18 мая 2004 года. Вторник

В 06.00 подъем на инженерную разведку дорог. Водитель увозит меня в комендатуру. Мы опаздываем и догоняем саперов уже на Минутке, площади в центре района. Безусая солдатня важно-медленно передвигает свои ноги вдоль сияющих от восходящего солнца обочин. Наша цепь, растянувшись по обе стороны дороги на сотню метров, привычно ищет замаскированные мины и закопанные фугасы, поставленные этой ночью. Они прячутся в листве деревьев, под бытовым мусором обочин, на сбитых, криво торчащих фонарных столбах, под крышами примыкающих к дороге домов. Нередко за их обнаружение кто-то отдает свою жизнь, сохраняя чужие.

Наш маршрут — печален. Он пролегает среди расстрелянных, искромсанных огнем улиц. Гнутые, развалившиеся глинобитные жилища, обломанные, с выпученными глазницами выдранных глаз, многоэтажки… Ветерок траурно колышет бурьян в заросших дворах, в которых ковыряются, давимые голодом, своры бездомных псов, с тоскливым видом перебегающие пустую утреннюю дорогу. Непередаваемый словами пейзаж неумолимой жестокости и зла перед нами. Кажется, засохшие, костлявые пальцы смерти перебирают надгробия треснувших стен, в которых потихоньку завывает ветер. Еще столько не похороненных покойников скрывает эта мертвая тишина уродливых улиц…

Около трех километров мы пылим по накаляющемуся с утра городу. В середине этого хмурого каравана, перетаскивая по выбоинам огромную тушу металла, ползет наше огневое прикрытие, раскрашенный в камуфляж БТР-80.

В отдел я возвращаюсь до развода и незаметно проскакиваю в кубрик, где Ара, Сквозняк и Опер уже проснулись и готовятся начать рабочий день. Я падаю на кровать, и сны золотые охватывают мое сознание еще до подушки. Поход на инженерную разведку — это тоже одно из моих ухищрений, которое позволяет не начинать со всеми рабочий день и потом бессовестно врать о затянувшейся разведке. Главное, не попасть на развод. В общей суете после него твое имя и лицо забываются до самого вечернего построения.

В обед вспотевший от жары Сквозняк передает повседневные подробности тамерлановской планерки. Последний вновь надрывался около получаса, рассказывая о том, как все мы скоро «будем гореть в аду!», если раньше не примемся за работу и не перестанем бездельничать. По плану Тамерлана, а точнее, по планам задающих эти самые планы руководства республиканского МВД, каждый участковый обязан каждый месяц задерживать либо международного террориста, либо на худой конец разоружить захудалую чеченскую банду. Вот и сегодня Тамерлан отправил каждого на свой участок с заданием поймать Шамиля Басаева.

После обеда Сквозняк вновь идет за басаевским скальпом, а я засыпаю. Про меня никто не помнит.

Вечером наши контрактники нажрались водки в своих кубриках, и, как обычно это бывает, некоторых, особо боевых, потянуло на подвиги. Один такой замечательный парень, Ветеран всех войн и вооруженных конфликтов, оперуполномоченный уголовного розыска, прыгнул на бронированный служебный «уазик» и помчал его к ПВРу (Пункт временного размещения беженцев — около сотни деревянных домишек в чистом поле на краю нашего района). Ветеран, собравшись туда на всю ночь в засаду, решил доказать, что вполне способен сам поймать минимум сотню боевиков. Но ПВР охраняется десятью сотрудниками чеченской охраны, которых Ветеран в гордыне своей собирался то ли напугать, то ли просто избить. Неизвестно, что именно там произошло, но уже через полчаса Ветеран под конвоем нашего начальства был доставлен без оружия домой. Еще через пять минут он уже ехал в дежурной машине на освидетельствование в центральную больницу.

Нет такого молодца, чтобы перепил винца!

Вчера в городе на фугасе подорвали машину одного из отрядов ОМОНа. Три человека ранены.

Сегодня утром на фугасе подорвали инженерную разведку Урус-Мартана, затем обстреляли. Погибли по разным слухам от семи до одиннадцати человек.