По возвращении в Аджиру Тео предложила остановиться в местном постоялом дворе, хане. Но Гринер настаивал, что вернуться они должны именно к Рашиду. Тео вздохнула и согласилась. Но, если и были у нее какие-то опасения насчет того, как капитан отнесется к неожиданному появлению гостей, которых только проводил за порог, то широкая улыбка Рашида наверняка развеяла ее страхи.

– Я так и знал, что перед огнеглотателями вы не устоите! – Обрадовался Рашид, лично встретив их у входа в дом.

– Теперь что? – тихонько спросила магичка у Гринера, помогавшего Рику снимать дорожные мешки и седельные сумки с коней.

– Не знаю… – между бровей юноши пролегла складка. – Правда…

– Чудесно, – отозвался бард. – Доброте капитана когда-нибудь придет конец, и…

Однако Рашид, если и удивлялся, или, тем паче, был недоволен предстоящими тратами – а он по-прежнему и слышать ничего не хотел о том, чтобы друзья хоть как-то возместили проживание, – никак этого не показал.

А вечером он, сидя на террасе за чаем, обратился к Тео:

– Тахиза, могу я попросить тебя об услуге?

Магичка, обрадовавшись, что может помочь, охотно кивнула. Рашид помедлил, собираясь с мыслями. Гринер и Рик отправились в город на прогулку, в сопровождении двух охранников, и капитан явно ждал, пока разговор этот можно будет начать без них.

– Мой друг, Ташар Абайль ар Нахиз, почтенный купец вот уже в пятом поколении, испытывает некие затруднения…

– Все что угодно, мой дорогой друг, если это не нарушит законов султана и не касается магии. Ты знаешь, что в Араханде мои силы тают, как патока на языке у сластены. – Не прошло и двух дней, а Тео уже вспомнила южную манеру общения, витиеватую и пространную.

– Касается, но не напрямую. Позволь мне начать издалека. Он очень достойный человек, ни разу не запятнавший честь своей семьи. Однако недавно произошел печальный случай – у него умер сын. И в горе Ташар при мне позволил словам гнева и сожаления сорваться с языка. Он поминал своего деда и какое-то проклятие.

Тео не носила ониксового скорпиона на груди… но почувствовала – вот оно. То самое, из-за чего Гринер решил вернуться и то, что приведет их к хакаси. Она сочувствующе покачала головой, отпила из пиалы.

– Я расспросил его, и узнал, что отец отца Ташара когда-то заключил сделку с демоном. И друг мой считает, что смерть сына – это плата за полученный когда-то дар. Почему он уверен в этом, я не знаю, мне он не открыл.

– А хакаси разве не смогли ему помочь?

– Ни один не откликнулся на его молитвы в храме Солнца. Ты ведь знаешь, их нельзя найти, они приходят сами, если есть в том нужда. Либо они посчитали нужду Ташара недостаточно важной, либо не могут ему помочь. Прорицатель, к которому ходил Ташар, сказал, что из живущих в стране солнца никто не может совладать с демоном, и исчадие тьмы не успокоится, пока не получит долг сполна. А у Ташара еще два сына. Я уже отчаялся помочь другу, но, встретив тебя, вспомнил о твоих знаниях и умениях…

– Как погиб сын твоего друга?

– Он спустился к реке в сумерках… – начал рассказывать Рашид, но тут, весело смеясь, на террасу вышли бард с Гринером, и он умолк. Тео шикнула на друзей и кивком указала на подушки.

– Ты можешь продолжать рассказ при них, Рашид, – сказала она. И капитан продолжил.

Юноша пятнадцати лет, средний сын купца Абайля, пошел к реке нарвать кувшинок для милой его сердцу Назимы, дочери торгового партнера отца. Его нашли уже утром, прочесав с факелами всю округу. Он был абсолютно черен, даже белки глаз, а, когда шашал, мастер погребения, вскрыл его, чтобы вынуть внутренности и забальзамировать тело, выяснилось, что у юноши не было сердца.

– Тогда-то и услышал я стенания бедного Ташара, – сказал Рашид, – который воскликнул: «О, горе мне! Бессердечная украла сердце моего сына в уплату долга моего деда! Наша семья проклята!».

Гринер подался вперед, сверля взглядом Тео. «Вот оно!», – сказал он мысленно. Тео еле заметно кивнула: «Поняла».

– Мы поговорим с Ташаром, – ответила она капитану, – завтра же. Но не буду ничего обещать…

Рашид хлопнул себя по коленям и тут же заулыбался, не желая огорчать гостей сверх того, что есть.

– Теперь я приглашаю вас за стол, чтобы насладиться чудесными яствами из Ашхары!

Пока они шли в трапезную, Рик, поравнявшись с Тео, пробормотал:

– Совершенно черный? Ужасно, но что могло такое сотворить?

– Гринер? – Тут же вопросительно позвала Тео.

– Альякка, – быстро отозвался юноша. – Умный, сильный и хитрый демон. Их еще называют «суккубами».

– Но я думал… вы говорили, что в Араханде не бывает Проколов, – удивился бард.

– Когда-то давно они были, до того, как местные маги каким-то образом смогли защитить страну от Тварей. А это значит, – Тео невесело усмехнулась, – что нам придется иметь дело с демоном, которому больше тысячи лет… и он как-то сумел выжить, что о многом говорит.

– И как вы с ним сладите?

– Альякки обладают высоким интеллектом… примерно как у профессоров университета Сорреля, – пошутила Тео. – С ними можно договориться. Если узнать, что за договор когда-то был заключен между дедом Ташара и этим демоном… Но нужно помнить, что альякка будет скрывать подробности – не в ее интересах говорить нам об условиях проклятия. Возможно, что и нападет… Гринер, ты сейчас какого Цвета?

– Черный, – быстро подсчитал Гринер. – С полуночи до полудня завтрашнего дня буду Белым, потом двенадцать часов Серым, потом опять Черным…

– Значит, нам надо тщательно рассчитать время и использовать твои небольшие силы по полной… нам повезло, что мы у моря, а не в глубине континента.

– Опять магия «повезло»? – улыбнулся Рик.

– Мог бы уже и привыкнуть, – ласково проворчала Тео, входя в трапезную.

Они и впрямь насладились угощением – стол ломился от пирожных с орехами, шербета, листьев чакки в меду, фруктов, вымоченных в вине и халвы с лукумом.

Поднявшись в комнату, Рик, едва переставлявший ноги от сытости, спохватился и полез за пазуху.

– У меня для тебя подарок, чуть не забыл… – он ощупывал себя так суматошно, словно потерял часть туловища. – Где же он? А, слава Теллю, вот.

И бард протянул Тео цепочку, мерцающую в ярком свете луны, что заглядывала через занавески в комнату. На цепочке висел маленький дракончик, искусно вырезанный из граната.

– Красиво… – заулыбалась Тео. – Специально искал?

– Вообще-то нет, – признался бард, стаскивая рубаху. – Просто бродил по рядам, а тут торговец подскочил, купите, говорит, амулет для защиты от всего. – Рик забрался в постель, поднес кулон к шее Тео. Та отвела волосы в сторону, чтобы не мешали застегивать. – Так и сказал – «от всего», представляешь?

– Тут чтят драконов. – Тео опустила взгляд, любуясь багровыми искрами, вспыхивающими внутри камня.

– То есть, если ты превратишься посреди базара, они начнут бить тебе поклоны? – бард поцеловал Тео в шею.

– Не исключено.

– А я увижу когда-нибудь твой… другой облик? – Рик повалил ее на постель и крепко поцеловал. Тео обняла его и шепнула на ухо:

– Не исключено…

Рано утром Тео с учеником и бард отправились к купцу Абайлю. На воротах его дома висели черные полотнища – знак скорби. Объяснив, что они от Рашида – капитана срочно вызвали на пристань и он очень переживал, что не сможет сопровождать их, но Тео его успокоила, – друзья прошли за рабом к дому. К ним вышел Ташар – одетый в черное, с иссохшим от горя лицом. Тео сказала положенные слова соболезнования и попросила позволения поговорить в уединенном месте – только купец, она и ее спутники. Хозяин дома проводил их в центр сада, где у больших серых камней журчал небольшой ручеек и стояли две скамьи. Как подумалось Рику, купец находился в таком отчаянии, что готов был принять помощь от кого угодно. Так и оказалось.

– Я обращался к гадателям, мастерам Тени, Глотателям Пыли, звездочетам, даже прорицателю, – большие, темные глаза Ташара наполнились слезами, но в остальном он никак не показывал обуревавших его чувств; сидел прямо, сложив руки на коленях… однако запавшие щеки и боль в глазах не спрячешь. – И лишь прорицатель сказал мне хоть что-то… Лучше б не говорил, потому что теперь я знаю, что потеряю остальных своих сыновей.

– Возможно, не потеряете, – пылко произнес Гринер.

Тео подумала, что зря парень дает отцу ложную надежду, но, заметив, как прояснилось лицо Ташара, не стала ничего говорить Гринеру. Да и поздно уже было. Однако, попытку умерить радость купца сделала:

– Мы ничего не можем обещать. Но сделаем все возможное. Расскажите все, что знаете о том, что именно произошло между вашим дедом и демоном.

И сказала Гринеру мысленно: «Проверяй каждое его слово, покуда сил хватит… Он может скрывать что-нибудь особенно скверное, порочащее его семью – или же умалчивать о подробностях, которые считает несущественными».

– Я слышал этот рассказ от отца, – начал Ташар, – а тот от своего отца. Восемьдесят лун назад наша семья была одной из самых богатых на побережье. Дела шли в гору, но потом вдруг все начало рушиться. Корабли тонули, товар пропадал. Мой дед, Азар, стойко сносил удары судьбы, и даже долги не подкосили его – он готов был работать, хоть убирая навоз за верблюдами в караван-сарае, и вернуть семье благосостояние. Тем более что его знали как человека честного, и часть кредиторов согласилась подождать либо взимать долги частями. Но потом заболела его младшая жена, самая любимая и красивая, что была матерью моего отца. Азар продал фамильный меч, чтобы купить снадобья Мастеров Тени и священные танцы Глотателей Пыли, но она затухала на глазах. В отчаянии он обратился в храм Солнца, но хакаси не пришли на зов…

Рик с неприязнью подумал, что эти хакаси либо пренебрегают обязанностями, лентяйничая в свое удовольствие, либо же имеют на семью Абайль большой зуб.

– Мой дед почти помешался от горя. Он отправился пешком на гору Фалеф, в надежде найти святого старца, что там, по слухам, обитал. Он стер ноги в кровь, и питался одними листьями, и, добравшись почти до вершины, где лился водопад, нашел лишь рассыпавшуюся хижину. Азар рухнул у озерца, словно мертвый – от горя и голода. А, когда очнулся, увидел прекрасную деву. Она напоила его росой из алого цветка, и спросила, что за горе его гложет. Когда он поведал ей свою печальную историю, она сказала, что может помочь, но взамен возьмет кое-что у его потомков. Несмотря на горе, дед мой догадался сначала спросить, что именно, перед тем как заключать сделку. Она ответила: «Когда страсть завладеет их сердцем, я возьму ее, и все то, что будет с ней».

– О… – тихо сказал бард. – Ну, понятно…

Тео посмотрела на Гринера. «Недоговаривает», – коротко бросил тот мысль.

– Многоуважаемый Ташар, – магичка накрыла руку купца своей. – Я понимаю, что вспоминать об этом тяжело, но вижу, что о чем-то вы умолчали.

Купец отвел взгляд.

– Отец не говорил этого напрямую… – тихо ответил он. – Но по тому, как он… и из-за того, что я слышал от бабушки. Если то, что я подозреваю, там произошло, было правдой – это недостойно и имени Абайлей, и благородной души моего деда… ведь умирала его любимая жена…

– Ну конечно! – Не сдержался бард. – «Напоила росой из алого цветка»! – И, смутившись, уже тише пробормотал: – Извините…

– Цветка? – Переспросил Гринер и тут же покраснел. – О… понимаю…

Тео краснеть не собиралась, потому назвала вещи своими именами:

– Вы думаете, судя по оговоркам вашего отца, и рассказам бабушки – что ваш дед переспал с демоном?

Ташар кивнул.

– А суккуб назвала какие-нибудь условия? Сказала, скольких потомков она… лишит страсти в сердце?

– Всех мужских потомков нашего рода… – впервые за разговор голос купца сорвался. Он замолчал, склонил голову, прося прощения за проявившиеся эмоции. – Десять поколений.

– Плохо, – подытожила Тео и покосилась на Гринера. Тот слегка покачал головой, но как-то неуверенно.

– Это все? – спросила магичка. – Точно?

– Все, что я знаю. После того, что произошло у водопада, жена моего деда выздоровела в один день, в гавань вернулся корабль с товарами, потерявшийся в бурю, и дела моей семьи снова пошли в гору. До недавнего времени… Когда мой мальчик… Пожалуйста, солнцем и луной заклинаю, спасите моих сыновей! Я отдам все, что имею, лишь бы они жили.

– Мы постараемся. – Тео деловито поднялась со скамьи. – Опишите нам место, где ваш дед встретил суккуба, и расскажите, как туда добраться.

Получив от Ташара подробные указания, Тео со спутниками покинула дом купца, который вновь взял себя в руки, и даже нарисовал карту. Они вышли за ворота, Тео повертела в руках кожу.

– Не понимаю, – признался бард. – Как помощь семье, на которую наплевали хакаси, может нас привести к этим самым хакаси?

– Это Серая магия. Она всегда так действует. Гринер, что думаешь насчет проклятия?

– Ну… – юноша нервно потеребил конец шарфа. – Понятно, что альякка помогла Азару, спасла его жену и дело, но ведь взамен она пообещала взять лишь «страсть» из сердец его потомков.

– «И то, что будет с ней», – процитировал бард, – то есть сердце. Умно сформулировано, достаточно невинно на первый взгляд…

– Да, – согласилась Тео. – Но не кажется ли вам, что в этой истории есть большая странность? Вернее, две странности…

– О! – догадался Гринер. – Ведь отец Ташара и сам он выжили! А это второе и третье поколения… альякка их пощадила? Или были какие-то условия, которым они не отвечали?

– Правильно, – похвалила ученика Тео. – Не догадываешься, какие? Подумай… Суккуб, заключая сделку, не имела права обмануть Азара, ведь тогда договор не состоялся бы, потому сказала именно столько, сколько было нужно. Не больше, но и не меньше. Значит, Ташар и его отец выжили не благодаря, а вопреки проклятию. И это приводит нас…

– К страсти. – Закончил за Тео бард. – Молодой сын Ташара шел за цветами для любимой, когда его настигло проклятие. Они… они что, никогда не испытывали страсти?

Тео задумалась.

– Либо так, либо она по каким-то параметрам не подходила альякке, либо… мы упускаем что-то важное.

Все трое замолчали, обдумывая услышанное. Затем Рик огляделся.

– А чего мы торчим тут, у ворот?

– И верно, – отозвалась Тео. – Нам же надо к задней двери…

– Задней двери чего? – не понял Рик.

Тео только прижала палец к губам и поманила их за собой. Они обошли дом Ташара вдоль высокой каменной ограды, и магичка остановила всех у небольшой дверцы синего цвета в заборе. Вокруг не было ни души – пыльная дорога, в рытвинах на месте выскочивших из мостовой камней, стены домов, повернутых на улицу, были без окон. Только где-то неподалеку лаяла собака. Крупная сикомора, росшая в саду купца, протягивала свои ветви на улицу, и троица устроилась в ее тени, прислонившись спинами к камню ограды. Наконец дверца скрипнула, и наружу вышла сухонькая старушка. Тео улыбнулась ей.

Рик узнал старую служанку, вернее, рабыню – у нее на тонкой, морщинистой шее болтался обруч, что, как объяснила ранее Тео, указывало на ее статус. Она бродила с корзиной, полной белья, во дворе – пока они прощались с Ташаром. «И когда только Тео успела с ней пообщаться и вызвать для разговора без лишних ушей?» – изумился он.

– Долгой жизни, маа-шеф, – поприветствовала Тео старушку уважительным эпитетом.

– Куда уж дольше, – проворчала та. – Сто лун и две, а все никак не повстречаюсь со священным огнем. Ты хотела у меня что-то спросить, Тахиза? Увидела я, как ты зыркаешь на меня глазищами своими, сразу подумала – никак этой ка’мран надо, чтобы я вытряхнула свою память, словно старый ковер.

Рик пообещал себе, что первое, о чем он спросит у Тео, когда они отъедут от дома купца – это почему рабыня назвала ее «Ничьей Дочерью». Нет, сначала он спросит у нее, как так вышло, что она, похоже, знает каждого второго в Аджире.

– Надо, маа-шеф. Сама видишь, что творится.

– Да уж… один молодой господин сгинул, да так страшно, что до сих пор ночью просыпаюсь вся в поту – хотя я за свою жизнь всякое видала. И два других под ятаганом ходят…

– Ты видела тело юноши?

– Да уж видела. Это зубы у меня все выпали, а глаза по-прежнему как в молодости. Почернел весь, что твой дайдах из страны за пустыней, только вообще весь, и глаза, и ногти, словно в смолу макнули. На шее и на груди вроде как поцелуи кровавые отпечатались.

– А отверстие в груди у него было? Мне сказали, что шашал сердца у юноши не нашел. – Уточнила Тео.

– Не было ничего, только поцелуи, как укусы. Я б заметила. Рядом была, когда его нашли. – Старуха приложила руки к впалой груди, качаясь взад-вперед. – Суккуба работа, не иначе. Мне моя бабка рассказывала, выпивают они жизнь через свои поцелуи. Поймала молодого господина у реки… Но больше об этих демонах моя бабка ничего не говорила, – предвосхищая вопрос Тео, добавила рабыня.

– Понятно. – Тео задумчиво крутила в пальцах плетеную кисточку на конце пояса. – А расскажи мне о Ташаре и отце его.

– Тимире? А что рассказать? Люди как люди.

– Ты служила их семье всю свою жизнь. И видела больше, чем многие – скажи, Тимир любил кого-нибудь страстно в своей жизни?

Старуха задумалась.

– Любил ли… Наверное, только по-своему. В нем мало чувств было, все больше разума. Женился по расчету, богатую жену взял, из семьи со связями… пожалуй, что «страстно» – не то слово, которое можно сказать про Тимира. А Ташар… он человек пылкий. Был, пока сына не потерял… сейчас все мысли о любви забросил, а всего месяц назад ходил в тайшан, с богатыми подарками и цветами.

– Ого… – подал голос Рик. – Простите, бабуля, я не очень хорошо пока знаю язык, я не ослышался? В тайшан, дом терпимости? Где продают любовь?

– Да, огнеголовый. – Рабыня окинула его заинтересованным взглядом. – И откуда ты такой без языка, но с языком?

– С севера, – брякнул запутавшийся в старушкиных многословиях бард.

– Берегись огня, он тебе не только голову расцветит пламенем, – загадочно прищурилась на него старуха и повернулась к приоткрывшей рот Тео. – Что стоишь, как статуя самой себе, да еще в момент, когда «О» в голову пришло? Небось, хочешь спросить, в какой тайшан господин ходил?

Вообще-то Тео хотела спросить, что имела в виду старушка, говоря Рику «остерегаться огня», но, понимая, что объяснять та не станет – было наваждение-видение, да сплыло, – кивнула.

– «Цветок вечерней росы» называется, в восточном районе города, не пропустите. Большой дом, весь розами увитый. – Рабыня осмотрела всех трех, покачала головой. – Трудное дело затеяли… Ну да справитесь, думаю. Все я рассказала, пойду, белье само на веревку не запрыгнет.

Щелкнул запор на калитке, и Тео повернулась к остальным:

– Ну что… теперь в публичный дом.

Пока они шли через город, Гринер и Рик поочередно забрасывали Тео вопросами. Та вертела головой из стороны сторону – вдруг попадется носильщик, и тогда можно будет хоть на время избавиться от этих любознательных парней, но, как назло, ни одного не было.

– «Цветок вечерней росы»! – воскликнул Гринер. – И эта, суккуб, тоже… цветок.

К его чести, покраснел он совсем чуть-чуть.

– Не, погоди… что за «Ничья дочь»? – встрял Рик.

– Ну прозвище такое у нее, какая разница, – перебил его Гринер. – Лучше объясни, кто такие Мастера Тени и Глотатели Пыли? Или наоборот?..

– Бабулю откуда знаешь? – не отставал Рик.

– Так, хватит, ятаган на ваши головы… огненноволосые и не очень, – не выдержала Тео.

– Вот, кстати – про огонь!

– Да погодите вы… Я так живой до тайшана не дойду, уморите меня вопросами… сейчас найдем чайхану, сядем спокойно, и я все объясню…

Они как раз дошли до центра города, так что мест, где можно было сесть и выпить чая со сластями, было вокруг предостаточно. Тео указала спутникам на небольшой домик в два этажа, приземистый, с охряной черепицей. Чайхана называлась «Верблюжья ступня». Стены ее, возведенные из пористой глины, делали воздух внутри куда прохладнее, чем на улице. Троица устроилась на пышных подушках у низенького столика в дальнем углу заведения, и добротно одетый раб подошел принять заказ. Рик после вчерашнего на сладости смотреть не мог, да и Тео тоже – поэтому они заказали суп и рагу из мидий и осьминогов, а вот Гринер, похоже, на излишнюю сладость жизни не жаловался.

– Давайте все, – сказал он, оглядев доску у стойки, где были написаны… вернее, с его точки зрения, нарисованы мелом названия блюд к чаю. Хотя Тео подозревала, что он сделал свой выбор скорее основываясь на плохом знании письменной речи.

– Начну с последнего вопроса, – пока они ждали заказ, Тео, как и обещала, принялась рассказывать друзьям все, что знала. – Понятия не имею, что имела в виду Машти, говоря про огонь. У нее есть природные способности прорицателя… но очень слабые. Она болтает, а к чему – объяснить не в силах. Так что это может значить как то, что тебе, Рик, нельзя приближаться к любому огню, так и то, что ты язык ошпаришь о суп, который нам, надеюсь, уже несут.

Но раба с глубокими тарелками видно не было, потому Тео продолжила:

– Теперь то, о чем ты спрашивал, Гринер… Настоящие маги в Араханде зовутся хакаси, как вы знаете, и являются людям они крайне редко. Но, кроме них, существует множество людей, которые тем или иным способом касаются сокровенных форм магического знания. Прорицатели – понятно, тут вариант Машти, только посильнее. Звездочеты – несмотря на название, они не считают звезды, а наблюдают за ними, и по их расположению определяют… да многое. Начиная от того, когда лучше сеять и жениться, заканчивая судьбой человека. Они даже утверждают, что, зная число и месяц рождения человека, а, значит, созвездие, под которым он родился, могут расписать его характер… – она поморщилась. – Я в это не верю.

– Почему? – спросил Гринер. Ему уже принесли его сласти и он уронил пару крошек изо рта, отчего смутился.

– Ну, про меня один такой сказал, что я склонна все контролировать и влезать в чужие дела. Ну разве не бред?

Бард с Гринером переглянулись, но смолчали.

– Далее… Гадатели. Они бросают высушенные кости мелких животных – крыс, например, – и по расположению смотрят, отвечая на вопросы желающих. И еще вскрывают живьем птиц и смотрят на внутренности. Но они – почти все жулики. Я знала только двоих, кто чего-то стоил… И, наконец, самое интересное. Мастера Тени и Глотатели Пыли. Первые… наиболее похожи на магов. Они используют части тела человека, чтобы влиять на него…

– Тоже живьем вскрывают? – ужаснулся Гринер.

– Нет. Такие части… без которых можно обойтись. Или не заметить, как потерял. Слюна, капля крови, волосы, ногти. Некоторые делают кукол, похожих на того, кого надо заколдовать, помещают внутрь слюну или волос, и потом, как говорят, могут управлять этим человеком, даже убить. – Рик неосознанно погладил шевелюру. – Но я только слышала об этом, сама не видела… и скорее всего, это выдумки.

Принесли суп, и Тео с бардом принялись за еду. Рик, пытаясь вспомнить, сколько раз он расчесывался со дня прибытия в Аджиру и где именно, отвлекся и действительно ошпарил язык. Магичка покачала головой, и уверила его, что про кукол – это лишь слухи.

– Дыма беш огня не бывает, – прошепелявил в ответ мрачный бард.

– Ты б лучше вместо кукол белой лихорадки опасался, – парировала Тео. – Кстати, вот будет Гринер в Белой стадии, научу его, как защитить организм, и он на тебе потренируется.

Тео показалось, что мужчины оба испуганы перспективой… Гринер даже больше. И, утолив первый голод, продолжила:

– Но самыми могущественными считаются те, кто может посылать свою тень к врагу. Эта тень может наложить руки на жертву и та заболеет…

– А жена Азара не могла из-за этого… – предположил Гринер.

– Для того, чтоб это оказалось правдой, нужно, чтобы она перешла дорогу кому-либо из влиятельных Ашай-Талах, Мастеров Тени, – пояснила Тео. – Но в этом случае об этом бы все знали. Ашай обычно всячески демонстрируют свою власть и заранее предупреждают жертву… чтобы та тряслась от страха. Думаю, большинство умерших от «прикосновения тени» попросту банально скончались от страха, в ожидании мести ашай. Ну и Глотатели пыли… это жрецы Мертвого бога. Да, Гринер, одного из тех, кто, по легенде, ушел в Залив, в котором мы стояли, спасаясь от бури. Жрецы говорят, что он заснул, и видит сон о нас, людях. А называются они так, потому что молятся своему богу, кружась в танце. Ну, поднимают пыль и глотают ее, понятно?

Юноша кивнул. Тео поскребла ложкой дно миски из-под супа – уж очень вкусный оказался, – и принялась за рагу.

– Мммм… о чем мы? А… «Ничья дочь». Гринер прав, это прозвище – но не лично мое, как и шалеф-арза. И если второе обозначает определенную степень во владении мечом, то первое… хм. Как бы объяснить. Тут в Араханде у женщины есть три пути, вернее, четыре. Стать чьей-нибудь женой или наложницей. Служить господам как рабыня. Пойти в Жрицы Луны, культ небольшой, но сильный. Девушки дают обет непорочности и молятся Луне. Ну, и немного травничеством занимаются. Но очень редко, все-таки встречаются отличающиеся ото всех. Они становятся воительницами, проповедницами, Мастерами Тени, целительницами, очень редко, но бывает и такое – капитанами корабля либо бахарами на нем. Поскольку за девушку ее судьбу решает обычно отец, а эти уникальные женщины ее выбирают сами, их называют «Ничьи дочери». Ну, то что они «ничьи жены» подразумевается само собой.

– А если они найдут мужа, который разрешит им заниматься любимым делом? – поинтересовался бард.

– Шутишь? Ни один арахандец не допустит, чтобы женщина была чем-то иным, кроме как женой и матерью его детей. У этих ка’мран бывают любовники, и внебрачные дети тоже, но… все втихую. Про меня все выяснили, или еще что?

– Ты сказала, четыре, – напомнил бард. – У женщины есть четыре пути.

– А, да. И это подводит нас к тому месту, куда мы собрались. К тайшану, публичному дому. И нет, Гринер, думаю, что «Цветок» в его названии – просто совпадение. Каждую вторую девушку, мимо которой мы прошли сюда, зовут «Какой-нибудь Цветок». Мы закончили?

Поскольку все и правда было съедено, Тео расплатилась и они вышли на улицу. В лицо тут же ударил сухой, жаркий ветер, и в глаза полетел песок.

– Прикройте лица шарфами, – посоветовала Тео.

«Цветок Вечерней Росы» они нашли там, где и сказала старушка – в восточном районе города, среди других домов терпимости. Хотя назвать так этот дом не поворачивался язык – Рик сказал бы, что он больше походит на Храм Любви. Высокое четырехэтажное белое здание с колоннами, широкой мраморной лестницей и множеством балкончиков и правда было увито розовыми побегами почти до самой крыши. Алые, багровые и белые цветки благоухали так, что друзья издали почуяли сладкий, дурманящий запах. Они поднялись по лестнице ко входу, Тео постучала в дверь специальным молоточком в виде… Рик присвистнул – а тут прямо с порога указывают, чем занимаются внутри. Дверь отворил высокий, мускулистый раб в набедренной повязке и тюрбане. Обруч у него на шее, как показалось Рику, был золотым. Не задавая вопросов, раб провел их во внутренний дворик, что начинался сразу за входом. Посредине дворика журчал фонтан, в кадках зеленели миниатюрные апельсиновые и персиковые деревца. Великан поклонился и ушел обратно к двери. А к друзьям направилась невесть откуда взявшаяся девушка в голубых одеждах. Бард присмотрелся к ней повнимательней. Вроде бы ее платье очень походило на обычные, что носили тут все женщины, однако же она в нем выглядела куда как соблазнительней. Рик увидел на просвет через ткань мягкие очертания бедер и груди, и понял, что материя очень тонкая, почти невесомая, полупрозрачная. Девушка была красива – точеное лицо, смоляные прямые волосы, уложенные в замысловатую прическу, глаза с поволокой, как у лани, высокая грудь… Бард не смог сдержать восхищенного возгласа, покосился на Тео и заметил, что та ухмыляется, глядя на него. Он бровями показал, что впечатлен, а Тео еще раз улыбнулась и покивала, мол, еще бы. Рик напомнил себе, что не след удивляться – его любимая и сама ценительница женской красоты.

– Тахиза… – проворковала подошедшая девушка, дружелюбно обняла Тео и женщины чмокнули друг друга в щеки.

«Э, я идиот, – подумал Рик, – совсем забыл спросить, каждого второго в Аджире она знает, или каждого первого…».

– Айлиль, – поприветствовала Тео девушку, как старую знакомую – тепло и душевно. Та перевела взгляд на мужчин.

– Давно ты у нас не была… – Тео кашлянула, но Айлиль даже не обернулась, разглядывая Гринера и Рика. – И пришла не одна, а с двумя красивыми мужчинами.

Девушка подошла к Рику, заворожено уставившись на его голову.

– У тебя огненные волосы… это чудесно.

– Такой уж уродился, – пожал печами бард и подумал, что, не будь в его жизни Тео, он бы непременно воспользовался своим небывалым успехом у женщин Аджиры.

– Айлиль… – Тео настойчиво кашлянула еще раз. – Мы по важному делу.

– Что может быть важнее любви? – проворковала девушка.

– Смерть. – Ответила Тео.

Айлиль повернулась к магичке и уже серьезно спросила:

– Чем я могу помочь?

– Ну, для начала, чтобы мне не дали прозвище «Невежливая северянка», – это Гринер… а это Рик. Мой азаль.

– Это еще кто чей азаль, – пробормотал Рик.

– А насчет помощи… я слышала, ваш дом посещал Ташар Абайль ар Нахиз. С подарками и цветами. Нам надо поговорить с той, к которой он ходил. Она сейчас здесь?

Айлиль странно посмотрела на Тео, но кивнула.

– Проводишь нас к ней?

– Прямо сейчас, да. Идите за мной.

Друзья двинулись за девушкой, которая грациозно шла впереди, показывая дорогу. Пройдя через дворик, они пошли по крытой анфиладе, минуя двери, ведущие в обе стороны. Здесь, вместо занавесок были именно двери, Рик обратил внимание. «Наверное, чтобы слышно не было… звуков любви», – усмехнулся он. Тео чуть оттеснила его в сторону и запинаясь, тихонько сказала:

– Если из этих комнат внезапно выбежит толпа девушек с криками «Тахиза, радость наша!», ты же правда не будешь… эм-м-м… сильно удивляться?

– Совсем не удивлюсь, радость моя, – ответил бард. – Ты же самая неотразимая женщина на свете, я удивлен скорее тем, что они с балконов на нас не посыпались, еще когда мы подошли.

Он ухмыльнулся, внутренне умиляясь тому, как очаровательно Тео пытается сделать вид, будто его чувствам могут помешать какие-то ее прошлые связи, и, чтобы подбодрить ее, легонько ущипнул за место пониже спины. Тео хихикнула.

«Ну вот что за создания, женщины… – подумал Рик. – То руками и ногами упираются, лишь бы не влюбиться, то краснеют из-за ерунды…»

Тем временем Гринер, следовавший за Айлиль чуть ли не след в след, обернулся и поторопил их, махнув рукой. Айлиль остановилась у одной из последних дверей в коридоре и легонько постучала.

– Кьяшани, к тебе можно?

Из-за двери раздался голос, и Айлиль поманила друзей внутрь, открыв створку. Гринер, поравнявшись с Тео и Риком, вполголоса сказал:

– Мы спросим у нее, была ли у Ташара страсть? А что если он только с цветами пока ходил, и ничего больше не успел?

Тео шикнула на него. Они прошли внутрь, в большую, светлую комнату. Стены и потолок были нежно-сиреневого цвета, в открытое окно ветер доносил запах роз. На большой кровати, среди россыпей маленьких подушек, возлежала девушка – еще совсем юная, тоненькая, как тростинка. Когда вошли посетители, она закрыла книгу, которую читала, и улыбнулась вошедшим. Глаза ее были густо подведены, тело укутано в розовую ткань, расшитую бисером. На руках и ногах зазвенели браслеты, когда она села на кровати, скрестив ноги.

– Айлиль, – нежным голоском сказала она. – Что-то случилось?

– Это моя подруга Тахиза, – Айлиль показала на Тео, – она спросит у тебя про Ташара-купца, расскажи ей все, что знаешь.

– Хорошо, – согласилась девушка.

– Я коротко, – дружелюбно улыбнулась магичка. – Я слышала, что Ташар ходил к тебе с подарками. Он получал твое внимание?

– Да, и не раз, – томно улыбнулась девушка.

– Тогда еще один вопрос. Скажи, а когда вы с ним были наедине… как бы ты сказала, про его… – Тео запнулась. – Была ли в нем… – произнесла она уже медленнее. – Ох, Древо…

– Женщина, что за внезапная скромность на тебя напала, – хмыкнул Рик, подмигнув Кьяшани, и пояснил: – Малышка, не пугайся этой косноязычной северянки. Она просто хочет узнать, насколько страстен был господин Ташар в постели и вне ее.

– Рик… – позвала Тео.

– Что?

– Посмотри как следует.

– На что?

Айлиль хихикнула. Магичка повернулась к барду и выразительно наморщила нос.

– На Кьяшани.

Рик перевел взгляд на юную особу, с шаловливой усмешкой восседавшую посреди шелков, а Тео сказала:

– Это мальчик.

– Итак, что мы имеем… – попыталась подвести итоги Тео, когда они вернулись в дом Рашида, но Рик ее перебил:

– Одного дурака мы имеем. Это чтобы я, Иерарх Ордена, не разглядел…

– Ты бы радовался, что в тебе от жреца все меньше.

– Все равно! Как бард, я тем более должен был…

– Хочешь заниматься самобичеванием – валяй, – отозвалась Тео. – А у нас есть двое из рода Айбалей, кто избежал проклятия, потому что один был бесстрастным, а второй.. кхм. Теперь все куда понятнее.

– А не могут эти, другие сыновья Ташара, – спросил Гринер, – ну – постараться не испытывать сильную страсть?

– Во-первых, сердцу не прикажешь, – Тео нежно-шутливо толкнула в бок барда, тот поймал ее ласковый взгляд и немного посветлел лицом. – А во-вторых, вот ты как носитель скорпиона и… да, Серый – скажи, надо нам ехать к водопаду, или так обойдется?

– Надо, – тут же подтвердил Гринер. – Только тогда я не понимаю, зачем мы ходили расспрашивать девушку, то есть юношу. Могли бы сразу отправиться.

Тео налила себе кофе из крохотной джезвы, и махнула рабыне, чтобы та поднесла еще. У себя дома магичка употребляла этот напиток совсем в иных количествах, и, когда рабыня подошла, Тео сказала, чтобы принесли тогда уж сразу три таких медных ковшика. Рашид все еще был в отлучке – справлялся с какими-то сложностями на пристани. Но, видимо, распоряжения на их счет отдал – их и в дом пустили, и обслуживали со всем уважением.

– Могли бы, – подтвердила Тео. – Но полезно знать, как именно действует проклятие. Эти твари хитрые, а у нас нет возможности добиться своего силой. Хотя на всякий случай я бы подъехала к водопаду, когда ты, Гринни, будешь в Черной фазе. Хотя нам и Белая не помешала бы. И Серая…

– А откуда мы знаем, что альякка будет именно там? – Рик безуспешно пытался выцедить из кофейного остатка пару капель в свою чашечку.

– Не знаем. Но это наиболее вероятно, и… – Тео дождалась кивка Гринера и продолжила. – Ехать надо именно туда. Причем воспользоваться тем, что Гринер сейчас Серый. – Магичка повернулась к ученику. – Теперь все от тебя зависит, от твоего плетения. Скажешь, когда нам выезжать – да и вообще все. Как ехать, что с собой взять, и если почувствуешь, что для успеха в этом деле надо колесом пройтись по главной площади – сразу говори. Кстати, сейчас что чувствуешь?

Юноша прислушался к ощущениям, потом виновато улыбнулся:

– Есть хочется.

– Молодежь! – Закатила глаза Тео. – И куда все девается, худющий же, как жердь. Сходи на кухню, попроси чего-нибудь перекусить.

Магичка с бардом остались на террасе и попивали кофе, перебрасываясь шуточками, пока из глубины дома не прибежал встревоженный Гринер, доедая что-то на ходу.

– Пора! – оповестил он товарищей.

Тео отправила мужчин седлать коней, сама поднялась в гостевые комнаты, собрала сумки. Написала Рашиду записку с извинениями, передала старшему рабу и прошла в конюшню.

– Вовремя выезжаем? – Спросила она у Гринера. – Все в порядке? Что ощущаешь?

– Удовлетворение от издевательств он ощущает, – перебил открывшего было рот Гринера бард, проверяя подпругу. – Я сейчас на руках ходил и стихи читал.

– Гринер, – пожурила ученика Тео, – это серьезное дело. Разве ты не знаешь притчу о мальчике, который кричал «Волки!»?

История о том, что вредно шутить в опасной ситуации, потому что спасители могут и не прийти в нужную минуту, подумав, что это очередная шутка, как раз заняла дорогу до городских ворот. Дальше уже можно было ехать быстрее, и троица пришпорила коней.

Часам к шести пополудни они подъехали к невысокой горе, кучерявой из-за леса, обвивавшего ее основание. Но серая гранитная вершина была голой, и гора напомнила Рику старого жреца с лысиной на макушке. Через час они проехали по тропинке примерно до середины подъема и Тео сказала, что коней следует привязать здесь, чтобы ноги себе не переломали – дальше тропинка становилась круче и сужалась. Так они и сделали. Гринер внимательно смотрел по сторонам, надеясь получить подсказку в «плетении», но, помимо еще вчера купленной на базаре конопляной веревки, которую он захватил с собой, подсказок больше не было.

Густой лес пах свежестью, непривычной после сухой, каменистой дороги. Шелковистые лианы свисали с ветвей, тянущихся поперек тропинки и временами щекотали шею. Вокруг пели невидимые глазу птицы. Воздух стал более влажным, и наконец Тео со спутниками вышли на большую поляну, со всех сторон окруженную деревьями. Впереди сверкал на солнце, пробивающемся сквозь листву, водоем в обрамлении скользких ото мха камней; в это небольшое озерцо с веселым звоном, который они расслышали еще на подходе, по небольшой скале лился водопад. Судя по тому, что вытекающих из озерца ручьев не было видно, вода просачивалась куда-то под землю. У самого водопада росли цветы – мясистые, ярко-красные; они слегка покачивались, когда капли падали на них.

– Ну вот, – сказала Тео, – мы и прибыли.

Последнюю неделю Дерек ночевал в Башне. Закончив дела, он чувствовал себя настолько обессиленным, что возвращаться через город домой уже не хотелось. Мальти нагружал его все больше – впрочем, как и других магов. Только остальных, за исключением Эфоля, Деодреда и Хелены, Белый гонял с поручениями для того, чтобы у тех не было времени разобраться, куда все катится.

Дерек перенес часть вещей в комнатку, где гостила Шезара. Королеву, – то есть, короля, – он не видел с того дня, как Шезара надела на шею кристалл. И ладно бы еще из-за необходимости конспирироваться – у него банально не хватало времени. «Надо бы увидеться с ними», – в который раз обещал себе Дерек.

Когда он спросил у Рика совета насчет своего внедрения перед отъездом, бард предупредил, что за ним будут следить. Ненавязчиво, не напрямую. Самый простой способ это сделать – давать поручения одно за другим.

Вот и сегодня – две лекции утром, одна вечером (количество студентов увеличилось вдвое), как минимум пара Проколов… Дерек, который всю свою жизнь просыпался в одно мгновение, бодрый и готовый к грядущему дню – понял вдруг, что отчаянно не желает вылезать из кровати. Но пришлось. Маг умылся, прополоскал рот водой с мятой, оделся и направился вниз, к завтраку. В первые дни на всех готовили Вилена либо Мая – и худшей стряпни Дерек не пробовал. Но потом им стали заказывать еду в «Гузке», и все облегченно вздохнули.

В круглой зале на третьем этаже было тихо. На столе, прикрытые крышками, стояли подносы. Дерек положил себе яичницы, пару куриных ножек, паштета и тушеной свеклы. И в одиночестве принялся за завтрак.

Когда он вымазывал хлебом тарелку, появился Мальти. Как всегда, деятельно-сосредоточеннный, всепонимающий и успевающий всюду… Он уселся напротив Дерека, поднял крышку над яичницей, фыркнул.

– Я хотел бы с тобой поговорить, – сказал Белый.

– Лекции через пятнадцать минут, – меланхолично отозвался Дерек, – но я успею. О чем?

– Башня в твоем лице приобрела сильного союзника. Мы рады. – И, как всегда, неожиданно перескочив на другую тему: – Давно ты видел Уэйна?

Солгать в ответ на прямой вопрос было нельзя, поэтому Черный прищурился, будто вспоминая:

– М-м-м… пару недель назад.

– А где?

– Когда отвозил приказы. Он был в гостях у одного из королевских управляющих, Догайна.

– Вот как? Что он там делал?

Дерек пожал плечами:

– Я так понял, что Билл – его сын. Вы знали об этом?

Рик упоминал и о тяжелых решениях. «Придет время, – сказал он, – и ты вынужден будешь сдать кого-то из своих. Тебе придется выбрать, кто важнее».

– Слышал. – Мальти поджал губы. – А почему ты мне не доложил?

– Семейное дело. Он ведь имеет право навещать сына.

И не придерешься. Если Мальти хотел, чтобы ему докладывали о появлении Уэйна в поле зрения, надо было заранее предупреждать. Да и о том, что Уэйн готовил что-то против Башни, старик тоже не сказал ни слова, так что… С Дерека взятки гладки.

Мальти покачал головой, как бы сомневаясь, имеет ли право отщепенец-Белый хоть на что-нибудь. Внимательно посмотрел на Дерека, который набивал трубку, расслабленно устроившись в кресле.

– Помнишь наш разговор тем вечером, когда ты ездил по баронствам?

«Каждое слово», – подумал Дерек и вопросительно поднял брови.

– Ты тогда сказал, что управляющие не выказали ни уважения, ни внимания к тому, что через некоторое время прибудут маги, чтобы их защитить. Прискорбно, но это до сих пор так. Я отправил Пакру проверить, как идет подготовка к встрече, и… похоже, они предпочли забыть о королевском приказе – так же как и о том, что их жизни вскоре подвергнутся опасности.

– Угу, – кивнул Дерек. – А я тогда сказал, что для них надо бы нарисовать картинку. Дело за художником, как я понимаю? – нарочито неловко пошутил он.

– Намалеванный монстр остается намалеванным, и ничуть не страшным, Дерек. Я думаю о другом. Твои слова натолкнули меня на мысль…

«Ага, как же. Ты давно это планировал».

– … о том, что нам могут пригодиться те твари, которых мы держим в Ордене. Если выпустить, скажем, парочку… не особо опасных, конечно. А потом «прибыть», пока они не натворят бед, и уничтожить. Думаю, управляющие, да и бароны с графами, которые как раз вернулись по домам, наконец-то воспримут серьезно то, что мы пытаемся им втолковать. – Мальти склонил голову набок. – Тебя что-то смущает?

– Смущает, – подтвердил Дерек. – Транспортировка, например. И как сделать так, чтобы тварь пошла в нужное место? Они ж тупые… либо слишком уж хитрые.

Белый виртуозно скрыл удовольствие от слов Дерека, и сделал вид, будто раздумывает над ответом.

– Можно попробовать… выпустить их прямо в замке. Открыть портал прямо в клетке.

«Тебе будет казаться, – сказал Рик Дереку тогда, ночью у Тео, – что тебе доверяют. И это будет ложью. Они обязательно устроят последнюю проверку – испытание, для которого тебе понадобится вся твоя выдержка… и довольно гибкая совесть, друг мой».

Маг подумал пару секунд над предложением Белого. Затем кивнул.

– Кто этим займется?

– Ну, раз я завел этот разговор с тобой… – тепло улыбнулся Мальти. – Значит, только тебе я могу доверить это задание. Весьма опасно выпускать тварей к людям, не думай, что я этого не понимаю. А ты – тот, кому я не только доверяю, но и тот, кто сумеет с этим справиться в лучшем виде.

Дерек был почти полностью уверен, что ровно такие же инструкции, вместе с отеческими похлопываниями по плечу и уверениями в доверии, получили и остальные трое магов, близких к Мальти.

– Когда? – коротко спросил Черный.

– Сегодня, – ответил Мальти. – Твои вечерние лекции возьмет на себя Мая. А я провожу тебя в подземелье, вместе выберем… «образцы». Думаю, трех появлений хватит, остальное доделают слухи.

«Три, да на четверых, получается двенадцать… Двенадцать дворянских владений из тринадцати – минус Боклер, Толли и южные графы… Охрани Древо невинных людей…» – подумал Дерек.

Было еще кое-что, о чем упомянул Рик – в самом конце их короткого разговора. «Чтобы убедить их, – он грустно глядел на Дерека, то ли представляя, что ему предстоит, то ли вспоминая о чем-то своем, – тебе придется самому почти поверить… Стать тем, кем они хотят тебя видеть. И придет день… рано или поздно, а он придет – когда ты с ужасом поймешь, что перестал различать себя настоящего и притворного, когда маска начнет прирастать к твоему лицу…»

Белым недостаточно было слов. Они могли видеть самую суть, те чувства, что лежат на поверхности – и Черному приходилось исправно взращивать в себе презрение к простым людям, обиду на Тео, веру в величие магов… Дерек знал, что время еще не пришло, и критическая точка не достигнута. Те эмоции, которые он испытывал в присутствии Мальти по отношению к своим «бывшим» соратникам, пока еще не пустили корни. Ночами, засыпая, он вспоминал Тео и Гринера, Рика и Уэйна. Короткие, обрывочные из-за влияния арахандского материка, разговоры с Гринером помогали… Но этот день наступит.

«И когда он наступит, – добавил тогда, помолчав, Рик, лучший шпион Ордена Близнецов, – беги».