Глава 16. Успех парижского алхимика

Василий и София углубились в работу. Пока всё было именно так, как планировал Василий: перевод получался быстрый и качественный, София задавала минимум вопросов и схватывала всё на лету.

Василий уже видел некоторые отличия в том тексте, над которым они сейчас работали, над тем, которым он, наряду с другими материалами, руководствовался.

Ему еще нужно было провести более детальное сравнение, но уже сейчас он понимал, что избран правильный путь. Он, однако, считал, что некоторые изменения не повредят процессу производства философского камня. Этот процесс, как он считал, больше зависит не только и не столько от чисто химических манипуляций, а от состояния сознания того, кто производит делание. Он мог полагаться лишь на собственные ощущения, и эти ощущения говорили ему о том, что сведя всё воедино, он достигнет желаемого совсем скоро.

Текст «Завещания» невелик, через несколько часов плодотворной работы он был готов.

– Похоже, у нас всё, – сказала София.

– Замечательно. Позже я проведу некоторые сравнения с предыдущими редакциями. Кстати, а что вы знаете о Николя Фламеле?

– Я, конечно, слышала о нём, да и сейчас прочла немало, но не могу сказать, что знаю больше того, что он был известным алхимиком своего времени.

– Как вы понимаете, я занимаюсь изучением его трудов. Из его работ можно почерпнуть довольно подробные сведения о его жизни, и я думаю, что вам тоже не помешает это знать.

– Если это нужно для дела, я с удовольствием познакомлюсь с ним поближе. Что мне почитать? – сказала София.

– На самом деле, почитать можно довольно много всего, есть и его собственные тексты, есть обширные исследования. Я, кстати, полагаю, что биография Фламеля, которую он потрудился оставить нам, вполне может быть не жизнеописанием, а иносказательным путеводителем по процессу создания философского камня.

– Я вполне готова в это поверить, всё же, известные нам личности из глубин веков и сами вполне могут быть лишь чьим-то иносказанием, равно как и их биографии.

– Тут вы правы. Есть мнение, что и самого Фламеля, в том виде, в котором мы привыкли о нём думать, не существовало. Имеются свидетельства того, что он реально существовал, но при желании можно сфальсифицировать всё, что угодно. Однако я привык считать, что Николя Фламель – реальная личность. Кстати, не исключено, если верить некоторым сведениям, что он может жить и в наши дни.

– Василий, в таких вопросах, воспринимаемым конкретным исследователем, вами например, точку может поставить только мнение исследователя. Доказать можно всё что угодно, и, хотя мы говорим о науке, обычно вопрос личных пристрастий играет тут ведущую роль.

– Да, поэтому говорить о какой-то истине в последней инстанции не приходится, несмотря ни на какие доказательства. Вы спрашивали о том, что почитать? Думаю, я избавлю вас от лишних трудов, если кратко расскажу собственную версию биографии Фламеля. Сегодня у нас еще есть время. Давайте перейдём в более удобное место и я начну.

Василий и София перешли в большую комнату на втором этаже, где без труда могли уместиться человек десять. В комнате стоял необъятный жёлтый кожаный диван с парой таких же кресел, в каждом из которых вполне могли расположиться два человека, и стеклянный журнальный столик. На одной из стен, напротив дивана, висел большой плоский телевизор, по углам стояли звуковые колонки, которые вместе с телевизором создавали то, что называют домашним кинотеатром. Одну из стен занимали окна, сейчас они были завешены плотными зелеными шторами. Комнату наполнял мягкий свет. У одной из стен был устроен мини-бар. Василий подошёл к нему.

– София, что выпьете?

– Я бы не отказалась от простой минеральной воды, если есть.

– Да, конечно есть. А я выпью «Кока-Колы», люблю это изобретение аптекаря конца девятнадцатого века. Хотя теперь, конечно, в нём нет кокаина, чему я, в общем-то, рад.

София устроилась в кресле, Василий занял ту часть дивана, которая была ближе к этому креслу и начал рассказывать.

– Николя Фламель жил во Франции, в Париже. А его дом на улице Монморанси сохранился до сих пор. Он считается самым старым из полностью сохранившихся жилых домов в этом городе.

– Знаете, а ведь я там была однажды. Сейчас в этом доме работает ресторан. – перебила рассказчика София.

– Говорите, что почти ничего о нём не знаете, а сами даже в его доме бывали, – улыбнулся Василий.

– Ну, бывать можно во многих местах, а вот знать – это уже другое дело.

– Так вот, родился Фламель в 1330-м году в Понтуазе. Это город севернее Парижа, теперь один из его пригородов. Наверняка, вам география Парижа, раз вы оттуда родом, знакома лучше, чем мне?

– Да, и это я тоже знаю, но давайте не будем отвлекаться. Представьте, что я не знаю вообще ничего ни о Франции, ни о Фламеле и рассказывайте. Иначе рискуете пропустить что-нибудь важное, считая, что мне это и так известно.

– Хорошо, рассказываю дальше. Его родители были небогатыми горожанами, но смогли дать ему неплохое по тем временам образование. Не забывайте, на дворе был 14-й век, а например, печатные книги стали распространяться только в 15-м. Человек, который умел хотя бы читать и писать, был уже грамотеем. Это, кстати, важный момент в биографии Фламеля, ведь один из способов, которым он зарабатывал себе на жизнь, было создание рукописных копий книг, и с книгами же связан самый интересный этап его биографии.

Василий сделал пару глотков «Кока-Колы» и продолжил.

– Фламель еще молодым человеком перебрался в Париж, там он планировал зарабатывать себе на жизнь профессией общественного писаря. Он арендовал небольшую каморку, в которую едва влезали стол и стул, и приступил к работе. На самом деле, у писарей в те времена было множество занятий. Как я уже говорил, он переписывал книги, да так искусно, что о нём пошла слава по всему Парижу. Кроме того, он давал уроки письма горожанам, которые часто не шли дальше того, чтобы научиться выводить на бумаге своё имя.

– Знаете, Василий, вот мы говорим об образовании, а ведь и в наше время немного найдётся по-настоящему хорошо образованных людей. Читать и писать могут практически все, дипломом о высшем образовании уже никого не удивишь, да только большинство таких вот «образованных» обычно лишь потребляют знания, причём – исключительно в объеме, который требуется от них внешними по отношению к ним причинами. В былые времена каждая книга была ценностью…

– Да, но вот что надо помнить в таких рассуждениях: природа не терпит регресса, а это значит, что человечество развивается. Возможно, именно сейчас, когда кажется, что знания обесцениваются, формируется нечто совершенно новое. Некий коллективный гений, способный с помощью миллионов поверхностных умов сделать неизмеримо больше, нежели прекрасно образованные одиночки прошлого.

– Не мне спорить с природой, Василий. – сказала София.

– Да и не мне спорить с историей. Значит так, Фламель много чем занимался, был писцом, нотариусом, даже своего рода «книгоиздателем», покупал и продавал книги. Дело шло хорошо, у него были подмастерья. Тут надо понимать, что писарь, что в те времена, что сейчас, много не заработает. Хватит на кров и пищу, может, удастся что-то скопить на старость, но не больше. И вот однажды в конторе Фламеля появляется некая женщина, её звали Пернелль Лета. Я, кстати, полагаю, что госпожа Пернелль играет весьма значительную роль во всём, что происходило с Фламелем, причём, прямых доказательств у меня нет, но не думаю, что он стал бы тем, кто он есть, не будь её рядом.

– И что же такого она сделала?

– Она, как минимум, вдохновляла его на то, чем он занимался и всячески его поддерживала. Это уже многое. На самом деле, я не могу это толком объяснить. Вот знаете, когда человек чем-то достаточно долго и увлеченно занимается, у него бывают озарения, когда он чувствует что-то, а объяснить не может.

– Да, так бывает. Если за такими озарениями следовать, можно найти что-нибудь по-настоящему новое, сделать открытие, а можно и впустую потратить время. – сказала София.

– Так и есть, но Фламель, насколько я знаю, времени впустую не тратил. Итак, Пернелль Лета пришла к Фламелю оформлять какие-то документы. Ему в то время было лет сорок, она была старше, дважды вдова, однако выглядела очень молодо. Писарь ей приглянулся, она тоже показалась ему симпатичной, в итоге – свадьба. У неё были кое-какие сбережения, весьма скромные, он продолжал заниматься своим ремеслом, я так думаю, даже расширил его – у него ведь теперь появилась помощница.

– А что-нибудь известно о прежних мужьях его новой жены? – сказала София и чему-то улыбнулась.

– Об этом история умалчивает. – серьёзно ответил Василий.

– Я слышала, что он был сказочно богат благодаря алхимическим успехам. А может быть, на самом деле эта «дважды вдова» попросту была особой весьма обеспеченной?

– Это будет чуть позже. По поводу её богатств, вы же понимаете, что то, что было полтысячелетия назад, может дойти до наших дней в искажённом до неузнаваемости виде. Может быть, она и была богаче, чем принято считать, но откуда тогда вся эта алхимия в жизни Фламеля? Что бы там ни было, а я в такие случайности не верю. Слушайте дальше.

– Хорошо, простите, постараюсь больше не перебивать.

– Фламель, еще в молодости, видел сон. К нему явился ангел, который держал в руках старинную книгу в богатом переплёте. Ангел показал ему книгу и сказал, что в ней Фламель ничего не поймёт, но настанет день, когда он сможет увидеть в ней то, что никому больше видеть не дано. На сон Фламель особого внимания не обратил, однако, раз уж этот сон дошёл до нас, не забыл. И вот однажды он приобрёл у кого-то старинную книгу, написанную на чём-то вроде древесной коры. Автором книги значился некий «Авраам Еврей». В книге он узнал тот самый фолиант, который держал в руках ангел. Как и ожидалось, ничего в ней Фламель не понял, даже толком не был уверен, на каком она языке написана. Однако он посвящал много времени разглядыванию картинок, которых там было предостаточно, показывал копии листов посетителям своей книжной лавки, надеясь, что кто-нибудь его просветит. Книга попала к нему, когда он был уже женат, однако супруге он ничего не говорил, пытался разобраться сам. В итоге она заметила, что её мужа что-то тревожит и начала его расспрашивать.

– А эта книга до нас дошла? – сказала София.

– Есть похожие книги, но вот имеется ли среди них та, о которой пишет Фламель – большой вопрос.

– Судя по всему, Фламель всё же смог прочесть эту книгу. Уж не супруга ли ему в этом помогла?

– В каком-то смысле так оно и есть. – ответил Василий.