ГЛАВА 20
Кэти
Горячий мощный поток воды смыл сажу и все остальное, что покрывало мою кожу. Я крутилась под душем и, наконец, остановилась, прижав дрожащие руки к щекам. Я уже дважды помыла голову и отскребла себя, пора было выбираться отсюда, но эта кабинка с пятнами ржавчины возле слива так отличалась от ванных на базе, что мне не захотелось выходить. Словно я находилась в безопасном пузыре, который укрывал меня от реальности.
Вода бежала по моему телу, каскадом стекая с выступающих шрамов на моей спине, собираясь вокруг моих ног. Опустив руки, я посмотрела вниз. Сток был забит, и вода, у которой был розовый оттенок, уходила медленно.
Я с трудом сглотнула и повернула кран. Выйдя из кабины в заполненную паром ванную, я схватила полотенце и обернула его вокруг себя, закрепив сверху. Я постаралась как можно лучше просушить волосы. Сделав это, я поняла, что больше поводов прятаться в ванной у меня не было.
А я именно этим и занималась — пряталась. Я не знала почему. Единственное, что я знала сейчас, — моя душа, как и мое тело, изранена, истерзана и абсолютно обнажена. Мы выбрались, и на данный момент мы были свободны. Это уже повод для радости, хотя успокаиваться было рано. Мы не знали, что стало с Арчером, не знали, куда направимся дальше, а в Петербурге я оставила всю свою жизнь — мою маму, школу, книги…
Пора уже выйти из ванной, а то Дэймон подумает, что я упала в обморок, или что-нибудь в этом роде.
Вцепившись в край полотенца, я шагнула в комнату. Дэймон стоял у окна, его спина была напряженной, как у часового. Он повернулся, и его пристальный взгляд прошелся по мне от макушки до кончиков пальцев на ногах. Свет рядом с кроватью был тусклым, но казалось, что он был нацелен на меня как прожектор. Мои пальцы сжались в мягком ковровом покрытии.
— Чувствуешь себя лучше? — спросил он, не двигаясь.
Я кивнула.
— Намного лучше. Возможно, там осталось немного горячей воды.
Его губы изогнулись в улыбке.
— Знаешь, какое сегодня число?
Я покачала головой, и он жестом указал на письменный стол.
— Там отрывной календарь. И если ошибки нет, сегодня восемнадцатое августа.
— Боже мой, — пораженно прошептала я. — Меня схватили… Мы исчезли четыре месяца назад.
Дэймон молчал.
— Я знала, что прошло много времени, но там все ощущалось совсем по-другому. Я даже не могла подумать, что это было так долго. Четыре месяца…
— Такое ощущение, что прошла вечность, да?
— Да, так и есть.
Я медленно подошла к кровати.
— Четыре месяца. Вероятно, мама думает, что я умерла.
Дэймон повернулся обратно к окну, его плечи напряглись. Потом он снова заговорил:
— Я достал для тебя чистую одежду. Она в сумке. Думаю, ты оценишь футболку.
— Спасибо.
— Не за что, Котенок.
Я прикусила нижнюю губу.
— Дэймон…
Он обернулся ко мне — глаза его светились неземным светом. Его красивые зеленые глаза.
— Спасибо за все. Я бы не выбралась оттуда, если бы…
Неожиданно он оказался передо мной, сжав мои виски. Я испуганно вдохнула, когда он прислонился своим лбом к моему.
— Тебе не за что благодарить меня. Ты никогда не оказалась бы там, если бы не я. И ты не должна благодарить меня за то, что я хотел и должен был сделать.
— Ты ни в чем не виноват, — прошептала я. Я не утешала его — это было то, что я думала. — Ты же знаешь это, правда?
Он запечатлел поцелуй на моем лбу.
— Я отправляюсь в ванную. Если захочешь поесть — в сумке есть еда. Если нет, тогда попытайся немного отдохнуть.
— Дэймон…
— Знаю, Котенок. Знаю.
Он опустил руки и подарил мне свою дерзкую улыбку.
— Если, пока я в душе, кто-нибудь появится, даже Арчер, ты не позволишь ему войти, хорошо?
— Сомневаюсь, что дверь его остановит.
— У тебя есть пистолет. Не думаю, что он собирается нас обмануть, но я лучше перестрахуюсь, чем потом пожалею о том, чего не сделал.
Конечно, Дэймон был прав, но когда он, захватив штаны, исчез в наполненной паром ванной, я почувствовала отвращение от мысли, что снова придется взять в руки оружие. Я сделаю это. Просто я надеялась, что мне никогда не придется использовать его снова, что было, конечно, глупо. Скорее всего, в моей новой жизни насилия будет более чем достаточно.
Подняв сумку, я перенесла ее на кровать, потом забралась на покрывало и принялась изучать ее содержимое. Когда в ванной включилась вода, я невольно посмотрела в сторону закрытой двери, и щеки мои запылали. Дэймон был в душе. Полностью обнаженный. На мне не было ничего, кроме полотенца. Мы остались одни впервые за несколько месяцев в комнате мотеля сомнительного вида.
В животе что-то ухнуло, жар уже распространился на шею, и я простонала, возмущенная собственными мыслями: как я могла думать прямо сейчас о подобных вещах? За последние пару месяцев я миллион раз слышала, как Дэймон моется в душе. И сейчас это были не романтические выходные в отеле «Ритц», если, конечно, не засчитывать в качестве прелюдии побег ради спасения своей жизни.
Покачав головой, я снова сконцентрировалась на том, что было в сумке, в которой я нашла столько сладкого, что чуть не разревелась, понимая, что Дэймон купил все это для меня. Господи, он всегда думал обо мне, даже когда мне казалось, что это не так, и особенно тогда, когда это было очень для меня важным.
Я вытащила бутылки с содовой и потащила их, а еще чипсы и сладости на стол. Надпись на сумке заставила меня улыбнуться, а при виде картинки на футболке я заулыбалась еще сильнее. Я настолько отвыкла улыбаться, что мое лицо меня почти не слушалось, и мне даже казалось, что сейчас лопнет кожа. Я посмотрела на инопланетную куклу.
— ДиБи…
Вернувшись к кровати, я обнаружила в сумке шлепанцы. Прекрасно. Я не хотела видеть эту чертову обувь снова. Я добралась до дна сумки, когда мои пальцы задели квадратную коробку, которую я вытащила.
Мое лицо вспыхнуло с новой силой, а глаза просто вылезли из орбит.
— О…о, вау.
Вода выключилась, и секундой позже в комнате стоял Дэймон, на котором из одежды были только штаны, которые он не потрудился подтянуть повыше. Непросохшая после душа кожа блестела, а мои глаза были прикованы к его животу и каплям воды, бегущим по кубикам и исчезающим под поясом брюк. Я все еще была в полотенце.
И в руке я держала коробку с презервативами.
Мое лицо было красным, как божья коровка.
Одна темная бровь поползла вверх.
Мой взгляд упал на коробку, а потом вернулся к нему.
— Ты до такой степени самонадеян?
— Мне больше нравится другая трактовка: будь готов ко всему.
И он с небрежным видом подошел к кровати.
— Хотя я разочарован, что на них нет маленьких личиков инопланетян, как на всем остальном.
На следующем вдохе я поперхнулась.
— Давно ли в мотелях стали продавать презервативы?
— К счастью, в этом продают. — Он забрал коробку из моих онемевших пальцев. — И все это время, вместо того чтобы поесть, ты разглядывала это?
И тут я расхохоталась — по-настоящему.
Глаза Дэймона расширились, ослепляя меня своим блеском. Коробка выпала из его пальцев, с мягким глухим стуком приземлившись на ковер.
— Повтори это еще раз, — сказал он хриплым голосом.
От этого звука по моему позвоночнику пронеслась дрожь.
— Повторить что?
— Засмейся снова. — Он склонился надо мной, кончики его пальцев слегка касались моих щек. — Я хочу снова услышать твой смех.
Я хотела снова рассмеяться для него, но юмор ситуации иссяк под чувственной напряженностью его взгляда. Эмоции распирали меня, словно воздушный шар, хорошо завязанный нитью. Я открыла рот, но не знала, что сказать. Мышцы во всем моем теле напряглись. Я почувствовала, как бабочки в моем животе готовятся взлететь. Я подняла руку и коснулась ею щеки Дэймона. Легкая щетина защекотала мою ладонь, заставив сердце подпрыгнуть. Я скользнула пальцами по линии его челюсти, а потом, двинувшись ниже, провела ими по его шее, погладила плечо. Он вздрогнул от моего прикосновения, его грудь резко поднялась.
— Кэт. — Он вдохнул мое имя, принял его в себя, словно оно было своего рода молитвой.
Я не могла отвести от него взгляд и на мгновение застыла, а потом потянулась, прижимаясь к его рту своими губами. Легкое прикосновение ударило, словно электрический разряд. Чуть отстранившись, я прильнула к его губам снова, заново привыкая к ощущению его рядом, к его вкусу на моем языке. Мы целовались как будто в первый раз — и это было так странно. Сердце мое бешено колотилось, а мысли погрузились в опьяняющий, головокружительный водоворот.
Он провел рукой по моим волосам, его пальцы сцепились за моей головой. Поцелуй углублялся до тех пор, пока не осталось ничего, кроме нас. Остальной мир исчез. Наши проблемы не исчезли, но сейчас они не имели значения, когда мои губы раскрылись, принимая его. Мы целовались, словно изголодались друг по другу, но так оно и было.
Поцелуи опьянили меня, его пальцы нежно ласкали мое лицо и шею. Мои руки были жадными и напористыми, когда скользнули по его груди и стали исследовать линию мышц его жесткого живота. То, как мои прикосновения действовали на него, всегда изумляло меня. Он издал гортанный звук, и я растаяла.
Дэймон опрокинул меня назад, расположив свое тело поверх моего и удерживая свой вес одной рукой, и только наши губы соприкасались в сладчайшей пытке. Мы уже были близки раньше, дважды, но сейчас и это ощущалось как в первый раз. Нарастая, возбуждение гудело во мне, кровь вскипала в жилах.
Дэймон поднял голову. В узкой прорези глаз его зрачки походили на безупречные бриллианты, прикованные к движениям его руки. Все внутри меня напряглось, когда его пальцы придвинулись опасно близко к краю полотенца. Каждый раз, когда он медленно проходился по ткани, мой пульс подскакивал до небес. Мой взгляд жадно прошел по его широким скулам, а потом задержался на его совершенных губах.
Его рука замерла на узле, который я сделала на полотенце, его взгляд встретился с моим.
— Если не хочешь, мы не будем этого делать, — сказал он.
— Знаю.
— Я, правда, покупал презервативы, не предполагая, что это произойдет сегодня ночью.
Я усмехнулась.
— Так… ты не был чрезмерно самоуверенным?
— Я всегда чрезмерно самоуверен. — Он наклонился, нежно целуя меня. — Но не слишком ли это много на данный момент? Я не хочу…
Я заставила его замолчать, скользнув рукой к поясу его брюк, просунув под него пальцы.
— Ты прекрасен. Я хочу этого, с тобой. Это не слишком много.
Он шумно вдохнул.
— Боже, я надеялся, что ты так скажешь. Я просто ужасен.
Я слабо улыбнулась.
— Нет. Просто ты — пижон.
— О? Правда? — Он снова пленил мой рот, потом с легким шлепком притянул меня обратно. — Просто пижон?
— Да.
Я задохнулась. Моя спина изогнулась, когда он передвинул руку ниже, а потом вернулся к узлу.
— Хорошо. Ты больше чем просто пижон.
Он гортанно усмехнулся.
— Так и думал.
Его дыхание возле моих припухших губ было теплым, но обжигающе горячим, когда он прокладывал путь вниз по моей шее. Он поцеловал меня туда, где на моем горле бился пульс. Я закрыла глаза, накрытая новой волной счастливых ощущений. Это было нужно мне — это было нужно нам. Несколько мгновений нормальной жизни, только я и он, вместе, как мы должны были быть.
Он целовал меня, пока его пальцы распутывали узел на полотенце. И вот оно соскользнуло с меня, и я вздрогнула, почувствовав дуновение прохладного воздуха на своей обнаженной коже. Он что-то пробормотал на своем певучем языке, языке, который мне хотелось понять, потому что его слова звучали красиво.
Когда он приподнялся, его взгляд скользнул по моему телу, опаляя меня изнутри. Очертания его фигуры расплывались в слабом беловатом свете.
— Ты красивая.
Я подумала о своей спине.
— Каждой своей частичкой, — добавил он, словно читал мои мысли.
Может, и читал, потому что когда я притянула его ближе за пояс его брюк, он с радостью прильнул своим телом к моему. Обнаженная грудь к обнаженной груди. Мои руки запутались в его волосах, и я обернула ноги вокруг его бедер.
Он сделал резкий вдох.
— Ты сводишь меня с ума.
— И ты меня тоже, — прохрипела я, вжимаясь в него бедрами.
Мышцы на его плечах напряглись, и он издал глубокий стон. Когда он скользнул рукой между нами, его челюсти были сжаты, линия рта напряжена. Ловкие пальцы успокоили меня за секунду, но от этого перехватило дыхание, я почувствовала глубину…
Вдруг, разрушая момент, яркий желтый свет затопил комнату.
Дэймон отпрянул от меня так быстро, что движение воздуха растрепало мои волосы. Он рванулся к окну и приоткрыл небольшую щель между шторами. Быстро придя в себя, я нащупала на кровати полотенце и, завернувшись в него, вскочила с кровати, хватая пистолет.
Ужас поднялся к моему горлу. Они уже нашли нас? Я повернулась туда, где он стоял, все еще сжимая вокруг себя полотенце. Моя рука дрожала так сильно, что пистолет ходил в ней ходуном.
Дэймон глубоко вздохнул.
— Это просто фары, какой-то осел выезжает с парковки с дальним светом.
Позволив шторе опуститься на место, он обернулся.
— Вот и все.
Моя рука сжалась на пистолете.
— Фары?
Его взгляд упал на то, что я держала.
— Да, это все, Энни Оукли.
Казалось, что пистолет приклеился к моей руке. Мое сердце все еще лихорадочно колотилось от ужаса, и этот страх не хотел уходить. С поразительной ясностью до меня дошло, что это и есть теперь наша жизнь: входить в режим обороны и паники каждый раз, когда свет фар проникнет через окно или кто-то постучит в нашу дверь или когда незнакомец приблизится к нам на улице.
Так и было.
Моей первой реакцией на фары было схватить пистолет и приготовиться стрелять — стрелять, чтобы убить, если необходимо.
— Кэт?..
Я потрясла головой. Огонь переместился из моего живота в горло. Слезы жгли глаза. Так много мыслей обрушилось на мой мозг. Грудь сжало, ледяные пальцы паники сдавили легкие. Дрожь прокатилась по позвоночнику. Четыре месяца я не позволяла себе рассыпаться.
В одно мгновение Дэймон оказался передо мной, нежно и осторожно разжав мои пальцы, он вынул пистолет из моих рук и опустил его на ночной столик.
— Эй, — прошептал он, обхватив мои щеки обеими руками. — Эй, все в порядке. Все хорошо. Здесь нет никого, кроме нас. Мы в порядке.
Я знала это, но то было нечто большее, нежели фары в ночи. Это было все вместе, все, что копилось во мне четыре месяца, когда от меня абсолютно ничего не зависело — ни то, что происходило с моей жизнью, ни то, что происходило с моим телом. На меня навалилось все сразу — жалящий страх, который никогда не ослабевал, ужас, с которым я просыпалась каждый день, осмотры, стрессовые тесты. Боль от скальпеля и ужас от того, что приходилось видеть то, как умирают измененные люди. Все это прорвалось во мне. Рискованный побег, когда я стреляла в людей — настоящих, живых людей, у которых были семьи и их собственная жизнь, — и я знала, что убила по меньшей мере одного из них. Его кровь забрызгала все мое лицо.
А еще был Блейк.
— Поговори со мной, — взмолился Дэймон. Его изумрудные глаза были полны беспокойства. — Ну же, Котенок, скажи мне, что происходит.
Повернув голову, я закрыла глаза. Я хотела быть сильной. Снова и снова я говорила себе, что должна быть сильной, но не могла оставить все в прошлом.
— Эй, — мягко сказал он. — Посмотри на меня.
Я держала глаза закрытыми, зная, что, если посмотрю на него, шарик, который был так переполнен и так слабо перевязан, разорвется. Я разрушалась изнутри и не хотела, чтобы он это видел.
Но потом он повернул мое лицо к себе, поцеловал веки моих закрытых глаз и сказал:
— Все в порядке. Что бы ты ни чувствовала сейчас, это нормально. Я понимаю тебя, Кэт. Я здесь ради тебя, только ради тебя. Все в порядке.
Шарик разорвался, и стена моего самообладания рухнула.
Дэймон
Мое сердце чуть не разорвалось, когда первая слезинка скатилась по ее щеке и безнадежное, хриплое рыдание сорвалось с ее губ.
Я притянул ее к себе и обнимал, пока она дрожала от горя и боли. Я не знал, что делать. Она молчала. Слезы душили ее.
— Все в порядке. — Это все, что я мог повторять ей. — Выпусти это. Просто выпусти.
Говоря это, я чувствовал себя дураком. Никакие слова сейчас не смогли бы помочь Кэт.
Ее слезы потекли по моей груди, каждая резала, словно нож. Я беспомощно поднял ее и отнес на кровать. Я прижал ее к себе, откинул одеяло, которое казалось слишком грубым для ее кожи, и обернул его вокруг нее.
Она обняла меня, а ее пальцы сплелись за моим затылком. Слезы… они продолжали литься, и мое сердце раскалывалось от ее всхлипов. Никогда в своей жизни я не чувствовал себя более бесполезным. Я хотел что-то сделать, чтобы ей стало лучше, но не знал, как ей помочь.
Все это время она была такой сильной, и если даже на мгновение мне самому вдруг показалось, что произошедшее не так уж и повлияло на нее, я был полным идиотом. Конечно, я знал, что это не так. Я просто надеялся — нет, я молился, — чтобы шрамы остались только на ее теле. Потому что это я мог бы исправить — я мог бы исцелить ее. Я не мог исправить то, что кровоточило и нарывало внутри, но я попытаюсь. Я сделаю все, чтобы забрать ее боль.
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем она успокоилась, пока ее слезы, казалось, высохли, ее прерывистое дыхание выровнялось и она уснула. Минуты? Часы? Я не знал.
Я забрался к ней под одеяло и растянулся рядом, подобравшись ближе к ее теплому телу. Она ни разу не шевельнулась. Прижав ее щеку к своей груди, я пробежал руками по ее волосам в надежде, что это движение успокоит ее. Я знал, что ей нравилось, когда я играл с ее волосами. Это казалось таким незначительным, но это было все, что я мог ей дать сейчас.
Потом я заснул. Я не хотел, но напряжение последних нескольких часов взяло свое. Когда я открыл глаза, дневной свет лился сквозь щель между шторами, мне же показалось, что я проспал всего несколько минут.
И Кэт не было рядом.
Я быстро моргнул, приподнимаясь на локтях. Она сидела на краю кровати, одетая в футболку и штаны, которые я купил ей прошлой ночью. Ее локоны отросли за эти месяцы и доходили уже почти до пояса. Потом водопад из волос дрогнул, и она повернулась ко мне, поудобнее залезая на кровать.
— Я разбудила тебя, да?
— Нет. — Откашлявшись, я оглядел номер, все еще не проснувшись окончательно. — Ты давно встала?
Она пожала плечами.
— Не очень. Сейчас начало одиннадцатого.
— Вау. Так поздно? — Садясь, я потер бровь ладонью.
Она отвела взгляд, изучая ремешки своих шлепанцев. Ее щеки были красными.
— Извини за вчерашнее. Я не собиралась рыдать на тебе.
— Эй, — потянувшись, я обхватил рукой ее талию и притянул поближе. — Мне нужен был второй душ. Он был намного лучше первого.
Она хрипло рассмеялась.
— Я разрушила весь настрой, так ведь?
— Никто не может его разрушить, когда речь идет о тебе, Котенок. — Я убрал ее волосы за уши. — Как ты чувствуешь себя сейчас?
— Лучше, — сказала она, поднимая глаза. Ее веки были воспаленными и отекшими. — Думаю… думаю, мне нужно было это сделать.
— Хочешь поговорить об этом?
Она облизала губы, перебирая кончики своих волос. Я был рад видеть, что опаловый браслет все еще был на ее тонком запястье.
— Я… Много всего произошло.
Я задержал дыхание, не смея пошевелиться, потому что знал, что порой ей требуется немало усилий, чтобы подобрать слова. На нее столько обрушилось, и все это она держала в себе. Наконец Кэт выдавила неуверенную, слабую улыбку.
— Я была так напугана, — прошептала она, и мою грудь сдавил спазм. — Когда я увидела свет фар, я подумала, это они, я была просто в шоке, понимаешь? Четыре месяца я находилась в том месте. Я знаю, это ничто по сравнению с тем, сколько времени там провели Доусон и Бет, но… я не знаю, как они это выдержали.
Я медленно выдохнул. Я не знал, как они это сделали и как Доусон и Бет вообще сохранили рассудок. Я держал рот на замке, осторожно гладя ее по спине.
Ее взгляд сфокусировался на двери в ванную, и пока она молчала, по моим ощущениям, прошла вечность. Потом, очень медленно, слова стали выходить из нее. Опрыскивание ониксом. Тщательные осмотры. Стрессовые тесты с гибридами, и как она отказывалась в них участвовать, и какие последствия это имело для нее, пока ее не поставили в пару с Блейком. Как он подстрекал ее сражаться с ним и подключиться к Источнику. Вина, которую она испытывала за его смерть, явно слышалась в ее голосе. Она рассказала мне обо всем, и во время этого рассказа мне приходилось сдерживать себя миллион раз.
Гнев, какого я никогда не знал прежде, разгорелся внутри меня.
— Извини, — проговорила она, качая головой. — Я бормочу что-то бессвязное. Мне просто… нужно отпустить это.
— Не надо извиняться, Кэт.
Я хотел пробить дыру в стене. Вместо этого я подвинулся так, чтобы сесть рядом с ней, как можно ближе.
— Ты ведь знаешь: в том, что произошло с Блейком, нет твоей вины, верно?
Она накрутила прядь своих волос на два пальца.
— Я убила его, Дэймон.
— Но ты защищалась.
— Нет.
Она отпустила волосы и посмотрела на меня. Ее глаза были стеклянными.
— Это не было самообороной, не совсем. Он подстрекал меня, и я потеряла контроль.
— Кэт, ты должна посмотреть на ситуацию в целом. Тебя избивали… — После того как я произнес это вслух, я захотел немедленно оказаться на базе, чтобы сжечь ее дотла. — На тебя обрушилось столько потрясений. А Блейк… каковы бы ни были его причины сделать то, что он сделал, сколько раз он ставил тебя и других в опасность?
— Думаешь, он это заслужил?
По-настоящему садистская часть меня хотела сказать «да», потому что иногда я думал именно так.
— Не знаю. Но я знаю точно: он вошел в комнату, чтобы вынудить тебя сражаться с ним. Ты так и поступила. Я знаю, что ты не хотела убивать его или кого-либо еще, но так случилось. Однако ты не плохой человек. Ты не монстр.
Она нахмурилась и открыла рот.
— И нет, ты не такая, как Блейк. Так что даже не думай об этом. Ты никогда не смогла бы стать такой, как он. Ты хорошая, Котенок. Ты обнаруживаешь лучшее в людях, даже во мне. — Я слегка пихнул ее плечом, и она выдавила усмешку. — Уже только за это тебе должны выдать Нобелевскую премию.
Она тихо рассмеялась, а потом поднялась на колени. Обвив руки вокруг моих плеч, она наклонилась и подарила мне очень нежный поцелуй в губы, один из тех, что я запомню навсегда.
— За что?
Я положил свои руки ей на талию.
— В благодарность, — пояснила она, прикоснувшись своим лбом к моему. — Большинство парней, вероятно, сбежали бы прямо посреди ночи, чтобы оказаться подальше от истерики со слезами.
— Я не большинство парней. — Я подтянул ее так, чтобы она сидела на моих коленях. — Разве ты все еще не поняла этого?
Она опустила руку на мое плечо.
— Иногда я медленно соображаю.
Я рассмеялся, и она снова ответила мне улыбкой.
— Хорошая новость. Я люблю тебя не за твои мозги.
Ее рот открылся, и она шлепнула меня по руке.
— Ты ужасно невоспитанный.
— Что? — Я с намеком изогнул бровь. — Я просто честный.
— Заткнись.
Она провела губами по моим.
Я прикусил ее нижнюю губу, и розовый румянец появился на ее щеках.
— Хм-м, знаешь, как мне нравится, когда ты становишься многословна.
— Ты сумасшедший.
Мои руки поглаживали ее поясницу, и я прижал ее теснее.
— Я хочу сказать кое-что очень банальное. Приготовься.
Она провела пальцем по моей челюсти.
— Готова.
— Я всегда схожу с ума, когда оказываюсь рядом с тобой.
Она разразилась смехом.
— О боже, это банально.
— Я же говорил.
Я поймал ее подбородок и наклонился к ее губам.
— Я люблю звук твоего смеха. Это слишком банально?
— Нет. — Она поцеловала меня. — Совсем нет.
— Хорошо. — Мои руки начали двигаться, и кончики моих пальцев остановились под ее грудью. — Потому что я понял…
Но тут я ощутил словно прикосновение чего-то к своей коже, которое мгновенно распространилось по всему телу.
Кэт застыла, сделав резкий вдох.
— Что такое?
Я сжал ее бедра и опустил ее на кровать рядом с собой. Взяв пистолет со столика, я протянул его ей, и она приняла оружие с расширившимися глазами.
— Здесь Лаксен.
