Остров безмолвия
Проводы миссис Хортон состоялись в Похоронном доме Клэнси — старом белом особняке, окруженном гигантскими дубами. Родители и мы с Джимом поднялись по парадной лестнице в холл, насыщенный густым цветочным запахом. Мебель была на резных ножках и с позолотой. На кофейном столике стояла громадная ваза белых лилий. На стенах в витых позолоченных рамах висели пейзажи. В углу были старинные часы в корпусе из полированного дерева, за стеклом двигался маятник. На циферблате были изображены полумесяц и звезды.
Отец Тедди Дандена, который днем был пожарным, а по вечерам подрабатывал швейцаром у Клэнси, открывал двери и провожал людей в залы прощаний. Он был грузным, краснолицым, с седыми усами и вьющимися каштановыми волосами. Данден поздоровался с моими родителями, и те шепотом приветствовали его. Глядя в пол и сложив руки на церковный манер, он провел нас в зал, набитый людьми в черном. Здесь стояла тишина, если не считать плача в глубине помещения, где я увидел освещенный гроб в окружении цветов.
Мама положила руку мне на плечо и легонько подтолкнула вперед. От тесноты и близости профиля миссис Хортон у меня тошнота подступила к горлу. Смерть была островом безмолвия, и вот мы стояли здесь, над умершей. Я знал, что стоит мне посмотреть на Джима, как мы рассмеемся. А потому мы стояли, вперившись в перекошенное восковое лицо покойницы. Она была несчастлива в своем сне. Мне пришло в голову, что никто из соседей, пришедших проститься с миссис Хортон, никогда с нею не дружил. Я перекрестился и отвернулся.
Питер Хортон в ботинках-говноступах и застегнутом пиджаке, пуговицы которого, казалось, сейчас вырвутся из петель, сидел в переднем ряду, как оглушенный колотушкой кот из мультика. Его широко раскрытые глаза смотрели на мир без всякого выражения, а когда я выразил свое сочувствие, он хрюкнул в ответ.
— Он словно пришел с зомби-острова, — сказал Джим немного спустя, когда мы переместились поближе к двери.
Я кивнул в сторону мистера Конрада, который сидел один в заднем ряду и ковырялся разогнутой скрепкой в своем гигантском левом ухе.
— Он хочет докопаться до Китая, — сказал я.
Миссис Фарли разговаривала о девочках-скаутах с миссис Бишоп. На мистере Хаккете была его форма времен Корейской войны, и я почти что ожидал увидеть штаны, порванные осколком гранаты. Миссис Рестуччо дремала, сидя на стуле, а отец Ларри Марча рассказывал Даймонд Лил анекдоты из серии «тук-тук».
Отец беседовал с мистером Фелиной и мистером Фарли. Мама сидела рядом с миссис Хайес и кивала, выслушивая какую-то долгую историю. Люди молились, склонив колени, на коврике перед гробом миссис Хортон, поднимались, уходили и тут же возвращались, чтобы помолиться еще. Пожилая женщина с кружевной салфеткой на голове читала молитву, перебирая четки, а чада Хортонов бродили по залу туда-сюда, как призраки во плоти из «Волшебника страны Оз».
Я стоял, прислонившись к стене, и уже был готов закрыть глаза, когда мистер Хортон встал со своего стула и устремил взгляд к потолку. Зоб у него задергался. Он представился и начал говорить с Иисусом. Поначалу все подняли головы, но, увидев, что там ничего нет, опустили глаза.
— Я на днях думал о времени, Иисус, — начал мистер Хортон.
Каждая его фраза заканчивалась обращением «Иисус», и всякий раз при этом из уголков его рта брызгала слюна. Когда мистер Хортон попросил Иисуса пробудить к жизни его жену, отец подошел к нам.
— Выйдите и подышите свежим воздухом. Только далеко не уходите, — сказал он и обернулся через плечо, словно проверяя, не шевельнулась ли миссис Хортон.
Нас с Джимом не нужно было просить дважды. В холле мы протолкались сквозь толпу плачущих людей из другого прощального зала. Мистер Данден открыл нам дверь, и мы, выйдя на длинную лестницу, спустились по ней к каменным скамейкам, стоявшим вокруг пруда желания. Сквозь сеть голых веток были видны звезды. В прохладном вечернем воздухе чувствовался запах океана.
— Так что — ее убил мистер Уайт? — спросил я.
— Не знаю, — ответил Джим. — Может, Питер был ему не по зубам, вот он и угрохал ее. Но вообще-то она могла и просто так умереть.
