43
— Ну, она преувеличивает, знаете ли, — мирно сказал Клермон.
Они сидели в кафе «Марод», которое под вечер быстро наполнялось рабочими в замасленных комбинезонах и синих беретах; несколько работников Клермона, в том числе Ру, собрались за столиком у них за спиной. Уютно пахло «Голуаз» и кофе. Кто-то за спиной обсуждал последний футбольный матч. Жозефина хлопотала, разогревая в микроволновке куски пиццы.
— Héh, José, un croque, tu veux bien?
На стойке стояла миска вареных яиц и солонка. Клермон взял яйцо и принялся старательно очищать.
— В смысле, все знают, что сама она его не убивала. Но есть куча способов спустить курок, э?
— То есть она его довела? Клермон кивнул.
— Он был добрый парнишка. Считал ее идеалом. Делал для нее, что мог, даже после свадьбы. Слова ей поперек не говорил. Все распинался, какая она нервная да хрупкая. Что ж, может, оно и так, э? — Он посолил яйцо. — Он обращался с ней как со стеклянной. Она только что вышла из больницы, говорил он. Что-то с нервами не то было. — Клермон засмеялся. — С нервами, э! Вот уж у нее ничего с нервами не было. Но никто не смел о ней судачить… — Он пожал плечами. — Убился, стараясь ей угодить, бедняжка Тони. Работал как проклятый ради нее, а потом застрелился, когда она попыталась уйти. — Уныло, но со смаком он вгрызся в яйцо. — О да, она хотела уйти, — добавил он, заметив, как удивился Джей. — Собрала сумки и все такое. Мирей их видела. Они поссорились, — объяснил он, доедая яйцо и жестом требуя у Жозефины еще одно blonde. — Они все время ссорились, так или иначе. Но в тот раз она вроде всерьез решила уйти. Мирей…
— Чего тебе?
Жозефина, разгоряченная и усталая, несла поднос с разогретой пиццей.
— Две «Стеллы», Жози.
Она протянула ему бутылки, которые он откупорил открывалкой, вделанной в стойку. Жозефина косо глянула на него и отправилась разносить пиццу.
— В общем, так все и вышло, — подытожил Клермон, разливая пиво. — Сделали вид, что это несчастный случай, само собой. Но все знают, что это сумасшедшая женушка его довела. — Он усмехнулся. — Забавно, но по завещанию ей не досталось ни гроша. Она на иждивении у родных. Аренда была на семь лет — с этим они ничего не могли поделать, — но когда она закончится, э! — Он выразительно пожал плечами. — Тогда ей придется уехать, и скатертью дорожка.
— Разве что она сама купит ферму, — предположил Джей. — Мирей сказала, она может попробовать.
Лицо Клермона на мгновение омрачилось.
— Я бы сам перебил у нее ферму, если б мог, — заявил он, осушая стакан. — Отличная земля для застройки. Я бы дюжину выходных шале уместил на старом винограднике. Пьер Эмиль — идиот, если отдаст землю ей. — Он покачал головой. — Немножко удачи, и цены на землю в Ланскне взлетят. Посмотрите на Ле-Пино. Ее земля — настоящее сокровище, если правильно ее использовать. Но она никогда не станет этого делать. Даже болото у реки зажала, когда думали расширить дорогу. Из чистой подлости все порушила. — Он покачал головой. — Но теперь все идет на лад, э? — Благодушие вернулось к нему, усмешка странно контрастировала с унылыми усами. — Через год, ну, может, два мы превратим Ле-Пино в марсельские bidonville. Скоро все изменится. — И снова эта робкая, рьяная усмешка. — Всего один человек может все изменить, мсье Джей. Не правда ли? — Он чокнулся с Джеем стаканами и подмигнул: — Santé!
