x x x

Галереи – красота,
Помещений бездна,
Кабинетов до черта,
А солдат без места. 

Знать не знает, где привал
Маеты бессонной,
Как тот воин, что отстал
От своей колонны. 

Догони – и с плеч гора,
Море по колено.
Да не те все номера,
Знаки и эмблемы. 

Неизвестных столько лиц,
Все свои, все дома.
А солдату – попадись
Хоть бы кто знакомый. 

Всем по службе недосуг,
Смотрят, не вникая...
И не ждал, не думал – вдруг
Встреча. Да какая! 

В двух шагах перед тобой
Друг-товарищ фронтовой. 

Тот, кого уже и встретить
Ты не мог бы в жизни сей.
Но и там – и на том свете -
Тоже худо без друзей... 

Повстречал солдат солдата,
Друга памятных дорог,
С кем от Бреста брел когда-то,
Пробираясь на восток. 

С кем расстался он, как с другом
Расстается друг-солдат,
Второпях – за недосугом
Совершить над ним обряд. 

Не посетуй, что причалишь
К месту сам, а мне – вперед.
Не прогневайся, товарищ.
И не гневается тот. 

Только, может, в миг прощальный,
Про себя, живой солдат
Тот безропотно-печальный
И уже нездешний, дальний,
Протяженный в вечность взгляд
Навсегда в душе отметит,
Хоть уже дороги врозь... 

– Друг-товарищ, на том свете -
Вот где встретиться пришлось... 

Вот он – в блеклой гимнастерке
Без погон -
Из тех времен.
"Значит, все,– подумал Теркин,-
Я – где он.
И все – не сон". 

– Так-то брат...-
Слова излишни.
Поздоровались. Стоят.
Видит Теркин: друг давнишний
Встрече как бы и не рад. 

По какой такой причине -
На том свете ли обвык
Или, может, старше в чине
Он теперь, чем был в живых? 

– Так-то, Теркин...
– Так, примерно:
Не понять – где фронт, где тыл.
В окруженье – в сорок первом -
Хоть какой, но выход был. 

Был хоть запад и восток,
Хоть в пути паек подножный,
Хоть воды, воды глоток! 

Отоспись в чащобе за день,
Ночью двигайся. А тут?
Дай хоть где-нибудь присядем -
Ноги в валенках поют... 

Повернули с тротуара
В глубь задворков за углом,
Где гробы порожней тарой
Были свалены на слом. 

Размещайся хоть на дневку,
А не то что на привал.
– Доложи-ка обстановку,
Как сказал бы генерал. 

Где тут линия позиций,-
Жаль, что карты нет со мной,-
Ну, хотя б-в каких границах
Расположен мир иной?.. 

– Генерал ты больно скорый,
Уточнился бы сперва:
Мир иной – смотря который,-
Как-никак их тоже два. 

И от ног своих разутых,
От портянок отвлечен,
Теркин – тихо:
– Нет, без шуток?..-
Тот едва пожал плечом. 

– Ты-то мог не знать – заглазно.
Есть тот свет, где мы с тобой,
И конечно, буржуазный
Тоже есть, само собой. 

Всяк свои имеет стены
При совместном потолке.
Два тех света, две системы,
И граница на замке. 

Тут и там свои уставы
И, как водится оно,-
Все иное – быт и нравы...
– Да не все ли здесь равно? 

– Нет, брат,– все тому подобно,
Как и в жизни – тут и там.
– Но позволь: в тиши загробной
Тоже – труд, и капитал,
И борьба, и все такое?.. 

– Нет, зачем. Какой же труд,
Если вечного покоя
Обстановка там и тут. 

– Значит, как бы в обороне
Загорают – тут и там?
– Да. И, ясно, прежней роли
Не играет капитал. 

Никакой ему лазейки,
Вечность вечностью течет.
Денег нету ни копейки,
Капиталу только счет. 

Ну, а в части распорядка -
Наш подъем – для них отбой,
И поверка, и зарядка
В разный срок, само собой. 

Вот и все тебе известно,
Что у нас и что у них. 

– Очень, очень интересно...
– Теркин в горести поник. 

– Кто в иную пору прибыл,
Тот как хочешь, а по мне -
Был бы только этот выбор,-
Я б остался на войне. 

На войне о чем хлопочешь?
Ждешь скорей ее конца.
Что там слава или почесть
Без победы для бойца. 

Лучше нет – ее, победу,
Для живых в бою добыть.
И давай за ней по следу,
Как в жару к воде – попить. 

Не о смертном думай часе -
В нем ли главный интерес:
Смерть -
Она всегда в запасе,
Жизнь – она всегда в обрез. 

– Так ли, друг?
– Молчи, вояка,
Время жизни истекло.
– Нет, скажи: и так, и всяко,
Только нам не повезло. 

Не по мне лежать здесь лежнем,
Да уж выписан билет.
Ладно, шут с ним, с зарубежным,
Говори про наш тот свет. 

– Что ж, вопрос весьма обширен.
Вот что главное усвой:
Наш тот свет в загробном мире -
Лучший и передовой. 

И поскольку уготован
Всем нам этак или так,
Он научно обоснован -
Не на трех стоит китах. 

Где тут пекло, дым иль копоть
И тому подобный бред?
– Все же, знаешь, сильно топят,-
Вставил Теркин,– мочи нет. 

– Да не топят, зря не сетуй,
Так сдается иногда.
Кто по-зимнему одетый
Транспортирован сюда. 

Здесь ни холодно, ни жарко -
Ни полена дров, учти.
Точно так же – райских парков
Даже званья не найти. 

С басней старой все несходно -
Где тут кущи и сады?
– А нельзя ль простой, природной
Где-нибудь глотнуть воды? 

– Забываешь, Теркин, где ты,
Попадаешь в ложный след:
Потому воды и нету,
Что, понятно, спросу нет. 

Недалек тот свет соседний,
Там, у них, на старый лад -
Все пустые эти бредни:
Свежесть струй и адский чад. 

И запомни, повторяю:
Наш тот свет в натуре дан:
Тут ни ада нет, ни рая,
Тут – наука, там – дурман... 

Там у них устои шатки,
Здесь фундамент нерушим,
Есть, конечно, недостатки,-
Но зато тебе – режим. 

Там, во-первых, дисциплина
Против нашенской слаба.
И, пожалуйста, картина:
Тут – колонна, там – толпа. 

Наш тот свет организован
С полной четкостью во всем:
Распланирован по зонам,
По отделам разнесен.
Упорядочен отменно -
Из конца пройди в конец.
Посмотри:
Отдел военный,
Он, понятно, образец. 

Врать привычки не имею,
Ну, а ежели соврал,
Так на местности виднее,-
Поднимайся, генерал... 

И в своем строю лежачем
Им предстал сплошной грядой
Тот Отдел, что обозначен
Был армейскою звездой. 

Лица воинов спокойны,
Точно видят в вечном сне,
Что, какие были войны,
Все вместились в их войне. 

Отгремел их край передний,
Мнится им в безгласной мгле,
Что была она последней,
Эта битва на земле; 

Что иные поколенья
Всех пребудущих годов
Не пойдут на пополненье
Скорбной славы их рядов... -

Четкость линий и дистанций,
Интервалов чистота...
А возьми Отдел гражданский -
Нет уж, выправка не та.
Разнобой не скрыть известный -
Тот иль этот пост и вес:
Кто с каким сюда оркестром
Был направлен или без...
Кто с профкомовской путевкой,
Кто при свечке и кресте.
Строевая подготовка
Не на той уж высоте... 

Теркин будто бы рассеян,-
Он еще и до войны
Дань свою отдал музеям
Под командой старшины. 

Там соха иль самопрялка,
Шлемы, кости, древний кнут,-
Выходного было жалко,
Но иное дело тут. 

Тут уж верно – случай редкий
Все увидеть самому.
Жаль, что данные разведки
Не доложишь никому. 

Так, дивясь иль брови хмуря,
Любознательный солдат
Созерцал во всей натуре
Тот порядок и уклад. 

Ни покоя, мыслит Теркин,
Ни веселья не дано.
Разобрались на четверки
И гоняют в домино. 

Вот где самая отрада -
Уж за стол как сел, так сел,
Разговаривать не надо,
Думать незачем совсем. 

Разгоняют скукой скуку -
Но таков уже тот свет:
Как ни бьют – не слышно стуку,
Как ни курят – дыму нет. 

Ах, друзья мои и братья,
Кто в живых до сей поры,
Дорогих часов не тратьте
Для загробной той игры. 

Ради жизни скоротечной
Отложите тот «забой»:
Для него нам отпуск вечный
Обеспечен сам собой... 

Миновал костяшки эти,
Рядом – тоже не добро:
Заседает на том свете
Преисподнее бюро. 

Здесь уж те сошлись, должно быть,
Кто не в силах побороть
Заседаний вкус особый,
Им в живых изъевший плоть. 

Им ни отдыха, ни хлеба,-
Как усядутся рядком,
Ни к чему земля и небо -
Дайте стены с потолком. 

Им что вёдро, что ненастье,
Отмеряй за часом час,
Целиком под стать их страсти
Вечный времени запас. 

Вот с величьем натуральным
Над бумагами склонясь,
Видно, делом персональным
Занялися – то-то сласть. 

Тут ни шутки, ни улыбки -
Мнимой скорби общий тон.
Признает мертвец ошибки
И, конечно, врет при том. 

Врет не просто скуки ради,
Ходит краем, зная край.
Как послушаешь – к награде
Прямо с ходу представляй. 

Но позволь, позволь, голубчик,
Так уж дело повелось,
Дай копнуть тебя поглубже,
Просветить тебя насквозь. 

Не мозги, так грыжу вправить,
Чтобы взмокнул от жары,
И в конце на вид поставить
По условиям игры... 

Стой-постой! Видать персону.
Необычный индивид
Сам себе по телефону
На два голоса звонит. 

Перед мнимой секретаршей
Тем усердней мечет лесть,
Что его начальник старший -
Это лично он и есть. 

И упившись этим тоном,
Вдруг он, голос изменив,
Сам с собою – подчиненным -
Наставительно учтив. 

Полон власти несравнимой,
Обращенной вниз, к нулю,
И от той игры любимой
Мякнет он, как во хмелю... 

Отвернувшись от болвана
С гордой истовостью лиц,
Обсудить проект романа
Члены некие сошлись. 

Этим членам все известно,
Что в романе быть должно
И чему какое место
Наперед отведено. 

Изложив свои наметки,
Утверждают по томам.
Нет – чтоб сразу выпить водки,
Закусить – и по домам. 

Дальше – в жесткой обороне
Очертил запретный круг
Кандидат потусторонних
Или доктор прахнаук. 

В предуказанном порядке
Книжки в дело введены,
В них закладками цитатки
Для него застолблены. 

Вперемежку их из книжек
На живую нитку нижет,
И с нее свисают вниз
Мертвых тысячи страниц... 

За картиною картина,
Хлопцы дальше держат путь.
Что-то вслух бубнит мужчина,
Стоя в ящике по грудь. 

В некий текст глаза упрятал,
Не поднимет от листа.
Надпись: «Пламенный оратор» -
И мочалка изо рта. 

Не любил и в жизни бренной
Мой герой таких речей.
Будь ты штатский иль военный,
Дай тому, кто побойчей. 

Нет, такого нет порядка,
Речь он держит лично сам.
А случись, пройдет не гладко,
Так не он ее писал.
Все же там, в краю забвенья,
Свой особый есть резон:
Эти длительные чтенья
Укрепляют вечный сон... 

Вечный сон. Закон природы.
Видя это все вокруг,
Своего экскурсовода
Теркин спрашивает вдруг: 

– А какая здесь работа,
Чем он занят, наш тот свет?
То ли, се ли – должен кто-то
Делать что-то?
– То-то – нет. 

В том-то вся и закавыка
И особый наш уклад,
Что от мала до велика
Все у нас руководят. 

– Как же так – без производства,
Возражает новичок,-
Чтобы только руководство?
– Нет, не только. И учет. 

В том-то, брат, и суть вопроса,
Что темна для простаков:
Тут ни пашни, ни покоса,
Ни заводов, ни станков.
Нам бы это все мешало -
Уголь, сталь, зерно, стада... 

– Ах, вот так! Тогда, пожалуй,
Ничего. А то беда.
Это вроде как машина
Скорой помощи идет:
Сама режет, сама давит,
Сама помощь подает. 

– Ты, однако, шутки эти
Про себя, солдат, оставь.
– Шутки!
Сутки на том свете -
Даже к месту не пристал. 

Никому бы не мешая,
Без бомбежки да в тепле
Мне поспать нужда большая
С недосыпу на земле. 

– Вот чудак, ужели трудно
Уяснить простой закон:
Так ли, сяк ли – беспробудный
Ты уже вкушаешь сон.
Что тебе привычки тела?
Что там койка и постель?.. 

– Но зачем тогда отделы,
И начальства корпус целый,
И другая канитель? 

Тот взглянул на друга хмуро,
Головой повел:
– Нельзя.
– Почему?
– Номенклатура,-
И примолкнули друзья. 

Теркин сбился, огорошен
Точно словом нехорошим.

Отправить