Господи Иисусе, надеюсь, эти приемы долго не продлятся. С тех пор как хозяйка перешла на среды, я просто без ног. Хорошо хоть Мод помогла, хотя не думаю, что она и дальше будет это делать. Весь день вид у нее был такой, словно она хочет сбежать, даже когда Лавиния пришла и составила ей компанию.

Меня от этого смех разбирает. Когда она здесь, то смотрит на хозяйку с гневным выражением на лице. А когда дома хозяин, выражение у нее недоуменное и опечаленное. Но она ничего не сказала и писем новых послать не пыталась — я за этим приглядываю. Я не хочу, чтобы она погубила эту семью, — мне жалованье нужно получать. И так не хватает, чтобы платить за Джека. По правде говоря, хватает, потому как мне приходится делать вещи, на какие я и не думала, что способна: беру в буфете ложки из старого серебряного набора, который хозяйке оставила ее мать, и продаю. Они ими не пользуются, и никто их, кроме меня, не чистит. Я знаю, что это плохо, но выбора у меня нет.

Наконец сегодня, подавая этим суфражисткам лепешки, послушала я, о чем они говорят. Меня от этого тошнит. Они болтают о помощи женщинам, но оказывается, что они еще и выбирают, кому им помогать. Они не сражаются за мой голос — только за тех женщин, у которых есть собственность или которые учились в университетах. А у этой Каролины Блэк еще хватило нахальства попросить меня пожертвовать из моего жалованья «на великое дело». Я сказала, что и пенни не дам, пока это дело не будет иметь отношения ко мне!

Я так разозлилась, что высказала все миссис Бейкер, когда мы потом мыли посуду.

— И что она на это сказала? — спросила миссис Бейкер.

— Ну, что мужчины никогда не согласятся дать право голоса всем сразу, так что приходится начинать с части женщин, а когда они получат это, то начнут бороться и за права для всех. Но разве не всегда так — они непременно себя ставят на первое место? Почему они сначала не могут бороться за нас? Пусть рабочие женщины решают, что к чему.

Миссис Бейкер фыркнула.

— Да дай тебе право голоса, ты даже не будешь знать, за кого тебе голосовать, и ты сама это прекрасно знаешь.

— Нет, буду! — воскликнула я. — Не такая уж я дура. За лейбористов, конечно. Лейбористы — они за трудящихся женщин. А эти леди наверху не будут голосовать за лейбористов. И даже за либералов не будут. Они все тори, как и их мужья, а эти тори никогда не дадут голоса женщинам, что бы они там ни говорили.

Миссис Бейкер ничего на это не ответила. Может, ее удивило, что я говорю про политику. Откровенно говоря, я сама себе поразилась. Слишком много бываю среди суфражисток, а из-за этого начинаю нести всякие глупости.