10
Беззаконец выпил стакан вина и со словами: «Ложись спать на кушетке», — поплелся в спальню.
Я улегся, не думая и глаз сомкнуть, однако открыл их лишь тогда, когда в окно стал пробиваться солнечный свет, а в воздухе запахло едой. В дальнем конце узкой кухни находился небольшой столик. Со стульев, стоявших рядом с ним, можно было смотреть в окно, разглядывая игровую площадку для школьников-первоклашек. Адвокат приготовил пирожки со сладким соусом из ореха пекан, острые сосиски, пересыпал сахаром половинки грейпфрута, капнув на них несколько капель виски.
Пока он готовил, я все порывался спросить его кое о чем, но Арчибальд отделывался от вопросов, расспрашивая о тех местах в Новом Орлеане, которые я хорошо знал.
Я обожал разговоры о моем городе. О музыке, какую в нем играют, о еде, какую там едят, о смешении рас и о том, что это единственный по-настоящему французский город в Соединенных Штатах.
— Я, бывало, частенько наведывался туда, — сообщил мне Беззаконец, переворачивая пирожки. — Не столько в сам город, сколько в ваши болота. Можно отыскать кое-каких людей, живущих там вполне по-людски.
Когда завтрак наконец был готов, он уселся напротив меня. Внизу на асфальтовой площадке маленькая девочка громко разговаривала с матерью, обратив личико к окну какой-то квартиры. Но разобрать, о чем они щебечут, мне не удавалось, потому что я внимательно всматривался в глаза безумца.
— Со мной не все в порядке, — произнес он, поводя рукой над тарелкой.
— Вы вчерашнюю ночь имеете в виду?
— Биполярная легкая шизофрения, — продолжал он. — Один врач назвал ее повторяющимся параноидным бредовым состоянием, но я ответил, что если бы он увидел половину из того, что довелось увидеть мне, то обратился бы в живую мумию и опиум горстями ел, чтобы прийти в себя.
Он засмеялся, сверкнув зубами и кивнув головой. Все в Беззаконце, казалось, вызывало уважение и почтение сродни священному, хотя я уверен, что в Бога он не верит.
— Доктор хоть какой-то вас наблюдает? — спросил я его.
— Можно и так сказать, — вздохнул он. — Есть у меня врач в Нью-Дели. Целитель, знаток древних традиций. Он снабжает меня снадобьями вроде тех пилюль, какими ты меня напичкал. Он все делает, чтобы не дать этой старой юле остановиться. — Беззаконец ткнул себя в голову.
— Вы, может, уже наркоманом стали, — предположил я.
— Расскажи-ка мне про убийство, — напомнил он.
— Я на вас не работаю.
— А на себя ты собираешься работать?
— Как это?
— Это значит, что в твоих интересах сообщить мне сведения, которые у тебя есть. Тогда я наверняка устрою так, что тебя оставят в покое и полиция, и остальные.
Конечно же, он прав. Только я не желал признавать этого. Мне казалось, будто меня обманом вовлекли в трудности, и винил в этом А. Беззаконца.
— Прежде хочу, чтобы вы ответили на некоторые вопросы, — важно заявил я.
Беззаконец улыбнулся и воздел вверх ладони — как в молитве.
— Кто был тот тип в зеленом костюме, с кем вы беседовали вчера в конторе? — задал я вопрос.
— Бриллиантовый делец по имени Бенни Ламарр. Выходец из Южной Африки, но лет пять назад обосновался в Нью-Йорке.
— Зачем вам понадобилось вызнавать про него?
Беззаконец улыбнулся. Потом мотнул головой.
— Есть у меня здесь, в Нью-Йорке, приятельница из так называемого центра расследований. Она сообщает, когда у правительства просыпается интерес к арестам, задержаниям, смертям или к освобождению граждан, людей пришлых и государственных служащих.
— Эта приятельница у вас на жалованье? — спросил я.
— Можно и так выразиться. Я помогаю Нелли, но она снабжает меня только той информацией, которая открыта — или должна быть открыта — для общественности. Знаете, Феликс, власти и крупный бизнес скрывают горы всяческих данных. Нагло скрывают правду от нас. Я эту правду выцарапываю, чтобы хоть один человек знал, что кругом творится.
— И о чем Нелли вам поведала?
— Бриллиантовый делец погиб в автомобильной катастрофе. Несомненно, что на местном уровне велась грязная игра, но дело замяли. Папки с его досье были опечатаны и отправлены в Аризону.
— В Аризону?
— Там, возле Феникса, есть некая государственная контора, где хранят определенную щекотливую информацию.
— Вы знали этого Ламарра?
— Нет.
— Тогда откуда такая забота о нем?
— Заглянув в прошлое Ламарра, я обнаружил, что недавно его видели в компании человека по имени Тельман Дрейк. Дрейк тоже перебрался в Нью-Йорк и сменил имя, став Кеннетом Корнеллом. Присмотревшись к ним обоим, я отыскал другие имена в нашем списке.
— И что же?
Арчибальд Беззаконец улыбнулся.
— Чему вы улыбаетесь?
— Ты ловко вопросы задаешь, — похвалил он. — Превосходная черта, и она кое-что говорит о тебе.
— Вызнавать мои черты вам предстоит ровно до тех пор, пока не вытащите меня из каши, какую сами же и заварили.
— Ламарр занимался алмазами. Валери Локс по всему миру сдает в аренду дорогостоящую недвижимость. Тельман Дрейк…
— Кеннет Корнелл, — поправил я, дабы убедиться, что верно улавливаю нить рассказа.
— Да, — кивнул анархист. — Кеннет Корнелл — специалист-взрывник мирового класса. Генри Лансман был убийцей, когда жил в Ливане, а Лана Дрексел… Ну, Лана Дрексел еще совсем молоденькой усвоила, что мужчины, да и женщины тоже, отдадут свои самые оберегаемые секреты при свете любви.
— И правительство приглядывает за всеми этими людьми?
— Я за ними приглядываю.
— Зачем?
— Затем, что убийство Ламарра было замято.
— Вы сказали, что это была катастрофа.
— Все факты упрятали и отправили в Аризону, — пояснил Беззаконец. — Мне этого достаточно.
— Достаточно для чего?
— Пойти по кромке.
От этих слов меня озноб прошиб, несмотря на все мои убеждения вести себя с Беззаконцем на равных.
— Вы работаете на кого-нибудь? — выдавил я из себя.
— На любого и каждого. На общее благо, — заявил Беззаконец. — Впрочем, на твои вопросы я ответил. Твой черед рассказать, что произошло, когда ты увидел, как Генри Лансман умер.
— Еще один вопрос, — попросил я.
— Хорошо.
— Кто для вас капитан Дельгадо?
— Честолюбец. Человек, кому доверять нельзя, но кого стоит использовать. Он хочет выдвинуться у себя в департаменте и знает, что у меня есть связи там, куда ему никогда не дотянуться. Примерно раз в месяц мы встречаемся. Я указываю ему, где может потребоваться кое-какое его содействие, а он в ответ отзывается, когда я звоню.
— Звучит туманно.
— Феликс, ты нужен мне, — в который уже раз напомнил Арчибальд Беззаконец. — Мне нужен человек, способный задавать вопросы и думать на ходу. Побудь со мной день-другой. Я тебе заплачу и сделаю все, чтобы исчезли все беды, какие на тебя обрушились.
— Так чем конкретно вы меня просите заняться?
Мне казалось, я отвечаю на его предложение о восстановлении в правах. Только теперь, оглядываясь на прошлое, я задаю себе вопрос: а может, поколебало меня все-таки не его бессовестное признание в том, что я ему нужен?
— Расскажи мне о смерти Генри Лансмана, — в третий раз попросил он.
Я рассказал ему все в мельчайших подробностях, включая официантку и недоеденное блюдо.
— Нам нужно поговорить хотя бы с одним из этих персонажей, — заявил Беззаконец. — Мне нужно знать, что происходит.
— С кем из них?
— С Ланой Дрексел, по-видимому. Да, определенно с Ланой…
Он встал из-за стола и пошел обратно в гостиную. Я — за ним. Из-под меховой тахты Арчибальд извлек узенький дипломат. Когда Беззаконец открыл его, я увидел, что в чемоданчике находится двадцать пузыречков цвета янтаря в удобных, обитых бархатом углублениях.
— Здесь лекарство, которое прописал мне доктор Мета. А здесь… — Из отделения в верхней крышке дипломата Беззаконец достал три скрепленных степлером листочка бумаги. — Это указания, какой препарат мне нужен в различных внешних состояниях. Вот этот последний пузырек — аэрозольный распылитель. Он может тебе понадобиться для усмирения в случае, если у меня ум за разум зайдет.
— Вы хотите, чтобы я таскал это за вами?
— Нет. Просто хочу, чтобы ты это увидел. У меня несколько таких чемоданчиков. Если я начну сползать, мне потребуется лишь, чтобы ты немного помог.
Услышав его просьбу, я почувствовал, как что-то шевельнулось в моей душе. И тут же появилось подозрение, что Арчибальд Беззаконец сильно пудрит мне мозги.
