ГЛАВА 19

Обличье простака мистера Саймона Тэйлора из Ворчестершира с таким человеком, как Лео Пьерпонт, не сработает. Себастьян и Пьерпонт вращались не то чтобы в одних и тех же кругах, но эмигрант знал лорда Девлина в лицо, а неуклюже сидящего бедного костюма и седины на висках явно недостаточно для нужной маскировки. В высшем обществе Пьерпонт славился своей наблюдательностью.

Потому Себастьян посетил один неприметный магазинчик на Стрэнде, где приобрел маленький французский кассиньяровский кремневый пистолет с утолщенным дулом и ступенчатой казенной частью, который идеально укладывался в карман его пальто. Затем, как только ранние сумерки опустились на город и фонарщики вышли на улицы навстречу дождю и пронизывающему январскому ветру, он отправился на Хаф-Мун-стрит.

Лео Пьерпонт торопливо сбежал по ступенькам крыльца. Он поднял воротник и низко натянул на глаза шляпу от сильного дождя с ветром.

– Кэвендиш-сквер, – бросил он кучеру и захлопнул за собой дверцу кареты.

– Как же прав красавчик Бруммель, – заметил Себастьян, удобно расположившийся в дальнем углу кареты, – когда говорит, что джентльмену стоит избегать ездить в каретах.

Француз мгновенно взял себя в руки.

– Прошу прощения, – извинился он. Его взгляд предательски метнулся к двери. – Я не знал, что экипаж уже занят.

Француз имел славу отличного фехтовальщика. Его гибкое тело, несмотря на возраст, оставалось подвижным и ловким. Себастьян вынул руку из кармана и спокойно направил пистолет на француза.

– Думаю, вы все поняли.

Лео Пьерпонт вытянул ноги, поглубже уселся и улыбнулся.

– Боюсь, вы переоцениваете мою способность к воображению.

– И все же вы знаете, кто я такой.

– Конечно. – Его брови поползли вверх в типично галльской презрительности. – Где вы нашли такое отвратительное пальто?

Себастьян улыбнулся.

– У старьевщиков на Розмэри-лейн.

– Похоже. Полагаю, неплохая в своем роде маскировка. Но только до тех пор, пока ищейки не сообразят, что искать пропавшего виконта надо среди дурно одетых людей.

– Я не беспокоюсь на этот счет. Думаю, у вас у самого есть причины избегать внимания властей. По крайней мере, в случае Рэйчел Йорк.

– А если ваши подозрения неверны?

– Конечно, может быть и такое. Однако все-таки интересно, почему именно вы оплачивали ее квартиру?

Мимо прогрохотала карета, свет факелов, которые рядом с ней несли факельщики, упал косым лучом в окно их экипажа и выхватил из темноты острое, ястребиное лицо француза.

– Кто вам об этом сказал?

Себастьян безразлично дернул плечом.

– Сведения легко добывать… когда употребляешь подходящие методы убеждения.

Какое-то мгновение француз бесстрастно смотрел на него.

– И я должен сам догадаться, почему вы решили встретиться со мной по этому вопросу?

– Причина очевидна, по-моему.

Пьерпонт широко распахнул глаза.

– Господи. Вы что, думаете, что это я убил Рэйчел Йорк? Но зачем мне было ее убивать? Какой мотив? Конечно же, не похоть. Если учесть те подробности, которые вы узнали о наших отношениях, то вам должно быть очевидно, что я мог получить девушку в любой момент. Так зачем же мне насиловать ее в церкви?

Себастьян внимательно смотрел на сосредоточенное лицо француза. Была ли Рэйчел на самом деле изнасилована?

– И все же вам приходилось делить ее с другими, – сказал Себастьян нарочито наглым тоном. – Интересно, это вы так щедрость проявляли? Или что?

– Что вы себе вообразили? Что я убил Рэйчел из ревности? – Пьерпонт рассеянно махнул длинной изящной рукой. – Ревность так утомительна, если вы только не примитивный человек или плебей. Понимаете ли, милорд, я не собственник. Наши отношения с Рэйчел удовлетворяли нас обоих, хоть это и выглядит довольно странно.

– Есть и другие поводы для убийства.

Порыв ветра ударил в окна, когда они свернули на Нью-Бонд-стрит, и стекла задребезжали.

– Да, причины есть. Перерезать горло женщине – зверски, несколько раз, чуть ли не отделив ей голову вообще? Какой же человек на это способен, а?

– Вот вы мне и расскажете.

Пьерпонт несколько мгновений молчал, опустив голову на грудь и погрузившись в свои мысли.

– Когда я был молод, я видел, как голова моего отца скатилась с эшафота на Пляс де ла Конкорд. Вы знаете, что отрубленная голова живет еще около двадцати секунд после того, как ее отделили от тела? Двадцать секунд! Подумайте об этом. Долго, согласитесь. Думаете, Рэйчел выпало пережить подобный ужас?

Себастьян прислушивался к грохоту колес экипажей по брусчатке, к звону сбруи. Вот этого факта о смерти Рэйчел он не знал. Он подумал о молодой, красивой, жизнерадостной женщине, о том, как ей было одиноко и страшно умирать в церкви у алтаря.

– Вы не спрашиваете, но я вам все-таки расскажу, – сказал Пьерпонт, улыбнувшись натянутой ледяной улыбкой. – Вечером во вторник я давал обед, на котором присутствовало около полудюжины весьма респектабельных людей, и все они могут свидетельствовать в мою пользу. Так что, мой друг, убийцу Рэйчел вам придется поискать в другом месте. Если вы, конечно, не сами убили ее.

Карета замедлила ход, поворачивая на Генриетта-плейс. Себастьян потянулся к дверной ручке. Он не сомневался, что француз многое скрывает, но они уже почти подъехали к Кэвендиш-сквер, а Себастьяну вовсе не хотелось там появляться.

Он начинал осознавать, как же на самом деле мало он знает и о Рэйчел Йорк, и о ее смерти. Ему было известно, что ее убили в приделе Богоматери в маленькой приходской церкви близ Вестминстерского аббатства, после того как она сказала своей горничной, что идет на свидание с ним, и один из его пистолетов обнаружился в складках ее платья. Но в том, что ее изнасиловали и несколько раз жестоко резанули по горлу, он мог полагаться только на слова Пьерпонта. Если он надеялся выследить настоящего убийцу, в первую очередь он должен узнать, кто нашел ее и когда в точности она умерла.

И тут в голову пришла мысль, что среди его знакомых есть человек, который сможет ему это рассказать.