Глава двенадцатая
РАССТАВАНИЕ

– Доброе утро, мисс Филигри! – произнес задушевный низкий голос, когда Сэмэнта отворила дверь.

– Слушаю вас, – отозвалась она.

– Сержант Хичбрискет, молширская полиция. Могу я войти и поговорить с вами?

– Конечно, – бодро ответила Сэмэнта. – Мы только что перекусили, но, может быть, вы не откажетесь от чашки чая?

– Вы очень любезны, мисс, – сказал сержант Хичбрискет, входя на кухню.

У него было похожее на хорька костистое лицо и разделенные посередине прямым пробором густые черные волосы. Филигри по-прежнему сидел за столом и следил, открыв рот, за стремительным ходом событий.

– Доброе утро, сэр, – поздоровался полицейский, – прекрасный день для этого времени года, правда?

– Чудесный, – широко улыбнулся мистер Филигри.

– Садитесь, сержант. – Сэмэнта поставила перед ним чашку с чаем. – И рассказывайте, чем мы можем быть вам полезны.

Сержант расстегнул нагрудный карман и извлек из него большую потрепанную записную книжку и карандаш. Облизнул кончик карандаша, затем облизнул большой палец и полистал записную книжку, бормоча что-то про себя для освежения памяти.

– Так вот, мисс, – молвил он наконец. – У нас объявлен срочный розыск одного преступника, и мне подумалось, что вы сумеете помочь нам в наших поисках.

– Сомневаюсь, – мягко произнесла Сэмэнта. – Среди наших знакомых не так уж много преступников.

– Я хотел сказать, – сержант Хичбрискет смущенно порозовел, – вы могли бы сообщить нам сведения, способствующие его задержанию.

– Как же, как же, – Сэмэнта ласково улыбнулась сержанту. – Мы всегда готовы помочь полиции. Отец, ты не мог бы отнести грязные тарелки в судомойню, пока я тут переговорю с сержантом?

– Конечно, дорогая, – пропел мистер Филигри, выполняя ее распоряжение.

– Мой отец, – Сэмэнта понизила голос, – чрезвычайно впечатлительный человек, мне не хочется его волновать.

– Да-да, конечно, мисс, – сказал сержант Хичбрискет. – По правде говоря, я ведь именно из-за него пришел сюда.

– О, – тихо молвила Сэмэнта, – а в чем дело? Что он такое натворил?

– Ничего, ровным счетом ничего, – поспешил ответить сержант. – Дело не в том, что он сделал, а в том, что говорил.

– Простите, я чего-то не понимаю, – произнесла Сэмэнта, прищурив глаза в знак размышления.

– Понимаете, мисс, дело в следующем. Этот преступник, назовем его пока мистер Икс, расхаживает по округе вместе со слоном.

– Слоном? – Сэмэнта сделала большие глаза.

– Ну да, со слоном. – Сержант снова сверился с записной книжкой. – Его разыскивают за нападение и избиение охотников из Монкспеппера, а также за нападение и погром, учиненные в поместье лорда Феннелтри.

– Боже мой! – воскликнула Сэмэнта. – Что же подвигло его на такие действия?

– Вот именно! – мрачно отозвался сержант Хичбрискет. – Психология преступника дело темное, крайне темное. Все дороги, где его видели в последний раз, направляются в наш район, понимаете, а сегодня утром ваш отец, когда приходил в деревню, разговаривал с Биллом Планжмаскетом, который держит птицеферму, и упомянул, в частности, что у него появился слон. И поскольку сомнительно, мисс, чтобы в нашей округе могло появиться сразу несколько слонов, я решил зайти к вам узнать, в чем дело.

Хотя сердце Сэмэнты оборвалось, она сумела изобразить на лице удивление.

– Мой отец?… – воскликнула она. – Сказал, что у него появился слон?

– Вот именно, – бесстрастно подтвердил сержант Хичбрискет. – Во всяком случае, так он сказал Биллу Планжмаскету.

Сэмэнта нахмурилась.

– Не представляю, что это взбрело ему в голову… Внезапно лицо ее прояснилось.

– А, ну да, – сказала она, – понятно.

Она постаралась изобразить веселый смешок, вскочила на ноги и подошла к судомойне.

– Папа, – позвала Сэмэнта, – выйди сюда, пожалуйста, на минутку.

Адриана, который слушал этот разговор, стоя наверху, чуть удар не хватил. Он так обрадовался, когда Сэмэнта отправила мистера Филигри в судомойню… И вот теперь зовет его обратно – верх безрассудства! Мистер Филигри возник на пороге этаким пухлым улыбающимся херувимом.

– Папа, – сказала Сэмэнта, – ты знаешь, сержант Хичбрискет страшно интересуется слонами.

– В самом деле? – взволнованно пропел мистер Филигри. – Дружище, как же приятно видеть родственную душу. Я безумно увлекаюсь ими. Как звать вашего слона?

– Вообще-то у меня лично нет слона, – ответил сержант Хичбрискет. – Понимаете, сэр, дело в том…

– Бедняга, – перебил его мистер Филигри. – Подумать только – увлекаться слонами и не иметь ни одного. У меня их было больше ста.

– Больше ста? – чуть слышно повторил сержант Хичбрискет.

– Заверяю вас, – мистер Филигри взмахнул пухлой рукой, – у меня был сто один слон и самый лучший из них – Пу-Тинь. Дружище, видели бы вы, как он расправился с тигром. Любо-дорого было смотреть.

– О, конечно, сэр, не сомневаюсь. – Сержант Хичбрискет прокашлялся. – Скажите, а когда именно у вас были эти слоны?

– Дайте подумать. – Лицо мистера Филигри изобразило величайшую сосредоточенность. – Кажется, это было в тысяча четыреста семидесятом году.

– Тысяча четыреста семидесятом? – прохрипел сержант Хичбрискет, держа наготове свой карандаш.

– Или же это было в тысяча четыреста семьдесят первом году, – задумчиво произнес мистер Филигри. – Я не совсем уверен.

– Это было одно из прежних воплощений моего отца, – мягко сказала Сэмэнта.

– О! – молвил сержант Хичбрискет. – Как вы сказали – воплощений?

– Ну да, – серьезно отозвался мистер Филигри. – Я тогда был в Нагарапуре. Удивительно интересная была пора, заверяю вас. Не говоря уже о слонах и охоте на тигров, каждый год меня взвешивали, употребляя вместо гирь золото и драгоценные камни. Дивная пора!

Сержант Хичбрискет сложил записную книжку и вернул ее в карман вместе с карандашом.

– Чрезвычайно интересно, сэр, – заключил он, вставая. – Чрезвычайно. Однако не стану вас больше беспокоить.

– Не сомневайтесь, – сказала Сэмэнта, – если мы вдруг что-то узнаем, сразу же вам сообщим.

– Спасибо, мисс, – произнес сержант, внимательно глядя на нее.

– Не за что, – приветливо ответила она. – Кто же откажется помогать полиции.

– Что ж, сэр, всего доброго. Всего доброго, мисс. – С этими словами сержант Хичбрискет протопал на улицу.

Сэмэнта поспешила закрыть за ним дверь и прислонилась к косяку с облегченным вздохом.

– Это было в тысяча четыреста семьдесят первом, – сказал мистер Филигри. – Точно, я вспомнил. Позови его обратно.

– Не стоит, – возразила Сэмэнта. – Он и так узнал все, что ему требовалось. Но, право же, папа, тебе не стоит ходить в деревню и рассказывать всякие байки.

– Это не байки, – обиделся мистер Филигри.

– Я-то знаю, что не байки, но люди в деревне не верят в перевоплощения так, как ты веришь, им все это кажется довольно странным. А теперь пообещай, что ты больше не будешь рассказывать им про слонов и все такое прочее.

– Хорошо, родная, – вздохнул мистер Филигри. – Наверное, ты права.

– Конечно, права, – сказала Сэмэнта. – Ты только неприятности наживешь.

Она подошла к лестнице и поглядела наверх.

– Можете спускаться, Адриан. Он ушел.

Адриан зашагал вниз по ступенькам, вытирая платком мокрый лоб.

– Вы удивительно все это проделали. Я там никак не мог дождаться, когда же кончится этот разговор.

– Лучше скажите спасибо отцу, – сухо заметила Сэмэнта. – Нам повезло, что в одном из своих воплощений он очутился в Индии.

– Но послушайте, я ведь был прав. Что я сказал утром – мое присутствие здесь опасно для вас, а теперь вы еще наговорили сержанту разные небылицы.

– Ерунда, – возразила Сэмэнта. – Никто не узнает, что вы здесь.

– Рано или поздно все равно проведают. И вы тогда влипнете не хуже меня, а мне этого совсем не хочется.

– Ну вот что, – сказала Сэмэнта. – Бросьте говорить глупости. Вы недостаточно оправились, чтобы трогаться в путь, и вам еще месяц носить гипс. Так что сидите здесь и не высовывайте носу, пока не заживет рука.

– Обещаете отпустить меня, как только я почувствую себя лучше?

Зеленые глаза Сэмэнты как-то странно посмотрели на него.

– Когда почувствуете себя лучше, – ответила она, – и если тогда захотите идти дальше, я не стану вас задерживать.

– Дело не в том – захочу или не захочу идти дальше, – вымолвил Адриан, – а в том, что мне не хотелось бы навлекать неприятности на вас и вашего отца.

– Ладно, посмотрим, – сказала Сэмэнта. – И раз уж вы такой заботливый, помогите вымыть посуду.

Следующие две недели были для Адриана сплошным кошмаром. Каждый раз, когда мистер Филигри зачем-нибудь отправлялся в деревню, он ожидал, что толстяк вернется в сопровождении отзывчивых полицейских, которым пообещал показать Рози. В бессонные ночи ему представлялось, как Сэмэнту, арестованную за соучастие и укрывательство, бросают в тюрьму и держат в сырой темной камере, пока ее медные волосы не становятся седыми, и она умирает в заточении. Его не волновал тот факт, что из всех троих именно ему, скорее всего, грозит суровый приговор. Тревога за Сэмэнту заставляла его просыпаться в холодном поту. Ибо Адриан страстно и безнадежно влюбился. Что, разумеется, прибавило мучений его истерзанной душе. Ведь даже наберись он смелости признаться ей в любви, разве вправе преступник (скрывающийся от поимки вместе с опасным слоном) просить руки такой девушки, как Сэмэнта…

В конце концов он не выдержал. Спустившись рано утром на кухню, приготовился все выложить Сэмэнте, которая готовила завтрак.

– Доброе утро, – улыбнулась она, и волосы ее отливали медью, словно новенький пенни. – Сейчас все будет готово.

– Сэмэнта, мне нужно поговорить с вами, – твердо произнес Адриан.

Она обратила на него вопрошающий взгляд больших зеленых глаз с золотыми искорками. Адриан глотнул, чувствуя, как решимость покидает его. Разве может он расстаться с такой прекрасной и желанной девушкой?…

– Послушайте, – повторил он, – нам нужно поговорить.

– Боже мой, – насмешливо отозвалась Сэмэнта. – Что это мы такие серьезные сегодня?

– Я решил, – начал Адриан, надеясь, что голос его звучит мужественно и твердо, – решил уходить сегодня вечером.

Глаза Сэмэнты округлились.

– Сегодня? Что ж, вам лучше знать.

И она перевела взгляд на сковороду, где желтели, словно маленькие солнца, поджаривающиеся яйца.

– Не потому, чтобы мне так хотелось уходить, – с отчаянием произнес Адриан, – но чем дольше я задерживаюсь, тем больше опасность, что меня обнаружат. Вы же понимаете.

– Любезнейший, – холодно сказала Сэмэнта, не оборачиваясь, – я тут совершенно ни при чем.

– Понимаете, – пролепетал Адриан, – мне нужно как-то избавиться от Рози. Тогда никто не сможет связать меня с нападением на охотников, с происшествием в Феннелтри-Холл и так далее, а избавиться от Рози я смогу только после того, как спущусь в приморье.

– Вы когда-нибудь слышали о домашних духах? – спросила Сэмэнта.

– Домашних духах? Нет. А что это такое.

– В старину у колдуний были домашние духи. Такие создания, которые всюду следовали за ними, иногда выполняя за них грязную работу. Кошки там или еще какие-нибудь твари. Так вот, мне кажется – Рози ваш домашний дух. Колдуньи умели сделать так, что человеку, который им почему-то не нравился, чудилось, будто его неотступно преследует то ли черная собака, то ли мартышка, то ли еще кто-нибудь.

– Ух ты, – сказал Адриан. – Как интересно.

– Кончалось тем, что человек сходил с ума, – весело продолжала Сэмэнта. – Вот почему я думаю, что Рози – ваш домашний дух. Должно быть, ваш дядюшка на досуге занимался колдовством.

– Во всяком случае, от этого духа я должен избавиться, – твердо молвил Адриан.

Сэмэнта отбросила в сторону ложку и повернулась лицом к нему. Ее глаза, казалось, стали еще больше и зеленее, чем обычно, полыхая золотистыми искрами.

– Вы,– она порозовела от гнева, – вы отвратительны.

– Но… но… что я такого сделал? – пролепетал Адриан, испуганный столь необычной вспышкой ярости.

– Рози оставил вам в наследство ваш дядюшка? – Да.

– И оставил вам деньги, чтобы вы заботились о ней? – Да.

– Этот дядюшка был последний из ваших здравствующих родственников?

– Да.

– В таком случае, Рози, строго говоря, ваша родня,и у вас нет никакого права продавать ее кому-либо, словно старые часы или что-нибудь в этом роде. Вы отвратительны.

Адриан замер, таращась с открытым ртом на Сэмэнту.

– Ладно, – продолжала она, снимая передник и швыряя его на стул, – поступайте так, как считаете правильным. Если, по-вашему, правильно продавать родственника в рабство, то для меня чем скорее вы уберетесь отсюда, тем лучше.

С этими словами Сэмэнта бегом пересекла всю кухню, стремительно поднялась вверх по лестнице, и Адриан услышал, как хлопнула дверь ее спальни. Он все еще стоял, точно оглушенный, когда ощутил вдруг запах горящей яичницы, и поспешил, обжигая пальцы, снять с огня сковороду.

Появился мистер Филигри, с наслаждением вдыхая едкий аромат горелого.

– Ага, – он причмокнул губами, – завтрак…

– Боюсь, придется вам готовить самому, – сухо заметил Адриан. – Сэмэнта заперлась в спальне.

– Ну и ладно, – философически произнес мистер Филигри. – Случается, дружище, случается.

– Что случается? – рявкнул Адриан.

– Всякое. – Мистер Филигри повел рукой в воздухе. – Обиды, споры, гнев, вспышки раздражения. Разные несуразицы.

– Конечно, – сказал Адриан. – Во всяком случае, я не намерен терпеть несуразицы. Все, ухожу.

– Знаете, – молвил мистер Филигри, глядя на сковородку, – кажется, эти яйца подгорели.

– Точно, – отозвался Адриан. – И виновата в этом ваша дочь.

– Не сомневаюсь, – заметил мистер Филигри, потом добавил, указывая толстым пальцем: – Однако тут одно, похоже, избежало сожжения. Разделим?…

– Нет, – ответил Адриан. – Я пошел собираться. Укладываться одной рукой оказалось труднее, чем он

ожидал, все же Адриан кое-как скомкал свои вещи. Он все еще кипел от ярости после вспышки Сэмэнты, которая показалась ему просто-таки неприличной. Как-никак ведь это ради нееон желал избавиться от Рози, правильно? Им руководила забота о ней,а она расшумелась так, будто он какой-то садист. Ладно, он ей покажет…

К великой досаде Адриана, выяснилось, что одной рукой запрячь Рози в двуколку невозможно, пришлось обратиться за помощью к мистеру Филигри.

– Знаете, дружище, – сказал мистер Филигри, затягивая ремень, обнимающий тучную фигуру Рози, – я что-то засомневался, мудро ли вы поступаете?

– Ох, только не начинайте теперь вы,– ответил Адриан. – Хватит с меня Сэмэнты.

– Нет, я просто подумал, – виновато произнес мистер Филигри. – Ни в коем случае не желаю вмешиваться в чужие дела, но мне показалось, что вам будет трудновато запрягать и распрягать Рози.

– Попрошу кого-нибудь помочь.

Когда приготовления были закончены, Адриан на минуту застыл в нерешительности. Мистер Филигри тревожно смотрел на него круглыми голубыми глазами.

– Ладно, – изображая шутливый тон, произнес Адриан, – поехали.

– Разве вы… гм… разве не хотите попрощаться с Сэмэнтой? – спросил мистер Филигри тоненьким голоском.

Меньше всего на свете Адриан сейчас хотел бы видеть Сэмэнту, но толстяк смотрел на него так жалобно, будто младенец, просящий дать бутылочку, что ему не хватило духу отказать. Он вошел обратно в трактир «Единорог и Лира» и протопал вверх по лестнице. Остановившись перед дверью Сэмэнты, прокашлялся.

– Сэмэнта, – твердо сказал он, – Сэмэнта, это я, Адриан.

– Да уж точно не Рози, – ответил голос Сэмэнты из-за двери.

– Я ухожу, – Адриан взмахнул рукой, как бы показывая, какой долгий путь намеревается пройти за этот день. – Пришел проститься.

– Прощай, – мягко произнесла Сэмэнта.

– И большое спасибо за все, что вы для меня сделали.

– Не за что. Каждый раз, когда вас где-то поблизости переедет поезд, заходите, не стесняйтесь.

– Ага… Ну ладно, я пошел, – сказал Адриан. Тишина.

– Я почему решил выйти пораньше, – крикнул он, – нам предстоит долгий путь.

– Может быть, перестанете орать так через дверь, – ответила Сэмэнта.

– Ладно, ухожу.

– Валяйте, – отозвалась Сэмэнта медоточивым голосом. – Поспешите, не то опоздаете на невольничий рынок.

Возмущенный до глубины души несправедливым намеком, Адриан скатился вниз по лестнице и прошагал на конюшню.

– Ну что ж, мистер Филигри, всего доброго, – сказал он. – Право, я чрезвычайно благодарен за все, что вы сделали для меня. Надеюсь, мы еще когда-нибудь увидимся.

– Непременно, – серьезно молвил мистер Филигри. – Неизбежно встретимся, дружище. Главное, нужен какой-то условный знак. Представьте, что я окажусь жуком, а вы – премьер-министром. Как мы узнаем друг друга без пароля? Ползу это я по какому-нибудь важному государственному документу, а вы возьмете да нечаянно раздавите меня. А потому условимся: если мы встретимся в какой-нибудь последующей жизни, я скажу: «Помните „Единорога и Лиру“?», а вы должны ответить: «Конечно, помню».

Адриана подмывало заметить, что в облике ползущего по документу жука мистеру Филигри будет затруднительно произнести «Помните „Единорога и Лиру“?», однако он побоялся, что прощание может затянуться, а потому ограничился кивком, взялся рукой за теплое ухо Рози и потянул ее вперед.

Отмерив сотню шагов, он остановился и поглядел назад. «Единорог и Лира» с его камышовой кровлей напоминал черно-белую черепаху в золотистом панцире. Кажется, что-то мелькнуло в окне Сэмэнты, но он не был уверен. Вздохнув, снова потянул Рози за ухо, и они зашагали дальше.