Книга: Кот по имени Сабрина. Морскому льву здесь не место
Назад: Глава девятая
Дальше: Глава одиннадцатая

Глава десятая

Сабрина сидел на самой верхушке высоченной сосны на вершине мыса Пабло, глядя на мир отрешенным взором. Он покидает их всех. Он покидает все сущее. Он проклинает богов, которые могут так унизить кота, протащив его по мокрым лугам, сквозь кусты, подняв в поднебесье, а потом швырнув с высоты на это идиотское дерево. Другой кот, менее мужественный, отдал бы этим богам душу. Но день, проведенный на ветке, немного примирил Сабрину с жизнью. Может, все происшедшее с ним было просто несчастным случаем? Может, не стоит так сурово судить этот мир? Может, даже простить всех? Конечно, не сразу.
Но сначала предстояло слезть с дерева. Ничто на свете не выводило из себя Сабрину так, как это опасное и весьма неприятное занятие. Одна мысль о предстоящем спуске заставляла вставать дыбом шерсть на загривке. Ни один кот на свете не стал бы добровольно совершать то, что сейчас предстояло Сабрине. Когти для этого не приспособлены — загибаются в обратную сторону. И вообще, такой подвиг требует невероятного мужества, выдержки и воли к победе. К счастью, у него есть и то, и другое, и третье. Кот с жалкой душонкой так и умер бы здесь, наверху, и достался бы на обед воронам, этим черным разбойницам.
Прошла целая вечность, прежде чем он, со вздыбленной шерстью, очутился на твердой земле. А что теперь? Ладно, теперь он может, пожалуй, навестить свою родную ферму.
Его хозяйка, эта глупая, сентиментальная человеческая особь, наверняка будет в восторге. Наказав ее своим долгим отсутствием, он может даже принять миску «Вискаса», хотя эта еда и отвратительна. А затем, так уж и быть, он залезет под печь.
В приподнятом настроении он затрусил к дому. Почему-то вокруг было невероятно много воды. А что случилось с трактором? Весь черный от сажи, он неуклюже завалился набок. Шины еще дымились. Опять эти еноты! Они сломали его! Привычная дневная лежанка превратилась в обгорелые обломки. Ни один уважающий себя кот не станет спать на капоте изуродованного трактора. Ого, и сортир повалили. Нет, придется с ними поговорить покруче. Ох и полетят головы!
Вся долина выглядела разоренной и запущенной. Ни единой человеческой мысли уловить не удавалось. Он навострил свой мозг, распушил усы, но так и не учуял присутствия живого человеческого существа. Ни хозяйки, ни Подруги. Пустота. Поверить невозможно! А навстречу ему выскочили разбойники. Он всегда знал, что этим кончится.
— Они все смылись. На корабле. — Старый енот Тэпин выглядел необыкновенно бодрым и оживленным, — Они бросили тебя, Сабрина. — Ты подкидыш. Надеюсь, у тебя хватит ил перенести это. — Сабрину бесил его самодовольный тон.
— Это и твоя беда, Тэпин. Нет людей — нет отбросов. Но скажи, что ты сотворил с моим трактором?
— Это все Пистоль. — В голосе Тэпина послышалось злорадство. — И он заплатил за это сполна, безмозглый молодой идиот. Когда суешь нос в дела людей, ничего хорошего не жди. Пистоль уже в прошлом.
— Что же случилось?
Тэпин захихикал.
— Он, как всегда, устраивал молнию, и вдруг раздалось УУУ-УХ! Из-под капота вылетел огромный огненный шар и целиком поглотил кретина. Он завизжал, скатился вниз и стал крутиться на месте. Но это ему нисколечко не помогло. А они-то думали, что Пистоль повелитель молнии!
— Он умер?
— Не совсем, но сущности своей лишился. К тому моменту, как он догадался кинуться в воду, на нем выгорела вся шерсть. А без меха он оказался не больше крысы. Ему пришлось убраться в болота, и, я думаю, он теперь живет с бобрами. Паршивые грызуны для него нынче самая подходящая компания.
— Опаленный зверь — это ужасно! Я мог бы ему об этом порассказать.
— Да он и слушать бы не стал. А я, между прочим, теперь снова вожак енотов. И Ания — моя, хи-хи! Опыт, Сабрина, ничто не заменит. Мудрые всегда в конце концов оказываются на вершине. А ты уже добрался до своей вершины? И что собираешься делать теперь? Будешь рыскать по мусорным бакам, облезлый, костлявый, подыхающий, как все брошенные, бездомные коты?
Какой же он наглец, этот воспрянувший старик Тэпин!
— У меня есть друзья на другом конце острова, и я собираюсь навестить их. Пока, Тэпин!
— Остерегайся бобров. Они в последнее время разбушевались. И сортир они разрушили. Имей все это в виду.
Сабрина поплелся со двора. Дрожащее, раскаленное солнце подсушивало влажный гравий дорожки, и он брел по ней, надеясь пробраться через затопленные луга. Коварно поблескивающее море было слева от него. Он добрался до пристани и несколько мгновений стоял неподвижно, размышляя о превратностях морской жизни, о будущей необыкновенной судьбе корабельного кота с новым чудесным именем Себастьян. Солнышко пригревало. Тягучие думы клонили в сон.
Он встряхнулся, отгоняя дремоту. Нет, нельзя кидаться в безумную одиссею! У него своя дорога. И по ней надо красться, будучи все время начеку. Он могучий охотник! Но что же с ним произошло? Все кости ломило, спина потеряла гибкость, лапы не гнулись.
Держась у края гравийной дороги, он направился к мосту через маленькую речку, которая вытекала из болота. На самом деле она не текла. Вместо речных струй из дренажной трубы торчали обломки дерева, все было запружено стволами и переплетениями веток. Река превратилась в широкое озеро, сливалась с затопленными лугами. Отсюда надо бы поскорее убираться. Его родной старый дом разрушен к тому же. За ним наблюдает лебедь. Раскинув крылья, чтобы казаться крупнее, эта глупая птица пытается напугать его.
СЕБАСТЬЯН ВЫШЕЛ НА ТРОПУ ОХОТЫ! ПО ДЖУНГЛЯМ ПРОКАТИЛАСЬ ВОЛНА УЖАСА!
Да, пришло время кого-нибудь убить. Аппетитная мышка проскочит в желудок легко и мгновенно. Он и в самом деле похож на безжизненный скелет. Но этот Тэпин еще не знает, на что способен удалой кот!
Шелест в траве. Быстрый прыжок и… Эх! Ладно, следующий раз будет успешнее. Может, удача подстерегает в этих кустах? Нет… Минуточку. Что это? Осторожный, лакомый всплеск там у ивы? ПРЯЧАСЬ В ТЕНИ, ОГРОМНЫЙ КОТ КРАЛСЯ БЕСШУМНО И… КЛАЦ!..
Ой! Что это такое? Левая передняя лапа Сабрины оказалась зажатой в мощных челюстях. Он с воплем дернулся, но невидимое мерзкое болотное чудовище не отпускало. В голове быстрой чередой промелькнули жуткие истории, рассказанные корабельными котами во время их редких визитов на остров. О морских чудищах и мрачных хищниках, которые населяют Не-кошачьи Земли между болотом и морем. О зверях, которые с хриплым ревом поднимаются с илистого дна и, напружив свои короткие, сильные ноги, разинув гигантские зубастые пасти, кидаются на котов. Да, Сабрина понял, в чьи зубы он попал. От сознания гибельной безнадежности кровь застыла у него в жилах и мозги, казалось, окаменели.
Его схватил нильский крокодил, чешуйчатый и беспощадный!

 

Лодочник, задумавшись, медленно плыл по болотам. То и дело между деревьями мелькал домик миссис Пигго, и один только вид этого строения вызывал у него приступ ярости. Будь проклята эта женщина! У нее стальные нервы, если ей ничего не стоит открыть по нему пальбу. А он-то еще оказывал ей бескорыстную помощь, отгоняя бобров. Нет, в наши дни уже не отыщешь такой диковинной штуки, как благодарность. Люди грызутся, будто злобные псы.
Прошедший день не охладил его, хотя он и пытался обрести душевное равновесие. Но как она стреляла, эта женщина Пигго! Передохнуть не давала. Какой мужчина может справиться с такой дамой? Разве что ночью. Но и в темноте вспышка выстрела выдавала его и превращала в отличную мишень.
В этой печальной истории был только один светлый момент. Тот миг, когда миссис Пигго в свете полыхающего трактора с воплями выскакивала из рушащегося сортира, мелькая своим мощным крупом. Небо, словно в награду за все страдания, подарило ему эту мимолетную радость. Но этого было слишком мало, чтобы привести в порядок расстроенные нервы. Убитый морально и чуть не уничтоженный физически, он ретировался и провел весь вчерашний день в постели.
А сейчас над его головой в ветвях деревьев что-то происходило. Он уловил еле слышный шелест. В густой листве земляничного дерева затаилась опасность. За ним наблюдали. Злодейка Пигго не успокоилась. Она выслала вперед свою похожую на лягушку подругу. Ничего, сейчас он с ней разделается!
Он наклонил ружье, всыпал в ствол меру черного пороха, с громким стуком забил пыж и снова сел, держа грозное оружие наготове. Все будет выглядеть чистой случайностью. Пигго наверняка наставила на него свой поганый телескоп.
Он позволил лодке свободно плыть по течению. Корма мягко ударилась о бобровую плотину. Течение медленно, медленно поворачивало нос… Крона земляничного дерева сама собой выплывала на линию огня.
Я ДУМАЛ, ЧТО ТАМ ЕНОТЫ, ВАША ЧЕСТЬ, БОГ СВИДЕТЕЛЬ. ОНИ СТАНОВЯТСЯ НАСТОЯЩИМ БЕДСТВИЕМ ДЛЯ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ. ОСОБЕННО ВЕСНОЙ, КОГДА СОВЕРШАЮТ НАБЕГИ НА УТИНЫЕ ГНЕЗДА…
ДА, МЫ ОБЕРЕГАЕМ ОКРУЖАЮЩУЮ СРЕДУ НА ОСТРОВЕ ГАРСИЯ.
Пли!
БАМ!
— Что за дьявольщина! — Отдача ружья была так сильна, что корма лодки буквально въехала на бобровую плотину. Лодка накренилась, клюнула носом, и Лодочник вылетел за борт. О, вода просто ледяная! Лодка быстро заполнялась водой и тонула вместе с оставшимся в ней ружьем. Несколько мгновений Лодочник беспомощно барахтался в холодной жиже, пока не нащупал ногами дно. Он ухватил плавающий в воде носовой линь и поплелся к берегу, волоча за собой лодку.
В единый миг торжество сменилось горьким чувством поражения. Но самое отвратительное — если вообще могло быть что-то отвратнее его положения — шебуршение и попискивание в ветвях земляничного дерева продолжалось. Там ДЕЙСТВИТЕЛЬНО были еноты! Пигго вела сильную игру. Лодочник понуро тянул линь. Наконец лодка оказалась на берегу, а черный порох был пересыпан в пластиковую сумку.
Уже выплескивая последнюю плошку воды, он вдруг услышал давно забытый, ласкающий ухо звук. Это был звук тех благословенных дней, когда он мог высоко держать голову и называть себя достойным и полезным гражданином этой великой земли. Это был звук, который связывал его с первопроходцами прошлых веков. Это был звук, который стальным стержнем выпрямил его позвоночник и вселил забытую дрожь нетерпения в его пальцы.
Это был звонкий щелк весеннего капкана.
Сердце затрепетало, и Лодочник помчался напрямик, сквозь кусты.
Фрэнк, не подозревая того, имел самое непосредственное отношение к этому событию. Во время последнего визита он разбудил в Лодочнике сладостные воспоминания. После их разговора тот провел бессонную ночь, размышляя о славе прошлых лет, о том, как упала крыша сарая, отяжеленная шкурками, и о тех корыстных чинушах, которые своими запретами просто обокрали его. Тягостное уныние охватило его.
Ведь были в его жизни и другие часы много лет тому назад, когда в сон врывалось радостное щелканье капканов и он просыпался утром свежим и отдохнувшим. Теперь ничего такого не было. Только тишина и разве что случайный всплеск бобра, этого неутомимого грызуна.
Если бы устроить хоть одну ловушку!
Но что толку? Все равно продать мех он не сможет. Даже освежевать бобра опасно. Себе не возьмешь, придется оставить тушку на съедение хищникам, как бы включив в великий круговорот природы.
Всего лишь один капкан. Он ведь может так никогда и не сработать. Только бы знать, что он ЕСТЬ там… Вот почему тем утром он пополз по болоту с бухающим от радости сердцем, выставил раскрытый капкан и нежно, будто новорожденного младенца, укрыл его мхом…
И вот оно! В капкане метался кто-то черный, накрепко зажатый железными челюстями. Пленник рвался и жалобно мяукал. Он вытащил из-за пояса дубинку. Без дубинки он из дому не выходил… Мяуканье?
Это был кот Пигго!
Лодочник упал на колени. Кот лежал неподвижно, вперившись в него злобными глазами. Уродливый черный дьявол, но его можно использовать. Теперь Пигго была у него по-настоящему в руках. Заложник… а может быть, и оружие. Зловещие планы зрели в его голове. Ладно, еще успеется. Зверь, кажется, не ранен, но лапу из капкана ему не выдрать.
— Ну, котик, что мы будем с тобой делать?
Он мог прибить кота дубиной прямо сейчас или же оставить это дело на потом. Успеется. Он в раздумье нерешительно разглядывал Сабрину, когда его внимание привлекло гудение мощного мотора.
Краем глаза он увидел среди деревьев вспышку ярко-желтого света.
На его болота совершался набег!
Дубинкой, как рычагом, он раздвинул челюсти капкана, сунул отбивающегося Сабрину в мешок и накрепко затянул горловину веревкой. Потом кинул мешок на сухой пригорок и, разбрызгивая воду, решительно зашагал в сторону наглого захватчика.

 

Да, попал же он впросак! Но Сабрина не привык сдаваться. Тем более что мешок был наполнен съедобными запахами. Сквозь грубое плетение мешковины свет проникал внутрь сверкающими точками, и можно было разглядеть какие-то ручки перьев.
Мертвые птицы.
Сокровище!
Жизнь Сабрины была опоганена многими невзгодами. И одна из самых обидных — невозможность добыть птичку. Другие кошки ловили их с легкостью. Он не раз беседовал с корабельными котами, которые со знанием дела толковали о чайках и поморниках, тупиках и кайрах, сравнивая их величину и вкус. Но он, Сабрина, никогда не мог словить и простенького воробья. Он пытался, Бог свидетель, пытался. Он подкрадывался сзади, он кидался сверху, он нападал внезапно. Но маленькие пернатые щебетуньи каждый раз ускользали. Это было унизительно. По мере того как он старел и становился медлительнее, ему открывалась печальная истина: никогда он не узнает вкуса птицы. И сойдет в могилу неполноценным котом. Проклятье!
И вот теперь он просто завален птицами, которых не надо даже ловить и убивать.
Не мешкая, он принялся за дело. Он почти благоговейно подцепил когтями ближайшую птицу и начал обдирать перья с грудки. Это была прекрасная, упитанная птичка.
— Эй, Сабрина, ты что тут делаешь? Я думал, ты уже на другом краю острова.
Это был Тэпин. Он перегрыз веревку и заглядывал в развязанный мешок, вожделенно поблескивая глазками.
— Не видишь разве, я занят!
— Погоди, но ведь это птицы Лодочника. Не знаю, как тебе удалось забраться внутрь, но поспеши вылезти обратно.
Лодочник сегодня настроен убивать. Он уже стрелял в нас, а теперь собрался убить желтого слона. Ты будешь следующим. Он сделает из тебя суп с котом.
Словно в подкрепление слов старого енота, дальний рев усилился, и Сабрина услыхал грохот взрыва. О, неужели он так и обречен прожить остаток жизни, не попробовав птичьего мяса? Нет! Он должен довести дело до конца.
— Уходи, Тэпин. Я занят.
— Еноты! — Сообщники Тэпина, отлично вымуштрованные, появились немедленно. — Берите этого кота!
— Куда брать?
— Просто берите, и все! Пистолю вы никогда не задавали вопросов.
— Ты хочешь сказать, что надо его схватить?
— Вот именно. Хватайте его!
Цепкие лапы енотов крепко схватили Сабрину. Он отбивался, но противников было слишком много, и они оказались ужасно сильными. Он понимал, что его оттаскивают от птиц. И это его не удивило. Такова уж его судьба — никогда не узнать вкуса дичи. Он не винил енотов. Они были просто орудиями неумолимой Судьбы. Он расслабился и закрыл глаза. Пусть делают что хотят. Он не больше чем безвольная тряпка.
— Тащите его сюда, — услыхал он голос Тэпина. — Только не стукните головой бедного старикашку.
— Мы никогда не задавали вопросов Пистолю, — обиженно бормотал при этом один из енотов, — потому что Пистоль был сильным и свирепым, не говоря уж об Огненном Жезле, вызывавшем молнию. Ты, Тэпин, не такой и потому не жди беспрекословного подчинения. Объясняй свои приказы. Но я все-таки рад, что мы избавились от диктатора, которому и вопросов не смей задавать.
— Какой-то он вялый…
— А ведь не очень старый кот. Но так слаб, что может откинуть лапы в любой момент.
— Может, нам его немного придушить? Это будет даже милосердно.
Тэпин приказал остановиться. Сабрина приоткрыл глаза. Он лежал на берегу большого пруда. Еноты окружили его. Сабрина встал на ноги. Это, казалось, удивило и даже огорчило енотов.
— Мне пора продолжить путешествие, — важно сказал Сабрина. — Разойдитесь.
— Да ты просто-напросто спешишь вернуться к этим птицам. И Лодочник сцапает тебя. Ты глупец, Сабрина. Мозгов у тебя не больше, чем у бобра.
— Я не ел два дня.
— В холмах полно еды. Надо только поискать. Молодые побеги, мыши, да что угодно… Еноты! Мы с этим дряхлым котом только время теряем. Нам нужно идти дальше. Навестим мельницу, пока Лодочник где-то бродит. Там мы найдем, чем позабавиться!
— Ура-ура! — закричали все разом. Их безудержная радость вызвала в Сабрине зависть. А толпа енотов с воплями скрылась в кустах, оставив его одного.
Да, хорошо быть енотом. Беззаботным, с ловкими цепкими лапами, позволяющими легко слезать с деревьев. Непроизвольно подражая походке енота, Сабрина с высоко поднятым задом поплелся по дорожке. Возникший вдалеке рев нарастал, приближаясь. Оглянувшись, Сабрина увидел гигантскую желтую руку, поднявшуюся выше деревьев. Сегодня его окружали странные существа. Он брел вдоль большого пруда, когда вдруг вода у берега вспенилась и раздался чудовищный взрыв. Перепуганный насмерть, кот перемахнул через бревно и затаился за ним.
— Ага!
Вот так раз! Он был окружен злодеями бобрами. Жирные, уродливые твари, они стояли на задних лапах, испуская терпкий запах влажного меха и волны глупости.
— И что это такое?
— Не знаю. Но что-то черное.
— Я знаю! Это ко… ко… ко… Эх, забыл! Да хватайте его, бобры!
— Схватил! Схватил! — Во второй раз за это утро Сабрину схватили сильные лапы.
— Что теперь с этим делать, Дэрр?
Вопрошающий обращался к бобру, который выглядел еще глупее, чем все остальные. Он почесал голову, заглядывая под бревно. И тут Сабрина наконец заметил тело мертвого бобра, пригвожденного бревном.
— Мне кажется, мы можем сделать кое-что, — многозначительно произнес Дэрр. — Потерю Гурта мы возместим поимкой этого ко-ко-ко. Может, Аттила и не взъярится. Одно другое уравновесит. Тащите его в Большую Хатку, бобры!
Сабрину подтолкнули к самому краю пруда и вдруг поволокли под воду! Это конец. Что ж, так кончали многие достойные коты. Только их сначала совали в мешок и привязывали для тяжести камень. Вся жизнь пронеслась перед глазами Сабрины. Поскольку большая часть ее пролетела во сне, то и времени на воспоминания ушло немного. Он попытался подумать о чем-нибудь приятном, но в воображении возникла только откупоренная банка «Вискаса». Тонкая струйка затекла в нос, он чихнул, и легкие немедленно наполнились водой. Он закашлялся. Все пропало. В крепко зажмуренных глазах побежали огненные круги. Лысеющий, никем не любимый кот умирал…
Очнулся он в заплесневелой пещере. Кашель разрывал внутренности.
— Что это? — раздался грубый, повелительный голос. Он открыл глаза и увидел над собой темную, застывшую тень. Гигантский бобер с торчащими из пасти громадными желтыми резцами и маленькими поросячьими глазками, утопленными в клочковатую шерсть.
— Мы лишились Гурта, — лепетал Дэрр. — Но приобрели вот это.
— Как это — лишились Гурта? — Глазки гиганта налились кровью. — Что ты имеешь в виду? Ха, небось он лишился рассудка, как все твои подопечные! Клянусь Великим Рубщиком, печальные дни наступили для бобров. А я гублю себя ради вас! — Печаль засквозила в его хриплом голосе. — И никакой благодарности…
— Нет, мы очень благодарны, Аттила. И Гурт не нарушил своего долга, он остался верным до конца. Бедняга так и не узнал, что его пришибло. Это счастье для него и для всех. Мертвый бобер — самый надежный бобер.
— Мертвый!
— Он умер как настоящий бобер.
— Что ж, лучше лишиться жизни, чем рассудка. А ЭТО что такое? — Аттила больно ткнул лапой в содрогающееся от кашля тело Сабрины.
— Это пленник, — гордо сказал Дэрр.
— Я и сам вижу, дурак. Но что… Погоди-ка. Да это кот, вот что оно такое! Это домашний кот человеческой самки! Попался нам в лапы!
— Доволен, Аттила?
— Я никогда не бываю довольным. Но чуточку удовольствия вы мне доставили. Клянусь Великим Рубщиком, после трусливого бегства с фермы нам не повредит толика удачи. Да, никогда еще бобры не падали так низко. Не думал я, что увижу сотни бобров, позорно улепетывающих при одном виде врага. Клянусь Великим Рубщиком! — Пена вскипала по углам его пасти. Он горько покачал головой. — Куда мы катимся, бобры? Не знаю, не понимаю.
— Но мы подточили сарай, и я слыхал, как кричала человеческая самка. Мы ведь уже решили, что набег все-таки удался.
— Но наше братство распадается. По всем болотам возникают независимые скопления хаток. Ими управляют мои бывшие сотоварищи. Откуда это? Когда же начался разброд?
— Может быть, они просто стыдятся поглядеть тебе в глаза, Аттила? Может, надо их чем-нибудь объединить? Дать им возможность снова гордиться именем бобра. Вот хотя бы кот.
— Один вид его мне противен. Он бесхребетный человеческий подпевала, позор всего животного мира. Убейте его.
— Но, Аттила, это наша добыча. Нельзя ли использовать его получше?
— Убейте, я сказал! Мы подбросим труп на ступени человеческого дома. Они поймут, что с нами шутить опасно.
И снова Сабрину сжали беспощадные лапы. Дэрр склонился над ним, прикидывая, куда вонзить влажно поблескивающие резцы.
Назад: Глава девятая
Дальше: Глава одиннадцатая