Рядом со мной, не сводя глаз с эхолота, стоит Реми де Хенен, который втравил меня и «Калипсо» в эту новую авантюру. Он-то и подзуживает меня на слалом между зубьями коралловых рифов. Сказывается его профессия летчика!

Уже два раза приходилось останавливать судно во избежание катастрофы. У штурвала Жан-Поль Бассаже обливается потом. Я мечусь между штурвалом и эхолотом, показания которого красноречивее всяких слов. Мы окружены подводными скалами, напоминающими шпили готических соборов или руины башен. Подумать только, что все вокруг сотворено живыми морскими организмами! Поистине Карибское море — великолепная питательная среда! Инстинктивно чувствую приближение момента, когда мы попадем в мышеловку, и она захлопнется за нами. Не пора ли положиться на свою интуицию.

Бросаю беглый взгляд вокруг: зрелище по-прежнему прекрасное и… в то же время тревожное. В пределах видимости коралловые скалы вздымаются из воды, переливающейся всеми оттенками синей, зеленой и лиловой красок. Если мы напоремся на скалы, вряд ли кто придет нам на помощь! Итак, надо принять решение, пока не слишком поздно!

К величайшему неудовольствию Реми де Хенена, останавливаю судно и решаю вернуться. Дерзость не безгранична, когда дело касается управления судном! Похоже, что мы в ловушке! На этот раз я сам поднимаюсь на портик, чтобы попытаться обнаружить фарватер. Но впереди нас путь решительно закрыт. В неподвижном море, залитом светом тропического солнца, на небольшой глубине простирается чуждый человеку мир, мир известняка, царство воды и животных организмов, которые ни по формам, ни по окраске ничем не походят на тех, что обитают на суше. Я вдруг почувствовал враждебность этого мира, или, скорее, его беспощадное равнодушие. Мы здесь — чужаки. С портика легко различимы как бы лиловые озера, разлившиеся на золотистой поверхности песчаного дна. А в вертикальном направлении тянутся ветви и хрупкие древовидные отростки, среди которых снуют разноцветные рыбы.

Развернуться? Но это легче приказать, чем выполнить! На какую-то долю секунды у меня возникло сомнение, не слишком ли поздно я принял решение. Мы уже чересчур глубоко завязли в Силвер-Банке… Но, осторожно манипулируя двумя моторами, мы очень медленно развернулись и ни за что не зацепились. С помощью Жан-Поля Бассаже, который несет теперь вахту на форштевне, и всех членов экипажа, находящихся на передней палубе, мы потихоньку выбрались из этой западни. Де Хенен стоит мрачный, крепко стиснув челюсти.

Сколь бы медленно ни продвигались мы, корабль должен сохранять достаточную инерцию хода, чтобы слушаться руля. Несколько раз судно слегка коснулось одной из тех остроконечных скал, которая могла бы легко пропороть его корпус. Как только мы выбрались из лабиринта, я поставил «Калипсо» на якорь примерно в 300 метрах от последнего нагромождения кораллов. Приунывший де Хенен вообразил, что я уже отказался от намеченного предприятия. На самом деле речь идет только об использовании других средств, чем мы теперь и займемся!

Сейчас мне ясно, почему еще со времен Христофора Колумба Силвер-Банка пользуется дурной славой у мореходов. Это настоящий лабиринт смертоносных рифов. Даже нам, привыкшим играть в прятки с кораллами, не удалось проникнуть в него с первого захода. Действительно, это один из опаснейших закоулков Карибского моря.

Хотя Силвер-Банк известен с давних времен и древние мореходы прилагали все усилия, чтобы обойти его стороной, он стал ареной многочисленных кораблекрушений. Капитаны и лоцманы шпионов, перевозивших в Испанию золото из Нового Света, прозвали весь этот хаос выступающих из воды рифов «Абреохос», что означает «открой глаза». Мудрый совет!

Мы прибыли сюда в неудачное время. Июль на Карибском море не слишком благоприятствует навигации. Это — начало сезона циклонов. Они кружат по Мексиканскому заливу, сметая все на своем пути во Флориде и опустошая острова. Именно циклоны сносили парусные суда XVI и XVII веков к рифам Силвер-Банк. Многие галеоны поджидала здесь гибель по вине лоцманов, которые допускали порой грубейшие ошибки, прокладывая курс. Ведь в те времена моряки располагали только весьма примитивными средствами для определения местоположения судна.

Надо сказать, что и метеорологических знаний тогда не было, а средств для передачи информации и вовсе не существовало.

Что касается самих судов, то они были медлительными и тяжелыми. Нам, явившимся сюда в поисках обломков кораблекрушения, застрявших в этом рифе, придется напрягать воображение, чтобы представить себя на месте моряков XVII века, и не упускать из виду, в каких условиях плавали парусники в старину.