Глава 11

Субботнее утро, и вновь денек выдался ясный и ветреный, такой ясный, что я решила отдохнуть от сочинительства и сразу после завтрака сходить за продуктами. Миссис Макдугал обещала оставить мне хлеб и молоко. И почта, возможно, пришла с утренним паромом.

Нейл попросил меня попытаться забыть о «тайне», и, к моему удивлению, сделать это оказалось легко. Тем утром, когда небо было полно жаворонков, а по обочинам дороги цвели наперстянка и боярышник, ночные события среды стали казаться давно прошедшими и просто необычными. Поэтому я шла и думала о том, что приготовить на ужин в понедельник, когда приедет Криспин и придет Нейл, которого я пригласила.

Неподалеку от деревни я увидела на парапете мостика двух сидящих девушек. Мне показалось, что они смотрят на меня. Потом одна из них помахала, и я поняла, что это Меган Ллойд и Энн Трейси.

Энн, постоянная спутница Меган, являла собой полную противоположность темноволосой, довольно крупной валийской девушке. Она была дочерью агента по продаже земли, родом из Норфолка, высокая и светловолосая. Тяжелые золотистые кудри ее длинных волос достигали плеч, а высокая, тонкая, чуть сутулившаяся фигура отличалась изяществом. Овальное лицо с густыми светлыми бровями, маленьким ртом, выглядело обманчиво мягким. На самом деле, эта молодая женщина отличалась упрямством и тягой к феминизму. Студенческое политическое движение интересовало ее куда больше, чем учеба. В настоящее время предводителем являлась Энн, Меган же следовала за ней, но со временем все должно будет встать на свои места. Энн обладала хорошими мозгами, но Меган блестящими. После приветствий и восклицаний, они сообщили мне, что несколько дней провели на Малле и только что прибыли на Мойлу, и устроились на почте у миссис Макдугал.

— Она сказала нам, где ваш коттедж, а у нас есть карта. На Мойле она, правда, ни к чему. Мы хотели вас прямо сегодня навестить, — это сообщила Энн. Меган быстро вставила: — Мы знаем, что вы одна. Миссис Макдугал рассказала нам о вашем брате. Какая жалость. Сильно он пострадал?

— Нет, нет. Говорит, ничего особенного, а он-то знает. Он же врач. Я говорила с ним по телефону, и, если повезет чуть-чуть, приедет в понедельник. Не знаю, в состоянии ли он будет передвигаться, но что-нибудь придумаем. Я с удовольствием покажу вам мой коттедж. Вы хотели сегодня прийти ко мне?

— Да, — ответила Энн, — но миссис Макдугал сказала, что вы придете за покупками, вот мы и решили вас тут подождать.

— И не беспокойтесь, — произнесла Меган, похлопав по сумке, лежащей рядом с ней. — У нас полно еды для пикника, так что вам не придется нас кормить. Мы собирались просто поздороваться с вами, а потом отправиться на тот островок — Тюлений Остров — не могу произнести по-гаэльски, но миссис Макдугал объяснила, как это переводится. Там, где башня. От вашего дома туда, кажется, ведет тропа, и, может, мы там побродим, а потом придем к вам попить чайку?

— Ну, конечно, но только вы узнавали о приливах? То, что на карте отмечено, как мост, на самом деле, дамба, на преодоление которой уйдет большая часть времени. Я была там вчера и сомневаюсь, что вы сможете перебраться на остров до двух часов. Проверьте. Кажется, на почте я видела расписание приливов.

Девушки двинулись изучать расписание, а я за покупками. Писем не оказалось и, к моему облегчению, никаких сообщений тоже. Отсутствие новостей — уже хорошо. Значит, Криспин будет в понедельник. Я пообщалась с Мораг (миссис Макдугал показывала расписание Энн и Меган), а затем вышла наружу и стала их ждать.

Выяснилось, что мои предположения о приливе оказались почти верными.

— Отлив в 4, 04, — доложила Энн, — и нам придется убегать ни одной секундой позже шести, иначе останемся на ночь под открытым небом. Что ж, придется провести пикник на берегу. Вы говорили, что вчера там были, доктор Фенимор? И как там? На карте есть дом, прямо рядом с мостом… то есть, дамбой… значит, там есть люди?

— Дом пустой, места красивые. Вчера было уже поздно, чтобы перебираться на остров, но выглядит он чудесно. Видно и то, что осталось от башни. Почти целая окружность, одна часть которой чуть выше. Туда, как мне объяснили, ведут ступени… к тому, что осталось от верхней смотровой площадки.

— Звучит угрожающе, — заметила Меган.

Энн скорчила гримасу.

— Можешь посмотреть.

Потом она обратилась ко мне:

— Прошлым летом мы ездили в Оркни, и она заставила меня ползти на четвереньках по мраморному туннелю прямиком в какой-то подземный склеп. Больше я никогда на такое не соглашусь! Там и сейчас отвратительно, но представляю, каково там было, когда в этом месте жили. Очевидно, они питались лишь моллюсками, а скорлупу кидали на пол. Можете себе представить.

— Несправедлива ты к кельтам, — отозвалась Меган. — Расистка. Там был мусор, и…

— Да, прямо перед парадным входом. Мы увидели тех тоже. — Энн, смеясь, обернулась ко мне. — Доктор Фенимор, не желаете присоединиться к нам? Мы были бы очень рады. А вы бы поведали Меган об этой противной башне. Она целыми сутками только о них и читает.

— Да, пожалуйста! — Меган с такой искренностью поддержала просьбу Энн, что я рассмеялась и согласилась.

— С удовольствием. Но лекцию будет читать Меган. Я о башнях не знаю ничего. Послушайте, а может, сначала пойдем ко мне, перекусим… у меня, правда, самой продуктов как раз на пикник… а потом отправимся на остров и там и выпьем чаю? Но только с одним условием? Вы прекратите называть меня «доктор Фенимор». От Кембриджа мы далеко, а зовут меня Роза.

Мы угостили друг друга своими припасами (сэндвичами девушек и холодным пирогом с фруктами, который купила я) и с удовольствием съели их у меня на кухне, послужившей трибуной, с которой открывался вид на бухту. К нашей радости, мы увидели и главных владельцев бухты — выдр. Взрослая выдра, предположительно, самка, вылезла на берег в сопровождении двух юнцов. Кажется, она учила их ловить рыбу, но после двух безуспешных попыток она сдалась и уплыла. Детеныши же забрались на поросшие водорослями валуны в сорока футах от дома и ждали до тех пор, пока она не вернулась с большущей рыбиной, которую малыши и съели, перекатываясь через нее среди морских водорослей. Затем все трое уплыли за мыс.

— Они вернутся, — стала утешать я девушек, которые сокрушались, что забыли фотоаппарат. — Обязательно вернутся. Не зря же это место зовется Бухтой Выдр. А если они приплывут, когда здесь будет брат, он сам их сфотографирует и специальными объективами. Это я вам обещаю. По-моему, у него и видеокамера есть. Он и для вас сделает фотографии. Кто-нибудь хочет кофе?

— Некоторые полагают, — начала Меган бесстрастным тоном экскурсовода без малейшего валийского акцента, — что шотландские башни могут быть расширением южной культуры круглых домов, чему являются подтверждением некоторые места на юго-западе Англии. Но такая версия, скорее всего, ошибочна, так как…

— Шотландцам твой рассказ понравился бы, — перебила ее Энн. — Но мне не интересно, и я не сомневаюсь, что и доктору… Розе тоже.

— У меня что, такое лицо? — удивилась я.

Меган запнулась и покраснела.

— Это не… Я не… — Тут она увидела, что я смеюсь, и с облегчением взмахнула руками. — Ну, конечно, это скучно! Вообще-то, я цитировала. Я читала о башнях, но, когда видишь такое великолепие наяву и пытаешься представить, как здесь жили…

— Сырые моллюски на завтрак, — буркнула Энн.

Но на нее никто не обратил внимание.

— А не были ли они, на самом деле, фортами? — спросила я. — Для защиты?

— Да. Должно быть, в железном веке они являлись тем же, что и средневековые замки вместе с прилегающими к ним деревнями. Видите, здания могли находиться за главной круглой стеной. Эй, Энн, осторожней! Ты куда?

Энн уже находилась посередине примитивной лестницы, которая была сделана из ровных каменных ступеней и начиналась от внутренней площадки самой высокой части стены.

— Полюбоваться окрестностями. Тут безопасно. Ступени целые. Идите сюда.

И Меган последовала за Энн, как то делала и всегда.

Энн оказалась права: оттуда можно было только обозревать окрестности. И девушки, восклицая и указывая пальцами, стали взволнованно обсуждать увиденное.

Оставив их, я двинулась вдоль кривой стены к дверному проему. В этом месте высокая западная часть сохранилась прекрасно. Каменные плиты держались крепко, и примитивные ступеньки остались в целости и сохранности. Но за исключением этой стены, от башни остались лишь камни, торчащие между длинным дерном. За дерном виднелось несколько холмиков и каменных обломков — все, что осталось от лачуг, примостившихся когда-то под защитой башни. Повсюду росли крапива и крестовник; даже из самой стены, откуда только возможно, торчали растения: камнеломка, тимьян и другие, чьи названия были мне неизвестны. Было очень много заячьей капусты какой-то разновидности, очень красивой, но с запахом жидкости для мытья посуды.

Девушки до сих пор оставались на своем посту. Я крикнула им: «Пойду погляжу на птиц», с чем их и оставила.

Прошлым вечером за ужином Нейл много рассказал мне об острове, поэтому мне было известно, что главные колонии птиц находятся на западном берегу, где скалы перемежались глубокими впадинами, то пустыми, то заваленными камнями. Туда я и пошла по гребню, легко шагая по потрепанному ветром дерну. К вершинам скал можно было спуститься по склону. При моем приближении стаи морских птиц взвились в воздух.

Длинный мыс уходил прямо в море, по его краям в глубоких бухтах плескались и кружили водоворотами волны вокруг упавших камней. Над водой высились отвесные стены, изборожденные выступами и покрытые цвета морской волны и белой смолевкой. Именно там и гнездились птицы.

Я никогда прежде не видела большой птичий базар. Шум стоял ужасающий, а пропасти под моими ногами, полные мелькающих крыльев, наводили страх.

Отступив от края, я села. И чисто автоматически — по писательской привычке — стала искать подходящие слова, чтобы описать увиденное. Наконец, я нашла необходимое слово — «неописуемо».

Сдавшись, я сидела и просто смотрела.

Птиц было невероятное количество и всяческих разновидностей, но редкие экземпляры отсутствовали. В каждом углублении между камнями находилось гнездо, на каждом выступе, поросшим дерном, лежали яйца или сидели в гнездах птенцы чаек. Ниже я увидела моевок с их чудными темными глазами и прямыми клювами, а еще ниже в глубоких расщелинах обитали уродливые бакланы со своими еще более уродливыми птенцами. Когда малыши тянулись за пищей, их клювы раскрывались, и становились видны яркие, абрикосового цвета глотки. То тут, то там с невозмутимым видом, подобно анахорету среди толпы, сидели глупыши. А в воздухе с невыразимой грацией парили эти неприятные хищники, которых невозможно спутать ни с кем, — чернокрылые чайки с жесткими клювами и мертвыми, как у акул, глазами.

Подошли запыхавшиеся и смеющиеся девушки, от вони и слизи птичьего помета, лица их приобрели брезгливое выражение.

— И эта гадость считается ценной! — воскликнула Энн. — Тонна гуано стоит несколько тысяч фунтов. Представляете, что за работка! Интересно, сколько платят типам, которые его собирают? Почему бы ни построить фабрику по переработке прямо здесь? Наверняка, в Перу или еще где-нибудь, на подобных островках так и поступают. Молчите, молчите. Я слишком груба, правильно? Вы не станете возражать, если мы чуточку отойдем от края? Вообще-то, высота меня не пугает, но тут все по-другому.

Мы отступили к гребню и, найдя местечко посуше и почище, сели. Меган открыла термос с чаем и протянула мне пластмассовую крышку.

— Хотите печенье? Есть имбирное и песочное. — Глаза ее сияли. — Как здесь здорово! Такое впечатление, будто остров вот-вот взлетит на всех этих крыльях!

— Как в «Гулливере», — добавила Энн. И они стали обсуждать вопрос, что было бы, если бы шотландцы заставили все свои острова, как Лапуту в «Путешествиях Гулливера», летать над Англией… погибла бы вся страна от отсутствия солнца и дождя. Затем они, разумеется, перешли (хотя я и сопротивлялась) к беседе о фантастике и путях ее развития со времен Свифта, Верна и Уэллса. К счастью, когда Меган случайно упомянула Хью Темплара, все обошлось: его поставили в один ряд, причем с уважением, с Джоном Уиндемом, Артуром К. Кларком и Урсулой ле Гуин. Энн были незнакомы эти имена, поэтому она отказалась выказывать интерес к жанру, о котором она презрительно отозвалась, как о «сказочках».

— Но сказки были всегда актуальными и имели мораль, — начала Меган.

Тут вмешалась я.

— «Кот в сапогах»? «Джек — победитель великанов»? Все эти кровожадные убийцы у братьев Гримм, которые только и делают, что обманывают и воруют, чтобы таким способом добыть себе принцессу и полкоролевства? Нет, нет, я понимаю, что вы имеете в виду, и, в общем, вы правы; современные сказки… я говорю не о том, что ошибочно называется «научной фантастикой», а о тех произведениях, которые утоляют современный голод по сверхъестественному… в них есть мораль в той или иной степени, что удивительно, имея в виду жанр литературы.

Мой монолог отвлек их от темы, чего я и добивалась. И, поговорив чуточку еще, они смолкли и стали наслаждаться теплом и видами.

На западе блистало море, и островки, казалось, парили на мягких волнах. Даже скалистый Малл чудился нематериальным. Мне удалось и Тобермори разглядеть. Он выглядел прямо как на картине Анны Редпат.

— Отсюда не виден ваш коттедж, — произнесла Энн. Она смотрела в бинокль. — И дом этот невозможно разглядеть — слишком много деревьев. — Она настроила бинокль. — Интересно, чья это палатка? Никого нет. Странное место для лагеря: приходится все время следить за приливом.

— Хозяин — геолог, — объяснила я. — Я с ним знакома. И у него есть лодка.

Она опустила бинокль и взглянула на часы.

— Кстати о приливах, сейчас почти половина пятого, а у миссис Мак. чай подается в половине седьмого. Если пойдем домой вдоль берега по этим лугам… как они называются, Мег?

— Мачер. Да, пора идти. А дойдем мы от дамбы берегом? Видите? Такое впечатление, что та стена торчит прямо из гальки.

— Это бельведер Дома, он находится у края сада, — сказала я. — Но вдоль стены идет тропа, которая ее огибает. А мачер начинается как раз деревьями.

— Да. Верно. — Теперь в бинокль глядела Меган. — Отлично, пойдем этой дорогой. Хороший бинокль, Энн. Я даже вижу пансион в Тобермори и… минутку… неужели? Да, кажется…

— Что? — воскликнули мы с Энн одновременно.

— «Малую качурку». Точно.

— Что? — заволновалась я. — Малая качурка? Где?

— Вон там. Видите? Судно из Тобермори. Посмотри, Энн. — Она протянула бинокль подруге. — Это оно?

— Секундочку. — Энн встала и настроила бинокль. — Не думаю… точно… по правде говоря, я не отличу одно судно от другого, но это выглядит иначе. По-моему, это просто рыболовное судно.

Я плюхнулась на дерн. — Судно… А я думала, вы говорите о птице… и как вам только удается разглядеть отсюда… Ладно, не важно. Так как называется это судно? «Малая качурка»?

— Да, мы познакомились на Малле с одним чертовски красивым типом, это его судно. — Энн опустила бинокль. — Нет, он плывет не сюда, да и плохо видно. Я не уверена, что это он.

— Что ж, может это и к лучшему, учитывая то, что рассказала нам миссис Макдугал, — проговорила Меган.

— О чем идет речь? При чем тут миссис Макдугал? — поинтересовалась я.

— Да ничего особенного. Познакомились с парнем, когда останавливались рядом с Дервагом, на другом конце Малла. Жили в крошечном пансионе. Райский уголок — красивый залив и почти ни души. У него судно «Малая качурка». Он на нем и живет. Пообщались пару раз… он интересный… много плавал, причем в одиночку. Даже огибал мыс Горн.

— Да ну? — Я выпрямилась. Меня охватило любопытство. — Извините, Энн, продолжайте.

— Он много чего рассказывал, — сказала Энн, — и так интересно… ну, с ним было весело, и он нам понравился. Он даже покатал нас на своем судне и предложил свозить нас на Трешнишские острова. Но ожидалась плохая погода, и мы отказались. Он сказал, что позже приедет на Мойлу по делам. Он очень нам понравился, правда, Меган?

— Мы решили, что он отличный парень.

Я переводила взгляд с одной на другую.

— И миссис Макдугал вам рассказала о нем что-то такое, что вы полностью изменили свое мнение о нем?

Энн произнесла рассудительным тоном:

— Что бы там ни говорила миссис Макдугал, он все равно очаровательный, только он, кажется, ну, пользуется своим обаянием… Она его знает. Сказала, что он родом с Мойлы, и что даже когда был мальчиком, то был… артистом и всегда выходил из положения.

— Патологический лгун и вор. — В спокойном голосе Меган зазвучала интонация, присущая валийским методистам. — Она имела в виду именно это, хотя знала его только, когда он был мальчиком. А что касается плавания в одиночку вокруг мыса Горн…

— Нам бы повезло, если бы нам удалось добраться хотя бы до Трешнишских островов, — добавила Энн. — А миссис Мак. была слегка ошеломлена, когда узнала от нас, что он на Малле. Совершенно ясно, что все надеялись, что он не вернется, потому что его родители уехали, когда он попал в тюрьму, и попросили миссис Мак. не сообщать ему их новый адрес.

— Попал в тюрьму?

Меган быстро взглянула на меня, но Энн восприняла мой внезапный интерес как само собой разумеющееся.

— Да. Она полагает, что его освободили досрочно, и боится, что он явится к ней требовать адрес родителей. Его зовут Макей, так что, если вы с ним встретитесь…

— А она сказала, за что он сидел?

— Нет. Она просто переменила тему.

— Как только узнала, что вы со мной знакомы и собираетесь меня навестить?

Они собирали вещи, готовясь уходить. Но тут они замерли и уставились на меня.

— Д-да. Кажется, так. Энн?

— По-моему, да. А в чем дело, Роза? Вы-то тут при чем?

Я встала.

— Надеюсь, что ни при чем, — бодро ответила я. — Просто Макеи жили в моем коттедже. Два года назад они уехали. Так сказала миссис Макдугал. Вероятно, ей не хотелось волновать меня зря. К тому же она, должно быть, считала, что он еще под замком…

— А теперь, когда вы знаете, что он на свободе и где-то здесь, вам не страшно оставаться тут одной до понедельника?

— Нет. Не беспокойтесь за меня. Если хотите успеть к чаю, вам пора.

— А вы с нами не пойдете?

— Не сейчас. У меня еще есть время. Приходите в гости, обязательно, и спасибо за чай.

— Спасибо вам за ленч, — поблагодарили они. — Хороший выдался денек. До встречи!

И они пошли к дамбе. Перейдя ее, они обернулись и помахали, а затем исчезли за бельведером.