«ТОВАРИЩ ГЕНЕРАЛ…»
(Микрокассета «Sony», сторона А)
«– Товарищ генерал-лейтенант, вы возглавили и завершили вывод ограниченного контингента советских войск. Какое значение, по-вашему, имеет это событие для нашей страны и в международном масштабе?
– Значение очевидно. Очевидно в том, что если до восемьдесят пятого года вообще не шла речь о выводе советских войск, то начиная с восемьдесят пятого вопрос встал конкретно, с учетом некоторых специфических задач, в том числе и в международном плане. Было принято решение начать вывод войск в мае тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года. Я думаю, что именно оно явилось примером того, как наше руководство, наше новое советское руководство, подходит к таким колоссально сложным вопросам, как конфликт в Афганистане…
– С точки зрения средств массовой информации западных стран уход советских войск из Афганистана напоминает бегство американских войск из Сайгона. Что вы скажете по этому поводу?
– Я уже не раз говорил о том, что не может быть никакого сравнения. И цели, и задачи другие были, география совершенно другая. Самое главное, мы вошли по просьбе законного афганского правительства, а во Вьетнам Соединенные Штаты Америки никто не приглашал. Вывод наших войск явился результатом женевских соглашений, под которыми поставили подписи в том числе и США, как гарант выполнения этого соглашения. Ни о каком бегстве речи быть не может. Бегство – это когда войска бегут, оставляя все на своем пути, то есть терпя поражение.
– Западные средства массовой информации в течение двух недель перед окончанием вывода утверждали, что по дороге Кабул – Саланг-Хайратон советские войска оставили за собой выжженную землю, дабы обеспечить безопасность движения…
– Когда мне этот вопрос задали на пресс-конференции, еще в Кабуле, я пригласил перед началом многих из представителей западной прессы проехать и посмотреть, где же выжженная земля. Это просто домыслы. Ведь мы ничего не скрывали в Афганистане. Массовые средства информации, представители крупнейших агентств мира имели возможность быть там, где хотели. Они были и на Саланге, и вдоль всей дороги. Выжженную землю мы не могли оставить хотя бы потому, что не было причин для этого.
– Не могли бы вы дать оценку боеспособности подразделений афганской армии на данный момент для того, чтобы опровергнуть еще одно утверждение о том, что афганская армия не продержится и двух дней после того, как наши уйдут из Афганистана?
– Вопрос непростой. Потому что, начиная с 1980 года, мы вкладывали в афганскую армию много сил. Я не имею в виду только вооружение, хотя и это было предусмотрено двусторонним соглашением. Самое главное – мы вкладывали много сил в обучение командиров подразделений афганских вооруженных сил, показывали личным примером, как надо воевать. Я думаю, что результат, в общем-то, был положительный. Примеров тому немало. Джелалабад – держится, хотя именно о нем говорили больше всего; Кандагар, самая горячая точка Афганистана, до сих пор стоит, причем неплохо. Кундуз – единственный пример – был захвачен. Там оппозиция показала свое звериное лицо. Пострадало только мирное население. Но афганская армия его опять вернула. Герат, Газни, Хост… Хост, казалось бы, на границе, отрезанный от страны, держится. Поэтому все это вымыслы, домыслы, разговоры об афганской армии, что она не продержится и двух дней. Есть у нее сложности свои, проблем много, но у этой армии все есть для того, чтобы продержаться.
– Товарищ генерал-лейтенант, так сложилось, что вы – первый командующий ОКСВ, который открыт в печати. Но ведь до вас были и другие. Справедливо ли, что в период гласности они остались неизвестными?
– Я считаю, что несправедливо. Каждый командующий, а их было до меня шесть, я седьмой, сделали очень много. Каждый выполнял свой долг, у всех были свои сложности. Ведь армия выполняла не только боевые задачи, и не столько боевые. Если взять те вопросы, которые мы там решали, то процентов шестьдесят приходилось именно на миротворческие задачи.
– Как вы относитесь к тому, что в последнее время в печати идет погоня за «жареными» фактами из жизни Вооруженных Сил?
– Об армии легче всего рассуждать, она на виду. Как человек, отдавший всю жизнь армии, я таких журналистов не понимаю. Доводилось мне встречаться с редакторами многих изданий, с корреспондентами, пишущими на эту тему, причем зачастую по слухам. Недавно в «Московской правде» описывались невероятные события, которые якобы имели место при выводе советских войск из Афганистана. Прежде чем писать, надо знать предмет.
– В печати часто поднимается вопрос о судьбе пленных. Есть ли среди них такие, кто попал в руки оппозиции в результате личной недисциплинированности?
Есть и такие. Есть и попавшие в плен в результате трусости, в силу других, более сложных обстоятельств…»
