Университет Сорелля был назван по имени его основателя, брата Древа. Поначалу мало кто верил в его полезность и университет был скорее школой, где желающих учили писать, читать и считать. Потом там стали преподавать мастеровые, которые желали расширить свое производство, но обучать по старинке – одного ученика за раз, – было долго и накладно. Классы тогда насчитывали не более десятка молодых людей. Но вскоре детищем жреца заинтересовалась некая Серая магичка, и за десять лет школа стала Университетом, перешла под покровительство короны и переместилась в пустующий летний дворец, которым Его Величество Беорель редко пользовался.

Сам Дворец был построен для его бабки, королевы Мирельды, ее мужем. В легком, немного вычурном стиле, ставшем модным после эпохи Геккелинов. В главном здании теперь располагались основные четыре факультета – Медицинский, Философско-богословский, Прикладной, Финансовый. Остальные строения занимали лаборатории и хозяйственные помещения. Все эти здания стояли вокруг огромной площади, посередине которой возвышалась статуя Сорреля. Брат Древа был изображен с книгой в одной руке и веткой в другой. От площади отходили во все стороны, как лучи звезды, аллеи, усаженные деревьями.

Ясным зимним утром двадцатого января студенты и преподаватели университета ощутили дрожь под ногами. Землетрясений в здешних местах отродясь не было.

Все высыпали на двор и задрали головы. В небе неслась комета, и ее длинный красный хвост перечерчивал его почти напополам.

В столице только глухой или затворник не знал о пророчестве. Раздались крики: «Маги… маги возвращаются!» Астрономы, которых по традиции относили к факультету Философии, обсуждали яркость кометы, и пытались в уме высчитать расстояние до нее. Почти все смотрели на небо, но тут один из студентов вытянул руку, и, дрожащим пальцем указал на середину площади:

– Смотрите! Статуя Сорреля пропала!

Новость разлетелась тут же, правда, совсем скоро выяснилось, что монумент не пропал, а каким-то образом был переставлен ко входу в здание университета. Только толпа студентов и профессоров успела начать возмущаться, как внезапно еще один толчок заставил их пошатнуться и схватиться друг за друга.

Плиты, которыми была вымощена площадь, вздыбились. Из земли показался какой-то тонкий и металлический, судя по отблескам на поверхности, прут. Он постепенно рос, утолщаясь; следом появились искусно вырезанные из камня цветы, обвивающие его. Что-то поднималось из-под земли, раздвигая ее, отбрасывая по сторонам плиты. Грохота не было, лишь сухой треск камней, да и люди молчали, в изумлении уставившись на эдакое чудо. Те, кто стоял ближе к центру площади, торопливо отбежали. Тем временем показалась каменная беседка, купол которой венчал тот самый стальной шпиль, но и она вознеслась ввысь, а под ней все увидели восьмиугольное строение с узкими окнами…

– Да это башня! – крикнул кто-то.

И, словно звук голоса подстегнул рост диковинной башни, она стремительно понеслась ввысь, становясь все больше. Студенты потянули за собой преподавателей, подальше от летящих комьев земли и обломков плит, но с удивлением заметили, что те исчезают, не успев упасть.

Пару минут спустя, в звенящей тишине, нарушаемой только прерывистым дыханием присутствующих, посередине площади возвышалась огромная башня. Была она словно целиком выточена из мрамора – серого, черного и белого, – ее возводили без раствора, резец каменщика не касался ее стен. Изящные, и одновременно величественные колонны поддерживали первый этаж, а в той стене, что была повернута ко входу в университет, красовались блистающие на солнце золотыми бликами двери. Наконец, движение башни замедлилось и вовсе остановилось.

Профессор Адманти, астроном, неверной походкой направился к широким белоснежным ступеням, ведущим к дверям башни, видимо, с намерением постучаться. Но тут раздался голос, от которого он застыл с протянутой рукой:

– Маги вернулись.

Звук издавала, казалось, сама башня.

Студенты оттащили профессора в сторону. Он не сводил глаз с прекрасного строения, впрочем, как и все присутствующие.

Голос добавил:

– Грядут беды – но и спасение от них.

Старый, подслеповатый профессор Имри, преподаватель богословия, прошамкал в наступившей тишине:

– А со статуей в центре было лучше. – На него зашикали, но он упрямо добавил: – Лучше.

Гринер ждал в кабинете, сидя в кресле у окна. Ноги в высоких, с отворотами, сапогах он положил на подоконник, а от морозного ветра, задувающего в открытое окно, укрылся под меховой шубой, накинутой на грудь. Опять протопить комнату займет какое-то время, но ему очень хотелось свежего воздуха. Подоконник был достаточно низким, чтобы он мог видеть панораму Тэнниела – перед ним раскинулись черепичные крыши Внутреннего Города, за ними виднелись дома купеческих и мастеровых кварталов. Все было покрыто снегом, расстилаясь белыми холмами, лишь темными черточками торчали трубы печей и каминов. Небо было синим, глубоким – ни облачка.

Когда синеву прочертила алая комета, Гринер улыбнулся и поправил шубу. Через час в дверь постучали.

– Войдите.

Капитан-префект вошел и стал за спиной короля, не решаясь докладывать.

– Вы наверняка хотите мне сообщить, что маги вернулись? – не оборачиваясь, более утвердительным тоном, чем вопросительным, сказал Гринер.

– Да, Ваше Величество. На площади Сореля, на территории Университета…

Король слушал и улыбался. Будь окно закрыто, капитан увидел бы в отражении лицо короля и позволил бы себе немного расслабиться. Но докладывать приходилось монаршему затылку, а по тому эмоций не прочтешь… Хотя выстуженная комната наводила на мысль о том, что Дориан воспрял духовно и воля его окрепла. Или же он просто захотел свалиться с воспалением легких.

Король дослушал Некса и сдержанно кивнул.

– Отправьте к ним герольда от моего имени. Сообщите лорду Сенешалю, чтобы готовил торжественную делегацию. А герольд пусть возвестит перед башней… что-то мне подсказывает, что внутрь его не пустят – что их сегодня посетит Их Величество король Дориан Второй.

– А если они не…

– Согласятся, капитан. – Гринер обернулся и наткнулся на обеспокоенный взгляд Некса. Тот, впрочем, тут же принял вид собранный, как и полагалось. Гринер пояснил: – Они появились в моем городе, в моем королевстве… Согласятся. Устрой мой визит. В башню войду я и, пожалуй, Томас.

– А охрана, сир?

– Отправь со мной для помпезности хоть три дюжины солдат, но они должны остаться за дверьми башни. Хотя, двое пускай пойдут со мной, но это должны быть проверенные люди.

Король поднялся, небрежно уронив шубу белого меха на пол. Потянулся.

– Иди. И пришли ко мне Шольца.

Жители Тэнниела, узнав, что маги все же вернулись, реагировали по-разному. Кто-то радовался, взахлеб излагая подробности Возвращения соседям, хоть сам в это время находился в другой части города, кто-то, накинув подбитый мехом плащ или куртку, бросал работу, домашние дела – и бежал к Университету, поглазеть на чудо. Толпа зевак собралась приличная, и профессора радовались высокому кованому забору, окружающему территорию университета. Впрочем, праздным и любопытным хватало и того, что они видели из-за забора – Башня возвышалась даже над старым дворцом, не говоря уж о новых пристройках. Впрочем, поспешно заперев ворота, преподаватели не были уверены, что горожане решатся подойти к Башне ближе, даже если дать им возможность. Они галдели, показывали пальцами, но не было ни одного смельчака, которому хватило бы прыти и желания перелезть через не такой уж высокий забор и приблизиться к обители магов. Слухи по толпе ходили самые невероятные, зеваки сходились только в одном – Башня вот она.

Были и такие, кто сидел угрюмо дома. Ведь комета, маги – все это означало, что пророчество было не ошибкой в толковании, не выдумкой жрецов, а реальностью. А, значит, беды не преминут прийти, раз уж маги сподобились вернуться. Эти горожане мрачно проверяли запасы еды, свечей, соли и муки, дергали засовы на дверях или снаряжали жен с детьми для отъезда к деревенским родственникам. Они отчего-то думали, что напасти, когда обрушатся, обойдут стороной маленькие селения.

Когда толпе у ворот университета стало ясно, что ничего особенного вроде бы не происходит – ну стоит башня, ну бегают туда-сюда профессора, да время от времени к забору подкрадываются студенты, чтобы сообщить, что Башня просто стоит, а им самим преподаватели приказали сидеть в аудиториях, не высовываясь; люди уже стали подумывать о том, чтобы разойтись. Их ждала работа – недопеченный хлеб (а то и вовсе сгоревший в печи за время отсутствия), недочищенные трубы, брошенные прямо на улице возки. Но тут со стороны Прядильщиков послышался звонкий голос трубы.

«Королевский герольд!», – зашептались все. Толпа раздалась и пропустила бледного юношу на коне с попоной, который решительно, хоть и не без испуга, проехал в ворота. Теперь каждый понял – уходить нельзя. Скоро должен появиться и король.

Просто стоять и ждать было холодно – люди притоптывали на месте, засовывая руки под мышки. Какие-то расторопные личности прикатили тележки с горячими напитками – глинтвейном и травяным чаем. Откуда ни возьмись, выскочили торговцы варежками и вязаными платками.

Наконец, со стороны улицы послышались мелодичное гудение. Это был уже не одинокий рожок герольда – сам король ехал. Сначала показался всадник со знаменем, за ним – дующие в трубы гвардейцы. Все были одеты торжественно.

Когда толпа увидела короля, из множества глоток вырвался восхищенный вздох. Его Величество ехал на белоснежном коне, весь в белом, только плащ красного цвета. Те из горожан, что видели его в Храме Древа, когда он получил Розу, сравнив, признали, что сейчас он выглядит даже пышнее. Дар Древа, кстати, все заметили сразу – Роза висела на груди у короля, еле заметно светясь.

Гринер, подъехав к дверям Башни, позволил себе еле заметно ухмыльнуться. «Нельзя не признать, впечатляет, – подумал он. Наверняка внутри больше Белых – они представительнее… Хотя они же могут выглядеть как угодно, что это я… Надеюсь, Дерек там будет, потому что мне с ним надо поговорить».

Если б все зависело от Гринера, он бы сначала поговорил с Черным магом, а потом уже официально приветствовал остальных, но он понимал – просьба его будет выглядеть несколько странно. Он и так уже подготовил им сюрприз…

Король дал знак герольду. Тот поспешно снял меховые рукавицы, в которых грел ладони, взялся за трубу и издал несколько, по его мнению, торжественных звуков.

– Его Величество Дориан Второй! – возвестил герольд.

Над площадью повисла пауза, особенно ощутимая в морозном воздухе. Казалось, сейчас она заледенеет и рухнет под копыта коней, разбившись на мелкие осколки.

Наконец, Башня ответила:

– Для нас большая честь встретиться с правителем Вердленда. Будем рады принять Вас, Ваше Величество.

Двери Башни со скрипом распахнулись. Гринер спешился и, кивнув Томасу (который, в свою очередь, кивнул двум гвардейцам), стал подниматься по немногочисленным ступеням. Толпа за изгородью заволновалась. Гринер, высоко задрав подбородок, вошел в Башню.

Внутри было темно. Впрочем, почти сразу вспыхнул свет – от больших, как ему показалось, стеклянных шаров, подвешенных под потолком. Избранные гвардейцы удивленно выдохнули, несмотря на то, что Томас перед выездом успел их предупредить, чтобы они вели себя сдержанно.

«То ли еще будет, – подумал Гринер, – они же всеми силами стараются произвести впечатление… Прикинуться и мне пораженным? Хотя это не по-королевски. „Правитель Вердленда“ не удивится, даже если ему на голову небо упадет».

Он спокойно пошел по коридору серого, блестящего камня – гвардейцам ничего не оставалось, как последовать за ним. Томас шел позади, время от времени бросая осторожные взгляды по сторонам.

«Не доверяет им. И правильно, профессия у него такая».

Коридор привел их в большой и светлый зал, что непосвященного могло бы изумить до глубины души – окон снаружи на Башне заметно не было, однако же здесь, внутри, они были.

«Окна в другие места…»

Пол зала был вымощен белым мрамором с золотистым узором, стены тоже были белыми, и в ярком свете, льющемся из высоких стрельчатых окон, слепили глаза. Посредине зала стоял большой круглый стол, а за ним, на резных креслах с высокими спинками, сидели маги. Все в балахонах, расшитых серебром, высоких шляпах. Все с седыми бородами – ни одного, на вид младше шестидесяти.

Тут Гринер впервые почувствовал неуверенность. Как он узнает Дерека? И присутствует ли он здесь? Использовать особое зрение он не смел – вдруг маги заметят. Гринер внутренне подобрался и напомнил себе, что он скажет все, что подготовил, независимо от наличия тут Черного.

«А стол-то неспроста круглый, – сказал он себе, когда один из магов, поднявшись, вежливым жестом предложил ему занять свободное кресло. – Показывают, что я вроде как равен им, не выше уж точно. И вообще всем – позолотой, окнами, одеждой – намекают на то, что мне и во сне не снилось то, что они считают обычным и повседневным».

Король с достоинством кивнул, затем искоса посмотрел на Томаса. Тот все понял правильно и дал знак гвардейцам встать за дверью. Затем закрыл ее изнутри и вытянулся у выхода с видом верного подданного, который внезапно лишился слуха.

– Приветствуем в нашем скромном жилище Ваше Величество, – сказал тот маг, что указал на кресло. Гринер незаметно оглядел присутствующих. Ни одного знакомого лица. Либо Тео обманула его насчет количества Белых среди магов (а именно они предпочитают появляться на людях в старом обличье, говорила она), либо тут больше половины – в личинах. «Впрочем, старость-то тоже личина для них…». Гринер запутался, но потом решил не отвлекаться.

– Приветствую достопочтенных магов, – ответил он и сел на предложенное место. Положил ладони на стол и улыбнулся. – И, хотя ваше появление предрекает моему народу тяжелые времена, я рад, что вы здесь.

Подспудно этот разговор означал следующее – маги намекали, что возможности у них не поддаются человеческому воображению, а, следовательно, королю пристало относиться к ним с почтением, а Его Величество в ответ напомнил, что представляет собой не просто человека с зубчатой железкой на голове, а народ большой страны, да еще и напомнил магам о долге.

Обе стороны улыбнулись про себя, признавая ничью.

– Мы бесконечно опечалены тем, что наше появление сопряжено с… тяжелыми временами, – сказал маг с седой бородой, судя по всему, главный у них. Гринер гадал, кто это. Неужели Мальти? Он помнил, что Тео упоминала его как «самого главного Белого зануду». Маг тем временем продолжил: – И считаем за честь встать на пути тех испытаний, которые предстоят нам всем.

«Ага, – подумал Гринер. – Теперь уже «нам».

– В таком случае, я еще раз приветствую вас на вердлендской земле и официально подтверждаю: вам и вашей башне разрешено находиться в Тэнниеле, покуда тяготы и невзгоды не будут побеждены нашими совместными усилиями.

Седобородый чуть не поперхнулся от такой наглости. Король сейчас чуть ли не носом их ткнул в то, что явились они без приглашения, но потом «милостиво разрешил» им остаться – однако, обговорив время, в течение которого «гости» могут оставаться.

«Мне показалось, или тот старичок, справа, восхищенно прицокнул языком?» – подумал Гринер.

Если не почудилось, то это точно Дерек, решил он.

Маги переглянулись и их глава чуть поерзал на сидении.

– Мы хотели бы обговорить те требо… просьбы, что помогут нам преодолеть грядущие невзгоды, – немного неуверенно сказал он. – Пророчество, кое Ваше Величество наверняка знает, говорит о…

Далее он очень пространно и туманно начал рассказывать о Проколах. В его изложении это были некие неопределенные «беды». Справиться с ними он предлагал с помощью подготовки множества магов, конечно, «из добровольцев и тех, у кого к этому есть природный талант». Король выслушал «просьбы» магов, вежливо кивая головой.

– Я согласен. – Сказал он, чем вверг их в немалый шок. Они-то опасались, что, после такого неприятного начала, Дориан начнет пререкаться. – Естественно, детали мы обговорим подробнее, но в целом с идеей я согласен.

Маги облегченно выдохнули.

«А вот не надо недооценивать простых смертных, – язвительно подумал Гринер. – Сейчас вам станет несладко».

– Со своей стороны, у меня тоже есть определенные… просьбы.

В его устах «просьбы» прозвучали именно так, как должны были – как «требования». Или даже «приказы».

– Контроль над обучением магов, само собой. Полная информация о «бедах» – то, что вы описали, несколько слишком неопределенно звучит. И защита вашей Башни для одного человека.

– Чт-то? – дернулся глава магов. – Защита? Кого?

– Королевы. Ее Величества Шезары. У меня есть не подвергаемые сомнению сведения, что ее жизни угрожает опасность, и я хотел бы – со всем уважением, естественно, – чтобы ваша Башня обеспечила ее защиту. Круглосуточно.

Томас, с каменным лицом стоящий у выхода, не смог сдержать изумления – об этом он и не подозревал. Он пару раз сморгнул.

А вот маги захлопали глазами, не сдерживаясь.

– Но… каким образом это связано…

– Самым непосредственным. – Твердо сказал король. – Или я вас неверно понял? Разве вы не явились сюда, чтобы защитить мое королевство и весь мир? Ее Величество попадает под оба эти определения – и как моя подданная, и как жительница этого самого мира.

«Глупо будет выглядеть, – подумал Гринер, – если они сейчас скорчат обиженные рожи и побегут со своим предложением „спасения“ в другое королевство… Тем более что Университет есть только в Вердленде, и Пророчество имеет власть над умами только тут».

Дориан беззвучно смеялся внутри него.

Дальнейший разговор вышел несколько скомканным – маги всеми силами старались отвоевать свои позиции спасителей, имеющих право верховодить в стране, а король мягко и вежливо раз за разом напоминал им, что явились они сюда с благородной миссией помощи, а раз так – какой может быть разговор о власти? Переговоры растянулись почти на три часа. В результате перед Его Величеством на стол легла бумага с пунктами договора. Маги попытались было сослаться на то, что и они, и король – люди благородные, люди слова, но он лишь пожал плечами и ответил, что написанное «позволит точнее сформулировать условия сотрудничества и поможет им избежать ненужных толкований».

– Думаю, мне нужно вернуться во дворец – чтобы народ не слишком волновался, – сказал Гринер, а про себя добавил: «И чтоб этот народ не перемерз, ожидая моего появления». – Предлагаю на сегодня закончить. Завтра я приглашаю вас посетить мой дворец – с ответным визитом.

Маги закивали. Они явно были смущены.

– Насчет королевы… с кем я могу обговорить детали?

– Со мной, Ваше Величество, – резко поднялся один из старцев, тот, что цокал. Глава недовольно на него посмотрел, как и некоторые из других магов (их лица Гринер постарался запомнить), но смолчал.

– Тогда проводите меня до выхода, если вам не трудно, – кивнул Гринер.

Маг поспешно выбрался из-за стола и подошел к королю. Вместе они вышли из зала и прошли по коридору до бронзовых, начищенных дверей. Гринер показал Томасу глазами сначала на гвардейцев, потом на выход. Тот понятливо вывел охрану.

Маг, лукаво осматривающий короля, чуть повел рукой вбок. Гринер предположил, что он поставил «Полог Тишины», и в пользу его догадки свидетельствовало то, что уши на краткий миг заложило. Так незначительно, что, если не ждать этого, можно было бы и не заметить.

А он ждал.

– Ты красавец просто, – усмехнулся маг. – Уел их. Дориан научил?

Гринер сначала проверил мага и, только убедившись, что перед ним Дерек, покачал головой:

– Я сам.

Маг изумленно улыбнулся.

– Не думал, что ты… – Он замолчал, и продолжил уже без улыбки: – Наверное, я должен тебе сказать, что…

– Можешь не объяснять, – махнул рукой Гринер. – Я и не пытаюсь снова набиться к тебе в ученики. Или убеждать в собственном раскаянии.

– А что пытаешься? – посерьезнев окончательно, уточнил маг, внимательно глядя в глаза Гринеру.

– Я, конечно, раскаиваюсь… – Гринер готовил эту речь несколько часов, но теперь все слова вылетели у него из головы. – Просто я подумал… что одного чувства вины мало. Нужно что-то делать.

– Например? – спросил маг.

– Я понял одну важную вещь… Ке… Ты знаешь, о ком я. Он ведь на самом деле ничего не может сделать. То есть… убить меня? Это не самое ужасное, что может случиться. Убить Шезару? Это страшно, да. Но он не всесилен… понимаешь, о чем я?

Дерек медленно кивнул.

– Я сам дал ему власть над собой – своим страхом, нерешительностью… Поэтому я решил обезопасить Шезару как только возможно – и у меня будут развязаны руки. И я смогу… противодействовать ему, как… Серый.

Дерек приподнял брови, и Гринер шепотом продолжил:

– Это ведь плетение Серых, Дерек… он делает вещи, логически ничем не обоснованные. Уверен, еще кучу действий произвел, совершенно дурацких на первый взгляд. С ним надо бороться его же оружием – только так можно победить. И, когда я это понял…

– Что же ты намерен делать дальше?

– Бороться, я же сказал. Я прошу тебя помочь мне найти и привезти Шезару сюда, в Башню. Затем я… буду действовать, как Серый. Переиграю его. Если мне повезет, я доберусь до него и тогда…

– Отомстишь? – взгляд Дерека пронизывал Гринера, так что тот сглотнул.

– Воздам по справедливости. Никакая месть не вернет… не вернет… Он ведь не расскажет, где она.

– Ухватись за что-нибудь, Твое Величество. – Дерек протянул вперед руку, согнутую в локте. – Можешь за меня. Держишься?

Гринер послушно взялся за руку мага и непонимающе нахмурился.

– Она жива и в безопасности. Тео вернулась. И она разделалась с Кендриком раз и навсегда.

Поддержка Дерека оказалась весьма кстати.

– Но… как?

– Превратилась. Испепелила. Прилетела к Ольсену. Сейчас слаба, как котенок, но жива и выздоравливает. – Дерек решил сообщить Гринеру новости максимально емко. – Думаю, уже на следующей неделе я тебя к ней отведу. Пока там Ольсен на страже стоит, и гонит всех метлой.

– Но… – Гринер потер лоб. – Я ведь собирался…

– И хорошо, что собирался. Я вижу, ты многое понял, многому научился и теперь… ты молодец. Я с радостью взял бы тебя в ученики обратно, но…

– Но?

– Но ты уже – вполне самостоятельный маг, насколько я могу судить.

У Дерека с души свалился огромный груз, и, хоть сейчас он поддерживал неуверенно стоящего на ногах Гринера, маг сам был готов присесть на что-нибудь мягкое.

– Гринер… – Дерек крепко обнял юношу. – Добро пожаловать обратно.

– Я… я… спасибо. – Гринер покачал головой, словно не веря тому, что услышал. – Но… ты уверен, что ОН мертв?

– Абсолютно.

– Я… все равно хочу, чтобы Шезару привезли сюда, в Башню.

– Естественно. – Дерек легонько хлопнул его по плечу. – Будет выглядеть странно, если ты вдруг передумаешь… особенно после того, что ты там устроил… разбил их в пыль, я бы так сказал. Нет, растер в порошок… нет… О!

Пока Дерек с улыбкой перечислял различные способы, которыми, по его мнению, Гринер обвел магов вокруг пальца, самого Гринера не покидало ощущение, что все слишком уж гладко. Он не стал сообщать о нем Дереку сразу – не потому что не доверял, а потому что не уверен был, что это не остатки страха перед Кендриком говорят в нем, но обещал себе, что поделится подозрениями в ту же минуту, как они сформируются во что-нибудь определенное.

– Значит, мы отправимся за Шезарой, как только стемнеет? – прервал он славословия мага.

– Я могу и сейчас… ну, через час.

– Я должен пойти с тобой. Тебе придется уговаривать ее покинуть охрану, бросить все и отправиться неизвестно куда… мне она поверит, а вот тебе…

– Тогда – вечером. Тебе ведь нельзя просто так пропасть из дворца. Знаешь, где она?

– Последний раз, когда я проверял, ее караван как раз подходил к Кавену, с той стороны Шепотунского леса.

– Хорошо. – Дерек снова коротко обнял Гринера. – Значит, я появлюсь в твоем кабинете через час после захода солнца. – Он оглянулся и посмотрел на двери зала. – Мне пора – мы и так уже слишком долго тут беседуем.

– Дерек… – Гринер облизал губы. – Увидеть ее нельзя, я понимаю… но ты мог бы сообщить ей, что я… что со мной все в порядке?

– А сам? – улыбнулся Дерек.

– Но я… мне кажется, лучше это сделать тебе.

– Хорошо. Береги себя. Я рад, что ты… нашелся.

Маг снял «Полог» и зашагал легкой походкой к залу. Гринер развернулся и, толкнув массивные створки входной двери Башни, зажмурился от яркого солнечного света. Стоящие по обеим сторонам от двери гвардейцы лихо отсалютовали. Король спустился со ступенек, обогнул Башню, показываясь народу, и воздел к небу руку. Горожане поняли все абсолютно правильно, и радостно взревели, и захлопали в ладоши.

«Интересно, как назовут этот день потомки? – подумалось Гринеру. – «Великий День Объединения» или «День, когда заноза Дориан Второй довел магов до белого каления?»

Вечерело. Улицы города постепенно пустели, торговцы зажигали фонари перед лавками – по старому закону, любой, чей дом выходил на улицу, должен был позаботиться об ее освещении. За закрытыми ставнями окон замерцали свечи – люди ужинали, отцы семейств курили у камина, матери вязали или штопали, отправив детей спать. Словом, закончился еще один день.

Гринер нетерпеливо ходил взад-вперед по кабинету. После возвращения от Башни он выдержал натиск Сенешаля, который хотел узнать, как именно король намерен принимать завтра магов – пышно, очень пышно или эпически торжественно? Затем явился маркиз Этье. Ему король вчерне набросал план по устроению нового факультета в Университете, где будут обучать магии. Маркиз пообещал высчитать смету и обговорить ее с профессорами.

Наконец, дела были закончены. Гринер сел в кресло, схватился за книгу – но был слишком взволнован, чтобы читать. Тогда он начал шагать от стены до стены.

Мелькнули голубые искры в воздухе, и из портала появился Дерек, уже в собственном обличье.

– Хочешь перекусить? – спросил Гринер, махнув рукой в сторону нетронутого подноса с королевским ужином.

– Разве что перекусить. – Не стал отказываться маг. – Навел ты там шороху. Они чуть из меня душу не вытрясли, пытаясь узнать, отчего я их не предупредил, что король вовсе не мальчик, которого можно впечатлить или запугать.

– И что ты им ответил?

– Сказал – а что они ожидали после битвы с Лионелем? И Розы… Так что это целиком их просчет. Белые отстранили Серых от принятия решений в этом деле, вот и получили сюрприз. Тем более что полностью обстановку в Вердленде и Тэнниеле знает только Тео.

– А она…? – Гринер обеспокоенно уставился на Дерека.

Маг прожевал кусок холодной грудинки.

– Я связался с Ольсеном, рассказал ему. Она большую часть дня спит. Он передаст, как только она проснется.

– А маги… – Гринер присел в кресло. – Они вообще что-нибудь знают про нее? Вообще хоть чуточку беспокоятся?

– Не заметил. – Дерек налил в кубок вина на донышко, разбавил водой. – По их мнению, она вляпалась во что-то после боя на равнине. Или, по своей безответственной привычке, отправилась в Араханд. И вообще, после Совета, она вроде как отщепенец, судьба которого всем безразлична. Про Кендрика тоже – ни слова. Как будто и не было его…

Дерек помрачнел. Это было самым подозрительным. Ведь именно Мальти и Белые вызвали Тео, чтобы она нашла своего бывшего и чудесным образом выжившего ученика, который нагло украл могущественный артефакт. Вызвали – и словно забыли. Да и Ольсен что-то говорил про то, что Мальти поначалу упоминал имя Кендрика в связи с пропажей Копья, а потом все обернулось так, будто оно исчезло само собой. Значит ли это, что Кендрик каким-то образом влиял на Мальти? Или они были заодно? Фактов для выводов было маловато. Вот если бы Тео была здесь, и применила свою серую магию…

– Ладно. – Дерек хлопнул себя по колену. – Сейчас у нас другая задача. Шезара.

– Шезара. – Подтвердил Гринер, от которого не укрылись тяжкие раздумья, отразившиеся на лице Черного. Он достал карту, расстелил ее на столе. Ткнул пальцем в Кавен. – Я проверил с полчаса назад. Она в городе, и не двигалась – скорее всего, они в какой-нибудь гостинице остановились.

– Кавен, Кавен… – Дерек встал, осмотрел карту. – Я знаю поблизости только одну Дверь, но через нее неудобно… далековато прыгать придется.

– Я был вот тут. – Гринер показал на западную окраину Шепотуна. – Это ближе?

– А сможешь нас туда отправить?

– Смогу. Это через наш дом два прыжка.

«Он сказал «наш дом», – довольно подумал Дерек, но тут же замотал головой.

– Лучше напрямую.

– Почему?

– М-м-м… а почему нет? Так мы время сэкономим.

– Я сейчас Серый. Сил не то чтобы мало, но я хотел бы оставить про запас, чтобы быстро найти Шезару в городе. Так почему не через поместье?

– Потому… – Дерек допил вино. – Ладно. Сейчас открою.

Гринер погасил свечи, накинул плащ темной шерсти. Он оделся как можно проще, чтобы не привлекать внимания. Они с Дереком прошли в портал. Черный, зная, что их ждет, заранее активировал парение в воздухе и схватил Гринера за плечо.

– Что за…? – почти буквально повторил юноша слова Дерека, когда тот впервые оказался на месте дома.

– Вот об этом я и говорил, – прошипел Дерек сквозь зубы, перенося их на твердую почву. Вернее, не совсем твердую. Судя по теплому воздуху и тому, что земля под ногами у них слегка чавкнула, когда они опустились, наружу все-таки выбились горячие ключи, которые раньше Тео использовала, чтобы отапливать дом и купаться без утомительного нагревания воды раз за разом. Озерцо растеклось еще дальше, над ним поднимался пар, и торчали там и тут куски стен.

В двух словах Дерек рассказал Гринеру, что здесь по его мнению, стряслось.

– И ты думаешь, это Кендрик?

– А кто еще?

Он дал время Гринеру походить вокруг и привыкнуть. Понимал, что тот чувствует – сам испытал подобное. Довольно болезненное ощущение, когда обнаруживаешь, что враг добрался до твоего дома и разнес его на куски.

– Ладно. – Гринер выпятил подбородок. – Теперь я.

Они добрались в Кавен примерно через пару часов. На воротах их спросили только, по торговым ли делам едут и что там с войной. На первый вопрос маги пожали плечами в ответ, и Гринер вкратце описал, что Вердленд победил, и все хорошо.

– А правда, что король держит взаперти баронов и графов? – крикнул им вдогонку стражник помоложе.

– Правда. – Не моргнув глазом, ответил Гринер, обернувшись. – А что?

– Ну вот, – сплюнул стражник постарше. – Кто теперь руководить всем будет?

– Королевские префекты. – Ответил Гринер.

– А-а-а… – протянул стражник и по его тону трудно было понять, одобряет он это нововведение, либо же осуждает.

Дерек с Гринером пошли дальше. Довольно широкая улица вела от ворот прямиком в центр города. Черный, помедлив, спросил:

– Что ты, кстати, будешь делать с дворянами? Раз уж Кендрика больше нет.

– Им это на пользу пойдет, я уверен. – Отмахнулся Гринер. – И сама идея отправить управляющих на земли баронов вполне хороша. Раньше правитель никак не мог контролировать то, что происходит в землях дворян, и они драли налоги с людей, непомерных размеров. Я думал… то есть, мы с Дорианом думали, что хорошо бы этих управляющих поставить в качестве судебной власти, чтобы люди могли как бы обратиться к королю за справедливостью напрямую. То есть, получится, что в дела баронов и графов я не вмешиваюсь, но наглеть они не будут, зная, что в случае чего, любой, самый распоследний бедняк может дойти до короля.

Дерек кивнул – это, пожалуй, и впрямь было мудро.

– Но ты их выпустишь?

– Конечно. Завтра, перед визитом магов. И сразу же пусть явятся на эту встречу, им демонстрация силы не помешает. Потом надо будет задобрить чем-нибудь и отправить по домам, пусть посидят, подумают.

«А мальчишка-то уже не мальчишка, и мыслит как король. – Подумал Дерек. – Я уверен, он советуется с Дорианом наравне. Что из этого всего выйдет – только Богам известно».

Гринер тем временем, дойдя до поворота направо, за пару кварталов от центральной площади, которая уже виднелась впереди, остановился. Покачался с пятки на носок, а потом уверенно зашагал по правому проулку. Дереку оставалось только следовать за ним, да разглядывать город, запоминая его на случай, если когда-нибудь сюда придется открывать Дверь.

Кавен должен был стать богатым торговым городом, но получился из него всего-навсего перевалочный пункт для купцов. Те, кто не хотел рисковать жизнью и товарами по дороге к столице, идущей через лес Шепотун, продавали все еще в Даккере. А те, кто предпочитал довезти добро до центральных областей Вердленда, предпочитали небольшой риск – но большую прибыль при этом. Хотя в последнее время в лесу становилось все опаснее: количество разбойных банд росло, как на дрожжах. Частично виной этому были непомерные налоги баронов, частично – то, что графам Хотстоуну и Мейрхолду, управляющим южными территориями, приходилось следить за слишком обширными землями, и они не особо утруждали себя заботой о мелких селениях, разбросанных от Шепотуна до Южного моря. Но большинство разбойников родом были из баронства Боклер.

Теперь, когда барона казнили, возможно, дела станут идти получше.

Все это Дерек успел обдумать за те пару минут, что шел за Гринером по темному переулку. От мыслей его отвлекли звуки впереди – похоже, они приближались к таверне. Под навесом у входа, защищавшим посетителей от дождя и снега, висели фонари, так что стало чуть светлее.

– Она там?

– Да, – ответил Гринер, – но… погоди-ка.

– Может, зайдем внутрь?

– Погоди. – Повторил юноша уже увереннее.

Дерек усмехнулся и покачал головой. Теперь он окончательно убедился в том, что Гринер уже не тот, что раньше.

Буквально через минуту двери таверны распахнулись, и, скрипя снегом, вышли два здоровенных амбала, ростом, как показалось Дереку, не менее шести футов. Несмотря на холод – а, хоть они и оказались южнее столицы, тут все же ощущался морозец, – эти воины были одеты довольно легко. Шаровары, длинные кафтаны, и небольшие накидки овечьей шкуры, едва покрывающие плечи. На поясе у каждого висел большой, изогнутый меч. Они внимательно осмотрели улицу и один из них стукнул костяшками пальцев в дверь.

Показались еще двое, за ними еще пара… «Это „ашхази“, – понял Дерек. – Элитные телохранители из Араханда. Султан, естественно, отправил с дочерью десяток этих славящихся по всему Араханду воинов».

Через минуту он понял, что недооценил султана Рашида. Двадцать одинаково суровых и широкоплечих воинов вышли на улицу и принялись зыркать по сторонам.

«Она что, ведет их завоевывать какую-нибудь небольшую крепость?» – удивился Дерек. Потом он удивился еще больше, поняв, что, несмотря на свое звериное чутье и острый глаз, бойцы ашхази их не замечают.

– Я подумал, что нам вряд ли дадут объяснить, кто мы такие, если мы выскочим из переулка, – пояснил Гринер, заметив взгляд Черного. – Скрыл нас пока… О… А вот и Шезара.

В проеме показалась Ее Величество, одетая, в отличие от охраны, на местный манер. Она раздраженно шипела на идущего рядом арахандского сановника, весьма высокого ранга, как понял Дерек, взглянув на его парчовые одежды.

– Алиль, ну сколько раз мне повторять, что в Вердленде свои порядки и законы, и их нужно соблюдать? Что теперь, каждому трактирщику, взмахнувшему у моего носа полотенцем, воины будут руку отрубать?

Пользуясь тем, что их все равно не слышат, Дерек позволил себе присвистнуть.

Алиль начал отвечать королеве на арахандском, но она прервала его, топнув ногой:

– Говори по-вердлендски! Я зря тратила свое время, обучая тебя, пока мы плыли?

– Фейрлах, это варварский язык, и мне трудно подыскать в нем те слова, что в должной мере могли бы образумить вас, – на удивление гладко произнес сановник.

– Ну вот, видишь, получается. Ничего страшного. Но нам придется искать теперь другую таверну – наверняка там грязно и неуютно, раз уж в этой, «лучшей в городе», были тараканы…

Гринер выступил вперед, за пределы скрывающего заклинания.

– Шезара… – сказал он, скидывая капюшон плаща.

Королева на миг застыла, вглядываясь в лицо короля, затем крикнула охране, уже вытащившей мечи, что-то на арахандском, и кинулась к мужу.

А Гринера будто молнией ударило. Его сон… тот самый, который он видел в тумане окна, во время первой встречи с Кендриком в шестиугольной комнате. Да, была зима, и находились они не в столице, но Шезара, подбежав, обняла его и подняла к нему лицо точь-в-точь, как во сне:

– Любимый, я так беспокоилась, вдруг с тобой что-нибудь случится… – зашептала Шезара, прижимаясь к груди юноши, и он в необъяснимом порыве обнял ее в ответ. И тут же ощутил сильную боль где-то внутри – не физическую, душевную.

«Дориан, – понял Гринер. – Ему очень… тяжело».

Он постарался пустить короля как можно глубже, и в то же время как можно ближе к «поверхности» своих чувств и ощущений, от всей души желая, чтобы Дориану досталась вся та любовь, что, будто жар пламени, исходила от Шезары.

– Ну что ты, маленькая моя, – произнес он, и ощутил, что губы двигаются помимо его воли. И внутренне возликовал. У него получилось. Сейчас он – больше Дориан, чем Гринер. – Что со мной может случиться… все хорошо.

Но поддержание этого странного баланса отнимало много сил – Гринер почувствовал, что голова начинает кружиться, а ноги – подкашиваться. Он с сожалением «отпустил» сущность короля, и одновременно внутри него прокатилась волна счастья и благодарности. Юноша украдкой вытер слезы, выступившие на глазах и крепче обнял Шезару.

«Мы ведь должны будем ей все рассказать, – обратился он к Дориану, – нельзя скрывать от нее такое…»

– Прикажи своим воинам, чтобы не трогали моего друга. Он сейчас покажется. – Попросил Гринер. Шезара коротко отдала приказ, и Гринер снял заклинание. Из темноты выступил Дерек, поклонился королеве.

– Ваше Величество…

– Рада вас видеть, Дерек. Но… Что-то случилось? Почему вы здесь, вдвоем, без охраны?

– Мы все объясним, – пообещал Гринер. – Только найдем другую таверну, сядем в тепле и все расскажем.

Свиту королевы составляли не только ашхази и сановник. Вместе с ней ехали личные служанки, один звездочет, еще какие-то женщины и мужчины, хотя тех солдат, что Дориан отправлял охранять Шезару в ее путешествии, Гринер не увидел. Шезара объяснила, что оставила их в Даккере, под началом графа Хотстоуна. Они не посмели ослушаться королеву.

– Один ашхази стоит десятка твоих солдат – не обижайся, любимый.

Следующая по улице таверна оказалась вовсе не такой плохой, как предполагала Шезара. В чем-то даже лучше – или ее хозяин уже каким-то непостижимым образом успел узнать, что случилось в предыдущем месте пребывания «знатной дамы из Араханда», и старался изо всех сил. Еду им принесли самую свежую, столы протерли до блеска, и с поклонами удалились готовить спальни. Дерек, Гринер и Шезара сели за отдельный стол. Телохранители расположились вокруг, благо посетителей почти не было, а те, что присутствовали при первом появлении столь впечатляющей свиты, поспешили удалиться. Алиль примостился возле воинов и методично исследовал гречневую кашу, тыкая в нее ложкой. Слуг отвели поужинать на кухню. Ашхази ничего не ели, пялясь по сторонам.

Гринер рассказал Шезаре о битве на равнине Эльды, о казни предателя (Шезара одобрительно закивала), о строительстве нового храма, посвященного Розе, о явлении магов… И необходимости поселить ее в Башне, под присмотром этих самых магов.

Тут она нахмурилась.

– Солнце очей моих, неужели ты думаешь, что меня можно прятать то у отца, то в какой-то башне? Я согласилась на поездку в Араханд только потому, что не видела отца с того дня, как меня украл дракон, да и приданное положено было привезти. Но я не намерена…

– Любовь моя, есть еще кое-что. Но я могу рассказать тебе это, только когда ты будешь в безопасности. А пока просто поверь мне на слово. – Гринер погладил ее по волосам.

Он внезапно понял, что его юношеская влюбленность в Шезару куда-то подевалась. Наверное, она исчезла в тот миг, когда он, подпустив Дориана так близко к реальности, как только мог, ощутил всю силу его любви. По сравнению с ней… его так называемые чувства были просто мальчишеской глупостью, даже не мимолетной страстью, а восхищенным увлечением, под впечатлением от красоты принцессы и ореола сказочности. Теперь он чувствовал к ней лишь уважение, и ту разновидность заботы, которую люди испытывают к любимому человеку своего лучшего друга.

Все остальные чувства, что полыхали у него в душе – нежность, страсть, любовь, обожание – принадлежали Дориану. Сейчас единственное, пожалуй, что он мог бы испытывать к Шезаре – теплые дружеские чувства. Хотя для дружбы он слишком мало ее знал. «Интересно, – мелькнула у него мысль, – чтобы влюбиться, достаточно лишь нескольких мгновений встречи, а вот для дружбы – месяцы, даже годы… не значит ли это, что дружба – куда более ценное чувство?».

Шезара внимательно посмотрела на него, оценивая серьезность намерений. Затем кивнула, чем немало его удивила.

– Хорошо.

– Я… Дерек перенесет нас в столицу, не мешкая.

– А моя свита? Впрочем, – сразу добавила она, не дожидаясь ответа. – Их он тоже может перенести?

Гринер покосился на мага. Тот едва заметно скривился. Трудность состояла не в количестве людей, проводимых через Дверь – тут ограничений почти не было. Раз открытая, Дверь могла пропустить через себя хоть армию, только цепочкой, по одному. Сложность была в том, что перенесенные магией люди станут болтать. И если насчет ашхази Дерек был почти полностью уверен, что, если им приказать, они будут молчать даже на дыбе, да и сановник тоже был вроде человеком умным, то остальные слуги…

Шезара заметила этот обмен взглядами и взяла Гринера за руку.

– Я понимаю. Значит, отправлю их, как и предполагалось доехать, через лес. Но двоих я настоятельно прошу взять с собой. Алиля, – она кивнула на сановника, который в этот момент с видом ученого, исследующего тайны бытия, двумя пальцами вытаскивал из каши вареную луковицу, – и Озейра. Он лучший из ашхази и мой назим.

– Назим? – переспросил Гринер, предварительно удостоверившись у Дориана, что тот этого слова тоже не знает.

– Личный раб. Он может оставить меня, только если я отпущу его на свободу, но после этого перережет себе горло. – Она объясняла все это настолько спокойно, что у Гринера по спине пробежал холодок. – Или если меня убьют – он тоже покончит с собой. Или если не сможет следовать за мной – он тоже…

– Я понял, понял, любовь моя. Пусть будет Озейр, – Гринер умоляюще посмотрел на Дерека, получил в ответ кивок и улыбку, добавил: – И Алиль.

– Не терпится остаться с тобой наедине, любимый, – резко сменяя тему, промурлыкала Шезара, прильнув щекой к тыльной стороне его руки.

– Мне тоже, – как можно искреннее произнес Гринер.

В конце концов, он действительно хотел оказаться с ней вдвоем. Но лишь для того, чтобы поведать королеве страшную правду о том, что муж ее мертв, а дух его заключен в кристалл, неразрывно связанный с неким юношей, к которому у нее нет никаких чувств. И который, к тому же, если вспомнить все факты, имеет больше прав на трон, и, по мнению некоторых, вполне мог бы заявить свои права на него.