26 января 1873 года
Сегодня воскресенье, и утром мы с миссис Бринк по обыкновению ходили в церковь. После этого я сидела в своей комнате и вышла только затем, чтобы съесть чуточку холодной курицы и кусочек рыбы, которую Рут сама приготовила специально для меня. От стакана теплого вина я немного успокоилась, но потом, когда в гостиной раздались голоса и миссис Бринк отвела меня вниз, я увидела выстроенные перед нишей стулья и задрожала под взглядами дам.
— Не знаю, что нынче получится, тем более в присутствии незнакомых, — сказала я. — Но мой проводник велел устроить сеанс, и я должна подчиниться.
Кто-то спросил:
— Почему будуар передвинули к нише с дверью?
Миссис Бринк объяснила, там лучше магнетические силы, а дверь не имеет значения, поскольку ее не открывали с тех пор, как служанка потеряла ключ, да еще загородили ширмой.
Потом все замолчали и уставились на меня. Я сказала, что нужно дождаться послания, и мы сидели в темноте минут 10, после чего раздался легкий стук, и я пояснила: со мной связались и велели занять место в будуаре, а гостям следует открыть кувшин с маслом.
Гости подчинились, и я увидела голубоватый свет на потолке, до которого занавесь не доходила. Потом я сказала, что гостям приказано петь. Они пропели полностью два гимна, а я уж не знала, смеяться мне или плакать. Но едва об этом подумала, как меня сильно тряхнуло, и я вскрикнула:
— Дух явился!
Все было совсем не так, как я ожидала: возник мужчина, вернее, громадные руки, черная борода и красные губы. Меня затрясло.
— О господи! Вы настоящий? — прошептала я.
Когда мужчина услышал мой дрожащий голос, его чело разгладилось, он улыбнулся и кивнул.
— Что случилось, мисс Дауэс? — окликнула меня миссис Бринк. — Кто там?
Я не знала, что ответить, и тогда мужчина шепнул мне на ухо:
— Скажи — твой господин.
Я сказала, а он вышел в комнату, и все закричали: О! Господь милосердный! Дух!
— Кто ты, дух? — спросила миссис Моррис, и мужчина пророкотал:
— Мое духовное имя Неотразимый, но на земле меня звали Питер Квик. Вы, смертные, должны называть меня земным именем, поскольку к вам я прихожу в человечьем облике!
Какая-то дама произнесла «Питер Квик», и я повторила это имя, ибо до сего момента сама не знала, каким оно будет.
Потом я услышала голос миссис Бринк:
— Ты пройдешь среди нас, Питер?
Но дух не захотел; оставшись на месте, он принимал вопросы, а публика то и дело изумленно вскрикивала, слыша его верные ответы. Потом он закурил приготовленную для него папиросу, отпил из стакана лимонад и рассмеялся:
— Спириты могли бы добавить сюда капельку спирта!
Когда кто-то спросил, где окажется лимонад после его ухода, дух, на секунду задумавшись, ответил:
— В животе мисс Дауэс.
Потом миссис Рейнольдс, глядя, как он держит стакан, сказала:
— Питер, можно взять тебя за руку, чтобы узнать, насколько она тверда?
Я почувствовала, что дух колеблется, но потом он все же разрешил ей подойти ближе.
— Нате, — сказал Питер. — Ну, какова моя рука на ощупь?
— Теплая и твердая! — воскликнула миссис Рейнольдс.
Питер засмеялся.
— О, я бы хотел, чтобы вы держали ее подольше. В наших пределах столь красивых дам не водится.
Однако реплика явно была адресована за штору, но не с тем, чтобы меня подразнить, а сказать: «Слышишь? Ей-то невдомек, кого я считаю красивой!»
В ответ мисс Рейнольдс кокетливо захихикала; когда Питер вернулся за штору и положил руку мне на лицо, ладонь пахла ее кокетством. Я крикнула, чтобы все опять громко пели.
— С ней все благополучно? — спросил кто-то, и миссис Бринк ответила, что я вновь впускаю в себя духа и мне нельзя мешать, пока обмен субстанциями не завершится полностью.
Потом я снова оказалась одна. Я крикнула, чтобы зажгли свет, и вышла из будуара, но меня так трясло, что я еле передвигала ноги. Меня уложили на диван. Миссис Бринк звонком вызвала слуг — прибежала Дженни, а за ней Рут, которая спрашивала:
— Ну как все было? Изумительно? Почему мисс Дауэс такая бледная?
От ее голоса меня затрясло еще сильнее, и миссис Бринк принялась растирать мне руки.
— Вы не слишком ослабели? — повторяла она, а Рут сняла с меня туфли, обхватила мои ступни, а потом стала согревать их дыханием.
Наконец старшая мисс Адэр сказала:
— Ну будет, дайте и мне за ней поухаживать.
Она села подле меня, а другая дама взяла мою руку.
— О, мисс Дауэс, ничего подобного я не видела! — нашептывала мисс Адэр. — Каково это, когда дух является в темноте?
Потом все ушли, кое-кто оставил для меня деньги — я слышала, как Рут бренчит монетами, но так устала, что мне было все равно, пенсы это или фунты; хотелось лишь уползти в какое-нибудь темное местечко и преклонить там голову. Я лежала на диване и слушала, как Рут запирает двери, а миссис Бринк расхаживает в своей комнате; потом она улеглась в постель и стала ждать. Я знала, кого она ждет. Я подошла к лестнице и закрыла рукой лицо, а Рут глянула на меня и сказала:
— Умничка.