Глава 1. Заря американской эры

В США глубоко укоренилось мнение, что недалек тот день, когда страна потерпит полный крах. Почитайте письма, присылаемые в редакции журналов, побродите по Интернету или послушайте обсуждаемые по телевидению темы. Разрушительные войны, неконтролируемый дефицит бюджета, высокие цены на бензин, коррупция в бизнесе и правительстве, стрельба в университетах и бесконечный список других проблем, каждая из которых носит абсолютно реальный характер, — все это создает впечатление, что американская мечта разбита и что пора расцвета США миновала. Если это вас не убеждает, послушайте европейцев. Они заверяют, что лучшие дни Америки позади.

Самое странное здесь в том, что все эти дурные предчувствия, как и многие другие подобные страхи, имели место еще во времена президентства Ричарда Никсона. Американцам свойственно опасаться, что их мощь и процветание — всего лишь иллюзия и что катастрофа поджидает где-то за углом. Это ощущение выходит за рамки идеологии. И защитники окружающей среды, и христиане-фундаменталисты говорят об одном: если мы не раскаемся в том образе жизни, который ведем, нам придется заплатить высокую цену… если не будет уже слишком поздно.

Любопытно, что нации, которая верит в свое «явное предначертание», свойственно не только ощущение приближающегося несчастья, но и не дающее покоя чувство, что ныне страна совершенно не та, что была прежде. Мы испытываем глубокую ностальгию по 50-м годам XX в., когда «все было проще». Это довольно странное убеждение. Если вспомнить, что в начале того периода были война в Корее и маккартизм, в середине — кризис в Литл-Рок, а в конце — паника, вызванная запуском спутника в СССР и берлинские события вместе с постоянно присутствовавшей угрозой атомной войны, то 50-е годы прошлого века представляются временем, полным тревог и мрачных предчувствий. Одна из самых популярных книг того периода носила название The Age of Anxiety («Век беспокойства»), а ее читатели с ностальгией вспоминали о былой Америке, так же как мы сейчас ностальгически вспоминаем о 50-х годах.

Американская культура представляет собой адскую смесь торжествующего высокомерия и беспросветной тоски. Итог — чувство уверенности, постоянно снедаемое страхом того, что страна уйдет под воду из-за таяния ледников при глобальном потеплении или будет стерта с лица земли Господом, разгневанным гомосексуальными браками, за что в обоих случаях мы несем личную ответственность. Перепады настроения американцев затрудняют осознание подлинной сущности США в начале XXI в. Но факт остается фактом — Америка невероятно сильна. Может быть, эта страна и приближается к катастрофе, но, если проанализировать основные данные, никаких признаков этого не видно.

Взглянем на статистику, которая сделает ситуацию яснее. Американцы — это около 4 % мирового населения, но производят около 26 % всех товаров и услуг. В 2007 г. валовой внутренний продукт (ВВП) США равнялся приблизительно 14 трлн. долларов, в то время как ВВП всех стран мира составлял 54 трлн долларов. Около 26 % мировой экономической активности приходится на США. Вторая страна по мощи экономики — Япония, чей ВВП приблизительно равен 4.4 трлн долларов, т. е. примерно 73 американской экономики. Экономика США столь сильна, что превосходит экономическую мощь четырех ближайших стран, вместе взятых, — Японии, Германии, Китая и Соединенного Королевства.

Многие люди указывают на упадок в автомобильной и сталелитейной отраслях промышленности, поколение назад бывших локомотивами американской экономики, как на пример нынешней деиндустриализации США. Да, безусловно, значительная часть промышленности переместилась за границу, а собственное производство в США сократилось до 2, 8 трлн долларов (в 2006 г.), оставаясь тем не менее самым крупным в мире, превосходящим более чем в 2 раза производство второй крупнейшей промышленной державы — Японии — и превышая объемы производства в Японии и Китае, вместе взятых.

Часто можно услышать разговоры о нехватке нефти, которая действительно существует и будет только усиливаться. Тем не менее, нужно отдавать себе отчет, что в 2006 г. США ежедневно добывали 8.3 млн баррелей нефти. Сравните эту цифру с 9.7 млн баррелей, добываемых Россией, и 10.7 млн баррелей — Саудовской Аравией. Объем нефти, добываемой США, равен 85 % объема нефти, добываемой Саудовской Аравией. США добывают больше нефти, чем Иран, Кувейт или Объединенные Арабские Эмираты. Импорт нефти в страну очень велик, но, учитывая масштабы ее производства, это вполне объяснимо. Если сравнивать добычу природного газа в 2006 г., то Россия стала первой с показателем в 22, 4 трлн кубических футов добытого газа, а США оказались вторыми с 18, 7 трлн кубических футов, что превышает объем добычи природного газа вместе взятых стран, занявших последующие пять мест. Другими словами, несмотря на крайнюю озабоченность тем, что США полностью зависят от зарубежных энергоресурсов, фактически эта страна является одним из крупнейших мировых добытчиков энергоносителей.

Учитывая размеры американской экономики, по мировым меркам, США остаются малонаселенной страной. Средняя плотность населения в мире составляет 49 человек на 1 км². В Японии этот показатель равен 338, в Германии — 230, а в Америке — всего 31. Если исключить Аляску, большая часть которой непригодна для проживания, плотность населения в США возрастет до 34 человек на 1 км². В сравнении с Японией, Германией или остальной Европой, США заселены очень слабо. Даже если просто сравнить соотношение между населением и пригодной для возделывания землей, у Америки будет в 5 раз больше земли на человека, чем в Азии; почти в 2 раза больше земли, чем в Европе, и в 3 раза больше, чем в среднем во всем мире. Экономика слагается из трех факторов — земли, труда и капитала. Цифры говорят о том, что США есть куда расти, так как «потолок» этих трех показателей будет достигнут еще очень нескоро.

Есть много ответов на вопрос, почему экономика США столь сильна, но самый простой из них — военная мощь этой страны. США полностью господствуют на континенте, который неуязвим для вторжения и оккупации и на котором американские вооруженные силы превосходят силы их соседей. Практически все остальные промышленные державы мира пережили в XX в. разрушительные последствия той или иной войны. США участвовали в войнах, но сама Америка не познала всех послевоенных тягот. Военная мощь и географическое расположение привели к созданию экономической реальности. Другие страны теряли время, приходя в себя после очередной войны, а США — нет. Фактически благодаря этим войнам Америка и стала тем, чем она является сегодня.

К одному простому факту я вернусь еще не один раз. Флот США контролирует все океаны мира. О каком бы судне ни шла речь — о джонке в Южно-Китайском море, кенийском доу близ побережья Африки, танкере в Персидском заливе или прогулочном катере посреди Карибского архипелага, — каждый из них перемещается в любой точке земного шара под наблюдением американских космических спутников, и флот США по своему усмотрению решает, пропустить такой корабль или нет. Объединенные ВМС всех остальных, стран мира даже не приближаются к тому, чтобы сравняться по числу кораблей с флотом США.

Такого еще никогда не происходило в истории человечества, даже в случае с Британией. Флоты, доминировавшие в своих регионах, бывали и раньше, но еще никогда не существовало флота, который имел бы подавляющее преимущество во всем мире. Это значит, что США могут вторгаться в другие страны, в то время как к ним вторгнуться — невозможно. Из чего следует, что, по здравому размышлению, США контролируют международную торговлю. Это стало основанием американской безопасности и богатства. Контроль над морями возник после Второй мировой войны и только укрепился во время последней стадии европейской эры, теперь представляя собой оборотную сторону экономических возможностей Америки и основу ее военной мощи.

Какие бы временные проблемы ни существовали у США, самым важным фактором в международных делах является огромный дисбаланс экономических, военных и политических сил. Любая попытка предсказать события XXI в., которая не начинается с признания исключительной мощи США, не имеет ничего общего с реальностью. Но я пойду еще дальше, сделав довольно неожиданное заявление: США лишь набирают силу. XXI столетие станет веком Америки. Это вовсе не голословное утверждение.

Последние 500 лет мировая система держалась на силе атлантической Европы — европейских стран, чьи берега омывает Атлантический океан: Португалии, Испании, Франции, Англии и, в меньшей степени, Нидерландов. Эти страны преобразили мир, создав первую мировую политическую и экономическую систему в истории человечества. Как мы знаем, государства Европы утратили былое могущество в ходе XX в. вслед за распадом европейских колониальных империй. После этого образовался вакуум, который был заполнен США — доминирующей силой в Северной Америке и единственной мощной державой, граничащей и с Атлантическим, и с Тихим океанами. Северная Америка заняла место, которое Европа занимала 500 лет — между путешествием Колумба в 1492 г. и падением Советского Союза в 1991 г. США стали центром притяжения международной системы.

Почему же так произошло? Для того чтобы понять XXI в., очень важно осмыслить фундаментальные структурные изменения, которые произошли в последние десятилетия XX в., подготовив почву для нового столетия, столь же радикально отличающегося по форме и содержанию, как США отличаются от Европы. Мой аргумент заключается не только в том, что произошло нечто исключительное, но также в том, что у США был при этом весьма небольшой выбор. Дело тут не в политике. Все дело в том, каким образом действуют безличные геополитические силы.

До наступления XV в. люди жили замкнутыми, изолированными друг от друга сообществами. Человечество не осознавало, что все люди во многом подобны друг другу. Китайцы не знали про ацтеков, а майя — про зулусов. Возможно, европейцы и слышали про японцев, но по-настоящему их не знали и, безусловно, никак с ними не взаимодействовали. Вавилонская башня не только лишила людей возможности понимать друг друга. Она заставила цивилизации забыть о существовании друг друга.

Европейские страны, омываемые водами Атлантического океана, сняли барьеры между этими изолированными регионами и превратили мир в единое целое, в котором все его части взаимодействовали друг с другом. То, что происходило с австралийскими аборигенами, теперь было тесно связано с отношениями Англии с Ирландией и необходимостью найти за границей место для строительства исправительных колоний для британских заключенных. То, что происходило с вождями инков, непосредственно касалось отношений между Испанией и Португалией. Империалистический строй атлантической Европы привел к созданию единого мира.

Атлантическая Европа стала центром притяжения мировой системы (см. карту, стр. 35). События в Европе определяли многое из того, что происходило в других частях света. Без учета ее мнения другие народы и страны не осмеливались сделать ни единого шага. С XVI по XX в. едва ли существовал такой уголок земли, который бы избежал влияния европейских держав. Все вращалось вокруг них, как бы плохо или хорошо это ни было. А главной частью Европы была Северная Атлантика. И у того, кто контролировал это водное пространство, были ключи ко всему миру.

Европа не была ни самым цивилизованным, ни самым развитым регионом в мире. Так почему именно она стала центром? Фактически в XV в. Европа была настоящим захолустьем в техническом и научном отношении, в отличие от Китая или исламского мира. Тогда почему именно эти маленькие, удаленные страны? И почему их господство началось именно тогда, а не на 500 лет раньше или позже?

Европейское могущество предопределили два фактора: деньги и географическое расположение. Европа зависела от импорта товаров из Азии, в частности из Индии. К примеру, перец использовался не только как специя, но и как средство для заготовки мяса; его импорт играл существенную роль в европейской экономике. В Азии было много различных предметов роскоши, в которых нуждалась Европа, за что и готова была платить, и исторически импорт азиатских товаров осуществлялся по знаменитому Шелковому пути и другим маршрутам, достигавшим Средиземноморья. Из-за подъема Турции (которая станет гораздо более заметной фигурой в XXI в.) эти пути оказались перекрыты, что увеличило стоимость импорта.

Европейские торговцы изо всех сил пытались найти путь в обход Турции. Жители Иберийского полуострова — испанцы и португальцы — выбрали мирную альтернативу: они стали искать другую дорогу в Индию. До этого им был известен только один путь в Индию, который шел в обход Турции, — вдоль всего атлантического побережья Африки и затем в Индийский океан. Они стали думать о другом пути, исходя из предположения о том, что Земля — круглая; о пути, который привел бы их в Индию и лежал бы на запад.

Возникла уникальная ситуация. В любое другое время в истории оказалось бы весьма вероятно, что отсталость и нищета атлантической Европы лишь усилятся. Но экономический ущерб был весьма ощутимым, а турки — очень опасны, поэтому необходимо было срочно что-то предпринять. Кроме того, имел место важнейший психологический момент. В Испании, откуда незадолго до этого изгнали мусульман, повсеместное чувство высокомерия и самодовольства достигло невиданных высот. В довершение всего под рукой имелось средство для выполнения такого исследования: уже существовали технологии, которые, при правильном использовании, могли решить турецкую проблему.

У испанцев и португальцев имелись корабли (каравеллы), приспособленные к океанским плаваниям, а также немало навигационных приборов, начиная с компаса и заканчивая астролябией. Наконец, у них было оружие, в частности, пушки. И хотя все это оснащение было позаимствовано у других народов, именно испанцы и португальцы использовали его для создания эффективной экономической и военной системы. Теперь они могли плыть в самые далекие места, а пристав к берегу, вступить в бой — и победить. Люди, которые слышали пушечную канонаду и видели, как взрываются здания, неизменно становились уступчивей на переговорах. Когда испанцы и португальцы достигали цели своего путешествия, они могли вломиться в любую дверь и взять то, что считали нужным. В течение следующих нескольких веков европейские корабли, оружие и деньги доминировали в мире и создали первую глобальную систему — европейскую эру.

Атлантическая Европа

«Европа господствовала в мире, но не смогла совладать сама с собой»

И в этом кроется ирония: Европа господствовала в мире, но не смогла совладать сама с собой. В течение 500 лет ее раздирали на куски гражданские войны. В результате европейская империя так и не сложилась. Вместо нее существовали Британская, Испанская, Французская, Португальская империи и т. д. Европейские народы вели друг с другом изнурительные, бесконечные войны, одновременно вторгаясь на чужие территории, порабощая другие народы и правя большей частью мира.

Существовало множество причин, препятствовавших объединению Европы, но определяющим стал географический фактор: Ла-Манш. Сначала Испании, затем Франции и, наконец, Германии удалось подчинить себе Европейский континент, но никто из них не сумел пересечь Ла-Манш. Из-за того, что никому не удавалось разбить Британию, один завоеватель за другим терпел неудачу в своих попытках покорить всю Европу. Мирные периоды были лишь временными затишьями. Европа была обессилена начавшейся Первой мировой войной, в которой погибло более 10 млн человек — значительная часть целого поколения. Европейская экономика была разрушена, а уверенность в себе — подорвана. С точки зрения демографии, экономики и культуры Европа стала лишь бледной тенью себя прежней. А затем дела пошли еще хуже.

После Первой мировой войны США стали мировой сверхдержавой. Однако эта держава еще была явно в младенческом возрасте. С точки зрения геополитики Европа была способна еще на одну схватку, а психологически Америка еще не была готова стать постоянным игроком на мировой сцене. Но произошли два события. В Первую мировую войну США недвусмысленно заявили о своем присутствии. Кроме того, США оставили в Европе тикающую часовую мину, которая должна была гарантировать могущество Америки после следующей войны. Такой часовой миной был Версальский договор, завершивший Первую мировую войну, но оставивший неразрешенными основные конфликты, из-за которых она была развязана. Этот договор гарантировал еще один раунд военных действий.

И война действительно разразилась в 1939 г., через 21 год после окончания предыдущей. Германия снова нанесла удар первой, на этот раз покорив Францию за 6 недель. Некоторое время США не вступали в войну, но следили за тем, чтобы она не окончилась победой Германии. Великобритания в нее вступила, вскоре начав получать от США помощь по программе ленд-лиза. Все мы помним первую часть этого словосочетания, согласно которой США поставляли Великобритании истребители и другую технику для борьбы с немцами, но о второй части обычно забываем. А ведь именно в соответствии с этим договором британцы передали почти все свои военно-морские базы в Западном полушарии Америке. Контроль этих баз и та роль, которую флот США играл при патрулировании Атлантического океана, означали, что Британия передала американцам ключи от Северной Атлантики, служившей Европе воротами во весь мир.

По обоснованным оценкам, общее количество жертв Второй мировой войны составило приблизительно 50 млн человек убитыми (военных и гражданских). После ее окончания от Европы не осталось камня на камне, и целые страны пребывали в плачевном состоянии. США же, напротив, потеряли около полумиллиона военных убитыми и почти не понесли жертв среди гражданского населения. В конце войны промышленность Америки была гораздо мощнее, чем до ее начала; США были единственным воюющим государством, имевшими подобные показатели. Ни один американский город не подвергался бомбардировкам (за исключением Перл-Харбора), никакая территория США не была оккупирована (кроме двух маленьких островков Алеутского архипелага), а людские потери, понесенные США, составили менее 1 % от общего числа погибших на войне.

Благодаря этому после Второй мировой войны США стали не только контролировать Северную Атлантику, но и господствовать на всех океанах. США также оккупировали Западную Европу, определив судьбу таких стран, как Франция, Нидерланды, Бельгия, Италия, и фактически судьбу самой Великобритании. Одновременно США завоевали и оккупировали Японию, практически как дополнение к завоеваниям в Европе.

Вот так европейские державы утратили свои империи — частично из-за истощения сил, частично из-за неспособности нести расходы на их содержание, равно как и из-за того, что США просто не хотели, чтобы эти империи существовали и дальше. Эти империи постепенно исчезли в следующие 20 лет, чему европейцы лишь изредка слабо сопротивлялись. Геополитическая ситуация (первые признаки которой можно было рассмотреть в дилемме, с которой столкнулась несколькими веками ранее Испания) пришла к своей логической развязке, окончившись катастрофой.

А теперь вопрос: было ли превращение США в ключевую сверхдержаву в 1945 г. следствием гениальной игры в духе Макиавелли? Американцы добились глобального превосходства ценой 500 тыс. жизней, в то время как другие народы потеряли на войне 50 млн соплеменников. Был ли Франклин Рузвельт столь неразборчив в средствах, или становление сверхдержавы произошло естественным образом, пока он реализовывал свой принципы «четырех свобод» и выполнял устав ООН? В конечном счете это не имеет значения. В геополитике наибольшую ценность имеют непредвиденные последствия.

Противостояние между США и СССР, известное как холодная война, было по-настоящему глобальным конфликтом. По своей сути это был спор за право наследия европейских империй, лежавших в руинах. Хотя за каждой стороной стояла мощная армия, у США изначально имелось одно важное преимущество. Территория Советского Союза была огромна, но в основном окружена сушей. Америка была почти столь же велика, но имела свободный доступ к мировым океанам. В то время как Советский Союз не мог сдерживать Америку, она, безусловно, могла сдержать СССР. В этом заключалась американская стратегия: сдерживать Советский Союз, тем самым препятствуя его росту. От мыса Нордкап в Норвегии до Турции и Алеутских островов США сформировали группу союзнических государств, опоясывавших Советский Союз, в которую после 1970 г. вошел даже Китай. В каждой точке, где у СССР был порт, его возможности оказывались ограниченными из-за географических факторов и американского флота.

В геополитике существуют две основные противоборствующие точки зрения на географию и власть. Согласно первой, которой придерживался англичанин Хэлфорд Джон Маккиндер, контроль над Евразией означает контроль над миром. Маккиндер говорил, что «тот, кто правит Восточной Европой [российской частью Европы], тот господствует над Хартлендом [центральной частью Евразии]. Держава, контролирующая Хартленд, господствует над Мировым островом [Евразией]. Кто контролирует Мировой остров, тот господствует в мире». Такой образ мышления определял британскую и, в сущности, американскую стратегию в холодной войне, когда США и Великобритания всячески пытались сдерживать экспансию из европейской части России. Иного мнения придерживался американский адмирал Альфред Тайер Мэхэн, считающийся величайшим американским экспертом в области геополитики. В своей книге «Влияние морской силы на историю» Мэхэн выдвигает против утверждений Маккиндера контраргумент, доказывая, что контроль над морем равнозначен контролю над всем миром.

Как показала история, в определенной степени правы оказались оба. Маккиндер был прав, подчеркивая значимость сильной и объединенной России. Распад СССР поднял США на уровень единственной мировой сверхдержавы. Но именно американец Мэхэн указал на два принципиальных фактора. Падение Советского Союза было вызвано превосходством Америки на море и открыло путь военно-морским силам США к безраздельному владычеству в мире. Мэхэн также верно утверждал, что товары всегда дешевле перевозить морем, чем каким-либо иным способом. Еще в V в. до Рождества Христова афиняне были богаче спартанцев, потому что Афины имели порт, торговые корабли и военный флот для их защиты. Морские державы всегда богаче своих «сухопутных» соседей при равенстве всех прочих факторов. С началом глобализации в XV в. эта истина стала настолько абсолютной, насколько это только возможно в геополитике.

Контроль над морями со стороны США означал, что, во-первых, они получили возможность не только участвовать в мировой морской торговле, но и определять ее, что означало устанавливать правила или, по крайней мере, препятствовать установлению чужих правил, не подпуская другие страны к мировым торговым путям. В целом США сформировали международную торговую систему более тонко, используя право доступа к огромному американскому рынку как рычаг для формирования поведения других народов. Поэтому неудивительно, что, в дополнение к своему удачному географическому расположению, США достигли невиданного процветания за счет своего могущества на море, и, в свою очередь, Советский Союз просто не мог с ними состязаться, будучи заперт посреди массива суши.

Во-вторых, контроль над морями также давал США огромное политическое преимущество. В Америку нельзя было вторгнуться, а она могла вторгаться в другие страны, когда бы и как того ни пожелала. Начиная с 1945 г. США могли вести войны, не боясь того, что пути подвоза их подкрепления отрежут. Ни одна внешняя сила не могла вести войну на Северо-американском континенте. Фактически ни одна страна не могла проводить операции по высадке морского десанта без одобрения Америки. Например, когда британцы развязали против Аргентины войну из-за Фолклендских островов в 1982 г., это стало возможным лишь потому, что США не предотвратили этого. Когда британские, французские и израильские войска вторглись в Египет в 1956 г. вопреки желанию США, им пришлось уйти.

На протяжении всей холодной войны союз с США был всегда выгоднее, чем союз с СССР.

Советская империя

Советский Союз мог предложить оружие, политическую поддержку, некоторые технологии и многое другое. Но американцы могли предложить доступ к своей международной торговой системе и право поставлять товары на американский рынок. По значению это затмевало все остальное. Исключение из системы означало обнищание; включение в нее означало богатство. Вспомните, к примеру, различную судьбу Северной и Южной Кореи, Западной и Восточной Германии.

Интересно отметить, что в течение холодной войны США психологически были постоянно настороже. Корея, маккартизм, Куба, Вьетнам, спутник, «левый» терроризм в 70-80-х гг. XX в. и жесткая критика Рейгана со стороны европейских союзников — все это способствовало формированию в Америке чувства постоянного уныния и неуверенности. Царившие в обществе настроения неизменно наводили на мысль о том, что США постепенно утрачивают свое преимущество в холодной войне. Но в действительности с точки зрения соотношения сил, у СССР не было ни единого шанса. Об этой разнице между настроением американцев и геополитической реальностью важно помнить по двум причинам. Во-первых, она показывает незрелость американской мощи. Во-вторых, она свидетельствует об огромной силе. В связи с тем, что США не ощущали себя в безопасности, они действовали с невиданным до того упорством и энергией. В том, каким образом вели себя во время холодной войны американцы — от политических лидеров и инженеров до военных и сотрудников разведки, — не было и намека на какую-либо небрежность, а также уверенность.

Это стало одной из основных причин того, что США были удивлены своей победой в холодной войне. Америка и ее союзники окружили Советский Союз. Советы не могли себе позволить состязаться с Америкой на море и вместо этого были вынуждены тратить бюджет на строительство армий и ракет, будучи не в состоянии угнаться за темпами экономического роста США или привлечь своих союзников экономическими барышами. Советский Союз отставал все больше и больше. А затем он рухнул.

Распад СССР в 1991 г., через 499 лет после экспедиции Колумба, ознаменовал конец целой эпохи в истории. Впервые за 500 лет Европа лишилась власти, одновременно перестав быть основным пунктом международной конкуренции. После 1991 г. единственной мировой сверхдержавой стали США, превратившиеся в центр международной системы.

Мы проследили за тем, как США пришли к власти в XX в. Существует один дополнительный факт — малоизученные статистические данные, о которых я упоминал раньше и которые об очень многом говорят. В 1980 г., когда дуэль США и СССР шла к своей кульминации, заметно увеличившийся объем транстихоокеанской торговли впервые в истории сравнялся с трансатлантической торговлей. Всего 10 лет спустя, вместе с развалом Советского Союза, масштаб транстихоокеанской торговли резко вырос, превысив объем трансатлантической торговли на 50 %. Вся геометрия международной торговли и, следовательно, всей мировой системы претерпевала невиданные изменения.

Как это повлияло на остальной мир? Стоимость контроля над морскими путями огромна. Большинство торгующих стран не в состоянии нести расходы по контролю над морскими путями, и поэтому они зависят от государств, у которых есть на это ресурсы. Поэтому военно-морские силы становятся инструментом мощного политического давления, и другие страны предпочитают держаться в стороне от таких расходов. Стоимость контроля над близлежащим водным пространством высока. Стоимость контроля над водным просторами, расположенными за тысячи миль от ваших границ, ошеломляюще высока. В истории было лишь считанное число народов, которым было под силу выдержать такие расходы — а в наши дни делать это не стало легче или дешевле. Взгляните на военный бюджет США и суммы, выделяемые на флот и соответствующие космические системы. Стоимость содержания авианосных ударных групп в Персидском заливе превышает общие военные бюджеты большинства стран. А контролировать Атлантический или Тихий океаны, не имея омываемых ими береговых линий, было бы слишком тяжелым экономическим бременем практически для любой страны мира.

Только в Северной Америке возможно существование страны, раскинувшейся на весь материк и способной диктовать свои порядки одновременно в Атлантическом и Тихоокеанском регионах. Поэтому Америка является центром притяжения международной системы. В начале американской эры США, безусловно, доминируют в Северной Америке. Это страна, которая в 1944–1945 гг. одновременно вторглась в Европу и Японию. Ее военные силы взяли под контроль оба океана и сохраняют этот контроль по сей день. Поэтому именно она будет играть в новой эре главенствующую роль.

Но важно помнить о том, что Испания некогда господствовала в Европе и была основным игроком в 1-м столетии европейской эры. Ожидая, что Северная Америка будет центром притяжения международной системы ближайшие несколько веков, я также предполагаю, что США будут доминировать в Северной Америке по крайней мере столетие. Но, как и в случае с Испанией, утверждение о том, что Северная Америка — это центр притяжения, не гарантирует того, что США всегда будут доминирующей силой в Северной Америке. Многое может случиться — от гражданской войны и поражения в войне за рубежом до появления новых государств у границ США с течением времени.

Но в краткосрочной перспективе (а под этим я подразумеваю следующие 100 лет) я готов утверждать, что мощь США настолько велика и так глубоко увязана с экономическими, технологическими и культурными реалиями, что Америка продолжит свой стремительный рост в XXI в., несмотря на неизбежные потрясения в виде войн и кризисов.

Такая точка зрения не вступает в противоречие с характерной для Америки неуверенностью в собственных силах. Психологически США представляют собой причудливую смесь самоуверенности и уязвимости. Любопытно, что это точное описание душевного состояния подростка, и это именно та стадия, на которой Америка вступила в XXI в. Ведущая мировая держава переживает затянувшийся подростковый кризис, находясь в поисках самой себя, к тому же довершенный невероятной новой силой и иррациональными перепадами настроения. С точки зрения истории США — это совсем юное и поэтому незрелое общество. Поэтому в данный момент не стоит ждать от Америки ничего иного, кроме бравады и отчаяния. А какие еще чувства может испытывать подросток, ищущий себя и свое место в этом мире?

Но если мы думаем о США как о подростке, находящемся в начале своего пути, мы также должны отдавать себе отчет в том, что, несмотря на настоящий имидж, впереди лежит зрелость. Взрослые люди отличаются большей стабильностью и силой, чем подростки. Поэтому было бы логично предположить, что Америка находится на ранней стадии своего могущества. Это еще не полностью цивилизованное государство. Как и Европа в XVI в., Америка по-прежнему — варварское государство (это лишь описание, а не моральное суждение). Ее культура не сформирована. Ее воля определяет многое. Ее эмоции толкают страну в различных, подчас противоположных направлениях.

Существуют три стадии развития культуры. Первая — варварство. Варвары считают, что обычаи их деревни являются законами природы и что каждый, кто живет не так, как они, не достоин даже презрения и должен избавиться от своих заблуждений или умереть. Третья стадия — декаданс, упадок. Декаденты цинично полагают, что нет ничего, что было бы хоть чем-то лучше чего-то другого. Если они кого-то и презирают, так это тех, кто во что-либо верит. Нет ничего такого, за что стоило бы бороться.

Цивилизация — это вторая и самая редкая стадия развития. Цивилизованные люди могут мысленно сопоставить две противоположные идеи. Они считают, что существуют истины, которым приблизительно соответствуют культуры. В то же самое время они всегда помнят о возможности того, что они ошибаются. Сочетание веры и скептицизма изначально подразумевает нестабильность. Культуры переходят от варварского состояния к цивилизации, а затем к декадансу, по мере того как скептицизм подрывает уверенность в себе. Цивилизованные люди ведут выборочную, но эффективную борьбу. Безусловно, в каждой культуре есть люди, стоящие на варварской, цивилизованной или декадентской стадиях, но в разные времена в каждой культуре доминирует одно из таких состояний.

В XVI в. Европа находилась на варварском этапе развития, и уверенность христианства в собственных силах вдохновляла ее на первые завоевания. В XVIII и XIX вв. Европа перешла в цивилизованное состояние, а в ходе XX в. впадала в декаданс. США находятся в самом начале своего культурного и исторического пути. До настоящего времени они были недостаточно последовательны для того, чтобы у них была определенная культура. По мере того как они становятся центром притяжения мира, у них развивается такая культура, которая неизбежно будет в варварском состоянии. Америка — это то место, в котором правое крыло презирает мусульман за их веру, а левое — за их отношение к женщинам. Эти точки зрения, на первый взгляд столь различные, объединяет уверенность в том, что их собственные ценности совершенно очевидно являются лучшими. И, как и все варварские культуры, американцы готовы бороться за свои очевидные истины.

Я говорю это не в качестве критики, во всяком случае, не в большей степени, в какой можно критиковать подростка за то, что он такой, каков он есть. Это необходимая и неизбежная стадия развития. Но Америка — это юная культура, со свойственной ей неуклюжестью, прямотой, порой жестокостью и частыми случаями глубоких внутренних противоречий. Американских диссидентов объединяет только уверенность в том, что их ценности лучшие. Каждая из этих характеристик пригодна для описания США, но, как и Европа в XVI в., Соединенные Штаты, несмотря на кажущуюся неумелость своих поступков, будут действовать с предельной эффективностью.