Звездослав Корбач, переодетый в немецкую форму, с рожками патронов в раструбах широких голенищ, уже деловито осматривал мотор, готовя машину к дороге. Беркут взял у него удостоверение водителя, всмотрелся в фотографию. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять: оно находится в чужих руках. Лейтенант отдал ему документы того водителя, которому принадлежала их машина. Однако и с ним сходство Звездослава было весьма иллюзорным.

— Ничего, — успокоил Корбач лейтенанта. — По шоссе нам крутить всего километров пятнадцать. Дальше будем прорываться «огородами». Да, забыл сказать, поляк, которого мы спасли, просится в нашу группу.

— Что значит «просится»? Куда он может пойти с нами?

— А куда ему теперь без нас? О, да вот и он сам.

Беркут оглянулся. Поляк — грузный мужчина лет пятидесяти, в мундире, напоминающем форму железнодорожника, но без головного убора — медленно, словно хотел подкрасться к ним, подошел к Андрею, остановился за несколько шагов и низко поклонился.

— Возьмите уж, пан офицер, — попросил по-польски. — Хутор мой сожгли, возвращаться некуда. Может, где-то по дороге встретим партизан... К ним и пристану.

— Но ведь говорят, вы были связаны с партизанами. Неужели не осталось ни одной явки?

Зданиш не понял, что он сказал, вопросительно посмотрел на Корбача. Тот перевел.

— Партизаны у меня действительно бывали. Но сейчас они ушли. Лагерь их за двадцать километров отсюда, в соседнем лесу, под Кронсно.

— Под Кронсно, говоришь? Божест-вен-но. — Лейтенант извлек из внутреннего кармана френча подаренную ему Звездославом карту, но потом вспомнил, что в планшете обер-лейтенанта есть офицерская. Нет, Кронсно находилось не в той стороне, где граница, но все же куда ближе к ней, чем хутор, на котором они сейчас пребывали. — Значит, они здесь, в этих лесах? — показал пальцем на зеленый массив севернее Кронсно.

— Нет, чуть южнее. В том, что севернее, и без них многолюдно. А этот — небольшой, зато скалистый. Урочище там, хутора.

— К тому же сам командир отряда, поручик Ольшевский, из тех мест, — добавил Корбач.

— Существенное уточнение. Похоже, что вы хорошо знаете карту? — снова обратился лейтенант к Зданишу.

— Не карту, сами леса, — возразил тот. — Лесничий я, лесничий техник. До того, как перебраться в эти края, в пяти местах работал да еще и у коллег побывал. По всей Польше поездил. Что успел, то успел.

— Словом, он еще пригодится нам, — заверил Звездослав. — С партизанами легче будет объясняться.

— Вовремя объясниться с партизанами — это неплохо, — без всякого энтузиазма поддержал Беркут. — Оружием владеете?

— Владеет-владеет, — ответил за лесничего Корбач. — Я выпросил для него автомат у Кодура. Сам Кодур со своими людьми уже ушел.

— Тогда быстренько переодевайтесь в немецкий мундир, — приказал Беркут Зданишу. — Надеюсь, что-нибудь подходящее для вас найдется.

— Не буду я напяливать этот проклятый мундир, — проворчал поляк, выслушав перевод Корбача. — Почему нельзя в своей, лес-ничей?

— С этой минуты вы будете выполнять все, что вам прикажут, — вежливо коснулся его плеча Беркут. — Дисциплина у нас армейская. Свой лесничий мундир положите в ранец.

— Идите, идите, пан лесничий, переодевайтесь, — добавил от себя Корбач. — Вы же видели: пан лейтенант разгильдяйства не любит. И вообще сегодня он не в настроении.

— Да, — остановил Беркут лесничего уже у порога, — немецким владеете?

— Он родом из Судет. Там все знают немецкий, — снова ответил за него Корбач. — Ждем вас, рядовой вермахта, — тотчас же перешел на немецкий, — у машины.

Через несколько минут все были готовы к дороге. Отец Звездос-лава дал им буханку хлеба, круг домашней колбасы и несколько соленых огурцов. В машине еще оставались консервы, так что на первые два-три дня должно было хватить.

Прежде чем посадить людей в машину. Беркут построил их, внимательно осмотрел экипировку, оружие, выяснил наличие патронов и еще раз объяснил цель их рейда. Теперь он действительно чувствовал себя так, словно был заброшен во главе отряда в тыл врага.

— С этого дня мы — диверсионная группа, действующая в тылу у немцев. Конечная цель рейда — переход линии фронта. В пути следования при любой возможности нападаем на оккупантов, используя все возможные способы борьбы с ними. Отношение к местному населению самое дружеское, но при соблюдении всех мер предосторожности — в каждом селе могут оказаться полицаи, предатели, агенты гестапо или контрразведки. Цель рейда, состав группы и история ее появления разглашению не подлежат. Дисциплина армейская. Вопросы есть?

— Нет, — неожиданно за всех ответил Зданиш, без перевода уловив смысл сказанного. — Все ясно, пан лейтенант.

— Божест-вен-но. В путь!

Уже садясь в машину, Андрей обратил внимание, что нигде не видно Анны. Каково же было его удивление, когда, открыв перед машиной ворота, он увидел прямо перед собой польку. На ней были солдатские сапоги, брюки и какая-то странная короткая куртка желтого цвета. В руках — автомат.

— Если вы не возьмете меня с собой, я вас отсюда не выпущу, — тряхнула она распущенными волосами. — Я знаю, что партизан вблизи нет, а значит, оставаться на хуторе мне нечего.

Беркут сел в машину рядом с водителем и коротко бросил:

— Езжай.

Корбач медленно тронул машину, однако в воротах притормозил. Анна отступила на несколько шагов, угрожающе передернула затвор и, широко расставив ноги, приготовилась открыть огонь.

— Ефрейтор, возьмите ее на борт. Набросьте на нее шинель. Волосы под пилотку. В случае чего — она задержанная. Дальше — по обстоятельствам.

— Да на кой черт она нам нужна? — проворчал Арзамасцев, наклоняясь к Беркуту. — В дороге, в лесу, и... баба...

— Ты же боишься стычек. Можешь считать, что одну из них мы уже избежали.