15
Когда мы вышли на улицу, нас поджидал серебристо-серый «кадиллак». С водительского места показался, приветствуя нас, темнокожий с широченными плечами и шеей, которой следовало быть на дюйм подлиннее.
— Мистер Беззаконец, — произнес он на английском наречии, каким изъясняются на Карибах. — Куда желаете поехать, сэр?
— Это Феликс Орлеан, — представил Беззаконец. — Феликс, познакомься с Дереком Чамберсом.
Руки у шофера оказались жесткими и сильными, росту в нем было поменьше, чем у Беззаконца, — всего около шести футов.
— Рад познакомиться, Дерек, — отозвался я.
— Мы отправляемся в одно место в Манхэттене, — сообщил Беззаконец. — Мне понадобятся телефонные справочники.
Дерек открыл заднюю дверцу, и Беззаконец скользнул на сиденье, оставляя место для меня. Я забрался в машину, и дверца за мной захлопнулась. Шофер обогнул автомобиль, открыл багажник, потом закрыл его. Усевшись на водительское сиденье, он протянул моему временному работодателю справочник и «Желтые страницы» Большого Нью-Йорка.
— На этом уровне коррупцию всегда легко вскрыть, — бормотал Беззаконец. — Крупные компании, богачи и власть имущие — все они чересчур самонадеянны, чтобы тратить время на сокрытие своих преступлений. У них есть официальные каналы, по каким подавать доклады, агенты со льготами по охране здоровья и любовницы, выполняющие их прихоти. Дерек, отвезите нас на Вторую авеню между Пятьдесят четвертой и Пятьдесят пятой.
— Слушаюсь, сэр, мистер Беззаконец.
— Это ваше настоящее имя? — спросил я. — Беззаконец?
Нигилист улыбнулся и потрепал меня по коленке:
— У тебя даже имя человека сомнение вызывает?
— Я подумал, а в чем смысл? Анархист по фамилии Беззаконец. Слишком уж хорошее совпадение.
— А что, если мои родители были революционерами? Что, если я высмотрел себе имя и решил во всем ему соответствовать?
— Ваши родители были революционерами, менявшими свои имена?
— Я Арчибальд Беззаконец, — решительно заявил он. — Я сижу здесь, с тобой рядом. Ты смотришь мне в глаза и сомневаешься в том, что видишь и что слышишь. На улицах встречаешься с азиатами, которых зовут Брайанами, африканцев по имени Джо. Однако не ставишь под сомнение очевидный факт, что их нарекли так в честь чужеземных дьяволов. Ты принимаешь их унижение как должное. Ты принимаешь их утрату истории. И то, что их вырвали из многовековой череды имен, передававшихся по наследству. Почему бы тебе не принять так же просто и мое вольное наречение?
— Я…
— Приехали, — объявил Дерек.
Здание, когда его только-только построили, считалось, должно быть, футуристическим и выпендрежным. Оно и теперь отличалось особой статью, пусть и несколько холодноватой. Серые сталь и камень контрастировали с толстым стеклом окон, что подчеркивалось их слегка зеленоватой затененностью. За стойкой, изогнутой в форме почки, сидели два охранника, перед ними светились экраны мониторов.
— Да? — обратился ко мне тот, что поменьше.
— Беззаконец, — выговорил я. — Арчибальд с помощником к мистеру Виале.
Вход в здание был освещен, но по углам помещения таилась тьма. Темнота поднималась до самой крыши.
Охранник взглянул на экран, отыскал номер и набрал его на старомодном аппарате с крутящимся диском.
— Человек по фамилии Беззаконец и с ним еще один к мистеру Виале, — доложил охранник.
Выслушав ответ, он обратился к нам:
— Присядьте, пожалуйста. Сейчас за вами спустятся и проводят.
В помещении стояла скамья из распиленного по длине ствола дерева. На ней уместилось бы человек десять. Половинка была густо покрыта лаком и снабжена штырями, которые не давали бревну перевернуться, когда кто-то на него садился.
— И они правят миром, — процедил сквозь зубы Арчибальд.
Он сидел рядом со мной, держа руки на коленях. По-прежнему был в черных брюках и армейской куртке, застегнутой до половины груди. Распахнутая куртка позволила мне заметить, что он носит ожерелье из куриных косточек, побелевших от времени и жгучих лучей солнца. Косточки как-то дико цокали друг о друга. Не приходилось сомневаться, почему охранник именно ко мне обратился с вопросом, по какому делу мы пришли.
— Кто? — спросил я.
— Люди в таких домах. Они владеют фермами в Турции, солнечными энергоустановками в пустыне Гоби. Они решают, какие законы принимать в заморских странах, и оплакивают смерть своих чад. Даже любовь их лицемерна. Даже смертью им не искупить своих преступлений…
Беззаконец замолчал, увидев, что к нам идет молодой человек в лавандовом костюме.
— Мистер Беззаконец? — обратился он ко мне.
— Нет, — честно ответил я.
Парень был бледен — явный морфинист на вид. Но номер свой он отрабатывал. Под отворотами пиджака у него имелись мышцы, как и на худосочных, словно спички, плечиках. Сам же себя он, наверное, по-прежнему считал девяностофунтовым слабаком. Он уставился на Беззаконца, как будто гигант был голодным львом, жаждущим закусить бледненьким мальчиком.
— Это вы Беззаконец?
— Мистер Арчибальд Беззаконец.
— Да-да, разумеется, — залепетал молодой человек. — Я Грант Харли, помощник мистера Виале. Прошу следовать за мной.
Он повел нас по настилу над занимающим весь коридор прудом, где плавали зеркальные карпы. В стоявших у стен кадках тянулись вверх трубочки бамбука. Мы вошли в большую комнату, где размещались пять секретарш. У каждой рабочий стол имел свой пастельного тона цвет. В этой комнате были окна и вместо набившей оскомину магнитофонной попсы звучала классическая флейта.
Одна из секретарш, сорокалетняя негритянка с широкой грудью и маленькими глазками, поднялась и подошла к нам.
— Вы Беззаконец? — спросила она меня.
— Мистер Беззаконец — это я, — встрял Арчибальд.
Негритянке, похоже, не понравилось, что этот человек знает себе цену, но, думаю, на нее большего страху нагнали его размеры и рык.
— Сюда, — указала она.
Через небольшую дверь мы прошли в длинный темный коридор. В конце его белела дверь. Секретарша открыла ее и провела нас в большую комнату, в центре которой ниже уровня пола располагался кабинет. Нам пришлось спуститься на пять ступенек, чтобы оказаться на уровне стола, за которым сидел человек такой заурядной наружности, что его и описать почти невозможно.
Вытянувшись на все свои пять футов и девять дюймов, он смотрел на нас вкрадчивыми карими глазами. Волосы темные, кожа белее белой. Руки — обыкновеннее не бывает. Костюм умеренно серого цвета, сорочка белая, с еле заметной голубой нитью.
— Арчибальд! — обратился он к тому, кому надо.
— Я знаком с вами? — спросил мой возможный работодатель.
— Нет. Но разумеется, я многое о вас знаю. Шесть лет назад у нас на Шри-Ланке пропало изумрудное ожерелье, и никто представить не мог, что оно когда-нибудь отыщется. Но в один прекрасный день вы пришли и швырнули его на стол. Насколько помнится, плату свою перевели какой-то благотворительной организации.
— Не могли бы мы присесть, мистер Виале?
— Разумеется. Прошу простить меня. Как зовут вашего приятеля?
— Феликс, — подал я голос. — Орлеан.
— Присаживайтесь, Феликс, Арчибальд. Сюда, на софу.
Напротив его стола располагалась мягкая пушистая софа. Перед нами оказался темный ореховый кофейный столик, весь в пятнах. Виале сел на простой стул из орехового дерева.
— Выпьете чего-нибудь?
— Поговорим о красных алмазах, — ответствовал Беззаконец.
— Мне нравится, когда человек сразу переходит к делу, — произнес Жюль Виале. — Дело — это то, что заставляет мир вращаться…
— …как камешек вокруг костей невинных, — добавил Беззаконец. — Кого вы подозреваете в краже?
— В общем-то, мистер Беззаконец, я не имею права обсуждать обстоятельства любого находящегося в производстве дела, которое мы расследуем. Однако если…
Арчибальд встал.
— Пошли, Феликс.
Не успел я подняться, как страховой следователь вскочил на ноги, подняв руки вверх.
— Не надо так, — произнес он. — Вы же знаете, есть правила, которым я обязан следовать.
— У меня нет времени на ваши правила, мистер. Там люди гибнут, а ваше правительство скрывает это. Прогнило что-то в этом бизнесе, и я именно тот, кому надлежит оздоровить и очистить его.
— Что вы имели в виду, говоря о правительстве? — спросил Виале.
— Сначала вы ответите на мои вопросы, мистер Страховой Служитель, а потом я поделюсь сведениями с вами.
— Едва ли это справедливо, знаете ли, — замямлил Виале. — А ну как я сообщу вам все сведения, какими располагаю, а вы потом повернетесь да уйдете или заявите, что в действительности ничего не знаете.
— Я вам не лжец! — рявкнул Беззаконец. — Лжете вы. Все это здание — ложь. Мальчик ваш бледнолицый и ваши надутые секретарши — ложь. Если бы вы пожирали у себя за столом живую плоть, а у каждой двери выставили бы по горшку с говном, тогда, может, вы и были бы в чем-то на полпути к правде. Нет. Я не лжец, мистер Страховой Служитель. Я единственная правда, какую вы за целый год увидели.
Голос его звучал несколько взволнованно, натянуто. Я испугался — вдруг это и есть признак одного из его психологических расстройств.
— Мистер Беззаконец, — обратился я к нему.
Когда он обернулся на мой возглас, я увидел безумие в его взгляде.
— Что?
— Мы не захватили чемоданчик, и я не в состоянии полностью все запротоколировать.
На какой-то миг он взъярился, но потом разум возобладал. И он, смеясь, успокоил:
— Все в порядке, Феликс. Мы пока просто поговорим. — И, обернувшись к Виале, спросил: — Скажите, кого вы подозреваете в краже?
Виале посмотрел на нас обоих и вздохнул:
— Человека по имени Ламарр.
— Бенни, — кивнул Беззаконец. — Его и Лану Дрексел. А еще Валери Локс, Кеннета Корнелла и Генри Лансмана. Солдаты нам известны. Нам нужно знать, кто за ними стоит, кто финансирует.
Я видел, как сосредоточенно запоминает Виале имена.
— Кажется, вы знаете больше меня, — пролепетал он.
— Кто тот человек, что последнее время путешествует вместе с Ламарром? — задал вопрос Арчибальд. — Белый, за сорок. Короткая стрижка, возможно, седоват, а может, и нет.
— Уэйн Сакорлисс, — не задумываясь выпалил Виале. — Он уже несколько лет увивается вокруг Ламарра. Простой приживальщик, насколько мы можем судить. У него контора на Лексингтон-авеню, чуть южнее Сорок первой улицы.
— Кто покупатель? — не унимался Беззаконец.
— По нашему мнению, некий канадец по имени Рудольф Бикелл. Он очень богатый и коллекционирует редкие драгоценные камни. По полгода проводит в Лас-Вегасе.
— На чем деньги делает?
— На купле-продаже. Вашего зерна — пекарням, хлопка — нелегальным фабрикам в Азии, металла — производителям пушек, а пушек тем, кто за них побольше даст.
— Оружие?
— Все, что угодно. Он всего месяца три как перестал вытрясать из Стрэнгмана душу по поводу покупки камней. Мы полагаем, что, как только у него созрел определенный план, он и прекратил приставать.
— Сколько? — спросил Беззаконец.
— Мы готовы заплатить вплоть до трех миллионов. В том случае, если все камни окажутся в отличном состоянии. Прикрытие тоже затруднений не вызовет.
— Достаточно ли будет свидетельства полиции о том, что я сыграл главную роль в возвращении камней? — спросил Беззаконец тем бесподобным тоном, в каком составляются деловые контракты.
— Разумеется, — заявил Виале.
— Феликс, пошли, — позвал Арчибальд.
Пяти минут не прошло, как мы покинули серое страховое здание.
