ГЛАВА 8
Чарльз, лорд Джарвис, не мог точно припомнить тот момент, когда он осознал, насколько непроходимо тупы большинство людей. Он предполагал, что это понимание приходило к нему постепенно, с годами, по мере наблюдения за поведением и мыслительным процессом служанок и конюхов, адвокатов и врачей, а также сельских сквайров, населявших мир его детства. Но Джарвис четко помнил тот день, когда он осознал мощь собственного интеллекта.
Ему было тогда десять лет, и он страдал под властью очередного из многочисленных наставников, которых его мать нанимала для обучения единственного сына своего покойного супруга, чтобы не подвергать его хрупкое здоровье (а также свое положение матери наследника) потенциально смертоносной суровости Итона. Пригласили мистера Хаммера – так звали этого субъекта, – который считал себя весьма ученым мужем. Только вульгарная нехватка денег заставила мистера Хаммера дать согласие взяться за унизительную должность наставника маленького мальчика, и потому он не упускал возможности показать своему ученику всю бездну его невежества и умственной неполноценности. Однажды он поставил перед Джарвисом невыполнимую, по его мнению, задачу – математическую проблему, на решение которой у Хаммера, студента последнего курса Оксфорда, ушел целый месяц.
Джарвис решил задачу за два часа.
Ученику удалось так взбесить своего наставника, что тот очень скоро нашел повод подвергнуть мальчика суровой порке. Но оно того стоило, потому что в этот момент триумфа на Джарвиса снизошло откровение. Он понял, что большинство людей, даже те, что родились в знатных семьях и получили хорошее образование, имеют ум медлительный и путаный. И его собственная способность мыслить ясно и быстро, анализировать и видеть определенные схемы, а также изобретать сложные стратегии и решения – не просто редкость. Это может стать еще и очень мощным оружием.
Поначалу он думал, что в Лондоне все будет по-другому. Но очень скоро понял, что уровень тупости и невежественности в высшем обществе и правительстве примерно такой же, как у кобелей где-нибудь в Миддл-сексе.
Человек, с которым сейчас имел дело Джарвис, а именно лорд Фредерик Фэйрчайлд, был типичным представителем лондонского высшего общества. Младший сын герцога весьма преуспел в жизни, хотя тупая приверженность принципам вигов не давала ему прорваться к власти при короле Георге III. Теперь, когда принц Уэльский того и гляди станет регентом, лорд Фредерик надеялся, что его многолетняя верность Принни будет наконец вознаграждена. И он пришел сюда, в комнаты, выделенные принцем в Карлтон-хаус для Джарвиса, с очевидным намерением вынюхать, какое же у него, в конце концов, положение. Надежда получить место премьер-министра не была секретом ни для кого в Лондоне.
– Представители Палаты лордов и Палаты общин собираются в следующий четверг провести заседание, – говорил лорд Фредерик, глядя на Джарвиса большими внимательными глазами. – Если будет достигнут компромисс по поводу формулировок, то я могу поклясться, что принц получит регентство шестого числа. – Он замолчал и выжидательно уставился на Джарвиса.
Несмотря на то что ему стукнуло пятьдесят, лорд Фредерик до сих пор считался красивым мужчиной – высокий, широкоплечий, подтянутый, с гривой густых, волнистых седых волос. Вдовец, любимец дам, всегда готовый сопроводить одинокую матрону на обед или заботливо перелистывать ей ноты, пока она музицирует. Его любезность и умение вести себя в обществе способствовали изобилию приглашений на приемы в загородные имения и на обычные балы лондонских сезонов. Но у лорда Фредерика имелись расточительные привычки – опасно расточительные, что придало оттенок нетерпеливости его голосу, когда он прокашлялся и спросил с отработанной небрежностью:
– Не сделал ли принц распоряжений насчет распределения мест в новом правительстве?
Вопрос был сформулирован тонко. Все знали, что принц Уэльский уже принял несколько решений по таким насущным вопросам, как цвет новых шелковых штор для своих гостиных или выбор архитектора для осуществления его очередного проекта перестройки дворца. Джарвис, стоя у окна, лишь улыбнулся.
– Нет. Пока нет.
По лицу лорда Фредерика скользнула тень разочарования. Сегодня он был непривычно нервным. И даже подскочил, когда один из секретарей Джарвиса постучал в дверь и объявил:
– Сэр Генри Лавджой, милорд. Говорит, что дело очень важное.
– Проводите его ко мне, – сказал Джарвис, прекрасно сознавая присутствие лорда Фредерика. Интересно будет посмотреть, слышал ли он уже об убийстве Рэйчел Йорк. Очень интересно.
– Ну, в чем дело? – спросил Джарвис нарочито встревоженным тоном, когда магистрат вошел.
Сэр Генри помедлил, вопросительно глянув на лорда Фредерика.
– Можете говорить свободно, – сказал Джарвис, сделав широкий жест рукой в сторону лорда Фредерика. – Полагаю, дело касается лорда Девлина?
– Да, милорд. – Магистрат снова помолчал, и его поведение подсказало Джарвису, что дела обстоят вовсе не так, как ему хотелось бы. – Он бежал.
Джарвис никогда не позволял себе роскоши выходить из себя, хотя порой выказывал гнев ради пущего эффекта, дабы припугнуть людей и заставить их исполнить то, чего он хочет. Он выждал несколько мгновений.
– Бежал, сэр Генри? Вы говорите – бежал?! Вопрос был задан ледяным тоном с должной примесью скептицизма и праведного возмущения.
– Да, милорд. Он зарезал одного из моих констеблей, угнал ландо, а затем…
Джарвис на мгновение схватился за переносицу большим и указательным пальцами и прикрыл глаза.
– Избавьте меня от подробностей, – вздохнул он и опустил руку. – Надеюсь, вы узнали, куда Девлин направился?
Щеки коротышки слегка порозовели. Ничто так не заставляет человека чувствовать себя некомпетентным, как легкий намек на его несостоятельность.
– Пока нет, милорд.
Лорд Фредерик поднялся со своего кресла у камина и уставился на них.
– Я правильно понял, что вы пытались взять под стражу сына графа Гендона? Но по какому обвинению?
– Убийство, – прямиком заявил Джарвис.
– Убийство? Боже мой! Но… я думал, что рана Толбота скорее смешна, чем опасна! Неужели он умер?
Разъяснение, коротко поклонившись, дал сэр Генри:
– Последняя дуэль лорда Девлина, как я знаю, обошлась без жертв. Однако виконт обвиняется в убийстве молодой женщины, чье тело было нынче утром обнаружено в церкви Сент Мэтью на Полях близ Вестминстерского аббатства. Это актриса по имени Рэйчел Йорк.
Джарвис с интересом смотрел, как лорд Фредерик медленно открывает рот. Обычно этот человек лучше владел собой.
– Вы арестовали виконта Девлина за убийство Рэйчел?
Сэр Генри моргнул.
– Вы знали ее, милорд?
– Не могу в полном смысле слова сказать, что я ее знал. То есть я, конечно, видел ее в Ковент-Гардене. И конечно, я слышал, что ее убили. Но понятия не имел, что Девлин… – Достав из кармана платок, лорд Фредерик прижал тонкую льняную ткань к губам. – Извините, – прошептал он и торопливо покинул комнату. Сэр Генри, чуть нахмурившись, смотрел вслед лорду Фредерику.
– Я хочу, чтобы на поимку Девлина отрядили всех самых способных людей, – сказал Джарвис, снова завладевая вниманием магистрата.
Сэр Генри поклонился.
– Да, милорд.
– Конечно, вы послали наблюдателей в порты?
Очередной поклон.
– Да, милорд. Хотя виконт в эти дни вряд ли будет желанным гостем на континенте.
– Всегда остается Америка.
– Да, милорд.
Этот коротышка начинал его утомлять. Джарвис потянулся за табакеркой.
– Надеюсь, утром я получу более удовлетворительный отчет.
– Будем стараться, милорд, – сказал сэр Генри Лавджой и откланялся.
После его ухода Джарвис еще некоторое время постоял у залитого дождем окна, глядя во тьму и сжимая в руке забытую табакерку. Туман наконец рассеялся, и стала видна аллея. Мокрая брусчатка блестела в золотистом свете уличных фонарей и фонариков проезжавших мимо карет.
Прежде ему было все равно, виноват Девлин в убийстве актрисы или нет. Значение имело только то, чтобы расследование преступления было закончено как можно скорее и чтобы дурная слава виконта не успела повредить правительству в такой критический переломный момент. Если понадобится, можно будет убрать из правительства графа Гендона, отца виконта.
Чем дольше Джарвис думал об этом деле, тем больше ему казалось, что из этого запутанного клубка событий может выйти какая-то польза. Хотя решительные торийские убеждения делали Гендона более приемлемым для Джарвиса, чем, скажем, люди типа Фэйрчайлда, никуда не денешься от того факта, что Гендон никогда Джарвиса не поддерживал. Этот старый дурак и правда верил, что политика может руководствоваться теми же правилами, что спорт или честная игра вроде крикета на полях Итона. Если Джарвису удастся отделаться от Гендона, манипулировать принцем будет куда легче.
Кроме того, опрометчивое бегство Девлина от правосудия и его предположительное нападение на представителя закона, кончившееся для того смертью, явно предполагают определенную степень вины. Молодого человека надо схватить как можно скорее. Или убить. Джарвис открыл табакерку, заложил понюшку в нос и глубоко вздохнул. Да, лучше будет, если Девлина убьют.
