вами.
Вадим в это время разглядывал микроавтобус. Точнее – его салон, который хорошо просматривался через открытую дверь, и людей, его населяющих. Они заметно отличались от юнцов, с которыми пришлось столкнуться Веклемишеву, и их коллег-соглядатаев, насколько он мог рассмотреть их в стоящих рядом машинах. Крепкие ребята, не сопляки, с виду – спокойные и уверенные в себе. Таких по российской классификации можно записать в конкретные пацаны. Оружия на виду Вадим не обнаружил, но это ни о чем не говорило. Ну что же, можно отметить, по составу и качеству эскорта, что его рейтинг в среде йоханнесбургского криминала значительно вырос.
Негр, отдавший команду Джонни, неожиданно проявил намерение занять место в такси рядом с Веклемишевым, сидевшим сзади. Он взялся за ручку дверки, однако Вадим – хамить, так хамить! – развернулся и положил ноги на затертый велюр, заняв все сиденье. Парень, на короткое мгновение потеряв невозмутимость, бешено сверкнул глазами, однако тут же овладел собой, и его лицо опять приняло спокойный и угрюмый вид. Он обошел машину и уселся рядом с Джонни.
«Бить Бендер не велел, – ухмыльнулся про себя Веклемишев и тут же посерьезнел: – Потерпите, парни, ваше время еще не настало».
В микроавтобусе с шумом захлопнулась дверь, и он, включив левый поворотник, сорвался с места.
– За ним! И не отставать! – резко скомандовал Джонни мрачный сопровождающий.
Таксист покосился на новоявленного штурмана, но ничего не сказал и аккуратно тронул машину с места. Одна из легковых машин пристроилась за такси, достойно дополнив сопровождение непрошеного русского гостя.
Они ехали около сорока минут – Веклемишев засек время по наручным часам. Пока ехали, никто не произнес ни слова. Джонни уперся взглядом в дорогу, сопровождающий их бык курил одну за другой сигареты, а Вадим предавался размышлениям.
Собственно, это были не столько размышления, сколько голый анализ уже известных фактов и осторожная попытка связать их в логическую цепочку. Вот только недостаток информации, накладываясь на эмоции, не позволял составить стройное уравнение, у которого было разумное решение. Совершенно туманной виделась расстановка его членов, не было ясности, кто из них занимает более высокую ступень, кто – дополнительный участник игры, а, главное, не были понятны побуждающие мотивы их деятельности. Кто негодяй, кто жертва – случая или обстоятельств, определить не представлялось возможности. И в том, что в скором будущем на сцене появятся новые действующие лица и исполнители, сомнений также не возникало. Кто вы и кто они? И с чем вы заявитесь?…
Очень скоро придя к неутешительному выводу, что в настоящее время гадание на кофейной гуще более эффективно, чем попытки дедуктивного анализа, Веклемишев несколько расслабился и стал любоваться городским пейзажем за окном автомобиля.
Йоханнесбург выглядел ухоженным и современным городом вполне европейского облика. Небоскребы и деловые центры, обилие рекламы, супермаркетов и торговых комплексов вызывали ощущение, что Вадим находится в одной из столиц Старого Света, но никак не на краю африканской земли, о который бьются волны двух великих океанов.
Но постепенно небоскребы удалились, на смену им пришли стандартные многоэтажки, выстроившиеся вдоль улиц, очень быстро сузивших проезжую часть и тротуары, на глазах потерявших опрятность и чистоту. А через некоторое время и они пропали, представив глазам московского гостя натуральные трущобы.
Машины с трудом лавировали между хибарами, возведенными из всевозможных материалов, явно не предназначенных для строительных целей. Кругом рванье на веревках, дети, играющие в пыли, и ветер носит пластиковые пакеты и обрывки бумаг…
Веклемишева такая картина не шокировала. Повидал он на своем веку и не такое. И афганские глинобитные хижины за глухими дувалами не были ему в диковинку, и пещерный город в горах Пакистана не понаслышке знаком, восточными базарами во всем их великолепии и антисанитарии полюбовался всласть, а уж землянки, шалаши, палатки, юрты – в степи, пустыне, в тайге и джунглях, – считай, дом родной. Да и реалии социалистического общежития и отечественной коммуналки закалили и выковали стальной характер бывшего советского трудящегося, которого трудно удивить неустроенным бытом йоханнесбургских трущоб. Правда, погрязнее тут, да народу много и ненадежный он какой-то с виду: зазеваешься, точно карманы обчистят, часы стибрят, а то и поддевку с плеч сдерут.
Несмотря на опасения Вадима, что они застрянут в людской сутолоке и скоплении жилищ, колонна все же пробилась к намеченной цели, не снеся ни одной хибары и не отдавив ни одной ноги. А целью их поездки был опрятный дощатый балаган, занимавший центральное место среди других домишек, располагавшихся по периметру обширной, по местным меркам, площади размером с половину футбольного поля. Рядом с балаганом стояли джип «Лексус» цвета шампанского и «двуглазый» белый «Мерседес». Народу вокруг – пруд пруди, и все с какими-то обносками, коробками, сумками, пакетами.
Что-то носят в руках, что-то – под ногами лежит. Шум, гвалт, толчея… Похоже, это было не что иное, как базарная площадь, та, что по-русски зовется «толкучкой».
Колонна остановилась в трех десятках метров от балагана.
Из микроавтобуса и легковой машины, следовавшей сзади, высыпали крепкие черные парни под стать их «штурману» и окружили плотным кольцом такси. Веклемишев был прав, предполагая, что эти ребята вооружены не только кастетами. На свет явились пара пистолетов-пулеметов «узи» и револьвер за поясным ремнем у одного из «эскортников». Но, стоило с удовлетворением заметить, стволами парни не щетинились и вели себя в целом спокойно.
– Выходи, – обернувшись к Вадиму, коротко бросил черный сопровождающий.
Веклемишев открыл дверцу такси, вылез и потянулся, раскинув в стороны руки, разминая затекшее во время поездки тело. Его неосторожные действия вызвали некоторое оживление в рядах боевой дружины, взявшей в кольцо автомобиль. Пара черных воинов, стоящих рядом с Вадимом, настороженно подались к нему, а один из «узи» дернулся стволом в его сторону. Веклемишев укоризненно покачал головой и медленно опустил руки, чтобы не нервировать окружающих.
– Шагай туда, ублюдок, – незатейливо скомандовал «штурман» и указал рукой на дощатый балаган.
Сопровождение довольно грамотно организовало плотную «коробочку», надобность в которой была явно излишней. На пленника нападать никто не собирался, да и он сам не проявлял желания убежать от строгой охраны. Хотя вокруг толчея и неразбериха, с его белой физиономией ни спрятаться, ни скрыться…
В тесном окружении Вадим зашагал к указанному строению.
«Штурман» опередил процессию. Быстрой скользящей походкой он добрался до балагана, коротко кивнул двум мордоворотам, обосновавшимся у двери, и зашел внутрь. Веклемишева довели и поставили рядом с входом. Его грубо дернули за плечи, развернув лицом к двери.
Будто по чьей-то команде бурлящая толпа стала откатываться, и очень скоро перед балаганом образовалось свободное пространство размером примерно двадцать на тридцать метров. Торговля, по крайней мере на расстоянии видимости, сошла на нет, люди выстроились на невидимой черте плечом к плечу, бесцеремонно глазея на Вадима. На него указывали пальцами, смеялись, переговаривались, видимо, обсуждая незавидную судьбу пленника Мамба-Шаку.