В хорошем темпе они обогнули летное поле и добрались до аэродромных строений. Пейзаж, открывшийся перед беглецами, имел неприглядный вид. На домах не было крыш, оконные проемы зияли пустыми грустными глазницами. Взметнувшаяся стелой между одноэтажными домиками башня, в которой когда-то располагался пункт управления полетами, реальная «вышка», наводила уныние облупившейся краской, свисавшей красно-белыми лохмотьями со стен. Среди деревьев, метрах в ста от башни, виднелась пара таких же полуразрушенных двухэтажных строений.

Вадим забрался по ржавой металлической лестнице на вышку. Укрывшись за кирпичным столбом, он внимательно оглядел аэродром и прилегающие к нему окрестности. Сбитый «Ми-8» догорал, выбрасывая черные клубы дыма. У «Боинга» никакого движения заметно не было. Пассажиров, махавших пилотам вертолета, похоже, загнали назад в самолет.

У радиолокационных машин суетились двое. Вероятно, пытались завершить начатое Амарантой дело. Может быть, одной из этих двоих была она сама. Но почему тогда оба одеты? Он же специально возвращался, чтобы забрать камуфляж и кроссовки минерши для Софии. Марш-бросок по сельве в прикиде от кутюр – что еще может быть смешнее. Правда, пришлось выдержать брезгливое фырканье и категорические заявления дамы, что она не наденет на себя чужие обноски. Только когда Вадим грозно рявкнул и пообещал бросить ее здесь на произвол судьбы и ребят Дона, София смирилась и пошла переодеваться. Ну а насчет Амаранты все же беспокоиться не стоит. Два комплекта камуфляжа Вадим ей обеспечил: один покоился на дне окопчика, а второй – наверху, у бруствера.

Осторожно выдвинувшись из-за кирпичной кладки, Веклемишев внимательно присмотрелся к дальней стороне аэродрома, откуда они с Софией вышли к развалинам. Его глаза уловили движение. Верхушка тонкого деревца явственно колыхнулась. При полном безветрии это настораживало. Похоже, преследователи прибавили шагу, разгадав маршрут их движения. Вадим досадливо качнул головой и поспешил вниз.

Из пустого дверного проема одноэтажного домика навстречу ему вышла София. На лице женщины Вадим восторга от смены костюма не разглядел. Она одернула великоватую, не по росту, куртку и кисло поморщилась.

– Отлично выглядите, рядовой София, – подбодрил Веклемишев спутницу. – Хоть сейчас на строевой смотр.

– Оставьте казарменные шуточки при себе, сеньор парашютист, – холодно глянула на него женщина и стала пристраивать за поясом «кольт».

– Есть, отставить шутки, – согласился Вадим. – Тем более что нам сейчас не до них. Ребята Дона на подходе. Минут через десять будут здесь.

– Надо срочно уходить, – встревоженно бросила София.

– Замечательное предложение, – усмехнулся Веклемишев. – Трудно с ним не согласиться. За мной, сеньора, и не вздумайте отставать! Брошу среди дикой сельвы!

Лес выглядел, конечно, диковатым, но не настолько, чтобы в нем можно было заблудиться. Вадим хаживал в местах и поглуше и пострашнее, откуда выбраться было куда как проблематичнее. Он с места взял хороший темп и держал его, прислушиваясь к напряженному дыханию Софии за своей спиной. Дорога, по которой команда Дона прибыла на аэродром, хорошо просматривалась через заросли. Они двигались метрах в пятидесяти параллельно заросшей травой колее. Амаранта ему сообщила, что мины поставлены в двух местах, но не смогла уточнить, на каком удалении от аэродрома. Сказала, что до первой постановки мин они ехали от городка примерно минут сорок, а до второго заминированного участка машины двигались еще с полчаса. Непосредственно на дороге были установлены противотанковые мины, а справа и слева по обочинам – противопехотные. Едва первая машина наскочит на гостинец, народ, как водится, в стороны брызнет – и начнет калечиться на «лягушках».

Если верить Амаранте, выходило, что пока опасаться Вадиму с Софией нечего – ближайшая минная ловушка расположена как минимум километрах в пятнадцати от аэродрома. Вот только верить минерше не хотелось. Потому и двигались они, чтобы не угодить на минное поле, на безопасном удалении от дороги.

Посадка ли «Боинга» распугала живность вокруг аэродрома или присутствие людей, но, кроме полосатого аспида да редких птиц, Вадим других представителей фауны вокруг летного поля не разглядел. Но чем дальше они углублялись в лес, тем чаще стали встречаться серьезные экземпляры лесных обитателей. То из-за ствола высунется обезьянья мордочка, совершенно неизвестной Веклемишеву бородатой породы, а то хорошая стая мартышек, ругаясь, проводит до конца своей территории незваных гостей; нечто большое и темное сорвется с верхушки пальмы, замашет крыльями и спланирует поглубже в сумрак зарослей. А уж из-под ног разбегались, расползались – шипя, стрекоча, шурша, фыркая – десятки и сотни особей классов, видов и подвидов членистоногих и пресмыкающихся. Вадим едва не уткнулся в отдыхающего на толстой ветке, невысоко висевшей над землей, питона метров, примерно, трех в длину. Хотя удав и производил впечатление сытого и добродушного, Веклемишев предпочел обойти его стороной.

Чтобы запутать следы, они дважды пересекали дорогу: прошли по устью мелкого ручья, а потом по стволу упавшего дерева перебрались из воды на почву. Вадим не раз останавливался, чтобы замести ветками отпечатки подошв и присыпать их сухими листьями. Уж очень его обеспокоил следопыт, которого он высмотрел у аэродрома. Проводник – сухопарый, с длинными иссиня-черными волосами индеец в мягких мокасинах и домотканой свободной одежде, держащий в руках карабин, здорово смахивал на одного из героев романов Фенимора Купера. Такому наверняка и охотничья собака не нужна, чтобы учуять след. Он сам его увидит хоть на сухой почве, хоть на камнях. Похоже, Дон набрал отличную команду, готовясь в том числе и к неплановому развитию событий.

Вадим шагал и шагал, не давая отдыха ни себе, ни спутнице. Правда, и жалоб от Софии не поступало. Но чем дальше они уходили от аэродрома, тем неспокойнее становилось у него на душе. Не оставляло предчувствие, что погоня их настигает. Как они ни спешили, а все же теряли время и на запутывание следов и, собственно, на движение по густым зарослям сельвы. Если преследователи догадались, куда они идут и каким маршрутом, то, зная места постановки мин, они сейчас мчатся со скоростью курьерского поезда по проселку, с каждой минутой приближаясь к беглецам.

До заката солнца еще далеко, да и надеяться на то, что они с Софией затеряются в ночном мраке, не стоило. И вряд ли ночь сможет помешать аборигену-следопыту отыскать преследуемых и бесшумно подобраться к ним. При всех своих навыках, Вадим не обладал совиной способностью видеть в темноте. Конечно, можно рассчитывать, что ночь будет светлой. Пока что на небе не видно и намека на облачко, однако вряд ли лунный свет пробьет густую листву в достаточной мере, чтобы можно было им продолжать свой путь. А двигаться в потемках в незнакомом лесу с неизученными обитателями Вадиму не очень хотелось. Поэтому проблему со следопытом надо было решать как можно скорее.

Веклемишев сбавил шаг и стал оглядываться по сторонам. Разглядев то, что он хотел увидеть, Вадим поднял руку, призывая к вниманию Софию, и затем круто свернул в чащу. Пышные заросли кустарника с мелкими синими ягодами смотрелись островком даже в густом лесу. Подойдя к ним, Вадим засунул в листья приклад «М-16» и активно покачал кусты. Какая-то живая мелочь мелькнула среди травы, скрываясь от нежданного вторжения в их владения.

Раздвинув ветки, Вадим протиснулся внутрь кустарника. Густая зелень немедленно скрыла его от глаз спутницы. Скоро там закипела работа. Женщина прислушивалась, как он по-варварски борется с природой. Резкие рубящие удары скоро прекратились. Вадим раздвинул ветви и кивком пригласил Софию проследовать за ним. Он вырубил тесаком в центре кустарника небольшую площадку размером примерно метр на полтора.

– Отдыхайте, София, – царственным жестом указал Вадим на устланный срубленными ветками пятачок и процитировал по-русски: – «И под каждым ей кустом был готов и стол и дом…»

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – глухо произнесла женщина, опускаясь на землю, – но этот отдых очень кстати. Я ужасно устала!

– Вот и посидите пока, – согласился Вадим. – А я пойду прогуляюсь. И постерегите мой пиджак – в нем документы и деньги.

– Куда вы уходите? – встревоженно подняла на него глаза София. – Вы оставляете меня одну?

– Ненадолго, – успокоил ее Веклемишев. – Я постараюсь не задерживаться. Приготовьте на всякий случай «кольт», но, по возможности, пускайте пистолет в ход, София, только если вам будет угрожать реальная опасность. По мышкам, ящерицам и москитам предпочтительнее не стрелять, а просто отпугнуть их. Ножками потопаете – они и убегут.

– Я учту ваши пожелания, – презрительно глянула на Вадима женщина. – И не беспокойтесь за меня – сюда вряд ли кто сунется. После переодевания в эти обноски и бега за вами по сельве от меня так разит потом – своим и чужим, что любой москит подохнет уже на подлете к этим кустам.

– Сеньора, вы преувеличиваете, – вежливо улыбнулся Вадим. – Кроме легкого запаха «Шанель», мое обоняние ничего больше не чувствует.

– Мне сейчас только ваших, Вадим, комплиментов не хватает, – поморщилась София. – Идите и возвращайтесь поскорее.

– Есть, кэптен! – лихо отсалютовал Веклемишев и полез из сотворенного им убежища наружу.

Вадим был доволен, что его спутница, при всей своей видимой усталости, сохранила чувство юмора, а следовательно, и крепость духа. Однако ощущение удовлетворения мгновенно испарилось, как только он выбрался из кустарника. Прислушавшись к лесным звукам и не уловив ничего его интересующего, Веклемишев двинулся в обратном направлении к аэродрому.

Он углубился еще глубже в лес, чтобы не выйти лоб в лоб погоне. Легкими крадущимися шагами, все той же «журавлиной» бесшумной походкой, Вадим стремительно перемещался по чаще. Только сейчас он еще и останавливался на каждом тридцатом шаге, чтобы прислушаться к шумам. Его слух обострился до крайности и принимал звуки, на которые в обычной обстановке Веклемишев не обратил бы внимания. Минут через пятнадцать уши уловили вдалеке короткое звяканье металла о металл. Этот звук прозвучал коротко и сразу стих, но он гонгом известил, что охотники за их с Софией головами совсем близко.

Вадим быстро огляделся по сторонам и выбрал позицию. Прямо перед ним верхушкой к дороге лежало поваленное дерево. Он залег у его корней, торчащих колтуном из земли, и застыл в ожидании. Дуло «М-16» удобно легло на сухой корешок, а большой палец аккуратно повел вниз скобу предохранителя. Патрон еще с аэродрома покоился в патроннике и передергивать затвор необходимости не было.

Веклемишев хорошо видел небольшой, метров в сорок длиной, участок проселка. Но его внимание было приковано не к нему, а к зарослям между дорогой и укрытием под корнями дерева. По расчетам Вадима, именно там должен появиться тот, кто более всего его интересовал. Метрах в восьмидесяти от лежки и где-то примерно в сорока от дороги пролегала стежка, натоптанная им и Софией.

Обостренный слух уловил слившиеся в общий хор множественные ритмичные звуки шагов на дороге. Но они мало интересовали Вадима. Он замер, внимательно обшаривая глазами заросли. Минута… вторая… Ни единый листок не шевельнулся, однако легкая серая тень скользнула сквозь зелень примерно там, где Веклемишев собирался ее увидеть. Индеец-охотник стелющимися шагами едва ли не скользил по траве. Его глаза шарили по земле, отыскивая оставленные беглецами следы. Одновременно с этим он постоянно вскидывал взгляд, настороженно осматриваясь вокруг. Дуло карабина, словно живое, следовало за глазами хозяина: на траву… мазок по зарослям… кивок к земле… мушка резко взметнулась на крону дерева, где шумно захлопали крылья… опять шарит по опавшим листьям…

Быстрый взгляд следопыта и черная точка выходного отверстия ствола карабина скользнули по поваленному дереву, за которым засел Вадим. Ему показалось, что индеец увидел его, потому что тот на мгновение застыл, всматриваясь в путаницу корней. Но нет, это ему показалось: индеец отвел глаза. Абориген коротко махнул рукой, видимо давая сигнал спутникам, что путь свободен. В прогале между деревьями показались люди. Они шагали по обочинам с разрывом в несколько метров. Одна пара, вторая, третья… еще один… Итого семь человек скорым шагом, настороженно выставив в сторону леса оружие – те же «М-16», двигались вперед, пытаясь догнать беглецов.

Пока все шло так, как и должно было идти. Преследователи на дороге в данный момент были безразличны Веклемишеву. Он подождал, пока фигура индейца-следопыта скроется за стволом дерева, за которым он лежал, и аккуратно повел дуло винтовки влево по сухому корню. Теперь оно смотрело на небольшую, не более четырех метров в длину, полянку, где через секунды должен появиться охотник. Указательный палец твердо лег на спусковой крючок, а глаз привычно поймал в вырез прицельной рамки мушку.

Индеец появился там, где и ожидал его увидеть Вадим. Плавное нажатие на спусковой крючок, выстрел, отдача… Он успел разглядеть, как подломилась нога следопыта, в которую попала выпущенная им пуля. К большему Веклемишев пока и не стремился. Вступать в неравный бой со значительно превосходящим по силам и огневой мощи противником было натуральным идиотизмом. Он развернулся и, согнувшись, метнулся в ближайшие кусты, стремясь уйти как можно дальше от дороги. Начавшаяся стрельба его не слишком беспокоила. Между ним и боевиками находился раненый следопыт-индеец и поваленное дерево, прикрывавшее его торчащими ветками и корнями. А через пару минут бега даже шальная пуля не грозила достать Вадима за сплошной стеной леса.