Мы почти каждую ночь ходили в засады в районе небольшого кишлака в «зелёной зоне» под названием Руха. Когда началась операция на Панджшере, местное население ушло из ущелья, оставив длинную (около 80-ти километров) совершенно безжизненную «зелёную зону».

Утром мы возвращались из ночной засады. Отсыпались и после обеда снова готовились к боевому выходу. Вот и в этот раз мы готовились к ночной засаде.

Чистили оружие. Готовили боекомплект. Брали только самое необходимое. Никаких сухпайков, а только флягу воды. Обязательно зимний бушлат, потому что в горах ночью холодно.

Поздно вечером построение. В густых сумерках трудно различить рядом стоящего бойца. Последний осмотр. Попрыгали, чтобы убедиться, что ничего не звенит в снаряжении, и стали грузиться в десантные отсеки БТРов.

Грузиться приходилось плотно, чтобы сверху никого не было видно. БТРы долго петляли по опасной горной дороге. В одном месте они притормозили, не выключая двигателей, и разведчики высыпали на обочину. БТРы тут же тронулись дальше, чтобы скрыть место высадки разведроты.

Нашему взводному, маленькому армянину, молодому лейтенанту Аракеляну «деды» дали кличку — «ДШКа фирмы стаканчик». За обнаружение крупнокалиберного пулемёта давали орден «Красной Звезды», и Аракелян всё время канючил: «Найдите мне, пожалуйста, пулемёт ДШКа, если что, я его сам понесу…».

Частенько при досмотре кишлаков попадались французские разрисованные стаканы, и Аракелян собирал их и на привалах любовался. Но в горах каждый грамм превращается в килограмм, поэтому, найдя новый стакан, он мучительно выбирал, какой же из его коллекции надо выбросить, и, выбрав, с досадой разбивал о скалы.

Так вот, в момент высадки Аракелян пристал ко мне, чтобы я взял от него и переложил в свой вещмешок запасные аккумуляторы для рации. Пока я, расположившись на обочине дороги, перекладывал аккумуляторы, цепочка тронулась торопливым шагом. Несколько человек задержалось около меня. Наконец-то, «задушив» лямками вещмешок старинной системы «Сидор», забросил его за плечи и побежал догонять ушедшую роту.

Пробежав метров 500, мы остановились. Прислушались. Ночь. Тишина. Где разведка? Может быть, они уже свернули? Мы решили подождать, может быть будут нас искать. Увидев удобное место слева на обочине дороги, воронку после взрыва мощного фугаса, мы остановились и заняли круговую оборону.

Через некоторое время услышали торопливые шаги и увидели в мутной фиолетовой тьме, еле различимые, тёмно-серые силуэты командира роты и двух разведчиков. Командир спустился к нам в воронку и недовольным шёпотом выяснил причину нашей задержки. Короткие объяснения, «стрелки» перевели на меня, мол, это я завозился с вещмешком. Оставив разборки на потом, побежали догонять разведроту. Вскоре мы поднялись по крутому откосу и обнаружили разведчиков. Сразу же посыпались грубым шёпотом упрёки в мой адрес, но спорить некогда, и мы тронулись в путь.

Передвигались, быстро карабкаясь на высокие терраски и перебегая заросшие невысокой пшеницей поля. Я был в самом замыкании, и мне приходилось помогать Вите Блохе (такая вот интересная фамилия у мощного хохла из Макеевки). Забирался сам, потом принимал его ПК, ждал пока он вскарабкается на террасу, передавал ему пулемёт и со всех ног бежал догонять исчезающий в кромешной темноте хвост цепочки. Сзади, с лёгкостью молодого слонёнка бежал запыхавшийся Витёк. Больше часа продолжались эти гонки по вертикали, и только во втором часу ночи мы вышли в нужное место на склоне большой горы, среди полей пшеницы расположившихся на террасах.

Располагаемся.

Командир разведроты стал расставлять разведчиков по постам вокруг узкой тропы. Только сейчас выяснилось, что будем ждать группу из 12 человек с рацией. Мы залегли в непроницаемой темноте, тревожно вслушиваясь в ночные шорохи. Моя позиция была на маленькой терраске в несколько квадратных метров. Как раз в секторе наблюдения рос плотный куст — почти в человеческий рост. Всю ночь мне мерещилась, что от куста отделяется бесшумная тень и двигается в мою сторону. Куст был настолько близок, что «дух» дошёл бы до меня за несколько шагов, и мне надо было его разглядеть и тут же «завалить».

Надо отдать должное душманам — они были очень осторожны, передвигались бесшумно, остро чувствовали опасность и растворялись в ночной тишине «без остатка». В основном, это были подготовленные в Пакистане разведгруппы, у них были даже документы об окончании «учебок» по дефицитным для военного времени специальностям, например, снайпера, сапёра, инструктора по стрелковому вооружению. И почти всегда к документам прилагалась фотография с холодным оружием в древних лёгких доспехах. Поэтому медлить при столкновении с таким соперником нельзя.

Напряженное, изматывающее ожидание длилось несколько часов, и вдруг в ночной тишине раздался сдавленный шёпот: «Духи!». Все замерли и напряглись готовые в любое мгновение вступить в бой, но вокруг стояла пугающая тишина. «Духи» тоже услышали шёпот и притаились. Как потом, оказалось, прокололся молодой боец. Духи шли не по тропе, а ниже по терраскам.

Командир роты приказал прочесать, террасы ниже. Ползком! Вещмешки оставили под охраной нескольких человек, а сами, перекинув автоматы за спину, взяв в руки нож, поползли вперёд. Со стороны это было необыкновенное зрелище. В мгновенье пустынный ночной склон горы ожил и, шурша травой, неведомые «звери» поползли вниз. Это было жутко, т. к. трава шелестела и справа и слева. Спрашивать нельзя. Больше всего опасался, что «дух», притаившись в траве, пропустит вперёд, а потом бросится с ножом со спины. А вся ярость душман на кончике острого ножа. Мне приходилось видеть жутко исполосованные тела советских воинов, изуродованные с какой-то дьявольской фантазией в припадке сумасшедшей ярости. Кто-то шёпотом доложил, что нашли рацию. Значит, это были те, кого мы ждали.

Засада была сорвана. Ползти дальше не было смысла, т. к. разведрота полностью себя раскрыла. Мы вернулись к своим вещам и снова заняли свои позиции, продолжая прислушиваться к ночным шорохам. Командир проверял посты, и если кого замечал в дремотном состоянии, то на первый раз снимал бушлат.

Когда рассвело, поступил приказ готовиться к движению. Пашка Ульянов из Подмосковья поднялся в трусах и бронежилете. Он весь трясся от холода в предрассветном тумане. Видно его так сильно клонило в сон, что ротному пришлось его раздеть полностью. Хотелось поржать над его жалким видом, но все понимали, что это «залёт» и достанется всем. Ротный был мрачным и обещал всем жёсткий разбор «полётов» на «броне».

Мы быстро спустились к дороге, которая петляла вдоль горной речки, разрезающей ущелье. Мир приобрел, яркие восточные краски и душный запах горного разнотравья. Немного пробежав, увидели двигавшиеся навстречу БТРы. Они проехали мимо нас и, развернувшись, вернулись. Мы быстро облепили БТРы и поехали в расположение полка. Дорога домой показалась недолгой.

Вот и стройное каре из бронетехники в зелёной, густозаминированой по периметру долине. Хребты охраняет пехота. Проехали КПП и остановились возле родных БМПэшек. Сразу же осмотр оружия. Контрольный спуск и торопливые доклады.

Командир роты был «мрачнее тучи» и завернул долгую лекцию о том, какие мы разгильдяи, и поэтому вместо сна будем всей ротой копать окоп «для стрельбы с лошади стоя». Шагами отмерил границы ямы и приказал приступать. Когда командир ушёл, начались свои «разборки». «Деды» заявили, что виноваты «молодые». Пусть «молодые» с «черпаками» и отдуваются. Сами же расположились отдыхать и велели предупредить перед приходом командира.

Земля была сплошной камень, лопатку сапёрную не воткнуть, и работа почти не продвигалась. После бессонной ночи неумолимо хотелось спать. И вот «деды» тормознули проходящий мимо БАТ (большой артиллерийский тягач) с большим ковшом и попросили помочь. Боец согласился и, опустив ковш, стал скрести камень.

Ему удалось снять около 15 сантиметров щебня, и ковш заскользил по крепкой горной породе. Боец проехал ещё несколько раз туда-сюда и сказал, что это всё, чем он может помочь. Мы поблагодарили его, потому что с помощью лома и сапёрных лопаток нам и за день было бы не достичь таких результатов. Мы разровняли следы от гусеничной техники и сели ждать командира.

Он пришёл где-то в одиннадцатом часу. Мы заранее разбудили спящих «дедов», и те, подскочив, сразу же схватились за лопаты, изображая бурную деятельность. Командир роты, увидев нашу работу, был удовлетворён и даже не поскупился на похвалу. Приказал бросать это грязное дело и идти отдыхать, т. к. охота на духов продолжается, и ночью опять идти в засаду.

Когда мы проснулись, то увидели, что расчищенное нами место облюбовал танк. Хорошо, что наши труды хоть кому-нибудь пригодились.