Глава 16

– Что? – Дерек от удивления аж вскочил. – Лионель не осаждал Турен?

Дориан покачал головой. Выглядел он устало, и словно постарел лет на десять.

Дерек открыл Дверь из дома на Широкой прямиком в потайную комнатку за покоями короля, и провел там некоторое время, ожидая, пока уйдет служанка. Потом выбрался наружу, отряхнулся от пыли и присел на кровать в темном углу – на случай, если в спальню зайдет королева. Тогда он сможет прикрыться иллюзией. Торчать еще несколько часов в маленьком закутке, полном пыли и паутины, ему не хотелось.

Долго ждать ему не пришлось – в смежной комнате скрипнула дверь, послышались шаги: тяжелые, явно мужские. Дерек проверил магически, убедился, что это король и он один; встал с кровати.

Дориан, когда зашел в комнату и увидел в углу темную фигуру, схватился за меч. И Дереку это очень не понравилось… Он поспешно отступил в сторону и, пока король не отрубил ему какую-нибудь часть тела, представился.

Дориан в самом начале встречи выглядел обрадованным, но потом помрачнел и слова выцеживал «в час по чайной ложке». Дерек, чтобы не терять времени даром, подвел разговор к самому важному – Копью. Сам не зная того, он почти дословно повторил фразу Тео о надежде на то, что привезенный артефакт им не понадобится и услышал в ответ, что Лионель заполучил Турен без единой капли крови.

– Но откуда ты… – маг потер щеку. – Каким… а Шаррон? Расскажи по порядку.

– Четыре дня назад, – начал король, – прискакал комендант Ругедо с двумя солдатами. Они были единственными, кто уцелел, когда Лионель с помощью Копья разрушил крепость. Дерек… – Дориан чуть ли не с вызовом посмотрел на мага. – Что это за оружие, которое может стирать с лица земли огромные башни? Вы знали о нем? Я помню, когда после совета мы сидели в кабинете и Тео так странно вскинулась…

– Мы не знали, настоящее ли оно. И у кого в руках. Поверь, если б можно было уничтожить его, мы бы так и сделали. Но рассказывай дальше, обещаю, я отвечу на твои вопросы позже. А, может, и сама Тео ответит, она собиралась прийти.

Король стиснул зубы.

– Хорошо. В Ругедо погибли все. И армия Лионеля направляется к Тэнниелу. У коменданта были свои люди в Турене, буквально за день до нападения один из них вернулся из столицы с донесением – когда Лионель и его войско подошли к столице, Эльвар, сын Шаррона, открыл им ворота города.

– Известно, почему?

– Он слышал свидетельства очевидцев, людей, которые чудом выжили, когда Лионель атаковал их родные города и поселения. Последнее самозванец сжег неподалеку от столицы, в прямой видимости. Эльвар предпочел не рисковать городом и его жителями. – Дориан печально пожал плечами. – Не могу сказать, что осуждаю его.

– А что старый Шаррон?

– По одним сведениям, заточен в темницу собственным сыном, после того, как начал призывать напасть на Лионеля, несмотря ни на что… по другим – убит.

«Значит, сила Копья не исчезла, даже не сильно уменьшилась», – подумал Дерек. – «Крепость Ругедо не в счет, людей там мало, со столицей не сравнить».

– Дерек, я не уверен… Все во мне восстает, но Тэнниел… Люди.

Маг подумал, что сейчас Дориан более всего похож на короля, истинного правителя – несмотря на происхождение, он был куда благороднее и добрее, чем многие высокорожденные. Некоторые из графов предпочли бы погибнуть в свете славы, не беспокоясь, что, если они умрут, защищать город будет некому. Бароны сдались бы, не раздумывая. Дориан с силой сжал столбик кровати и спросил:

– Может, его удастся обмануть? Отойти от столицы, или заманить куда-нибудь…

– Бой под стенами Тэнниела точно допускать нельзя.

– Но его можно победить?

– Можно. Мы привезли тебе Розу.

Маг рассказал Дориану об артефакте, который поможет уничтожить Копье. Умолчав о том, что Розу создал маг. По его рассказу выходило, что Создатель позаботился о защите невинных людей, буде Копье попадет не в те руки, и им с Тео было видение – и задание, – доставить Розу к королю Вердленда. Увидев на лице короля улыбку, он был уверен, первую за последние недели, Дерек обрадовался.

– Так это же… замечательно, Дерек! – воскликнул король. – Ты просто… вытащил меня из пучины отчаяния, прости за столь высокопарный слог! Я уж было подумал, что вы с Тео забыли… нет, это с моей стороны было не только глупо но и несправедливо по отношению к вам. Хочешь пообедать? Вина?

– Если ты собирался обедать, то присоединюсь, но специально ради меня не стоит…

– Собирался, – улыбаясь, ответил Дориан. – От всех этих новостей кусок в горло не лез, но сейчас… Я распоряжусь.

Через десять минут слуга принес поднос с едой в соседнюю комнату; Дориан отослал его, сказав, что обслуживать его не надо. Вернулся в спальню с подносом.

– Теперь, когда ты сказал, что есть надежда, у меня проснулся зверский аппетит. Хотя, только тебя увидев, подумал – ну вот, еще одна неприятность…

– Поэтому схватился за меч? – Дерек наколол фаршированный ягодами куриный желудок на нож, потому что единственной вилкой вооружился Дориан.

– Хм… Я думал, ты уже с Нексом поговорил. На меня еще раз покушались.

Дерек замер, не донеся пищу до рта.

– Да, наемный убийца, здесь, в замке… опять. Том волосы на себе рвал. Убийцу поймали, но он успел выпить яд. Некс с Томом так и не узнали, кто заказчик. Полностью заменили стражников во всем замке. – Дориан отпил вина и вздохнул. – Поэтому я отправил Шезару к отцу. Здесь опасно… я имею в виду и замок и город.

Дерек в очередной раз пожалел, что не умеет раздваиваться.

В дверь покоев постучали. Король подошел к открытой двери спальни и крикнул:

– Кто?

– Некс и Ферфакс, Ваше Величество.

– Заходите.

Король вернулся, сел в кресло и продолжил трапезу. В спальню зашли капитан с помощником. И почти сразу же в окно влетел камушек, со звоном ударился о поднос и отскочил на пол. Том встал сбоку от окна, осторожно выглянул… помахал рукой. Спустя секунду в подоконник вцепились руки Тео. Ферфакс помог ей забраться внутрь.

– Дориан, – Тео подошла и обняла вставшего ей навстречу короля. – Мы спешили, как могли. О, еда…

Дерек закатил глаза.

Импровизированный и, безусловно, тайный совет продолжался несколько часов. Некс поначалу выглядел потерянно – речь шла о военных действиях, а он в них понимал гораздо меньше, чем в своем деле, а именно поддержании порядка в городе. Но вскоре, отбросив уныние, с жаром принялся участвовать в полемике. Ферфакс всего то вставил пару слов, впрочем, каждое из них оказалось дельным. Все присутствующие сходились в том, что армию Лионеля лучше встретить в чистом поле, даже несмотря на надвигающиеся холода и бури. Рисковать городом никто не хотел. Тео сообщила, что получение королем артефакта скорее всего произойдет на следующий день, в Храме Древа, на так кстати отмечающемся празднике начала Зимы.

– Чем символичнее, тем лучше. – Пояснила она. – Праздник Зимы, Роза ледяная. Это именно то, что нужно.

– То, чего от нас хочет Создатель… – немного неуверенно уточнил Том. Он, при всей силе своего ума, несокрушимой логике и привязанности к фактам, тем не менее, был религиозным человеком. На лице его читалось сомнение.

– А что не так? – решила взять быка за рога Тео.

– Копье, судя по слухам, подарено Лионелю богами Лиона. Эта битва… есть ли в ней нечто большее?

– Большее, чем что? – Тео сделала вид, что не поняла помощника капитана. – Ты сомневаешься, следуем ли мы в точности воле богов?

– «Боги» – это Близнецы, – поморщился Том. – Я говорю о Создателе.

– Может, Копье и было вручено принцу лично богом молний Утером, не знаю, я не присутствовала. Но совершенно точно, оно предназначалось для возвращения трона. А он что делает? Нападает на другую страну, на своего соседа. Вердленд, между прочим, Лиону не враг. Так что он первым нарушил высшую волю.

Магичка заметила, что не только Ферфакс облегченно выдохнул. Некс распрямил плечи, а король улыбнулся. «Хорошо, что мы решили этот вопрос», – подумала она.

– Если Его Величество позволит, я хотела бы уточнить кое-что о Ее Величестве. – В присутствии Капитана с помощником Тео предпочитала (хоть они и подозревали, что с королем она на куда более короткой ноге, чем кажется), обращаться к Дориану по всей форме. – Надолго она уехала?

– Два месяца в дороге, месяц там. Итого три, – отрапортовал Некс после разрешающего кивка короля.

– Охрана достаточная?

– Вы издеваетесь… Это королева. С ней отряд отборных солдат.

Тео повернулась к Дориану:

– Надеюсь, Вы попросили у тестя еще воинов для защиты, Ваше Величество?

– Нет. Незачем.

Тео задумчиво посмотрела на короля:

– Вы благородный и гордый человек, Ваше Величество.

«Конечно, если бы Дориан был расчетливым сукиным сыном, я любила бы его меньше… но королевству пользы было бы больше», – подумалось ей. – «Элитные бойцы ашхази очень бы пригодились и для охраны Шезары, и самого Дориана… Они бы убийц не прозевали. Хотя что это я, тут неизвестно еще, чем война окончится».

– Мне еще в пару мест и в Храм Древа, узнать подробности завтрашней церемонии. – Тео встала и откланялась. – Ваше Величество, Том, капитан… Дерек?

– Я побуду еще некоторое время с Его Величеством, – отозвался маг, мысленно сообщая, что проверит защиту покоев короля, а также поставит ловушки для следующих покушающихся, если они будут.

Тео села на подоконник и уже готовилась спрыгнуть, но обернулась:

– Ваше Величество, когда было второе покушение?

Она почти была уверена, что знает, но предпочла проверить.

– Неделю назад.

Они как раз находились под куполом. Значит, сигнал тревоги при опасности для королевской жизни он тоже не пропускает… Благослови Древо Тома, Некса и их бессонные ночи в заботе о короле.

Как назло, прямо под окном стояли два стражника и о чем-то беседовали. Сначала пробужденная новостями об убийцах подозрительность Тео заставила ее обострить слух. Но стражники лишь докладывали друг другу о том, что «Все спокойно» и, кажется, собирались обсудить персону Некса. Тео не то чтобы торопилась, но, заметив, что Ферфакс собирается уйти, решительно спрыгнула в комнату, обратно.

– Я выйду из покоев с тобой, Том.

Не лениво переговаривающиеся внизу стражники послужили причиной ее решения – она могла бы заставить их не заметить ее, даже если б рухнула на землю прямо перед ними, что собиралась проделать с теми охранниками, что стояли у выхода из королевской опочивальни, а именно – навести иллюзию своего отсутствия. И даже не легкое облачко сомнений на лице Тома. Она почувствовала, что того требует серая магия в ней.

Ферфакс галантно пропустил ее вперед. Тео еще раз кивнула Дориану и вышла вслед за Томом. Тот разумно не стал начинать разговор, пока они не удалились от королевских покоев.

– Я так понимаю, ты хотела мне что-то сказать…

– Это я жду от тебя начала разговора, Том. Что тебя гложет?

– Этот волшебный… предмет. Ты точно уверена, что с ним все в порядке?

– Том… разве я могу желать Дориану зла? Мне кажется, тебя коробит использование Храма Древа в наших целях. Так вот, жрецы не против, они целиком поддерживают мою идею. Он считает… я говорю о конкретном жреце, да – что божественные дары приходят разными путями, в том числе и приносятся загадочными женщинами странной профессии. И в этом он прав. Меня нельзя назвать верующей в полном смысле слова – я не стою с зеленой веткой на молебнах, не бью поклоны на плитах… даже не жертвую золото на новую крышу храма. Но я, как и любой человек, являюсь проводником некой Силы. Только ты и Клопстофер называете ее «Древо» или «Создатель», а я – просто «Сила».

Том, как показалось Тео, успокоился. Улыбнулся лукаво:

– Ты выдала мне имя своего друга-жреца.

– Том, не притворяйся. Вы с ним давно друг друга снабжаете информацией, – смягчая слова, Тео улыбнулась в ответ. – Хорошо, что ты поддерживаешь с ним связь. Хоть он и покидает столицу, я не верю, что он полностью прекратит общение с оставшимися братьями и… другими людьми. Все-таки, тридцать пять лет в жреческой верхушке так просто не забудешь.

Они дошли до Первой Парадной комнаты, украшенной алыми гобеленами и старинными доспехами. Том, попрощавшись, повернул направо, к главному входу, Тео же предпочла покинуть королевский замок через кухню и задний двор.

По пути Тео отметила, что в замке тихо и нет обычной суеты – сказывалась близкая война. Ей встретилась лишь пара слуг да поваренок. Из них только мальчишка обратил внимание на женщину в мужском костюме, но и он тут же отвел глаза, вспомнив о чем-то важном и, несомненно, находящемся в совершенно другом крыле здания.

Гринер не сразу пошел к Ассамблее. Побродил по городу, удивился, насколько тот не похож на самого себя, каким он его помнил по первому посещению. Или юноша сам изменился за это время? На Гринера не обращали внимания, ходит себе парень в грязной одежде, ну и пусть; даже патруль проводил его скучающими взглядами, хотя перед этим остановил двух мужчин с мешками. Те клялись, что несут домой картошку. Гринер не стал дожидаться развязки и медленно побрел к Ассамблее.

Пришлось попотеть, чтобы найти Талли. Причем в прямом смысле – Гринер обежал несколько залов для выступлений, пребывающих в запустении, залов для лекций, музыкальных комнат… Уже одно то, что на входе в парк, окружающий здание Ассамблеи, никого не было, говорило о многом. Побегав по заброшенным холлам и лестницам, Гринер направился к кварталу, где жили барды – срезал путь через парк, не заметив под снегом цветы, растоптал несколько и очень расстроился; перелез через ограду, помогая себе магией совсем чуть-чуть и пошел по Швейной, вспоминая, где именно находится таверна, о которой Талли когда-то давно… ох, всего полгода назад… ему рассказал. Название смутно вырисовывалось в памяти – то ли «Золотой поросенок», то ли «Павлин»… Хотя нет, последнее заведение Гринер бы точно запомнил – оно было единственным, где подавали сладости с востока, даже название было экзотичнее некуда: мало кто знал, как именно выглядит этот загадочный павлин. По крайней мере, на вывеске таверны изобразили птицу, и то хорошо. Гринер вспомнил, что Тео долго смеялась, увидев рисунок неизвестного художника, но, когда Гринер предложил зайти и рассказать хозяину, что павлин выглядит совсем иначе, отказалась. Так и осталась на вывеске красная птица с длинным изогнутым клювом и еще более длинными ногами. Поначалу, как объяснил Гринеру Талли, таверна особым успехом не пользовалась, особенно на фоне таких столичных гениев крема и вафель, как мадам Келеен, но когда король женился на арахандской принцессе, «Павлин» стал популярен.

Третья по счету таверна оказалась той, что надо. Гринер скептически хмыкнул, покосившись на название: «Танцующий медведь». Почему ему запомнился поросенок, так и осталось тайной, хотя он не исключал, что просто его пустой желудок сыграл злую шутку.

Зайдя внутрь, Гринер втянул носом восхитительные запахи, доносящиеся из кухни. Было дымно, шумно и где-то в углу лязгали струны. Посчитав дни, Гринер вспомнил, что сегодня он Серый, а значит, достаточно будет закрыть глаза и идти, повторяя в уме имя Талли. Наверное.

Сделав всего пару шагов, зажмурившийся Гринер уткнулся во что-то мягкое и тут же ощутил боль в ухе.

– Куда прешь, рвань?

Юноша открыл глаза и уставился на высокого толстого щеголя. Правда, лоск его несколько портило то, что одежда его, отделанная шелком, была заляпана жиром.

– Я к Та… – только и успел сказать Гринер, и тут же многострадальное ухо оказалось зажато пальцами толстяка.

– Хозяин! – взревел высокий неряха. – Почему пускаешь на порог всяких оборванцев?

– На себя посмотрите, – буркнул Гринер, выворачиваясь и устремляясь в дальний угол. Не потому что увидел там знакомых, просто там стояло множество табуретов и столов, не представляющих сложности в преодолении для Гринера, но могущих стать весьма серьезной преградой для подвыпившего толстяка. По пути юноша умудрялся вертеть головой, выискивая в толпе Таллирена.

– Не обижай мальца! – встал на его защиту худой бард с длинным носом. На камзоле у него была вышита арфа. Гринер направился к нему и проникновенно заголосил:

– Я Талли ищу! Я его подмастерье!

Группа бардов, менестрелей и просто цветасто одетых людей оживленно принялась вспоминать, где в последний раз они видели столичную знаменитость. Мнения разделились, но большинство высказалось за то, что он лежит где-то в канаве с перерезанной глоткой, за те псевдо-патриотические стишки, что давеча написал. Гринер махнул уже на них рукой, когда один из парней, скромно сидевших в уголке с одной кружкой пива на пятерых, сказал, что видел Талли совсем недавно. Бард, судя по рассказу, порядочно выпил и отправился отсыпаться в свое жилище, стеная, что хозяйка комнаты дерет с него втридорога за проживание. Гринер выспросил адрес, прошмыгнул мимо толстяка, который тупо озирался, и выбежал на улицу.

Решив для себя, что во время войны люди искусства представляют собой весьма жалкое зрелище, Гринер отправился на указанную улицу.

Хозяйка Талли досталась и впрямь въедливая и жадная – услышав, что Гринер друг поэта, она потребовала его заплатить за постояльца, который, по ее словам «вот уже неделю потчует ее сказочками про горы золота, которые король ему обещал», а сам только девок водит и бутылки за порог выставляет. Гринер отделался от нее, только объяснив, что он пришел заказать барду новую песню, которую его хозяева щедро оплатят, и, следовательно, в интересах хозяйки его пропустить; та с сомнением посмотрела на его замызганную одежду и обветренное лицо, но предпочла не рисковать пусть даже и призрачными, но деньгами. Гринер поднялся на третий этаж дома и постучал в раскрашенную синим и желтым дверь.

– Уйдите! – послышалось изнутри. – Голова раскалывается!

– Это Гринер! Вы меня помните?

За шорохами раздался стук, проклятия и звон разбитого стекла. Дверь приоткрылась и показалась взлохмаченная голова Талли.

– Гринер? Что сразу не сказал? Заходи.

Пройдя в комнату, юноша по приглашению барда расположился на шатающемся стуле, сняв с него пару женских нижних юбок. Бард откупорил бутылку, предложил Гринеру, и, когда тот отказался, налил себе.

– За новостями пришел или сам принес? – спросил Талли.

– Первое, – Гринер расстегнул куртку. Несмотря на неуплату, хозяйка, похоже, дровами для печи барда обеспечила… или? Гринер присмотрелся – в печи догорали остатки кресла.

– В таком случае сразу скажу – ты пришел в неудачное время. Война… слышал?

Талли был в ночной рубахе и одном теплом носке. Кавардак в комнате грозил превзойти все разумные пределы.

– Как не слышать. – Гринер покачал головой. – На всем пути от Старых Вех до столицы только о ней и говорят.

– Так вы с севера ехали? И что там делали, если не секрет?

– О… много чего, – смутился Гринер. Бард же устало и хитро на него посмотрел.

– Натурально ты ученик Тео, клянусь Древом. Уклончив и скрытен. Ну да ладно. Не хочешь говорить – не надо. Зато я могу порассказать много… С чего начать?

– С начала. – Твердо ответил Гринер. – Я пропустил почти все.

Бард рассказал: известие о том, что Лион объявил Вердленду войну, поначалу вызвало только смешки и удивление, а также неверие. С чего бы Лиону нападать на такого сильного соседа? Нет, конечно, Кордос – это святое, битва за него освящена традицией, но захват целой страны? Вердленд слишком большой кус, да и постоять за себя может, ну а даже выиграй Лион – что он делать будет с завоеванными территориями?

Но король повелел собирать войска. Жители Тэнниела и не представляли себе, насколько близко война, пока на том берегу Тегерры не стали лагерем барон Морринт и граф Тьерри. Позже прибыли остальные дворяне – все, кто имел право держать вооруженные отряды у себя на службе, по уговору с сюзереном обязанные привести их по первому зову. Рядом с Тэнниелом словно вырос второй город.

– И вот тогда горожане забеспокоились, – продолжил Талли. – Кто стал скупать соль и масло, кто пустился во все тяжкие, кто в храмы пошел… Ассамблею закрыли, временно, конечно. Мол, не время сейчас для пирушек, война на носу. Но всем бардам предложили явиться в королевский замок, чтобы представить перед королем свои песни на тему победы. И там этот прыщ, Ойлорс. Знаешь его? Второй Советник по общественным делам. Гнутый нос…?

– Нет. – Гринер поразился тому, что, кажется, по мнению Талли, он должен был бы знать каждого в замке. С другой стороны, бард был слегка пьян.

– Это отродье пса и крысы устроил все так, что мы чуть не передрались с коллегами по цеху. Не поверишь, кое-кто разбил лютню о мою голову. – Бард ткнул пальцем в темечко. – Никаких заказов, людям не до песен, даже свадьбы стали справлять меньше и уж всяко без музыки, Ассамблея с ее еженедельными выплатами закрыта, и тут нам говорят, что только трое останутся при дворе, если их песни понравятся его Величеству.

Талли печально шмыгнул носом. Потом поспешно заулыбался, пытливо разглядывая Гринера:

– Ты не подумай, золото тлен, конечно, по сравнению с настоящим искусством… – Он снова погрустнел. – В этом-то и грязь всей ситуации. Мы забыли про достоинство и стали торговаться, как на рынке. Я написал пару вариантов песен о победе, даже не стараясь сделать их серьезными, даже, признаюсь, в весьма издевательском ключе они были…

– И?

– Их признали одними из лучших. Тогда-то мне и досталось по голове.

– Тогда почему Вы здесь? – недоуменно завертел головой Гринер.

– А я отказался. Еще не хватало получать сливки от короля за откровенно пошлые и язвительные стихи, в то время как остальные меня ненавидят за «подлизывание» к Орлойсу.

Гринер почувствовал себя неловко и попытался переменить тему:

– Ну а с войсками-то что?

– А что… – бард поставил голую ногу на упавшую бутылку и принялся катать ее по полу. – Стоят. Ждут. И непонятно пока, то ли будут там поджидать лионское войско, отдав на разграбление восточные баронства, но защитив при этом столицу, то ли соберутся и двинутся навстречу врагу. Слово-то какое, «враг». Непривычное.

– Я не уверен, что мне можно об этом рассказывать… – медленно начал Гринер, – но завтра в храме Древа король будет на церемонии… и я уверяю вас, она будет необычной. Вы бы пошли туда, посмотрели, написали песню.

– Правда? – оживился Талли. – А что такого в ней будет необычного?

– Не могу сказать. Но вам точно стоит туда прийти. Многие люди захотят потом узнать, что там произошло, а кто им лучше расскажет об этом? И вообще, вы зря нос повесили.

Стараясь двигаться незаметно, Гринер полез в карман. Там лежал мешочек с золотом, который дала ему Тео. Денег хватило бы, чтоб жить в неге и роскоши целый месяц. Чувствуя, что у него горят уши, и отнюдь не потому, что их дергал пьяный толстяк в таверне, Гринер положил мешочек на стол. Задерживаться здесь более не имело смысла, и юноша встал, раскланиваясь, но ему не повезло. Мешочек зацепился тесемками за палец и упал на пол, предательски звеня. Бард все понял сразу.

– Вообще-то, не стоило… – тихо сказал он.

– Я же просто… ну а зачем тогда нужны друзья? – вскинул голову Гринер.

– И правда… Отталкивать друга, желающего помочь, столь же некрасиво, как не обращать внимания на его беды. – Талли задумчиво втянул щеку. – Ладно, сойдемся на том, что когда-нибудь я долг верну, деньгами или словом. Ты есть хочешь?

– Очень, – признался юноша, обрадовавшись, что бард не стал капризничать и устраивать сцен в стиле «Я нищий, но гордый». – Одевайтесь, пойдем в «Медведя», пахнет там вкусно, я когда Вас искал, туда… Хотя лучше не надо, там один толстяк меня за ухо тягал.

Талли, заметно повеселев, многозначительно поиграл бровями и, разворошив постель, достал короткий меч с перевязью.

– Пусть только попробует, – продемонстрировав оружие, бард стал одеваться. – Я его на кусочки покромсаю… послушай, а он такой высоченный, круглый и с грязными кружевами вокруг шеи? – Гринер кивнул и Талли воинственно гикнул. – У меня к этому разбивателю лютен свои счеты. Отомстим сразу за нас двоих. Только сначала поедим. Согласен?

– Да, – закивал Гринер. Ради вкусной еды он был готов и подраться после приема пищи. Тем более что нутром чуял – или применяя серую магию, – что все закончится более чем благополучно.

Выбравшись в город, Тео направилась к дому на Широкой, «магической резиденции», как шутливо называл его Дерек. Она рассчитывала застать там Рика, и не разочаровалась.

Более того, Рик в очередной раз прыгнул выше головы, а она уж думала, что разучилась удивляться.

Поднявшись на второй этаж, она постучала в комнату, которую выделили барду и услышав короткое «Зайди», открыла дверь и застыла на пороге.

Первая мысль была: «Какого демона Рик привел в дом постороннего?»

Но Тео могла гордиться собой. Уже в следующую секунду она проверяла незнакомца с помощью магии. И, удостоверившись, абсолютно искренне, очень громко захлопала в ладоши.

– Рик, ты бесподобен!

Бард раскланялся. Впрочем, почему бард? Перед Тео стоял среднего роста, полненький мужчина с залысинами. Волосы Рика теперь стали темно-каштановыми, лицо казалось куда более тяжелым и обрюзгшим, вообще он выглядел старше. Тео подошла ближе и принялась ходить кругами, рассматривая преобразившегося Рика. Тот не возражал, наоборот, ухмылялся и поворачивался к свету.

– Очень маленькие изменения, – выдохнула Тео, – но какие… меняющие все!

– Линия волос, бровей, форма носа и челюсти. Больше морщин, – принялся объяснять бард. – Другой цвет кожи – спасибо горам и солнцу, – и волос, тут краска постаралась. Осталось поработать над походкой, голосом, жестами и мимикой, но я почти закончил. Хочешь посмотреть?

– Конечно. – Тео уселась в кресло.

Рик глубоко вздохнул и закрыл глаза. Потом открыл их и хрипловато, растягивая слова на южный манер, произнес:

– Доброго дня, леди. Я Вальдо, фамилия моя Пешес. – Он, чуть ссутулившись, прошелся по комнате. – Отец мой был из купцов, и старшему брату дело передал, когда помер. Всем сердцем я желаю служить Древу и жрецам его, помогая добрым людям.

– Восхитительно…

– Ты так считаешь? – Рик на мгновение стал самим собой, но тут же вновь преобразился. – Конечно, ежели близнецовским жрецам придет в голову поставить своей целью меня искать с усердием, то найдут. Телосложение можно скрыть одеждой, но рост не изменишь, цвет глаз тоже, а о моей способности изменять внешность они знают из первых рук. Будем надеяться, рыскать среди послушников Древа они не догадаются.

– Послушников?

– Незачем привлекать внимание, так я подумал, да. Скромность службы никоим образом не повлияет на мою работу, разве что поначалу, но время, думаю я, у меня есть. Что скажешь?

– Скажу, узнать тебя смогут только Близнецы, на то они и Боги. Но они вроде не горят желанием тебя отправить в застенки. Всех остальных обведешь вокруг пальца, друг мой Вальдо.

– Хорошо, что послушники, вступая в Орден, оставляют прошлую жизнь и все вещи снаружи, а не то пришлось бы еще бумаги выправлять, и сумку собирать с предметами, полагающимися сыну купца. Мы прямо сейчас пойдем?

– Минуток десять передохну, в голове сумбур. – Тео вытянула ноги и чуть сползла в кресле. Покрутила шеей. – Ощущение, будто меня дракон пинал.

– Могу размять плечи, – предложил Рик и, не дожидаясь ответа, зашел сзади и прихватил сильными пальцами шею магички. Та еле сдержалась, чтобы не застонать – сидение за картами с королем и компанией в течение нескольких часов оставило свой след, а массаж был очень… приятен. – Я спросить хотел.

– Угу…

– Мне Дерек рассказал, почему ваши Белые маги на тебя взъелись. Неужели настолько они боялись вмешательства?

Магичка расслабилась, чувствуя, как одеревеневшие мышцы шеи и плеч наливаются теплом.

– Понимаешь, вся идея Ухода строилась на том, что помогать людям мы будем незаметно. Только с этим условием те Белые, кто был за полное невмешательство, согласились. А мой… предшественник, он же мой учитель, был очень скрытен.

– Это Ольсен? Дерек упоминал… Это он – тот маг, единственный, который с вами сейчас общается и помогает?

– Да. Но тайно. – Тео заставила себя отвлечься от приятных ощущений и развернулась к барду. – Как много ты слышал?

– Не больше того, что вы при мне обсуждали. Сядь прямо.

– О-о-о, надо будет следить за языком в твоем обществе.

– Почему же ты не продолжила славную традицию, а принялась творить добро налево и направо?

– Люди разные. – Тео прикрыла глаза и продолжила после паузы. – Маги, соответственно, тоже. К тому же в его время таких событий не было, ну и… Спасибо, достаточно. Пожалуй, пора идти. Готов, Вальдо?

– Полон добродетельного пыла. Да, кстати, о пылких… Тут записку принесли от Гринера. Пишет, что они с Талли пошли в какую-то таверну и пьют.

Тео склонила голову набок, задумавшись. Ничего плохого в том, что ученик развлекается где-то в городе, она не видела: даже хорошо, что парню выпало немного веселья после перенесенных трудностей. Если б ему не нравилось проводить время с бардом, он бы нашел способ отвязаться от него… Махнув рукой, она вышла и вернулась в комнату, неся под мышкой бочонок.

– Идем.

Рик заметил, что магичка собирается представить его жрецу, одновременно отдав артефакт. Это многое значило. Она показывала таким способом, что доверяет ему. И что Клопстофер тоже может положиться на новоприбывшего послушника.

Бард мог бы поблагодарить Тео, но смолчал. Все было понятно без слов – он взглянул на нее тепло, перед тем как выйти из комнаты, прихватив потертый мешок, где лежали только смена белья и рукописная книга о Создателе, купленная им несколькими часами ранее в маленькой лавке у рынка.

С наступлением вечера похолодало, но Тео благоразумно захватила с собой плащи. Бард заботливо ее укутал, выпускать из рук бочонок ей почему-то не хотелось.

Они двинулись к храму по пустым улицам. Тео незаметно наблюдала за бардом, поражаясь, насколько он не похож на самого себя. Изменилось все – походка, жесты, голос…

Где-то в переулке раздались звуки флейты, кто-то играл «Снег на ветру». Бард и магичка переглянулись и улыбнулись. Жизнь продолжалась.

Тео остановилась у небольшого, но, судя по свежей росписи на стенах, зажиточного дома. Потянуло корицей и медом из открытого окна – там готовились к празднику. Давным-давно, когда она только начала действовать как маг среди людей, скрытно, иногда на нее накатывало желание зайти в такой дом, сесть за стол – и в кругу семьи встретить зиму. Украсить сосновыми ветками окна, получить и вручить кучу подарков… Но она всегда проходила мимо, торопясь разрешить проблемы королевства, или справиться с очередной тварь из прокола. И теперь она остановилась – но не из-за одиночества, а из-за воспоминания о нем. За долгие годы она научилась ценить то, что есть и не желать большего.

Рик терпеливо ожидал магичку, стоя рядом с понимающей улыбкой на лице. На секунду ей захотелось объяснить ему, что она вовсе не грустит, но Тео сдержалась. Не хватало еще, чтобы она оправдывалась перед ним…

Даже черный вход в храм был украшен сосновыми ветвями, ступени были выкрашены в зеленый и красный цвета. Магичка и бард зашли внутрь. Молодой человек в сером балахоне попросил их пройти за ним, сказав, что их уже ждут. Бард вел себя, как и полагается верующему в храме – но провинциальному верующему. Посматривал по сторонам, потом, осекшись, смотрел долу… и снова с нескрываемым восхищением начинал рассматривать фрески и барельефы.

– Погоди, ты еще сад не видел, – шепнула ему на ухо Тео.

Он сверкнул на нее глазами, полными неофитского восторга.

Они подошли к келье Клопстофера и Тео попросила послушника, который провожал их, подождать за дверью. Постучала.

– Да, да…

Магичка с бардом вошли. Клопстофер писал что-то за столом, над огнем грелся чай, распространяя манящий аромат.

– Вот, это Вальдо Пешес, светлейший. Тот человек, о котором я говорила.

– Что ж… – жрец отложил перо. – Вы пришли, чтобы служить Древу?

– Да, светлейший. – Рик был само смирение.

– Хорошо. – Клопстофер взялся за колокольчик. – Вы из…?

– Навеи, светлейший.

– Там есть несколько наших Храмов, в каком обучались вы?

Тео подалась вперед, намереваясь вмешаться – она не ожидала, что Лиам устроит допрос ее доверенному лицу. Может, следовало объяснить ему, кто такой Рик и почему она его тут прячет? Но бард, как ни в чем не бывало, ответил:

– В Храме Седьмых ворот, светлейший. Первый жрец там Огрин Берн, добрейший человек, и мудр не по годам, так о нем все говорят.

«Интересно… а Рик-то хорошо подготовился. Он обо всех храмах во всех городах столько знает, или специально выбрал тот, что ему хорошо знаком?»

– И что заставило Вас покинуть родной город?

– Проблемы с семьей.

Жрец зазвонил в колокольчик. Расспросов больше, как поняла Тео, не будет. И то верно – Древо любило всех своих чад, даже скрытных. А если и начнет кто-нибудь любопытный вопросы Рику задавать, тот справится.

Зашел давешний послушник. Клопстофер попросил его разместить гостя и приготовить для него одежды послушника. Посвящение жрец решил провести на следующий день рано утром. Ни «Вальдо», ни Тео ничего против не имели. Тео – по вполне понятным причинам: она понимала, Лиам уезжает, чем скорее он введет нового послушника в Орден, тем лучше.

Оставшись с Клопстофером наедине, она наконец вынула из-под плаща бочонок и поставила его на стул. Повертела затекшей рукой.

– Вот она. Внутри.

– А можно…?

– Посмотреть? Конечно. Уж тебе-то, Лиам…

Тео осторожно вынула плотно прилегающую крышку, положила ее на пол и вынула из бочонка осколок сталагмита. Словно вырастая из него, верхушку камня венчала хрустальная роза. Прозрачная, совершенной формы, прекрасная… но ничего в ней сейчас не напоминало ту величественную Розу, что сияла белым пламенем в пещере.

«Потому что вокруг ни одного человека, кто подходил бы под условия».

– Она… очень красива. – Старый жрец подошел и провел рукой по воздуху рядом с цветком, не решаясь коснуться. – Она принесет победу королю?

– Определенно. Я спрячу ее пока… А мы с тобой обсудим, как именно обставить ее явление народу.

Обычно Праздник Зимы в столице отмечали весело, с размахом. Народ высыпал на улицы, куда жители окрестных домов выставляли столы, скамьи, и любой мог посидеть и выпить кружечку горячего чая с ягодами. Там же, неподалеку, на углях пекли грибы и мясо, жарили пирожки, каштаны. Одевались все ярко, нарядно и пели песни, провожающие осень и встречающие зиму. И потом все вместе шли в храмы Древа, где возносили хвалу Создателю. Затем, когда можно уже было веселиться напропалую, торговцы выносили бочонки с вином и горожане сами, на кострах готовили горячее вино со специями. Начинались танцы.

В это хмурое ноябрьское утро не было видно ни веселых лоточников, ни румяных женщин с лентами на поясе, ни групп студентов, празднующих в своей излюбленной манере «много шума, много вина». Было тихо, лишь изредка раздавался из какого-нибудь окна звон посуды и слышны были запахи горячих пряников и жареного мяса. Люди все же отмечали праздник, но тихо, дома…

К храму горожане все же пришли. И их было не так уж и мало, учитывая надвигающуюся войну. Видимо, перед лицом опасности и лишений люди желали обратиться с высшим силам более, чем когда-либо.

Тео обошла толпу и проникла в храм с черного хода. Ее ждал послушник. Он проводил посетительницу к Клопстоферу, не задавая вопросов. Проходя через сад, Тео огляделась. Ей почему-то очень захотелось увидеть Рика. Вряд ли у него были проблемы с началом новой жизни в Ордене, об этом она не беспокоилась. Просто хотела увидеть. И магическое чутье ее не обмануло.

Поговорить им не удалось – бард стоял в группе молодых послушников, и пожилой жрец что-то объяснял им, показывая на фреску с изображением весенней посадки деревьев. Они успели обменяться взглядами, Тео – поддерживающим и воодушевляющим, Рик – успокаивающим и мягким, с лукавинкой, которая, впрочем тут же исчезла, уступив место смиренной сосредоточенности.

«Хорошо, что у него все хорошо», – подумала Тео.

Клопстофера в келье не было – но это говорило только о том, что все идет по плану. Старый жрец всю ночь и все утро постился, читал молитвы и украшал залу храма. Тео огляделась, проверяя, не видит ли кто ее, а затем скользнула внутрь.

Там она переоделась в оставленное для нее Клопстофером одеяние послушника, накинула капюшон и, наведя на лицо простенькую иллюзию, вышла в коридор. Стараясь двигаться степенно, как и подобает служителю Древа, она прошествовала в главную залу, куда уже стекались тоненькими ручейками остальные жрецы и послушники.

Люди, собравшиеся в храме, ждали полудня. Ровно в двенадцать часов лучи зимнего солнца должны были проникнуть внутрь храма через окно, забранное цветным витражом, и осветить алтарь, на котором уже лежали подношения – ветви, фрукты и сыр. Старшие жрецы стояли около алтаря, опустив головы – то ли читали молитвы, то ли тихо обсуждали предстоящий праздник.

Король, его свита и дворяне прибыли за полчаса до полудня. Тео оглядела разноцветную толпу – каждый высокорожденный одел свои родовые цвета – и поразилась тому, что на празднование первого дня зимы явились почти все благородные дворяне. Что действительно было из ряда вон. Магичка насчитала восемь баронов, пять графов, всех трех маркизов и около десятка шевалье. То ли близкая война собрала их вместе и сплотила, добавив набожности, то ли король заставил их… Но, что бы не послужило причиной, они собрались и пришли.

Дориан шествовал впереди, одетый в приличествующую случаю одежду; видимо, Дерек снабдил его соответствующими указаниями, потому что цвета король подобрал идеально. Белый камзол, алые вставки, белые же штаны и плащ, подбитый песцом. Оружие он оставил при входе, как и все дворяне, но по бокам его шли проверенные лично Томом королевские стражники, Тео специально обговорила это вчера на совещании. Не хватало еще, чтобы очередной убийца устроил покушение прямо в храме, благо наряд короля подходил как для получения дара Создателя, так и для растекающейся по белоснежному атласу потоков крови.

Затесавшись в толпу послушников, Тео стала проталкиваться вперед, поближе к алтарю, то и дело смиренно прося прощения у тех, кому наступала на ногу или в чей бок пихала локтем. В конце концов, ее присутствие около артефакта, что был запрятан в каменном постаменте, освященном Создателем, было не просто желательно – необходимо.

Для вящей славы короля и страны она собиралась устроить внушительное и зрелищное представление.

Витраж над алтарем словно бы нагрелся, начал наливаться светом… Разговоры стихли, группа жрецов развернулась к прихожанам. Улленпиг, самый старый из них, налил родниковой воды из серебряного кувшина в простую деревянную чашу, приподнял ее к свету, посвящая Создателю. Отпил сам, затем сошел с возвышения и протянул чашу Дориану. Тот принял ее, встав на одно колено, сделал небольшой глоток и вернул, склонив голову. Затем поднялся.

– Чада Создателя! – разнесся по храму звучный голос Улленпиг. – Сегодня первый день зимы. День, когда Древо засыпает, сбрасывая листья, и готовится одеть снежный наряд. И вся земля вместе с ним ожидает прихода зимы.

Жрецы стали в полукруг, согласно сану – каждый на своей ступени. Сбросили зеленые плащи, оставшись в длинных белых одеяниях. Где-то позади послышался шорох – это послушники зажигали благовония и свечи. Они старались двигаться бесшумно, но в наступившей абсолютной тишине даже легкие шаги их были заметны. Но все взгляды были прикованы к Старейшему… и к королю. Тео отметила – спину Дориана буквально буровили взглядами Боклэр и Верендарт. Ничего нового она при этом для себя не открыла, но пожелала каждому из них на выходе из храма споткнуться и сломать себе шею. Затем, спохватившись, возвела очи и мысленно попросила прощения у Создателя. На всякий случай.

– Давным-давно, на заре времен, – продолжал тем временем Улленпиг, – Создатель наш после трудов творения посадил Древо, и вложил в него часть себя, оставив охранять и беречь наш мир, а сам удалился за Предел. Он пребывает далеко от нас, но Древо, посаженное им, видит все, что происходит в мире… И сейчас, во времена тяжелые и смутные, когда чадам Создателя предстоит пройти через испытания, призванные укрепить их…

Улленпиг медленно, но верно подводил церемонию к кульминации. Солнце уже почти полностью осветило алтарь. Красные, зеленые, желтые и синие блики на нем медленно ползли, ложась пятнами на винограде и яблоках, отчего они казались раскрашенными веселым и жизнерадостным художником… с легкой сумасшедшинкой. Тео отвлеклась от мыслей о чувстве прекрасного строителей храма и прислушалась к Старейшему.

– … трудности. И Древо хранит своих детей, питая в нас доброту, милосердие, храбрость, твердость духа… Его сила с нами.

Он снова протянул чашу королю. Теперь, по традиции, Дориан должен был вылить остаток воды на алтарь. Дориан торжественно приблизился к подношениям, держа сосуд на вытянутых руках… наклонил чашу.

«Пора»

Струя воды засверкала в солнечных лучах, и, коснувшись алтаря, замерла. Дориан отступил на шаг, отняв край чаши от застывшей струи, которая мгновенно замерзла. Алтарь стал покрываться изморосью. С легким треском лед, появлявшийся из ниоткуда, стал покрывать его, пряча под собой фрукты и ветви сосны. Цветные блики отразились на лицах присутствующих, полных благоговения. Лед продолжал появляться – он рос и ширился, подобно быстро растущему дереву… нет, просто стеблю. Стебель этот двигался, как живой, выпуская ледяные листья, один за другим. И вот на конце его возник бутон. Средоточие его ярко сияло, так сильно, что те, кто стоял ближе всех, невольно прикрыли глаза рукой. Лишь король смотрел на явление божественного дара не отворачиваясь, широко открытыми глазами – словно пребывая духом не здесь, а где-то далеко… Он знал, что произойдет в храме, был готов к впечатляющему зрелищу… но Тео увидела слезы на его щеках.

Сам Создатель вмешался в происходящее, или же Дориан реагировал на направленную на него силу артефакта, что звал его и приветствовал – Тео не знала. Но ощутила теплую волну силы и вдохновения, понимая в этот миг, что сделала все правильно.

Бутон цветка открылся, и мерцающая пыль полетела по воздуху. Король протянул ладонь и Роза упала в нее с легким звоном, рождающим в душе чистое, прозрачное чувство совершенства всего сущего.

Роза обрела своего Короля.

А магичка еле слышно выдохнула, отпуская нити энергии, что плела вокруг алтаря.

– Дар Создателя! – воскликнул Улленпиг. Тео не знала, рассказал Клопстофер Старейшему их задумку, либо тот сам поверил в божественность явления. Но выглядел он при этом счастливым. Толпа загудела, послышались радостные выкрики, славили короля и Древо.

Даже пятилетний ребенок, глядя на свиту короля, сразу понял бы, что «вон те дяди с кислыми улыбками совсем не радуются почему-то». Боклэр и Верендарт. Тео даже не удивилась.

Пора было выходить из толпы и идти переодеваться, потому что магичка свое дело сделала, но Тео не хотелось покидать храм сейчас. Она давно не видела стольких воодушевленных людей сразу, и причастность к тому, что сейчас они радуются, хлопают друг друга по плечам, сдержанно улыбаются со слезами на глазах, доставляла ей удовольствие. Вспышку Розы, она была уверена, видели и снаружи – свет был достаточно силен, чтобы проникнуть сквозь высокие окна храма. Толпа на улице сейчас тоже волнуется, люди переспрашивают друг у друга, что происходит… Те, кто стоял внутри, несомненно поделятся увиденным и новость облетит столицу очень быстро, подарив людям надежду.

И это было ничуть не менее важно, чем сама Роза.

Улыбнувшись, Тео протиснулась меж двух послушников и выскользнула из храма через боковую дверь, ведущую к жилищам жрецов. Впереди – совет, на котором Дориан собирается приказать выступать уже завтра, и ей надо знать, как отреагируют на это дворяне, приведшие свои войска под Тэнниел. Присутствовать на совете Тео собиралась тайно – сидя в секретной комнатке с глазком. Она почти не сомневалась, что теперь, когда король обрел Розу, ослушаться его или перечить никто не посмеет, но послушать, как именно каждый из дворян будет себя вести, было необходимо.

Магичке пришлось поторопиться – переодеться, выйти незамеченной их храмовых зданий, добраться до королевского замка и пройти по потайным ходам. Она надеялась, что король со свитой будет передвигаться медленнее, хотя бы потому, что наверняка люди, собравшиеся вокруг храма, будут задавать вопросы, рассматривать Розу и даже, возможно, проводят Его Величество до замка.

Едва Тео успела расположиться за стеной и прильнуть к крохотному глазку, в зал вошел король.

Может, артефакт придавал ему энергии, а, может, осознание того, что теперь и у Вердленда есть мощь, способная противостоять непобедимому Копью, – Дориан шагал стремительно, каждое движение его было наполнено сдержанной силой. Он опустился в кресло с золоченым оленем на спинке и кивнул остальным дворянам, которые мялись у стульев. Сенешаля не было – ведь совет военный.

– Садитесь. – И, не дав им опомниться, король продолжил: – Вы все сегодня были свидетелями Чуда.

Тео заметила, хоть и пришлось для этого неудобно вывернуть шею, разглядывая короля через глазок, что Роза висит у него на груди, судя по всему, закрепленная на цепи. Роза светилась, слабо, но ровно.

– Древо, а, значит, сам Создатель осенило нас своим благословением. Время побед пришло. Явление этого чуда указывает на то, что медлить сейчас нельзя. Мы должны выступить завтра же, поведя войска навстречу Лионелю.

Король сделал паузу, дав возможность желающим высказаться. Тео удовлетворенно усмехнулась. Бароны теперь будут говорить только тогда, когда король даст им слово.

– Но столица останется беззащитной, – поднялся со своего места грузный Келмворт. И добавил: – Ваше Величество…

– Лионель и его войско не дойдут до столицы, – пообещал Дориан. – Мы встретим их на землях барона Уилсонсона.

Старый барон, сидевший по правую руку от короля, медленно поднялся. Сыновья его, стоящие за стулом, воинственно схватились за рукояти мечей.

– Ваше Величештво, нешомненно, знает, что делает. И, выбирая из двух вариантов – оштаться здесь, шоздав из войшк кольцо вокруг города, или двигатьшя врагу навштречу, мы все равно не шможем ничем помочь моим людям, но…

– Я могу поручиться, что Лионель не будет отвлекаться на разорение деревень и замков, – прервал барона Дориан. Он говорил уверенно – именно в этом его убеждала его вчера Тео и ей удалось настоять на своем. Король тоже поначалу порывался отправить Уилсонсона в его земли, защищать людей, сбегающих под защиту замков, оставляющих свои жилища. – Он идет к столице, не сворачивая. И мы встретим его на равнине Эльды, у озер. Если выедем завтра – а именно так мы и поступим. Еще вопросы?

Обсуждение проходило вяло, в основном бароны просто соглашались с королем, не в силах противостоять его напору. Мервульф заикнулся о том, чтобы король помог восстановить Рудего, но Дориан решительно провел по воздуху рукой, отсекая несущественное, и заявил, что примет решение позже, после победы. В том, что войну выиграет Вердленд, он не сомневался. Тео раньше не имела возможности наблюдать за артефактом такой силы, как Роза, но знала в теории, что она способна воодушевлять не только носителя и владельца. В чем и убедилась спустя всего час с начала Совета – графы сияли, Уилсонсоны-младшие выпячивали грудь, бароны тоже повеселели. Даже поначалу злобно и скептично настроенные Боклэр, Верендарт и Келмворт согласно кивали в ответ на слова короля. Когда в обсуждении затронули вопрос – брать или не брать с собой музыкантов, чтобы поднимать боевой дух войск, даже туповатый Смерриль понял, что они уже просто пережевывают несущественные мелочи, а завтрашнее выступление – вопрос решенный. Король объявил Совет закрытым, твердо высказавшись за отказ от лишних ртов, как то: музыкантов, поэтов, женщин, слуг, личных поваров и так далее. Война зимой – не шутка, а им предстоит двигаться очень быстро, чтобы перехватить войско Лионеля именно на равнинах, потому что ближе к столице множество лесов, сражаться в которых практически невозможно. Дворяне покладисто согласились и, раскланявшись, удалились.

Тео, услышав все, что хотела, отряхнулась от паутины и закрыла глазок.