ПЕСНЬ СЕМНАДЦАТАЯ

Герион. — Круг седьмой — Третий пояс (окончание). — Насильники над естеством и искусством (лихоимцы). — Спуск в восьмой круг

1. Вот острохвостый зверь, сверлящий горы, 
Пред кем ничтожны и стена, и меч;
Вот, кто земные отравил просторы".

4. Такую мой вожатый начал речь,
Рукою подзывая великана
Близ пройденного мрамора  возлечь.

7. И образ омерзительный обмана,
Подплыв, но хвост к себе не подобрав,
Припал на берег всей громадой стана.

10. Он ясен был лицом и величав
Спокойством черт приветливых и чистых,
Но остальной змеиным был состав.

13. Две лапы, волосатых и когтистых;
Спина его, и брюхо, и бока —
В узоре пятен и узлов цветистых.

16. Пестрей основы и пестрей утка
Ни турок, ни татарин не сплетает;
Хитрей Арахна  не ткала платка.

19. Как лодка на причале отдыхает,
Наполовину погрузясь в волну;
Как там, где алчный немец обитает,

22. Садится бобр вести свою войну  , —
Так лег и гад на камень оголенный,
Сжимающий песчаную страну.

25. Хвост шевелился в пустоте бездонной,
Крутя торчком отравленный развил,
Как жало скорпиона заостренный.

28. "Теперь нам нужно, — вождь проговорил, —
Свернуть с дороги, поступь отклоняя
Туда, где гнусный зверь на камни всплыл".

31. Так мы спустились вправо  и, вдоль края,
Пространство десяти шагов прошли,
Песка и жгучих хлопьев избегая.

34. Приблизясь, я увидел невдали
Толпу людей  , которая сидела
Близ пропасти в сжигающей пыли.

37. И мне мой вождь: "Чтоб этот круг всецело
Исследовать во всех его частях,
Ступай, взгляни, в чем разность их удела.

40. Но будь короче там в твоих речах;
А я поговорю с поганым дивом,
Чтоб нам спуститься на его плечах".

43. И я пошел еще раз над обрывом,
Каймой седьмого круга, одинок,
К толпе, сидевшей в горе молчаливом.

46. Из глаз у них стремился скорбный ток;
Они все время то огонь летучий
Руками отстраняли, то песок.

45. Так чешутся собаки в полдень жгучий,
Обороняясь лапой или ртом
От блох, слепней и мух, насевших кучей.

52. Я всматривался в лица их кругом,
В которые огонь вонзает жала;
Но вид их мне казался незнаком.

55. У каждого на грудь мошна свисала,
Имевшая особый знак и цвет, 
И очи им как будто услаждала.

58. Так, на одном я увидал кисет,
Где в желтом поле был рисунок синий,
Подобный льву, вздыбившему хребет.

61. А на другом из мучимых пустыней
Мешочек был, подобно крови, ал
И с белою, как молоко, гусыней.

64. Один, чей белый кошелек являл
Свинью, чреватую и голубую,
Сказал мне: "Ты зачем сюда попал?

67. Ступай себе, раз носишь плоть живую,
И знай, что Витальяно  , мой земляк,
Придет и сядет от меня ошую.

70. Меж этих флорентийцев я чужак,
Я падуанец; мне их голос грубый
Все уши протрубил: "Где наш вожак,

73. С тремя козлами  , наш герой сугубый?".
Он высунул язык и скорчил рот,
Как бык, когда облизывает губы.

76. И я, боясь, не сердится ли тот,
Кто мне велел недолго оставаться,
Покинул истомившийся народ.

79. Тем временем мой вождь успел взобраться
Дурному зверю на спину — и мне
Промолвил так: "Теперь пора мужаться!

82. Вот, как отсюда сходят к глубине.
Сядь спереди, я буду сзади, рядом,
Чтоб хвост его безвреден был вполне".

85. Как человек, уже объятый хладом
Пред лихорадкой, с синевой в ногтях,
Дрожит, чуть только тень завидит взглядом, —

88. Так я смутился при его словах;
Но как слуга пред смелым господином,
Стыдом язвимый, я откинул страх.

91. Я поместился на хребте зверином;
Хотел промолвить: "Обними меня", —
Но голоса я не был властелином.

94. Тот, кто и прежде был моя броня,
И без того поняв мою тревогу,
Меня руками обхватил, храня,

97. И молвил: "Герион, теперь в дорогу!
Смотри, о новой ноше не забудь:
Ровней кружи и падай понемногу".

100. Как лодка с места трогается в путь
Вперед кормой, так он оттуда снялся
И, ощутив простор, направил грудь

103. Туда, где хвост дотоле извивался;
Потом как угорь выпрямился он
И, загребая лапами, помчался.

106. Не больше был испуган Фаэтон, 
Бросая вожжи, коими задетый
Небесный свод доныне опален,

109. Или Икар  , почуя воск согретый,
От перьев обнажавший рамена,
И слыша зов отца: "О сын мой, где ты?" —

112. Чем я, увидев, что кругом одна
Пустая бездна воздуха чернеет
И только зверя высится спина.

115. А он все вглубь и вглубь неспешно реет,
Но это мне лишь потому вдогад,
Что ветер мне в лицо и снизу веет.

118. Уже я справа слышал водопад,
Грохочущий под нами, и пугливо
Склонил над бездной голову и взгляд;

121. Но пуще оробел, внизу обрыва
Увидев свет огней и слыша крик,
И отшатнулся, ежась боязливо.

124. И только тут я в первый раз постиг
Спуск и круженье, видя муку злую
Со всех сторон все ближе каждый миг.

127. Как сокол, мощь утратив боевую,
И птицу и вабило  тщетно ждав, —
Так что сокольник скажет: "Эх, впустую!"

130. На место взлета клонится, устав,
И, опоясав сто кругов сначала,
Вдали от всех садится, осерчав, —

133. Так Герион осел на дно провала,
Там, где крутая кверху шла скала,
И, чуть с него обуза наша спала,

136. Взмыл и исчез, как с тетивы стрела.

Отправить