ТАНЦЫ В ТЕМНОТЕ
— Бутлегеры, — объяснил Антоний, когда мы выехали на дорогу к дому; он ехал с открытым окном, стряхивая пепел сигареты в ночной сумрак.
— Что?
— Они завозят алкоголь из Канады. Какой-нибудь паршивый самогон, который смешивают с ягодами можжевельника и ароматизатором.
— Они, кажется, хотели меня убить.
— Вряд ли. Им мокрушничать ни к чему. Просто хотели узнать, кто ты такой. А если бы решили, что ты федеральный агент, может, и прикончили бы.
— Спасибо.
— Слушай, а где шляпа?
— Где-то на дороге. Я ее выронил, когда этот тип прыгнул на меня.
— Ну, по крайней мере, теперь Паркс ее не найдет. Так значит, ты видел девушку?
— Да, — сказал я, и в моем голосе, видимо, послышались необычные нотки, потому что всю остальную дорогу до дома Антоний напевал себе под нос «Танцы в темноте».
Шелл ждал нас в гостиной. Он обвел меня один раз взглядом, чуть задержался на пятнах грязи, украшавших брюки и рубашку, на порванном воротнике, отметил отсутствие одного ботинка. Никаких вопросов он не задавал, только поднял правую бровь.
Я знал, что он ждет объяснений, и с радостью рассказал бы ему обо всем, но Антоний заставил меня поклясться, что я буду нем как рыба. Пробормотав: «Мне нужно переодеться», — я быстро вышел из комнаты — пусть силач сам разбирается. Остановившись перед своей спальней, я прислушался — интересно, какие извинения он изобретет.
— Я думал, вы едете за сигаретами, — сказал Шелл.
— Понимаешь, босс, — начал Антоний и надолго замолчал. Я почти что слышал, как медленно ворочаются шестеренки в его громадной голове. — Я и в самом деле купил сигареты, но малыш попросил меня отпустить его на часик, чтобы он мог встретиться с той девицей, что мы видели у Паркса пару недель назад.
— И что же он с ней делал — дрался на кулачках?
— Ну ты же понимаешь. Первое свидание.
— Ты прекрасно знаешь, что наши правила запрещают знакомство с клиентами.
— Босс, она же мексиканка. Я думал, для него это будет хорошо.
— Почему он мне сам не сказал?
— Ты же отец. Ни один сын не рассказывает отцу о таких вещах.
Прошло какое-то время, потом раздался голос Шелла:
— Видать, она из несговорчивых.
— А несговорчивые самые сладкие, — отозвался Антоний.
Шелл, видимо, знал, что я подслушиваю из коридора, потому что позвал меня. Я приковылял в гостиную — все еще в одном правом ботинке. Шелл указал мне на стул напротив себя. Антоний сидел на диване, уперев локти в колени и сцепив пальцы.
Шелл поставил стакан с вином на кофейный столик.
— Джентльмены, у нас с вами намечается дело, — объявил он.
Я решил, что за этим последует лекция, но он только сказал, что звонил Барнс, который жаждет нас увидеть.
— Когда? — спросил я.
— Завтра утром. Ровно в десять. Думаю, мы должны появиться в полном составе. Так что, Антоний, облачись в свою шоферскую форму. Диего, ты выступаешь в роли свами, но в данном случае говорить буду только я.
— Полиции удалось что-нибудь найти? — поинтересовался я.
— Барнс пока молчит, — сказал Шелл. — Завтра после встречи он обещал сообщить подробности — если, конечно, мы сумеем его убедить.
— Мне очень не хочется об этом говорить, — заметил Антоний, — но девочка, вероятно, мертва.
— Почему ты так думаешь? — спросил я.
— Если только Барнс не сообщит нам, что это уже было сделано, за нее уже давно было пора потребовать выкуп, — сказал Шелл. — Если кто-то ее похитил, для этого должны были быть какие-то основания. Обычно такими основаниями бывают деньги, особенно если речь идет о таких людях, как Барнс.
— Могли быть и другие основания, — возразил я: уж очень мне не хотелось думать, что девочка мертва.
— Вряд ли, — сказал Антоний.
— К тому же, — добавил Шелл, — тут может быть замешан кто-то, кто ее знал. Просто по логике. Так что завтра смотреть в оба. Прислуга, жена — никто не может быть вне подозрения. Даже сам Барнс.
— Ну, разберемся, — сказал Антоний.
— Уж меня-то на шармачка не возьмешь — я в загробные миры слабо верю, — произнес Шелл. — Эта девочка в стекле, когда смотрела на меня, словно вызов мне бросала — разгадай, мол, меня.
Антоний встал и сообщил, что идет спать. Покидая гостиную и при этом обходя стул Шелла сзади, он повернулся и, улыбнувшись, подмигнул мне. Он меня продал с потрохами, утаив то, что ездили-то мы забирать его шляпу, и меня рассказанная им история слегка расстроила, но надо было отдать Антонию должное — мошенник он был первоклассный.
Я тоже встал, но не успела моя задница оторваться от стула, как Шелл велел:
— Сядь.
Я сел.
— Ты сегодня ездил встречаться с Исабель?
— Да.
— Парксу об этом известно?
— Нет, мы встречались на берегу.
Шелл помолчал немного, словно взвешивая эту информацию. Когда он наконец заговорил, по его тону я понял, что его слова не в ладу с его мыслями.
— Делай, что считаешь нужным, только помни: Паркс ничего не должен узнать.
— Понятно.
— Одна ошибка — и мы можем лишиться нашего бизнеса.
Я кивнул и встал, собираясь уходить. Когда я проходил мимо Шелла, он ухватил меня за руку:
— Она тебе нравится?
— Очень.
— Хорошо, — прошептал он, закрыл глаза и просидел так несколько секунд, держа мою руку, а потом отпустил меня.
