ГЛАВА 29

Гвен откинулась на спинку сиденья гондолы, со счастливой улыбкой подставила лицо солнцу.

– Грандиозно, – заметила она, глядя на проплывающие мимо разноцветные дома и дворцы.

Они неспешно двигались по каналу Сан-Джузеппе.

Клер согласилась с ней, вид действительно был чудесный – своеобразная компенсация за неприятности уходящего дня. Уже выписавшись из гостиницы и собрав багаж внизу, в вестибюле, она просто потрясла Гвен широким жестом – отвела ее к стоявшим поблизости на причале гондолам и попросила выбрать гондольера. Гвен моментально выдала идею – надо проплыть по местам, упомянутым в лекции Клер. А потом выбрала молодого, симпатичного и стойкого с виду гондольера, способного проделать столь сложный путь.

Клер вскоре пожалела, что за все время пребывания в Венеции ни разу не воспользовалась гондолой. Маршруты у них известные, обзорные, но город предстает в каком-то совершенно новом виде. Каналы, похожие на артерии, давали городу свет и жизнь; Венеция раскрывалась перед ними, точно цветок под солнцем, обнажала истинную свою красоту и тайну. Постоянное движение – солнечных бликов на воде; переходов из света в тень, когда они проплывали под каменной аркой какого-нибудь старинного моста и снова выплывали на свет; снующие по каналам моторки и гондолы; хлопающее на ветру белье, что подвешивали на бечевках, натянутых между домами – все это создавало калейдоскопическое впечатление. Усиливали его выгоревшие на солнце разноцветные фасады зданий, каскады красных цветущих бегоний, что росли в синих ящиках под окнами, толстые рыжие коты, лениво разлегшиеся на разогретых солнцем каменных ступенях. И все это волшебство сопровождали ароматы готовящейся еды, обрывки разговоров, звуки музыки, льющейся из высоких арочных окон.

Когда они доплыли до конца канала, впадающего в лагуну, гондольер перестал грести, и лодка закачалась на мелких волнах.

– Это и есть дом Алессандры? – спросила Гвен.

– Да, – ответила Клер и достала из сумки камеру.

– Хотелось бы побывать внутри.

– Мне тоже, – Клер сделала несколько снимков дома и окрестностей.

– Куда дальше?

– К Дворцовому каналу и мосту Вздохов.

– Это там, где тюрьма?

– Правильно.

– А потом – к пьяццетте, где повесили Антонио, потом к каналу Сирот, где утонули все эти люди.

Клер ощутила нечто вроде благодарности к Гвен за то, что ее так интересует история Испанского заговора и она хочет побывать даже в тех местах, где произошли самые страшные и кровавые события.

– Да. А потом к кампо Барнаба.

– Полный улет!

– Хочу хоть как-то отблагодарить тебя за то, что вытащила меня из этой заварушки. Открой секрет, Гвен, – сказала Клер, когда гондольер снова завернул в сторону лагуны, – как тебе удалось убедить Эндрю Кента, что вся эта выдумка с дневником правда?

– Да ничего я не выдумывала.

– Тогда кто?

– Не знаю. Увидела, что полиция вас уводит, и решила сразу бежать к Франческе. Я знала, она поймет, почему я ни за что бы не оставила свой дневник нарочно. А потом меня догнал Эндрю, и я рассказала ему, что хочу сделать. И он решил, что мы должны вместе поговорить с Франческой. Ну, наняли моторку и поплыли к Библиотеке Марчиана, а потом Франческа позвонила своему папаше. И он разговаривал с ним по-итальянски, то есть, я хочу сказать, Эндрю говорил с ним по-итальянски. А потом поговорил еще и с Франческой, и они научили меня, что надо сказать в участке.

– Чрезвычайно благородно с ее стороны, что она пошла ради меня на такую жертву, пусть даже ее отец директор библиотеки.

Гвен пожала плечами.

– Не думаю, что она была единственной, кто убедил директора пойти на такое. Позже она призналась мне: Эндрю Кент обещал пожертвовать деньги в реставрационный фонд Марчиана.

– Что?!

– Ну, сделать пожертвование. Обещал принести чек сегодня же.

– И сколько он пожертвовал?

– Три тысячи евро.

– Три тысячи евро?!

– Чего это вы раскричались?

– Три тысячи евро!

– Не знаю, что тут такого особенного. Это благотворительность. За нее снижают налоги.

Клер тихо застонала и обхватила голову руками. Три тысячи евро? Этой ценой Эндрю удалось купить снисхождение синьора Люпони, иначе она до сих пор торчала бы в участке или, того хуже, в тюрьме. А она даже не поблагодарила его.

Шагая по набережной к причалу Сан-Дзаккария, где находилась остановка вапоретто, они тащили за собой сумки на колесиках. И покорно встали в конец очереди, ожидавшей посадки на судно, которое должно было довезти до аэропорта. Клер последний раз окинула взглядом пьяццу. Люди валом валили по набережной, занимали столики открытых кафе. И вдруг над непрерывно двигающейся толпой взлетела чья-то мускулистая рука и замахала им. Секунду спустя появился и человек, которому принадлежала рука, – то был Джанкарло собственной персоной. Он прокладывал путь через толпу, а рядом с ним шагал загорелый темноволосый юноша, не менее красивый, чем Джанкарло. Клер поняла, что они вместе, лишь после того, как Джанкарло дружески хлопнул его по затылку, чтобы тот прибавил шагу. Что еще более удивительно, у обоих в руках было по большому букету цветов в целлофане.

Гвен проследила за направлением взгляда Клер и пронзительно взвизгнула:

– Нико! – А затем обернулась к Клер. – О господи, что же мне делать? Что говорить?

Клер и сама задавалась тем же вопросом.

– Да ничего особенного. Просто улыбнись и скажи: “Спасибо за цветы”.

Голос ее звучал спокойно, но внутри все сжалось от волнения.

В ту же секунду Джанкарло и Нико подошли к ним.

– Чао, – смущенно сказал Нико, обращаясь к Гвен, и уставился себе под ноги.

– Привет, – ответила Гвен и покраснела до корней волос.

– Надеялся застать вас пораньше, в отеле, – начал Джанкарло, – но позвонил Нико и сказал, что тоже хочет попрощаться, и… – Он легонько коснулся ее руки, и они отошли в сторону от впавшей в немоту молодой парочки. – Как-то глупо все получилось. Почти все время только и знал, что извинялся перед вами… Но сегодня утром это было совсем не то, что вы могли подумать. Мы с Натали расходимся, окончательно. Она не слишком этому рада, и я просто не знаю, что делать, но… Мне бы страшно хотелось видеть вас снова.

– Но я уезжаю. Должна отвезти Гвен в Париж, где ее ждет отец.

– А что потом?

– А потом возвращаюсь домой.

– Это обязательно?

– Не поняла?

– Если вас там никто не ждет, почему бы не вернуться сюда?

– Замечательная идея. Но я просто не могу себе этого позволить.

– Вы можете остановиться у меня. Конечно, квартира не такая роскошная, как родительский дом, но места для двоих достаточно.

Клер взглянула на Джанкарло и вспомнила первую встречу с ним, трепетный восторг при виде этого изумительно красивого лица. Нельзя отрицать, он самый красивый мужчина из всех, кого она когда-нибудь встречала или встретит.

– Идея, конечно, невероятная, – ответила она. – То есть, я хотела сказать, просто замечательная, но… Словом, прямо не знаю, что и сказать…

– Но вы обещаете подумать?

– О да, конечно.

– Тогда позвоните мне из парижского аэропорта и дайте знать, что решили. – Он протянул ей букет. – Так что не забудьте. Обязательно позвоните, буду ждать.

Они взглянули на молодую пару. Гвен и Нико преодолели смущение и болтали. Господи, до чего же симпатичный парнишка, подумала Клер. Очевидно, те же гены, что и у клана Бальдессари, – никогда не видела такой красивой семьи.

Клер поманила рукой Гвен, хотела перемолвиться с ней словечком.

– Готова поспорить, у тебя в школе нет ни одной девчонки, которая могла бы похвастаться дружком из Италии.

– Нико мне не дружок, – сказала Гвен и осторожно покосилась на Николо, не слышит ли он. – Ну, мы встречались всего раз, да и то ничего хорошего из этого не вышло.

– Тебе вовсе не обязательно посвящать их во все детали, – заметила Клер. – Просто я хочу сказать, когда вернешься в школу в сентябре, будешь рассказывать историю о знакомстве с парнем… как ты там его описывала?

– Умереть не встать.

– Историю о парне “умереть не встать”, итальянце, с которым познакомилась в Венеции. И все быстро забудут, что произошло с Тайлером.

Секунду-другую Гвен смотрела на нее с сомнением, потом заметила:

– Да, но только никто мне не поверит. Вы только посмотрите на него! Такой шикарный парень. И никто не поверит, что такая, как я, могла понравиться такому, как он.

– Но ведь ты нравишься Нико, верно?

– Не знаю. – Гвен пожала плечами.

– Должна знать! Ну, сама-то подумай. Стал бы он приходить на проводы с цветами, если б ты не нравилась ему.

Гвен просияла.

– И все же, – заметила она после паузы, – если даже я знаю, что нравлюсь ему, и вы тоже знаете, это еще не означает, что все остальные поверят, что нравлюсь.

– Еще как поверят! – воскликнула Клер. И снова достала из сумочки камеру. – Сделаю несколько снимков, тебя и Николо вместе, и ты можешь увеличить один, самый удачный, и повесить на стенку в спальне, в общежитии, где все будут видеть его – и подружки, и Тайлер.

Глаза Гвен засияли от восторга. Она с восхищением смотрела на Клер.

– Вы гений!

– Ну, неплохой план?

– Просто супер!

Клер обернулась к Джанкарло.

– Не возражаете, если мы пару минут будем вести себя как заядлые туристы?

– Нет, конечно, – любезно заметил он.

Она поманила Гвен.

– Встань здесь, с Николо рядом, чтобы на фоне был дворец.

Клер начала искать выгодный ракурс, в этот момент Николо робко обнял Гвен за плечи, а та стояла и улыбалась во весь рот.

– Она вовсе не собиралась его убивать, – сказала Гвен.

Они как раз пролетали над Альпами, самолет держал курс на север, к Парижу. Клер отвернулась от иллюминатора, через который любовалась потрясающими видами, и недоуменно уставилась на нее.

– Что?

– Моя мама. Все считают, она хотела убить отца, но это не так.

– Тогда что же? Хотела ранить?…

– Да нет. Он только что купил новую и жутко дорогую тележку для гольфа. В нее она и целилась.

– Но она ранила его в ногу.

– Это все потому, что она никудышный стрелок. Моя мама не снайпер, каждому дураку понятно. Простите, я не имела в виду вас. Просто она расстроилась. Из-за того, что все только и обсуждали его новый брак.

– Ну а сама она что говорит?

– Она сказала, что свадьба отца тут ни при чем. Сказала, что он разрушил ее веру в любовь, вот она и решила разрушить его веру в гольф. – Гвен пожала плечами. – Хотя… кто их там знает.

– Считаешь, за этим стоит что-то еще?

– Просто мои родители разбежались давным-давно… Я даже не помню, когда отец жил с нами. Но у моей мамы с тех пор не было ни одного дружка, и это несмотря на то, что она очень хорошенькая, и веселая, и умеет просто шикарно одеться. А у папы были три или четыре подруги, это до того, как он встретил Элен. А мама… она из тех, для кого первая любовь – единственная. И самое скверное то, что, когда они вместе, сразу начинают ругаться. Зачем только поженились – не понимаю! Совсем разные люди.

– Ну, некоторым людям трудно уживаться вместе, – заметила Клер. – А развод может очень подкосить человека, даже когда это единственный выход.

– Да. Но они прожили вместе целых девять лет.

– Довольно большой срок. Когда увидишь маму, почему бы тебе не сказать ей то, что сейчас говорила мне?

– Что она должна плюнуть на отца и забыть?

– Ну, не совсем такими словами, конечно. Скажешь ей, что не возражаешь, если у нее будет личная жизнь, если она будет с кем-то встречаться. Может, она считает, тебе это не понравится?

– Просто не могу представить человека, с которым она захочет встречаться. Это должен быть просто потрясающий мужчина, а она говорит, что настоящих мужчин в Бостоне давным-давно не осталось.

– Да, это явление наблюдается повсеместно.

– Если б она могла найти такого же симпатичного, как Николо! Да, кстати, мы обменялись адресами, – добавила Гвен. – Он обещал писать мне по электронной почте.

– Вот и замечательно, – улыбнулась Клер.

Загорелась табличка “Пристегните ремни”, и командир экипажа объявил, что самолет начал снижаться.

– Хотя, – добавила Клер, пристегиваясь, – как знать, что тебя ждет в Париже. Может, еще одно интересное знакомство?

Гвен насмешливо фыркнула.

– Если папа будет ошиваться поблизости, никакое знакомство не состоится. – Она тоже пристегнулась. – Кстати, что вы знаете о Париже?

– В смысле?

– Ну, есть там прикольные места, куда можно пойти?

– Что значит “прикольные”?

– Ну, типа всяких там исторических мест, где убивали людей и все такое. Есть они в Париже?

– Знаешь, тебе повезло, – доверительным тоном сообщила Клер. – Имело место одно маленькое такое событие под названием Французская революция…