Когда глава Школы Фреда Неллеса, калифорнийской государственной организации по делам несовершеннолетних в Уиттиере, попросил меня поговорить с его подопечными (в то время мы их называли «подопечными государства»), я с радостью согласился. (Эту школу позже закрыли из-за дефицита бюджетных средств, а потом она получила новое название – Отдел по делам несовершеннолетних – и стала частью Калифорнийского департамента коррекции и реабилитации, предоставляющего возможность образования, обучения и лечения самым злостным малолетним преступникам в Калифорнии.) Это были ребята постарше, лет 16–20, совершившие самые разные преступления, включая убийство. Было бы неправильно просто заскочить к ним на минутку с лекцией. Я помню, как ненавидел нравоучения, когда сам попадал в передряги, поэтому решил рассказать ребятам о том, что я некогда тоже был первостатейным разгильдяем и мое отношение к жизни было примерно таким же, как у них сейчас. Я полагал, мы найдем общий язык.

По-моему, я сильно впечатлил их тем фактом, что столько успел совершить в юности и что многое мне сошло с рук. А потом я сменил тему и объяснил им, как – при определенной поддержке – мне удалось превратиться из хулигана в атлета. Закончил я выступление историей о своих злоключениях во время войны.

Сказать, что они были удивлены, – это ничего не сказать. Парни-то думали, что я буду читать им нотации. А вместо этого я прошел с ними по Пути Неудач и показал, что всегда есть возможность свернуть с него на Шоссе Самоуважения. У меня самого было ощущение, будто я обращался к себе в юности, давал советы, пытался оказать поддержку. Я посоветовал ребятам воспользоваться ситуацией и чему-то научиться у меня.

В следующий раз, когда я выступал перед детьми из этой организации, произошло то же самое. И потом опять. Наконец они поняли, что сами могут контролировать тот путь, которым идут. Помню, как кто-то из парней сказал мне: «Прослушав вашу историю, мы поняли, что можем мотать свой срок, стоя на ушах».

Что ж, говорить о чем-то – это, конечно, хорошо, но ведь важнее действовать. Я часто думал: «А был ли у этих мальчишек в жизни хоть кто-то наподобие моего брата Пита? Кто-то, кому было не все равно и кто был готов бороться за них?»

А если да, то как же так вышло, что они здесь? Возможно, в моих силах сделать что-то еще, чтобы им помочь?

Мое выступление перед ребятами в школе Фреда Неллеса привело меня к прозрению. Я решил по-настоящему помогать таким детям и в 1954 году открыл лагерь для мальчиков Victory Boys Camp.Это была некоммерческая организация, существовавшая на пожертвования. Свой первый такой лагерь я разместил на месте заброшенного кемпинга возле шоссе Angeles Crest. Владел помещением типографщик, который ходил в мою церковь. Условия проживания были самыми простыми, в кемпинге не было электричества, но зато имелись четыре комнаты, где я мог расселить ребят, и еще одна каморка, которая могла служить кухней.

Рядом находились источник с пресной водой и колодец с насосом. Арендная плата была невысокой. Мы заключили сделку.

Я подписал контракт с двумя олимпийцами, которые стали нашими консультантами: Китом Уиджменом и его старшим братом Полом. Кит был прыгуном с трамплина и участвовал в Олимпийских играх 1952 года в Осло. Позже он стал лыжным инструктором и в конце концов переехал в Калифорнию, где в начале 1960-х снял телесериал Ski Tips. Несколько лет спустя мы с ним вместе поднимались на ледник Ганнета.

А еще Кит был телом – но не голосом – Веселого Зеленого Великана.

Пол, лыжный двоеборец, участвовал в 1950 году в чемпионате мира в Лейк-Плэсиде, а в 1952 году в Олимпийских играх. Он активно занимался развитием рекреационной зоны в городке Стимбот-Спрингс в своем родном штате Колорадо.

Многие из ребят, с которыми я знакомился, в качестве причины своих «преступлений» называли желание «просто потешиться»: «Мне хотелось чего-то захватывающего» или «Смеха ради!»

И я подумал, что могу предложить им взамен кое-что не менее захватывающее. Мой план был таков: вывозить около тридцати пяти малолетних разгильдяев преимущественно из школ и семей, находившихся под эгидой Калифорнийской государственной организации по делам несовершеннолетних, на одну неделю в свой лагерь и бесплатно знакомить их со спортом, навыками выживания и жизнью на природе. По вечерам мы собирались вокруг костра и говорили о жизни и о том, как провели день. Иногда касались Библии, я отвечал на вопросы ребят. Замечу, что такие разговоры велись исключительно в рамках нашей программы, я никогда не навязывал ничего лишнего.

Все, что нам требовалось, – это внимание, полное уважения. Если кто-то хотел узнать о чем-то большем, мы были рады ответить на любые вопросы индивидуально.

Наш лагерь просуществовал в кемпинге несколько лет. За это время я улучшил условия и собирался построить плавательный бассейн.

Все говорили, что строительство невозможно, потому что лагерь находился на высоте шесть тысяч футов. «Как же вы проведете туда воду? Даже если получится, она будет замерзать зимой. А еще тут нет электричества; вам потребуется двести двадцать вольт, чтобы работали фильтры». Ну, вы меня знаете: я был просто обязан найти выход.

Мы очень нуждались в электричестве. Так как мои выступления неизменно вызывали у людей расположение, среди посетителей моих лекций всегда находились желающие оказать посильную помощь. Одна строительная компания отдала мне два генератора по 110 вольт каждый. Я установил их в небольшом сарае, соединил между собой и получил таким образом 220 вольт, необходимых для запуска фильтров в бассейне – и многого другого. От той же строительной компании я получил джип с бульдозерным ножом. Последний демонтировался в случае необходимости за пару минут. Он был как нельзя кстати, когда нужно было расчищать дороги.

Моей самой большой проблемой стал выбор места для бассейна, ведь мне нужно было разместить его выше зоны затопления. Местный егерь показал мне отметки уровня наводнений прошлых лет, и мы выбрали наиболее подходящее место. «Ты забудешь о своих переживаниях, если построишь бассейн здесь, – заверил он. – Лучшего места не найти».

Отлично, выбор сделан. Но на этом месте возвышалась огромная гора мусора. Чтобы привести все в порядок, я обратился к Элвину Стинкемпу, застройщику Бэль-Эйр и прихожанину моей церкви. «Я помогу вам, – пообещал он. – Организую трактор D8 Caterpillar и три смены рабочих. А вы просто устроите пикник для их жен и детей, и они все уберут».

После того как территория была расчищена, я позвонил в крупную компанию, занимавшуюся строительством бассейнов. Проведя экспертизу почвы, они сообщили, что новости неутешительные. «Тут сплошная галька, – заявили эксперты. – Мы думаем, почва не выдержит строительства. Но если каким-то чудом вам удастся выложить котлован стальными листами, все остальное мы сделаем бесплатно».

Мы ударили по рукам. Стинкемп выкопал котлован, и хотя грунт оседал то тут, то там, мне удалось отвести какую-то часть воды из пресноводного источника в небольшой ров вокруг котлована, благодаря чему его стенки немного пропитались водой и почва стала более способной к сцеплению. Из того же источника я планировал взять воду и для будущего бассейна.

Вместе с рабочими мы проложили арматуру для бассейна размером 22 на 45 футов. Потом к нам присоединились специалисты по гуниту – смеси цемента, песка и воды. Он поступал через огромный рукав и пневматически разбрызгивался на огромной скорости по всей опалубке – в нашем случае по стальному каркасу. Если вы когда-нибудь видели, как строят бассейн во дворе частного дома, вы наверняка знаете, как это происходит.

Для обычного бассейна требуется четыре дюйма гунита, распределенного по всей стальной подложке. Мне же понадобилось целый фут, чтобы сделать конструкцию более прочной.

Когда эксперты строительной компании увидели, чего нам удалось добиться, они сдержали слово и возвели нам подпорки, трамплин, хромированную лестницу; установили красивую подсветку. А еще я заказал облицовку стен бассейна кафелем. Я построил кабинку для переодевания с одного конца бассейна, а еще сделал цементный настил шириной в семнадцать футов, окруженный четырехфутовой стеной. Теперь нашему бассейну не было страшно никакое наводнение.

Никто не мог поверить, что нам это удалось.

Я наполнил бассейн водой из источника. И вот как: примерно в 125 ярдах вверх по холму я построил небольшую дамбу, поставив двухдюймовый вентиль, спаял две двадцатифутовые части черного резинового герметичного шланга и пустил вниз по холму. Так как получившийся трубопровод был черного цвета и находился все время на солнце, вода поступала в бассейн уже нагретой.

Кому-то может показаться, что это не такое уж большое достижение. Но суть не в этом. Просто я лишний раз хочу подчеркнуть, что при наличии желания и смекалки можно горы свернуть.

Когда бассейн был готов, мы с женой решили, что неплохо бы выкупить это хозяйство. Владелец назвал цену: 13 000 долларов. Таких денег у меня не было, но я не расстроился. Ведь аренда лагеря была мне вполне по силам. Представьте же себе мое негодование, когда хозяин вдруг решил увеличить стоимость аренды втрое!

– Что? Я ведь только что построил бассейн!

– Ну да. И теперь земля стоит дороже. Извините.

– Но получается, что вы модернизировали свое имущество за мой счет!

Но он даже слушать не захотел. Чертовски обидно.

Пока я раздумывал над тем, как быть, телеведущий Ральф Эдвардс без моего ведома решил, что я должен стать почетным гостем на его шоу This Is Your Life, пользовавшемся сумасшедшим успехом.

Мне никто об этом не сообщил, потому что в этом и была вся суть – устроить сюрприз. В анонсе говорилось, что спортивный комментатор Элмер Питерсон будет брать у меня интервью. Я согласился. Но когда водитель привез меня в студию Питерсона, там оказалось заперто. Мы вышли на улицу и стали ждать под дверью.

– Он будет с минуты на минуту, – сказал водитель.

Внезапно двери служебного входа открылись, и мне в лицо ударил яркий свет. Я отступил назад. И уже в следующую минуту кто-то громко воскликнул: «Луи Замперини! Луи Замперини! Луи Замперини!» Водитель подтолкнул меня поближе к свету. И тут я увидел Ральфа Эдвардса. Я, переживший крушение самолета и пытки в лагере военнопленных, в тот момент был настолько поражен происходящим, что не мог пошевелиться. «Луи Замперини, – произнес Эдвардс. – ЭТО ВАША ЖИЗНЬ!»

О чем я еще не подозревал, так это о том, что продюсеры шоу заранее спросили мою жену, что могло бы стать для меня самым большим сюрпризом. И она рассказала им о лагере и 13 000 долларов. Когда они обратились к владельцу кемпинга, тот неожиданно повысил цену – и теперь требовал 25 000. Тогда организаторы шоу решили подарить мне золотые наручные часы, камеру Bell & Howell, тысячу долларов наличными и микроавтобус Mercury 1954 года.

Я заявил владельцу, что он может оставить себе лагерь, бассейн и все, что я ему преподнес на блюдечке с голубой каемочкой, поскольку у меня другие планы.

Спустя несколько лет я случайно столкнулся с его дочерью. «Вы все еще пользуетесь бассейном?» – спросил я.

– О, нет, – ответила она. – Его смыл ужасный ливень.

– Что?! Да этот бассейн должен был простоять там до скончания веков!

Она только покачала головой. Кажется, на том холме произошел страшный пожар, и огонь полностью все уничтожил. Здания, деревья, кустарники – все сгорело дотла.

Территория оказалась бесхозной, а сильнейший ливень и наводнение довершили дело. Я был ужасно расстроен, узнав, что бассейна больше нет, но в то же время испытал облегчение от того, что в свое время не купил этот участок.

Иногда то, что мы считаем потерей, превращается в выигрыш, и наоборот. Я стараюсь не делать скоропалительных выводов, не разобравшись в ситуации, предпочитаю оставаться терпеливым и высказывать суждение, хорошенько все обдумав, потому что искренне верю в то, что в конце концов все, что ни делается, – к лучшему.