Глава десятая
в которой Тео появляется при дворе, производит там определенный фурор среди дам, а дракон откармливает пленницу; также любознательный читатель узнает кое-что интересное о знакомых личностях, и познакомится с неизвестными ранее

– Что вы говорите…

Тео изобразила глазами изумление, и в нетерпении оглядела Королевскую залу. Дориан запаздывал. Магичка поправила замысловатую прическу на голове. Она не привыкла носить такие – оставляла волосы распущенными или завязывала в хвостик на затылке, а эти переплетения кос на темечке пугали ее. Казалось, поверни она голову как-то не так, и они свалятся набок. Дерек сумел сделать почти невероятное – за пять минут магически заплести косы и уложить их, да еще и цветы туда воткнуть. Вся эта красота, это спешное одевание и припудривание немного выбили магичку из колеи. Однако она быстро приходила в себя, оглядывая залу. Придворные, каждый со своей жалобой, изложенной на стандартном листе бумаги с печатью Дворянской палаты (всех подряд, к королю, естественно, не пускали), переступали с ноги на ногу. Маялись, беспокоились каждый за свое дело. Ну и сплетничали, конечно. Один такой любитель почесать языком подошёл к Тео; видимо, смутно припомнил ее лицо, мелькавшее возле баронов. Смутно – потому что она предпочитала не являться на Совет, разве что это было совершенно необходимо.

– Да, мой племянник сам видел. Дракон сожрал пять человек зараз!

– Кошмар, – согласилась Тео.

В Совете были одни мужчины и одна дама. Единственная наследница крошечного баронства, бедного, но знаменитого тем, что когда-то именно на его землях произошло самое важное событие в истории Вердленда – Битва у Белых Скал. Там, в ущелье Неглойс, под рукой короля Беорена Первого объединились бароны (предварительно разбив тех, кто объединяться не желал), до этого знаменательного события воевавшие друг с другом. Объединились они, естественно, ради войны с Лионом. Опомнились через пару лет – войны нет, добычи нет, что такое? Но король уже сидел на троне, они были низведены до простых советников в государственных делах, и множество мелких владений были объединены в страну ставшую королевством. С той поры повелось, что бароны традиционно встречают любое начинание короля в штыки. Хорошая возможность для любого монарха тренировать волю, упрямство и хитрость.

Когда Тео понадобились уши в Совете баронов, да не чьи-нибудь, а свои, надежные, проверенные – она нашла в законах маленькую лазейку: баронство Дурстхен, в переводе со старого языка – баронство Белого Барса, единственное среди многих имело право, дарованное королем – назначать наследником своего прямого потомка любого пола.

Естественно, что в Совете ее не любили.

– Извините, – сказала она собеседнику. – Но я увидела кое-кого…

– Конечно, конечно, – согласился тот, и не стал задерживать даму, тем более что он уже рассказал ей все, что знал, и уже подыскивал следующую «жертву».

Тео двинулась сквозь толпу, наступая всем на ноги и бормоча извинения. Так она предупреждала своего старинного друга о том, что подходит. Поскольку свое давнее знакомство они не афишировали, друг мог и не захотеть общаться на виду у всех; заметив магичку заранее, он мог бы подать ей знак, и тогда она прошла бы мимо. Тео, конечно, могла бы встретиться с ним и позже, если бы не насущные и очень серьезные проблемы.

Второй Жрец Древа, Клопстофер, услышав гул толпы, с любопытством глянул на приближающуюся леди. Приподнял седую косматую бровь и поклонился ей.

– Мое почтение, миледи.

– Да будут плоды Древа обильны, – скромно опустив глаза долу, пожелала Тео. – Я к вам со скромной просьбой, брат Клопстофер… Дело касается некоего места…

– Ваш друг уже заходил в наш храм, – прервал ее старик. – И не нашел того, что искал.

Клопстофер был одним из четырех людей в столице, кто знал об истинной профессии Тео. Второй был король, третий – Том Ферфакс, ну и Талли, естественно. Внимательные глаза жреца с участием смотрели на магичку, которая недовольно нахмурилась.

– Очень прискорбно, – пробурчала она.

– Может, я смогу еще чем-то помочь?

– К сожалению, нет. Но если увидите идиота – уверяю, вы его сразу узнаете, такой молодой вихрастый, и вылитый идиот, – передайте ему, что я его ищу…

Худой жрец глянул на нее пристально с высоты своего роста, но расспрашивать больше не стал.

«Король, король… Его Величество…» – зашептались в зале.

Раскрылись в торце залы золотые створки, и оттуда вышел Дориан. Глаза его метали молнии, в метафорическом конечно смысле – но придворные рассыпались в стороны так, будто на них и впрямь стала дымиться одежда. Король почти сразу заметил Тео, веко его чуть дернулось. Не знающий его мог бы подумать, что король подмигивает. Но Тео догадалась, что он едва сдерживает себя, что означало одно из двух: либо его допекли бароны, либо… дракон.

– Миледи, – Дориан остановился рядом с ней.

– Ваше Величество, – Тео присела, подобрав юбки.

– Вы ведь вдова, баронесса Дурстхен, верно? – Дориан покосился на сопровождавших его баронов Гордойса и Смерриля, насколько была в курсе Тео – самых ярых сторонников немедленной женитьбы короля. У обоих были дочери на выданье.

– Именно так, Ваше Величество, вдова.

– Но вы ведь можете снова выйти замуж?

Бароны переглянулись и побледнели так одинаково, словно были отражением друг друга.

– Теоретически да, Ваше Величество, – ответила Тео, приседая в еще одном реверансе.

– Это хорошо.

Король смерил взглядом баронов, те отступили на шаг. Они сразу поняли, чем их шантажируют – если они не перестанут настаивать на своем, король женится на этой… этой выскочке, и тогда…

– Прогуляемся? – Король предложил Тео руку, она приняла ее, и они пошли по направлению к выходу.

Оказавшись в саду, но, к сожалению, не в уединении, потому что в десяти шагах сзади шла толпа просителей, а с боков шагали гвардейцы, охранявшие драгоценную персону короля, Дориан еле слышно фыркнул.

– У меня есть минут десять, потом совещание графов. Боюсь, результат обсуждения нашего вопроса будет таким же, что и на Совете баронов. То есть – никаким.

– Какого вопроса? – спросила Тео.

– Ты где была последние два дня? Под землей? Я говорю о драконе.

– Ах, о драконе…

– Тей, тон твоего голоса позволяет мне предположить, что ты не только знаешь о нем в принципе, но и знаешь о нем что-то, чего не знаю я. Выкладывай, пока я не задушил тебя прямо тут же.

– Задушив меня, ты лишишься возможности шантажировать баронов… но не будем занимать болтовней оставшиеся минуты; да, я в некотором роде знаю о драконе.

– Ну?

– Это моих рук дело.

– Что?! – воскликнул король, потом нервно оглянулся на придворных. Их воспитание, конечно, не позволило выказать любопытство, но они, судя по всему, напрягли слух, как только могли.

– Ты зря кричишь, – пожурила короля Тео. – Что они подумают? О, я придумала, скажи им, что ты так крикнул, потому что узнал, что я уже беременна от барона Гордойса…

– Не морочь мне голову, что значит – твоих рук? Я тут места себе не нахожу, а ты даже предупредить не могла…

– Это был экспромт. И к тому же у меня тоже есть… проблемы. Главное, что тебе нужно знать, Дори, так это то, что дракон этот играет на нашей – твоей! – стороне.

– Это как? – король взял себя в руки и продолжил разыгрывать кавалера: сорвал с куста веточку шиповника и сунул ее в руки магичке, исколов ей пальцы.

– С его помощью… ты получишь распрекрасную жену. Уверяю тебя…

– А мне будет дозволено узнать, кто это? Или я увижу ее только у алтаря?

– Дочь султана Рашида Семьдесят Второго.

– До… – начал Дориан, но остановился. Задумался. Думал он долго, не меньше минуты, и Тео, прекрасно осведомленная о скорости его мысли, знала, что в этот момент король рассматривает десятки вариантов развития событий, и просчитывает все выгоды и недостатки такого брака.

– Не знаю, как тебе это удалось, но я, пожалуй, соглашусь. Это хорошая партия – чисто с политической точки зрения, конечно. Я давно хотел наладить торговлю с Арахандом… Надо будет отозвать лорда Магелла, он поехал в Лион… Но остается одно «но».

– Неужели личные чувства? Дори, я думала, эту чушь про «для брака необходима любовь» из тебя вытрясли, еще когда ты только взошел на трон…

Они остановились у фонтана. От него тянуло сыростью, брызги неприятно холодили лицо, что в такой прохладный осенний день, как сегодняшний, было не слишком-то удобно; но зато под шум воды их разговора совершенно точно не услышат.

– Я не про чувства. Я уже давно смирился с тем, что женюсь в первую очередь не на женщине, а на… выгоде для королевства, если можно так выразиться. Но… во-первых, она пока еще не моя жена. Во-вторых, как ты собираешься это устроить? Ну, и в-третьих, как бы ни собиралась, устраивай это быстро, потому что сроку у меня два… ну, самое большее, три дня. Потом женят, на ком им надо.

Тео кокетливо приложила нежный цветок шиповника к щеке, чем вызвала вздох зависти у придворных дам, стоящих неподалеку.

– Это целых три «но»… Я отвечу. По первому пункту – будет женой. По-второму – ты узнаешь в свое время, помни только, что она тебе достанется в качестве трофея, а по третьему… постараюсь уложиться…

– Если ты и в этот раз вытащишь мою королевскую задницу из огня, я буду тебе так благодарен, так бла…

– Ты можешь отблагодарить меня прямо сейчас, авансом, так сказать. Скажи Нексу, чтобы перестал выпрыгивать из штанов… или хотя бы делал это реже и с достоинством. Он всех на уши поставил, пытаясь меня отыскать…

– Зачем?

– Чтобы я сразилась с драконом, наверное, – она засмеялась. – Но этим придется заняться тебе.

– Я так и знал…

Король склонил голову и величественным жестом отпустил свою подданную. Подданная отошла назад на пять шагов, пятясь, чуть не свалилась в лужу, натекшую от фонтана, и, увязая в грязи, направилась вглубь парка.

– Где же мне взять хоть что-нибудь по Кровавым камням? У меня нет, у «белых» нет, у Садовников тоже нет… – Тео назвала орден Древа старым прозвищем, придуманным еще основателем университета, Сореллем. Поскольку Древо было яблоней, (или наоборот, яблоня была священным древом), Сорелль как-то сказал, что жрецы, «окучивающие Древо, убирающие с него тлю и подвязывающие ветки» подобны садовникам, что трудятся изо дня в день, но в конце концов собирают плоды. С его легкой руки это прозвище прицепилось к жрецам Древа, да так прочно, что они и сами стали себя так называть. Такое сравнение, говорили они, не только льстит, как могут подумать некоторые, но еще и полностью соответствует истине. Кстати, тот же Сорелль придумал прозвище и для последователей Близнецов – Стрелки. Боги-Близнецы – Вигель и Тель, – изображались на фресках в виде братьев. Один держал в руке лук, другой стрелу. Глаза их смотрели в разные стороны, они как бы шагали друг из друга, как будто вначале это было одно существо… Жрецы Близнецов говорили, что есть старинная легенда – когда Близнецы встретятся и снова станут одним, этот один, новый Бог, наложит на тетиву стрелу и собьет ею яблоко… Жрецы Древа только фыркали.

Свое прозвище жрецы Близнецов не любили.

Тео перечислила все свои проблемы, но легче от этого не стало. Оставался один, последний вариант, хотя прибегнуть к нему было все равно что раскрыть карты перед противником… Но иного выбора не было.

Магичка продралась сквозь кусты на аллею, посыпанную гравием, завидела в десяти ярдах от себя портшез и замахала слугам платочком.

– Скорее, я вся промокла! – капризным тоном позвала она носильщиков. – Почему никто не посыпает в парке дорожки? Там лужи!

Слуги переглянулись, недоумевая, за каким демоном знатная дама полезла в самую мокроту и грязь, да еще после дождя, что прошел ночью, да еще на лужайку, да еще в таких туфельках… Чокнутая, наверное, решили они.

– В город! – велела Тео.

– Куда в город, миледи?

– К главному храму Близнецов!

Здание гланого храма Близнецов поражало своим величием, и, честно сказать, немного подавляло. В отличие от простых храмов Древа, этот был построен из огромных камней, на башенках его развевались вымпелы, широкие ворота охраняли Боевые братья в шафрановых одеждах. «Больше похоже на крепость», – подумала Тео в который раз, разглядывая мощные контрфорсы.

– По какому делу? – спросили стражи у ворот.

– Помолиться, – не слишком вежливо буркнула Тео.

– Молитвы творят в меньших храмах, – ответил тот, что справа, и поудобнее переложил посох в руке.

«Неужели он меня им действительно треснет?», – подумала Тео.

– Мне необходимо переговорить с одним из братьев… По вопросу пожертвования храму, – сказала она.

Ее тут же пропустили, даже не поленились открыть перед ней створки.

Внутри главный храм поражал своими размерами» и величием. Едва только магичка зашла, навстречу ей тут же поспешил послушник. Что это именно он, а, скажем, не Боевой брат, или Храмовый, Тео поняла, потому что в руках он не держал посоха, и был одет в желтое одеяние.

– По какому делу? – спросил он, и у Тео возникло неприятное чувство, будто она находится не в храме, а в Канцелярии Его Величества.

– Пожертвования.

– Тогда я позову одного из братьев, что сейчас…

– Зови, – перебила его Тео, – только пусть это будет брат Кано.

Услышав это имя, послушник вздрогнул.

– И никто иной, – уточнила Тео, – я стану разговаривать только с ним.

– Но… брата Кано сейчас нет в храме, неужели вы не можете…

– Три тысячи золотом. Достаточная сумма, я считаю, чтобы брат Кано, будь он хоть трижды Иерархом, снизошел до меня.

Глядя, как сверкают пятки послушника, Тео подумала, что неплохо было бы подкрепиться. Но тут, в отличие от гостеприимных храмов Древа, ничем не угощают… Предложат помолиться, и это в лучшем случае. Могут и затащить на многочасовую службу… Она прошлась вдоль стен, разглядывая фрески. Кажется, даже узнала руку мастера – и присвистнула. Денег у Стрелков, похоже, куры не клюют… Или они заломили руки мастеру Войтелю. Про Стрелков ходили разные слухи – что они скупают долговые векселя, нанимают солдат, увозят из семей мальчиков, достигших восьми лет… Так что вполне в их духе было шантажом заставить прославленного фресочника выполнить работу за «спасибо».

Хотя, если вглядеться в фрески и дать себе труд подумать, по стилю работы можно будет понять, заставили его или нет… Походив взад-вперед минут двадцать, Тео поняла, что мастер изобразил подвиги Близнецов не только добровольно, но и с религиозным пылом.

Время шло, а брат Кано все не появлялся. О нем в среде жрецов Близнецов шептали такое, что поражало своей изощренностью даже Тео. Она многое дала бы за то, чтобы узнать, что из услышанного – правда, только приукрашенная, а что нет. Когда и второй час стал подходить к концу, Тео решила, что ждать дольше она не может себе позволить, и уже собралась уходить, как заметила несущегося к ней послушника. Он бежал, наклонив бритую голову, так, словно собирался протаранить пришедшую даму.

– Брат Кано… – задыхаясь, сообщил послушник, – сейчас не в храме…

– Я уже в курсе…

– Но он велел передать… что встретится с вами через полчаса… в трактире «У милой Пегги».

Это уже было кое-что.

– Благодарю за усердие, – сказала Тео, и протянула послушнику золотую монету. Та сразу же исчезла в просторных складках его балахона.

Магичка поспешила покинуть это напыщенное место, и, когда она уже выходила, послушник запоздало выкрикнул ей в спину:

– Да благословят вас Близнецы!

Заведение «У милой Пегги» славилось тем, что раз в день здесь кого-нибудь обязательно убивали. Самого низкого пошиба, самая непристойная и отвратительная из портовых забегаловок, «Пегги» была хороша только одним – тут никто не задавал вопросов. Если бы сам Дориан Второй пришел сюда, в короне и мантии, и сел поболтать со своим «коллегой» из преступного мира, Кривым Тодом, за кружечкой пивка, завсегдатаи трактира только пожали бы плечами, выпили – и молчали бы об этом даже на дыбе. Такое странное отношение к событиям, произошедшим в «Пегги» было результатом приказа самого Короля Кривого Тода. Тео знала об этом приказе, потому что была знакома с Тодом, еще когда он был мальчишкой, управляющим бандой скупщиков краденого в Хэндейле. Но вот откуда об этом знает Кано…

Она села за самый дальний столик, который специально оставляли для желающих поговорить наедине. Правда, поначалу трактирщик на нее косо посмотрел, не признав в богато одетой даме с растрепанной прической давнюю знакомую, но стоило Тео сказать:

– Цык, передавай привет Тодди, как там наш любитель женских туфелек?

…как он тут же заулыбался, показав в улыбке отсутствие передних зубов. Из-за этого-то его и прозвали «Цыком».

– Да он ц’еперь редко ц’у’ц появляецця, все у себя сиди’ц, да денежки счи’цае’ц…

– Ему можно, – проворчала Тео.

– Дык… – согласился Цык.

Попробовать здешнюю яичницу, которую Тео заказала только чтобы не обидеть хозяина, магичка не решилась. Поэтому сидела, злая, как демон – и ожесточенно ковырялась в тарелке вилкой. Раздробив в мелкое крошево очередной кусок скорлупы, она пообещала себе, что если Кано опоздает хотя бы на минуту, она уйдет… А завтра утром перед входом в главный храм Близнецов найдут большущую кучу драконьего дерьма.

Но Кано пришел вовремя.

Тео, хоть и не могла пожаловаться на рассеянность, упустила, когда именно он зашел в трактир. Заметила его только тогда, когда он присел рядом и задвинул занавеску, отгораживающую столик от остальных.

В полутьме брат Кано казался тенью. Сутулой тенью с белесыми руками. В лучших традициях шпионства он надел плащ с глубоким капюшоном, и собеседник мог видеть только его тонкогубый рот.

– Приветствую вас, миледи, – сухо поздоровался Кано.

– И вам тоже привет, святой брат. Цык! – Тео высунулась из-за занавески и позвала хозяина. – Принеси нам канделябру!

Она ни слова не сказала до тех пор, пока в своеобразном алькове не стало светлее. Кано тоже молчал. Второй по значимости человек в верхушке ордена Близнецов, он мог позволить себе и помолчать… А вот Тео, которой от него нужна была услуга, – нет, так что в конце концов она сдалась.

– Брат Кано, у меня к вам… деловое предложение.

Произносить в разговоре со Стрелком слово «просьба» было бы полным идиотизмом.

– Какое же?

– Мне нужно… получить доступ в вашу храмовую библиотеку.

Тео могла бы побиться об заклад – Кано изумленно хрюкнул. Но потом быстро овладел собой, прокашлялся, и все тем же сухим, официальным тоном спросил:

– А цена?

– Назовите ее, а я скажу, по карману ли она мне.

– Вам, баронесса Дурстхен – не по карману, – тонкие губы растянулись в ледяной улыбке.

– А если представить, что я могу найти дополнительные… э-э-э… источники?

– Все равно. Нет. Мы не пускаем посторонних в нашу святая святых.

Тео задумчиво посмотрела на вилку. Старую, гнутую вилку, всю в желтке, словно спрашивая ее совета. Варианта у Тео было только два – или уйти ни с чем, и оставить своего ученика на произвол судьбы, или пойти ва-банк. Тео выбрала второе.

– Ну, положим, я предложу вам, лично вам, брат Кано, в качестве оплаты… пару новых песен?

Кано смолчал. Затем медленно поднял руки. И тихо засмеялся, снимая капюшон.

На Тео смотрели веселые синие глаза Рикардо Риомболя, королевского барда, «соловья Тэнниела», как называли его все, кто когда-нибудь имел счастье слушать его игру и пение.

«Моя взяла», – подумала Тео.

– Удивительно. Я восхищен… – признался бард. Теперь, когда ему не нужно было изображать сурового жреца, лицо его стало чуть подвижнее, и Тео даже заметила, что он, судя по мимике, и впрямь восхищен.

– Ну так что? – спросила она.

– Вы замечательно прижали меня к стенке, сударыня Тео… Но у меня возник один вопрос…

– Всего один? – съязвила Тео.

– Да… почему вы не справитесь со своей проблемой сами… с помощью магии?

«Ничья», – подумала Тео.

Они оба, бард и магичка, замолчали, глядя друг на друга. Тео почувствовала, как ее рот против воли растягивается в улыбке – Рикардо был хорошим противником, и – как ловко он обставил ее!

– Ладно, – Тео отложила вилку. – Раз уж так вышло, думаю, мы теперь можем говорить открыто…

– И перед нами опять встает вопрос оплаты, – добавил Рикардо.

– Пара песен не подойдет?

Бард, он же Иерарх Близнецов, покачал головой.

– Тогда… – Тео было трудно решиться на такую откровенность, тем более что до этого она с жрецами Близнецов только конфликтовала, но ради информации стоило чем-то пожертвовать. Библиотека главного храма Близнецов была ее последней надеждой. – Тогда я расскажу тебе о драконе. Хорошая сделка?

– Нет.

– Это еще почему?

– Потому что я не знаю, что тебе нужно в наших книгах, и не могу судить о ценности информации, которую буду менять… А твоя – о драконе, – вполне может оказаться пустышкой. Это два кота в двух мешках.

– Хорошо. Мы можем оставить все как есть, или… – Тео отхлебнула здешнего пива, не подумав о последствиях, и поморщилась. – Или мы оба приоткроем мешки.

– Кто первый?

– Пожалуй, я. Расскажу тебе немного о твоем коте…

И Тео вкратце поведала Рику о своей проблеме. Настолько вкратце, насколько было возможно. Только то, что она ищет Кровавые камни, нигде не смогла обнаружить даже мимолетного упоминания о них, а с этим местом…

– …связан один очень дор… нужный мне человек. Уверяю тебя, они существуют, информация из самых надежных рук… или уст…

– Хорошо. Если предположить, что ты говоришь правду…

Тео сощурилась.

– Прежде чем обвинять меня во лжи, пересчитай конечности.

– Не нужно угроз, я не верю никому. Но… Хорошо. Я поищу для тебя…

– Э, нет. Никаких «поищу». Ты проведешь меня в библиотеку, откроешь ее и позволишь мне искать самой. Я тоже никому не верю.

Рик тяжело вздохнул. Потом поднял капюшон и, снова перевоплотившись в жреца, бросил, уходя:

– Сегодня в полночь, у южной стены главного храма. Не опаздывай.

Он ушел, так же незаметно, как и пришел. Тео еще немного посидела, обдумывая разговор с Кано. Мало кто знал об этом, но должность Второго Иерарха доставалась только лучшим шпионам. Рикардо безупречно выдерживал свою маскировку, никто за многие годы не смог его узнать – и только тот факт, что Тео все-таки обнаружила его истинное лицо, мог подсказать ему, что она пользовалась специфическими способами. Маги видят суть человека – никакие ухищрения с одеждой, походкой, голосом и манерой двигаться, и уж тем более никакой грим не могут их обмануть… Значит ли это, что она, раскрыв его, сама дала ему в руки подсказку? А он просто ткнул пальцем в небо – и попал, назвав ее магом? Вполне возможно. Но, даже если так и было, Тео не жалела об этом разговоре. Кано не дурак, и вступать с ним в игры, скрывая слишком многое, опасно.

Тео понадобилось около четырех лет, чтобы собрать информацию о полумифическом Кано, дипломате и шпионе, круто идущем вверх по карьерной лестнице жрецов. Он во всем являл собой нонсенс, – самый молодой Храмовый брат, всего в шестнадцать лет. И Иерарх в двадцать один. Тео очень аккуратно, стараясь не попасться, дергала за ниточки, выспрашивала и вынюхивала, прежде чем поняла, откуда появился Кано. И кем он был.

Рик с раннего детства выказывал необычайно высокие способности к музыке и пению. Восьми лет его отдали на обучение в Академию искусств, сразу на третий курс. Мальчишка, окруженный студентами много старше его, постепенно, под воздействием насмешек соучеников и похвалы учителей становился все отчужденнее… В нем проснулось высокомерие. Его дразнили «умником» и «рыжим», над ним насмехались – он научился презирать.

На шестнадцатый год своей жизни он получил звание мастера. Спустя всего два месяца после торжественной церемонии Посвящения, его отец объявил, что исключает Рикардо из списка наследников и передает его в полное владение главного храма Близнецов. Старший брат Рика проговорился по пьяному делу о причинах столь странного поведения отца. Тот крупно задолжал сразу нескольким купцам – компаньонам и заказчикам. Храм выкупил долговые расписки и прислал своего человека сделать Йорри Риомболю заманчивое предложение. Учитывая астрономическую общую сумму долга и не такое уж и невозможное требование… Купец Риомболь предпочел отдать Храму своего младшего сына. Ему списали большую часть долга и даже дали кредит под невысокий процент.

Зачем Рик понадобился могущественному ордену Близнецов, старший брат не знал. «Скорее он бы больше подошел для ордена Садовников, они хоть не такие мрачные и музыку любят», – сказал он. Вскоре после этого разговора брат Рика уехал торговать на юг страны, и, насколько знала Тео, потихоньку там спивался.

На свое двадцатилетие Рикардо Риомболь вернулся в свет, с триумфом отыграл выступление на Весеннем празднике, подтвердив свое звание барда, словно не было в его жизни трех лет неизвестности. Он по-прежнему пел, играл, флиртовал с дамами, дрался на дуэлях и участвовал во всевозможных бардовских попойках и состязаниях. Его признали своим, не без зависти, конечно… Второе, храмовое имя его – Кано – не знал никто из его новых друзей. Уже в двадцать один год Рик стал одним из лучших шпионов Стрелков, еще менее уважая род человеческий в целом и большую часть окружающих его личностей в частности.

Тео была уверена, что Рик попытается обыграть ее, получить больше чем отдать – в идеале еще и заставить ее каким-нибудь образом работать на себя. И все же, несмотря на все это… Тео сразу же призналась себе – он ей интересен. Она восхищалась им и с нетерпением ждала предполагаемого противостояния.

Теперь, когда встреча была назначена, Тео покинула «Пегги», и направилась туда, где могла переодеться в более удобную одежду и нормально поесть. Два дня ни крошки во рту, а энергию надо восстанавливать… Потом надо навестить дочь султана, да и ей что-нибудь пожевать захватить. И теплое одеяло: в пещере, которую нашел Дерек, очень сыро.

***

Гринер поворочался, но устроиться удобнее, чем он уже лежал, не смог. Еловые корни – не самая лучшая постель, так он и сказал черепу, на что тот резонно возразил:

– Если будешь идти по дороге, и останавливаться в харчевнях, тебя тут же заметят. Потерпи, недолго осталось.

Гринер скрючился на земле, массируя икры. Они ужасно болели после почти двух дней пути. С черепом в сумке он пробирался через леса и овраги, тот указывал ему путь и даже научил пользоваться Дверью. Это оказалось довольно просто, Гринер даже удивился, почему Тео не показала ему этого раньше. Но, к сожалению, они прошли через Дверь всего только один раз, в самом начале пути, чтобы, как сказал череп, сразу оказаться как можно дальше от магов. Потом он отговорил Гринера от использовании магии вообще, потому что это могло навести Тео или Дерека на их след.

– Я, конечно, закрываю тебя щитом, непроницаемым для них, но лучше не высовываться, – сказал череп.

Гринер послушно согласился. Ради спасения мира пришлось пожертвовать нормальным сном в мягкой постели, приличной едой и спокойствием. И еще неизвестно в чем еще придется себе отказывать, но он был готов. Когда он спасет мир, не дав свершиться пророчеству (или дав, Гринер так толком и не разобрался), Тео не станет ругать его за побег из дома.

– Долго еще? – спросил юноша у своего спутника. Тот торчал в развилке кривой сосны, вглядываясь в темноту. Сторожил, вот уже вторую ночь.

– Завтра к вечеру будем там.

– А где там?

– Увидишь. Главное – придерживайся направления, которое я указываю.

Чем больше Гринер общался с черепом, тем больше тот напоминал ему магов. Та же непререкаемость временами, уверенность в себе и повелительное наклонение. «Ни за что не стану таким», – пообещал себе Гринер, вздохнул, натянул одеяло на нос и провалился в сон.

***

В огромной пещере, расположенной в горах Святой Эниле, на северо-востоке от столицы, в дне пути верхом и всего паре часов драконьего лета, среди полуобглоданных костей и мусора, зябла дочь султана Рашида Семьдесят Второго. Щиколотку девушки обхватывал металлический браслет, цепь которого тянулась до дальней стены, и крепилась там к кольцу. Настоящее логово дракона, как в северных сказаниях, только вот сокровищ не было. Ни одного – и это немало удивляло Шезару.

Хотелось есть, пить… и не только. Шезара стоически перенесла и слишком сильно, до синяков сжимавшие ее лапы дракона, и его оскаленную пасть рядом с собой, и полет, и даже мрак и сырость пещеры… Но справлять нужду в таких условиях… Все ее аристократическое существо было против такого вопиющего… непорядка. Но, что делать…

Шезара еще в самом начале, когда только дракон принес ее в эту пещеру, поняла, что скорее всего, умрет. Но не позволяла себе раскисать. В конце концов, дракон – существо из сказки, а в сказке всегда на помощь приходит добрый рыцарь.

Около пещеры послышался шум и через минуту в узкий вход протиснулся дракон. И, хотя он был виновником всех ее несчастий, Шезара снова залюбовалась им. Необыкновенно грациозный, в сверкающей чешуе, и удивительными, мерцающими глазами…

– Жаль, что ты не говоришь, – сказала девушка, завидев дракона. Она все это время пыталась пообщаться с ним, ведь в книгах, которые она читала, драконы были разумными существами, но этот только рычал и пускал дым из ноздрей. Вот и сейчас он, скользнув в пещеру, молча выплюнул что-то большое и темное изо рта прямо на пол.

– Что ты принес? – Шезара подошла ближе к чудищу. – Надеюсь, не еще одну принцессу?

Дракон улегся, свернувшись в клубок, как кошка, и облизал морду длинным языком.

– Ну-ка… посмотрим. О… одеяло, как мило. Спасибо. Еда и вода… Это для меня?

Дракон смерил ее, как ей показалось, презрительным взглядом, и фыркнул. Волна горячего, сухого воздуха взметнула девушке волосы. Вопреки убеждению, что драконы питаются мясом (и человеческим в том числе), Шезара не заметила, чтобы у него чем-то таким пахло из пасти. Наоборот, его дыхание было похоже на… запах нагретого солнцем песка или камня. Может, он ест камни? Фейрлах села на пол, оторвала кусок хлеба от буханки и впилась в него зубами. Дракон наблюдал за ней молча, лишь иногда подрагивал кончик его хвоста. Он совсем не спал – по крайней мере, при Шезаре, и подолгу смотрел на нее вот таким вот всепроникающим взглядом.

– Как дела там, снаружи? – Шезара снова попыталась завязать разговор. – Кто-нибудь едет меня спасать? Ну, даже если не едет, все равно, от голода я не умру, и за это я еще раз тебя благодарю. Хотя, может, ты носишь мне еду, чтобы откормить как следует и потом съесть – но я должна тебя разочаровать. В нашем роду все худые и жилистые.

Дракон чуть прикрыл глаза, и Шезаре показалось, что губы его дрогнули. Конечно, это могло бы быть чем угодно, но она была почти уверена – он улыбался. Значит, он ее понимает! Она продолжила светскую беседу с удвоенной энергией.

– Я читала, что драконы, живущие далеко на востоке, красные и с усами, на западе живут синие, на юге – золотые, а на севере белые. Но я нигде не читала о черных драконах. Таких как ты много? Или ты один?

Дракон дернул веком.

– Может, тебя выгнали, потому что ты не был похож на остальных…

Дракон тяжко, с присвистом вздохнул.

– Совсем одинокий, ни подруги, ни единой живой души рядом… Тебе нужен был друг, поэтому ты украл меня? Я читала, что…

– О Нижние и Верхние Боги и Демоны всех четырех миров, да заткнешься ты наконец! – раздался низкий, вибрирующий голос, заполнивший всю пещеру. Шезара испуганно ойкнула и замолчала.

«Он говорящий», – подумала она.

– Избавь меня от перечисления всего, что ты читала, кроха, я знаю, что ты много времени проводила за книгами дома. Я не выдержу, если ты все их начнешь мне пересказывать… И прекрати пороть эту жалостливую чушь насчет моего одиночества.

Шезара вскочила и с возмущением уперла руки в бока, подражая своей старой кормилице, которая с таким именно видом обычно распекала шалившую наследницу:

– Тогда зачем ты меня похитил, а?

– Действительно, зачем? – буркнул дракон. – Взбредет же такая глупость в голову… Съесть тебя хочу!

– А вот и неправда, давно бы съел!

– Слышала про эстетические соображения? Предпочитаю сначала насмотреться на пищу, а потом уже проглотить. Насмотреться – слышала? – а не наслушаться, так что закрой рот и молча жуй хлеб.

– Грубиян, фешесха! – ругнулась принцесса и на северном, и на родном языке. Дракон, к ее удивлению, ответил ей на чистом арахандском:

– И не стыдно, а еще фейрлах. Вот скажу твоему отцу, какие ты слова знаешь…

Шезара гордо подняла подбородок и, отщипнув кусочек хлеба, отправила его в рот. При этом она сверлила гневным взглядом дракона, казалось, ничуть не опасаясь за жизнь. Хотя, на самом деле, она очень боялась.

– А, может, я на тебя рыцарей приманивать буду… рыцари вкусные. – Пробурчал дракон.

Теперь настал черед Шезары отмалчиваться. Дракон фыркнул. От шкуры его шел жар. Всего за час, что он провел в пещере, та согрелась настолько, что фейрлах перестала дрожать. Поев и утолив жажду, девушка завернулась в одеяло и заснула. А когда проснулась, солнце уже зашло, и дракона рядом не было.

***

Тео одиноко зябла у храмовой стены. В городе она успела наслушаться сплетен, большая часть которых ее вполне устраивала. Особенно радовал ее тот факт, что жрецы Древа раскопали в своих анналах старое пророчество насчет «Чудовища огнем пыхающего», и люди уже вовсю поговаривали, что только «правитель этой страны», то есть король Дориан, может избавить Вердленд от напасти. Правда, дракон пока никого не убил, но вреда причинил немало; да и не слишком-то приятно, когда у тебя над головой летают твари размером с торговый корабль. От огня зверя уже пострадало несколько полей, скотоводы жаловались, что потеряли три отары овец и множество коров, причем не всех из них дракон съел, большую часть просто разорвал.

Возмущенные жители, подписав петицию, пошли напрямик к королю и вытащили его из постели, пробив в Колокол Всемирной Беды, что висел у главного храма Древа на главной городской площади. По традиции, король должен был тут же откликнуться зов народа. Дориану пришлось так и сделать, тем более что главными зачинщиками этого звона были высшие жрецы Древа. Дориан был шапочно знаком с Клопстофером, Вторым Жрецом, в основном через Тео; внимательно наблюдая за его реакцией, король понял, что старик ничего не знает об участии магички в драконьих шалостях. Он был действительно обеспокоен.

Тео и впрямь ничего не говорила другу. Во-первых, тот вряд ли одобрил бы ее методы, хотя в целом бы согласился с идеей женить короля на дочери султана Араханда. Клопстофер давно присматривался к южным землям. Тонкий политик и не чуждый торговле человек (первые двенадцать лет он служил в главном храме Древа в качестве келаря), он прекрасно понимал, что земли баронов, кольцом охватывающие королевские владения, те не отдадут. Поля распаханы, сады посажены, деньги посчитаны… А вот ничейные земли на юге от Вердленда вполне можно было бы и присоединить. Для этого нужны люди – осваивать территории, и мощный торговый путь. Поэтому, была уверена Тео, против связей с Арахандом Жрец ничего не скажет, но вот насчет дракона… Во-вторых, она просто не успевала поговорить со всеми, с кем надо было бы. Для очистки совести она сунулась было в храм Древа после встречи с Риком, но ей сказали, что Клопстофер проводит службу.

«Ну хоть религиозность у горожан повысилась после того, как этот дракон появился», – подумалось ей.

К тому же совестливый жрец рассказал бы о причинах появления дракона своим коллегам, те, опираясь на не менее благородные побуждения, рассказали бы своим друзьям… Нет. Тот же Кано куда как безопаснее в плане сохранности секрета. Он никому не скажет, надеясь извлечь из ситуации выгоду лично для себя. Тео поразмышляла некоторое время о пользе скрытности и вреде честности. Кстати, где этот жрец, чтоб его демоны взяли?

Неподалеку от магички плюхнулся в лужу камушек. Она посмотрела наверх, но на стене никого не увидела. Вряд ли жрец будет лазить по стенам… но кидать через нее камни – запросто.

Тео прыгнула, зацепилась руками за край стены, и медленно перевалилась через нее, чтобы создалось впечатление, будто она долго по ней карабкалась. Повисла на руках. Ни к чему Кано знать, на сколько ярдов в высоту она может прыгать. И в длину.. и в…

– Соломки нет, – приветствовал ее жрец.

– Вижу, – буркнула магичка и спрыгнула.

Кано повел ее за собой, но сначала вручил одеяние послушника. Тео послушно натянула влажный, видимо, после стирки, балахон и направилась за жрецом. Конечно, это могло быть ловушкой. Но не было. Из-за угла не выскочили стражи, не обрушился потолок на голову, никто им даже не встретился.

– Братья ложатся рано, – объяснил Кано пустоту залов и коридоров.

– А если нам все же кто-нибудь встретится, что говорить?

– Тебе – ничего. Говорить буду я.

Тео усмехнулась про себя. Молчать даже лучше – пусть Кано сам выкручивается. Если надо, она даже изобразит кающегося брата, падая жрецу в ноги и плача.

Библиотека главного храма Близнецов была защищена не хуже королевской сокровищницы, а, может, даже лучше. Крепкие засовы, потом хитроумный замок, потом опять засов… а увидев следующее препятствие, Тео чуть было не присвистнула. Магическая дверь… Но…

Кано подошел к двери, снял с шеи священный символ – золотую стрелу на цепочке, и приложил ее к изображению Близнецов на створках. Склонил голову и стал читать молитву.

Видимо, жрецы считают, что дверь открывается по личному волеизъявлению богов, но Тео, украдкой просматривая структуру двери, и разобравшись в защите, поняла, что ее можно было открывать уже тогда, когда Кано со стрелой приблизился к ней на несколько шагов. Защита срабатывала на конкретный зачарованный предмет. И это было очень, очень интересно, потому что маги «ушли» двести лет назад, а этот храм возвели около шестидесяти лет назад. Либо кто-то из магов втайне работает со Стрелками, либо… жрецы пользуются магией.

Тео решила разобраться с этой тайной потом, когда сегодняшние проблемы уже будут в прошлом. Вообще-то не только о двери она хотела бы узнать подробнее. Внутри храма было немало того, что возбудило ее любопытство. Кано совершенно обоснованно не хотел пускать магичку сюда; ей хватило всего двух посещений, а в голове уже мелькали очень интересные догадки.

Наконец Кано закончил молитву и, одев символ на шею, снял фонарь, висевший у входа на крюке, открыл створку. Приглашающе кивнул Тео.

– Заходи…

Нескончаемая, уходящая в темноту зала – и полки, полки с книгами, до потолка, одинаковые ряды. Как они разбираются в этом лабиринте? И уж тем более Тео не представляла, как найти нужную книгу. Воспользоваться общим поиском? Невозможно, придется сидеть тут неделю без продыху, да и Кано не разрешит – мало ли что магичка может подсмотреть, пока будет искать.

Кано глянул на Тео, лукаво прищурившись.

– И как ты собираешься искать?

– Даже не знаю…

– У тебя есть час. Потом мы уйдем – перед тем, как мимо пойдет стража.

– Ты хотя бы приблизительно разбираешься в этом… в этой… даже не знаю, как назвать?

– Нет.

Видимо, это был такой хитрый план. Кано выполнил свою часть сделки, приведя магичку в библиотеку. Более того, она сама настояла, что будет искать сведения самолично. Теперь она не получит ничего, а он будет вправе требовать оплаты.

Тео решила попробовать старый способ, которым маги пользовались тогда, когда ничего другого не оставалось. Случай… Маги умели заворачивать вокруг себя события таким образом, чтобы необходимое им появлялось в их жизни само. Это не всегда срабатывало – в частности, из-за капризов судьбы или расплывчатости требований, но иного пути Тео не видела.

– Ладно, – сказала она. – Будет тебе час.

Засветила на ладони светящийся шар, чем вызвала заинтересованный взгляд Кано, и пошла вперед, полагаясь исключительно на интуицию. Свернула раз, другой… снова пошла прямо, даже не глядя на корешки книг и бирки на рукописях и свитках. Вперед, вперед… Шагов через двадцать она почувствовала некое притяжение – и, не раздумывая, свернула в ту сторону, куда звало ее шестое чувство.

Книга была маленькой, карманной, потертой. Даже не книга – дневник. «Путешествия Фарльмена Иерко, лично записанные им самим в течении трех лет». Тео полистала книжицу – и где-то в середине ее взгляд натолкнулся на нужный абзац.

Тео посмотрела в начало – там стояла дата. Тысяча триста пятнадцатый год, четыреста лет назад… Как этот дневник попал к жрецам Близнецов? Она перевернула страницу и увидела надпись, сделанную другим почерком:

«Поступило в библиотеку Хр. пятнадцатого мая 1617, занесено в реестр под номером 13785».

Еще на втором листе было написано:

И выше:

И еще выше:

Теперь Тео знала, как этот дневник попал к жрецам. Ей почему-то показалось, что он еще понадобится, поэтому она пометила его специальным невидимым знаком, рассчитывая при случае наведаться в библиотеку главного храма Близнецов без сопровождающих. Подняла руку повыше, освещая себе путь, и пошла обратно.

Кано скучал, сидя на каменных плитах пола и листая какую-то красочно иллюстрированную книгу в дорогой кожаной с тиснением обложке. Услышав шаги Тео, поднялся и поставил ее на место. Подозрительно глянул.

– Что-то ты быстро…

– Повезло.

– Я не верю в везение.

– А это не везение. Это такая магия – «повезло». Очень тайная и опасная… Есть, правда, еще опаснее… Называется – «не везет».

Кано криво улыбнулся шутке Тео и поднял с пола фонарь, звякнув кольцом в ручке.

– Раз уж ты закончила раньше, чем предполагалось, может, показать тебе еще что-нибудь?

– Темницы.

– Ты шутишь? Надеюсь, да.

– Если когда-нибудь попадусь вам, буду знать, как выбираться. Или… покажи свою комнату. Твои окна выходят…

– Никуда они не выходят.

Кано вышел из библиотеки, дождался, пока Тео отойдет в сторону и прикрыл створку двери. Что-то пошептал у нее.

– Сейчас, – сказал он, – мы пойдем в «Пегги», и ты мне расскажешь о драконе.

– Ты же понимаешь, что всего я тебе не расскажу – в любом случае… но объем выданной мной информации будет напрямую зависеть от того, как ты относишься к женитьбе короля…

На обратной дороге Тео успела выяснить у Кано, что он одобряет женитьбу в целом, но совершенно не согласен с предоставленным выбором. Когда они подошли к стене, Кано как раз закончил описывать свое впечатление от баронессы Смерриль, и на лице его отразилось пренебрежение.

– Встретимся с той стороны стены, – прервал свои излияния жрец, – и не вздумай сбежать.

Тео козырнула ему по-военному и стала карабкаться на стену, цепляясь на шероховатые камни. Дождавшись, пока жрец отойдет, она перемахнула ее одним прыжком.

Когда они пришли в «Пегги», народу было – не протолкнуться. Все ночные сделки и дележи добычи происходили тут. Цык посетовал на наплыв, но нашел для них столик в углу, по чистой случайности – тот же самый, за которым они сидели днем. Кано (или, вернее, уже почти Рик, потому что в его манерах появилась некая развязность, присущая барду) заказал пиво и соленую рыбу. Тео ограничилась мочеными яблоками.

Рик разодрал рыбешку на части, и, посасывая плавник, задумчиво сказал:

– Значит, дракон как-то связан с будущей королевой… или ее отсутствием? Неужели он ее сожрет? Какая тема для баллады…

– Я удивлена, что ты не поддерживаешь кандидаток в королевы от баронов. Поправь меня – но разве Храм не поддерживает во всем Совет?

– В целом да, но у меня свое мнение.

– И какое?

– Ты ничего не попутала? Это я должен задавать вопросы.

– Ну, задавай…

Тео откинулась ни спинку стула, расслабленно куснула яблоко.

– Почему ты и твой чернобородый друг постоянно переходите мне дорогу?

– Мы не любим интриганов. Следующий вопрос.

– Это не ответ. Мне в вашей неприязни чудится личная… подоплека.

Тео вздохнула.

– Помнишь Будер? Квартал Пятнадцати Башен? Ты тогда крупно подставил графа, моего хорошего знакомого, взбудоражил население, устроил сожжение на костре…

– И здорово потоптался по мозолям старины Клопика, – рассмеялся Рик.

– Клопика?

– Клопстофера. Ты его наверняка знаешь.

– Знаю… ну да ладно. Одним словом – вы за баронов, а я их не люблю, еще ни разу они не сделали или сказали чего-нибудь дельного и полезного для короля. А я за ним… присматриваю.

– Любопытно…

Тео прекрасно понимала, что сейчас Рик анализирует каждое ее слово, как ранее делала это она. Извлекает пользу, сопоставляет и делает выводы. И каждое, даже самое невинное замечание может выдать информацию, которую она предпочла бы скрыть.

– Так дракон… – напомнил Рик.

– Улетит через несколько дней, выполнив свою задачу – приведя короля к его будущей жене.

– А кто жена?

– Рик… мы же договорились, что я расскажу тебе о драконе… про королеву не было сказано ни слова.

– Ладно. Где живет этот дракон? Должен же он где-то жить…

– В пещере на север от столицы.

Тео умолчала о том, что пещера, где томилась Шезара и время от времени бывал дракон, наверняка находилась неподалеку от Кровавых Камней. Потому что горы Святой Эниле раньше назывались Овечьими. Еще один пример могущественной магии везения.

– А как ты заставила его прилететь и делать… то, что ты скажешь?

Задумавшись, Тео упустила подоплеку этого вопроса, и начала было отвечать прямо:

– Я и он… – но спохватилась, взглянув на довольное лицо Рика, и закончила совсем по другому, нежели собиралась вначале. – … старые знакомые.

– Поразительно… – прокомментировал Рик.

– Мне нужно объяснять тебе, что этот разговор не должен покинуть стен этого приятного заведения?

– Что ты… – притворно испугался Рик. – Я не рискну разозлить мага.

– Да нет, – широко и опасно улыбнувшись, ответила Тео. – Я никогда не злюсь. В ярости люди делают ошибки.

Рик приподнял кружку с пивом, и Тео заметила, что «Кано» практически исчез, слез с него, как старая кожа. Теперь перед ней сидел Рикардо Риомболь, бард, зачем-то нацепивший балахон жреца.

– За ошибки! – провозгласил он тост, – Именно они делают нас людьми!

– А маги не совсем люди, – ухмыльнулась Тео, но подержала тост, с хрустом откусив кусок яблока.

Через два часа, на рассвете, когда Тео уже спала без задних ног в «Куриной гузке», а Рикардо Риомболь валялся в своей комнате на мансарде, располагающейся в доме номер шесть по улице Увеселений, изобразив перед этим смертельно пьяного перед хозяйкой (хотя был всего лишь сильно навеселе), сенешаль короля провозгласил Поход Чести против дракона. Двадцать семь воинов, среди которых было двенадцать баронов, шесть графов, три маркиза, три высших чина королевской гвардии и сам король, отпили воды из священной чаши, осенили себя знаком Древа и тронули коней шагом, направляясь к Овечьим горам.

И магичка, и бард, благополучно проспавшие это событие, проснувшись и узнав, что пропустили, использовали почти одни и те же ругательства.