«Доблестные рыцари окружающей среды».

«Ополченцы Конкорд-Бридж».

«Зеленые партизаны».

Такими эпитетами называли активистов Rainforest Action Network, неправительственной организации, перед которой я должен был выступать. И хотя RAN прославилась тем, что защищает от уничтожения тропические леса, статьи, которые я читал в полете, напомнили мне кое-что еще, о чем я лет пять назад всерьез задумывался, а потом в суете дней как-то позабыл. Так вот, там говорилось, что RAN может служить моделью для более масштабных действий, нежели чисто природоохранные. Причем это были статьи из самых разных журналов — от Fortune, этой библии современных корпораций, до буддистского издания Tricycle: The Buddhist Review.

В них подробно рассказывалось, как общественные активисты реализуют свое право на свободу слова через гражданское неповиновение, уличные шествия и ненасильственные формы протеста. Активисты RAN организуют манифестации перед зданиями штаб-квартир корпораций, которые безответственно вырубают леса; шествуют с плакатами и даже умудряются развешивать на стенах офисных зданий огромные транспаранты с перечнем самых вопиющих экологических прегрешений, которые допустила данная компания. Помимо этого, они покупают под свои обращения целые газетные полосы, обращаются с письмами к редакторам ведущих газет, но при этом тщательно следят, чтобы их выступления не наносили ущерба ни людям, ни имуществу корпораций.

Вместо конфронтации с топ-менеджерами крупных корпораций сотрудники RAN предлагают им помощь в выработке таких подходов, от которых все стороны были бы в выигрыше. Успехи этой организации наглядно демонстрируют, как «мы, народ», можем побудить корпорации к переменам, сломить волю могущественнейших из могущественных и навязать им нашу. Тем более что перемены, за которые ратует RAN, принесут обоюдную выгоду и самим корпорациям, и обществу в целом.

Под воздействием этих статей я вспомнил одну из кампаний RAN в середине 1990-х годов. Тогда ей удалось убедить такого автомобильного гиганта, как Mitsubishi, изменить политику самой безжалостной хищнической вырубки тропических лесов. Сначала руководство Mitsubishi отклонило инициативы RAN и, напротив, еще более форсированными темпами принялось заготавливать древесину. Убедившись, что Mitsubishi ни в какую не идет на переговоры, RAN предприняла атаки на конкретных представителей корпоративного руководства. Им пришлось лицом к лицу встретиться с основателем и исполнительным директором RAN. Это была жаркая словесная битва, и ее участники подчас переходили к личным выпадам друг против друга.

Но в итоге упорство Mitsubishi было сломлено. 12 ноября 1997 года между RAN, Mitsubishi Motor Sales of America и Mitsubishi Electric America было подписано историческое соглашение, по которому эти дочерние компании корпорации «обязались поддерживать жизнеспособность природной среды и проявлять социальную ответственность». Кроме того, соглашение предусматривало 14 конкретных шагов по достижению соответствия этим требованиям.

Через несколько месяцев после этих событий я присутствовал на конференции, которая проходила на побережье Калифорнии. Как я слышал, в числе примерно трех десятков ее участников будет основатель и исполнительный директор RAN Рэнди Хейз. Я давно хотел познакомиться с этим человеком, который предпринял дерзкое наступление на крупнейшую корпорацию и добился успеха. Он виделся мне современные героем, который следовал по стопам Тома Пейна, Гарриет Табмен, Мартина Лютера Кинга-мл., Сезара Чавеса, Рейчел Карсон и других выдающихся американцев, которые своим примером заставили нас по-новому взглянуть на себя и повернуться лицом к нуждам мира.

Конференц-центр находился в горах прямо над побережьем Тихого океана. Поэтому вместо того, чтобы поселиться в номере отеля, как предлагали устроители мероприятия, я решил устроить себе уик-энд на природе, расположившись на одном из самых живописных склонов холма над океаном. Я выбрал небольшой слегка покатый уступ на крутом склоне, прямо над густым ельником, который мохнатым ковром укутывал холм. И хотя меня ожидали неудобства ночевки на уступе, который все же имел некоторый наклон, я решил, что это несущественная плата за возможность, отогнув полог палатки, наблюдать, как внизу океанские волны набегают на скалистый берег. День выдался теплый и ясный, и я решил не тратить много времени на обустройство. Быстро поставив палатку, я разлегся на густой подстилке из сухой хвои и стал наблюдать, как солнечный диск потихоньку карабкается к зениту. Смолистый хвойный дух перемешивался с запахами океана, создавая восхитительно-пьянящий аромат…

Должно быть, я потерял счет времени. Когда же наконец очнулся, оказалось, что прошло никак не меньше получаса. А между тем давно пора было отправляться на первое мероприятие — знакомство с участниками конференции за коктейлями. С большой неохотой я покидал это чудесное место, утешаясь тем, что сейчас наконец увижу человека, которого я считал героем, — исполнительного директора RAN.

В тот момент мне даже в голову не могло прийти, что одновременно со мной на коктейль-пати устремляется его главный антагонист.

Рэнди Хейза я сразу узнал по многочисленных фотографиям, периодически появляющимся в газетах. Я представился, высказал лестную оценку работы руководимой им организации и поздравил с недавней внушительной победой. Между нами завязалась непринужденная беседа. Рэнди искренне интересовался моей работой в Амазонии. Вдруг он взглянул в сторону входа, и на его лице отразилось удивление. Он извинился и устремился к человеку, который как раз входил в зал. Они пожали друг другу руки и перекинулись несколькими словами. Тут устроители пригласили нас занять свои места, чтобы начать работу. Женщина, которая оказалась в соседнем со мной кресле, наклонясь, прошептала мне на ухо, что тот человек — один из топ-менеджеров Mistubishi. Я с удвоенным интересом принялся наблюдать за ним и Рэнди, однако после первого контакта оба, казалось, избегали общества друг друга.

Следующий день был посвящен интенсивной работе в секциях. Во время обеденного перерыва я пригласил Рэнди сходить к горячему источнику на холмах и там продолжить нашу прервавшуюся накануне беседу. Мы взобрались на вершину холма по узенькой тропке, которая вела к источнику. Уже подходя, мы заметили, что рядом с широкой ванной с низкими краями, над которой поднимался пар от горячей минеральной воды, кто-то был. К нашему несказанному удивлению, это оказался тот самый человек из Mitsubishi. Он, казалось, был удивлен не меньше нашего, но быстро совладал с собой, любезно пригласил присоединиться к нему и добавил: «Отсюда великолепный вид на закат».

Пока мы спускались к ванне, чтобы погрузить ноги в воды источника, я испытывал возрастающее смущение. Здесь, в этом уединенном месте, я оказался единственным буфером между двумя непримиримыми в недавнем прошлом идейными противниками. Как-то они поведут себя? Однако оба были настроены мирно, и мы стали обсуждать работу конференции, дискуссии, которые прошли сегодня в секциях, и других участников, оказавшихся нашими общими знакомыми. При этом все мы старательно избегали любых упоминаний о недавнем конфликте между RAN и Mitsubishi.

Солнце между тем величественно опускалось в океан. Небо из оранжево-розового постепенно стало красным, потом багровым. Мы открыли по новой банке пива и вдвоем с Рэнди уже потягивали освежающий напиток, а наш компаньон все медлил, задумавшись. Но вот он встрепенулся и поднял свою банку, словно бокал. «Хочу сказать вам, Рэнди, кое-что важное», — торжественно провозгласил он.

Рэнди смело взглянул в глаза своему оппоненту. По его лицу было видно, что он не имеет ни малейшего представления, о чем сейчас пойдет речь.

«Хотел бы поблагодарить вас, Рэнди, — продолжал один из топ-менеджеров корпорации Mitsubishi. — И я, и некоторые мои коллеги — топ-менеджеры подумывали изменить политику нашей компании еще задолго до того, как на нас начала нападать RAN. Но мы боялись конфликта с правлением, потому что могли лишиться своих мест. Ваши акции протеста и заявления привлекли внимание общественности к проблеме уничтожения лесов. Конечно, ваш натиск был жестким, и это доставило всем нам много неприятных минут. Но в конце концов вам удалось вызвать нас на прямой разговор. Кое-кто к тому времени уже стал понимать, что наша ответственность не исчерпывается обязательствами перед сегодняшними акционерами, мы несем не меньшую ответственность и перед их детьми, нашими детьми. Вышло так, что RAN открыла нам возможность позаботиться о них». Тут он наклонился к Рэнди, и их банки стукнулись друг о дружку. Я присоединился. «Спасибо вам, Рэнди», — еще раз повторил японец.

Той ночью с Тихого океана налетела гроза. Я проснулся в своей палатке и долго лежал без сна, прислушиваясь к перестуку дождевых капель по брезентовому пологу и размышляя о событиях этого вечера. Слова, произнесенные оппонентом Рэнди, внушали оптимизм. Оказывается, подобно мне в бытность экономическим убийцей, этот корпоративный менеджер и его коллеги давно осознавали, что следует сделать, чтобы повернуть мир к лучшему, но медлили, чувствуя себя в западне системы, требовавшей заглушить голос совести.

Я ведь и сам в те былые времена часто в душе понимал, что поступаю скверно, но все, словно сговорившись, старались внушить мне, что этот путь правильный. Школы бизнеса, международные организации, видные ученые-экономисты — все в один голос твердили, что крупные инфраструктурные проекты — важнейший элемент экономического развития и преодоления бедности. За то, что я послушно следовал этой формуле, меня награждали, отмечали, продвигали по службе, увеличивали штат моих подчиненных. Передо мной открывались самые заманчивые перспективы: власть, секс, внушительные пакеты акций, партнерство, страхование на все случаи жизни — словом, все то, что в нашем обществе олицетворяет успех. Меня приглашали читать лекции в самые престижные университеты мира, главы государств принимали меня как дорогого гостя.

Аналогичные перспективы открывались и перед топ-менеджерами Mitsubishi. Их карьера определялась тем, какого результата добьется их компания, то есть какого размера достигнет краткосрочная прибыль. Дальнейшее продвижение, всевозможные привилегии, медицинское обслуживание их детей — все зависело от цифр в квартальном отчете. Их учили смотреть на мир через призму требований правления. Затем на сцену вышла RAN…

Особенно сильный порыв урагана обрушился на стенки моей палатки. Природа будто вознамерилась навести свой порядок, очиститься от всего лишнего. Мне вспомнились слова, когда-то услышанные от старухи-колдуньи в Андах: «Мир не надо спасать. Миру ничто не угрожает. Спасать надо нас, людей. Если мы не изменим своей жизни, путей, которыми идем, мать-природа просто стряхнет нас с себя, как докучливых насекомых». Палатка сильно задрожала. Поистине ночь выдалась бурная, и я вдруг подумал, что это символ недовольства природы, которое она демонстрирует нам, людям, куда более масштабными катаклизмами: наводнениями, засухами, свирепыми эпидемиями и тающими ледниками.

Внезапно раздался резкий неприятный звук, и на меня обрушился поток воды. Это ослабло и накренилось верхнее полотнище палатки, специально предназначенное для защиты от дождя. Видимо, когда я ставил палатку, то не позаботился о том, чтобы как следует его закрепить. Ругая себя за легкомысленное отношение к устройству ночлега, я похватал пожитки и, включив электрический ручной фонарь, ринулся под проливным дождем в сторону ближайшего жилья. Вскоре я достиг здания, где проводились мероприятия конференции.

К моему глубокому облегчению, там нашлась койка с одеялом и подушкой — словно кто-то заранее решил позаботиться обо мне. Я сорвал с себя промокшую одежду, разложил ее и заснул под шум океанских волн, которые с грохотом разбивались о прибрежные скалы.