В моем саду есть сиреневая аллея. В мае кусты сирени покрыты множеством цветочных кистей, и тогда здесь начинается веселый праздник насекомых. Они слетаются сюда отовсюду, и среди них немало красивых бронзовок.

Бронзовка золотистая, может быть, и недостаточно изящна, но зато великолепно окрашена и отливает золотом. Кто не видал этого жука, похожего на большой изумруд, когда он сидит на цветке шиповника, выделяясь своей блестящей окраской на нежном фоне лепестков! Он сидит неподвижно, день и ночь, наслаждаясь ароматом цветка, а заодно и обедая. Только слишком жгучее солнце выводит жука из оцепенения, и он улетает. По одному виду этой лентяйки можно сказать, что бронзовка — обжора. Но что найдет она на шиповнике или розе? Не может быть, чтобы этот жук поддерживал свою жизнь такой скудной едой.

В начале августа я помещаю в садок полтора десятка бронзовок, только что взломавших свои коконы. Они бронзовые сверху, лиловатые снизу, это бронзовки медные. Я кормлю их тем, что у меня есть в это время года: грушами, сливами, дыней, виноградом. Усевшись на еде и погрузив в нее голову, они обжираются день и ночь, в тени и на солнце. Спустившись под мягкий, расплывающийся плод, они подлизывают сок. Никакой другой деятельности! Все время посвящено наслаждению едой. В знойный день так хорошо сидеть под сладкой сливой и сосать ее сок. Ни одна бронзовка не трогается с места. Уже две недели пируют жуки, и они все еще не пресыщены. Не часто встретишь столь длительную кормежку, ее не найдешь даже среди прожорливых навозников. Скарабей пирует без перерыва не больше суток. А мои бронзовки вот уже две недели едят груши и сливы, и незаметно, что они насытились. Когда же окончится пир и начнутся заботы о семье?

Семейных хлопот у бронзовок в этом году не будет: они отложены до будущего года. Странное промедление! Оно не похоже на обыкновенные привычки насекомых, спешащих заняться семейными делами. Сейчас время фруктов. И бронзовка наслаждается вкусной едой, не отвлекаясь домашними делами. Жара тем временем становится все беспощаднее. Бронзовки в моем садке перестают есть и зарываются в песок. Их не привлекают самые спелые и самые сладкие фрукты: очень уж жарко.

Наступает сентябрь с его умеренным теплом. Бронзовки выходят из оцепенения, появляются на поверхности леска и принимаются за еду. Они едят положенные мной дынные корочки и виноград, но умеренно. С холодами они снова скрываются в песке. Там они проводят всю зиму, защищенные только слоем песка в несколько пальцев толщиной. И под таким тонким покровом они выносят самые сильные морозы. Я считал их зябкими, а они оказались очень выносливыми.

Еще не кончился март, как опять началось оживление. Мои бронзовки выбрались на поверхность, карабкаются по сетке, бродят по садку, когда солнечно и тепло. Посвежеет, и они зарываются в песок. Чем угостить их? Фруктов больше нет. Даю им меда в бумажном стаканчике. Они едят его, но без особой охоты. Предлагаю им финики. Этот прекрасный тропический плод с тонкой кожицей им нравится. Я кормлю их финиками до конца апреля, когда у нас поспевают черешни.

Вот мы и вернулись к их обыкновенной пище — местным фруктам. Но теперь жуки едят их очень умеренно: время обжорства прошло. Вскоре я замечаю, что приближается время откладывания яиц: начались жучиные свадьбы. В садок поставлен горшок, наполненный полусгнившими листьями. Туда заползает то одна, то другая бронзовка-самка и некоторое время остается там, скрываясь в листьях. Окончив свои дела, она выбирается на поверхность. Проходит еще неделя, другая. Жуки бродят по садку, а потом забиваются в песок и умирают. Их потомство — в горшке с гнилыми листьями. Еще не кончился июнь, а я нахожу в куче листьев яички и молоденьких личинок.

Только теперь я могу объяснить странность, которая меня когда-то очень смущала. Раскапывая в тенистом уголке сада большую кучу растительного перегноя, я находил в ней в июле и августе коконы бронзовок с заключенными в них жуками. Здесь же и в те же дни я видел в куче и молодых жуков, а рядом — очень молодых личинок. Передо мной было нечто парадоксальное: дети появились раньше родителей, раньше тех жуков, которые еще не вышли из коконов, лежавших в той же куче.

Наблюдения, сделанные в садке, разъяснили мне эту загадку: жук-бронзовка живет целый год, от одного лета до другого. Коконы взламываются в летнюю жару, в июле и в августе. Вышедшая из кокона бронзовка занимается только едой, а откладывание яиц оставляет на будущее лето.

Перезимовав, она появляется в первые дни весны, но фруктов нет, и прошлогодняя обжора становится более воздержанной: кормится на цветках. В июне она откладывает яйца в кучи перегноя, рядом с коконами, из которых немного позже выйдут молодые жуки. Таким образом, яйца одного поколения появляются раньше тех жуков, что еще не вышли из коконов, то есть раньше жуков другого поколения. Среди бронзовок, летающих на продолжении одного лета, нужно различать два поколения. Одно из них — перезимовавшее, весной оно живет на розах, в июне откладывает яйца и погибает. Другое — появившиеся в июле и в августе жуки. Они кормятся фруктами и останутся на зимовку; яйца они отложат в июне следующего года.

В июне самые длинные дни, и они — время откладывания яиц. В тени сосен, у ограды сада, лежит огромная куча всяких садовых отбросов, особенно листьев. Отсюда я набираю перегной для моих садков, и эта же куча — рай для личинок бронзовок. Здесь они находят и обильную пищу, и теплый кров даже зимой: медленное гниение листьев и растительного мусора нагревает кучу.

В этой куче живет несколько видов бронзовок. Чаще всех встречается бронзовка медная, которая и доставляет мне большую часть моих сведений об этих жуках. Встречаются здесь и личинки бронзовки золотистой и маленькой рябой бронзовки вонючей.

Посмотрим, что делается в куче листьев часов в девять-десять утра. Иногда самки заставляют долго ждать себя, а потому будем терпеливы.

Вот прилетает бронзовка медная. Она широкими кругами летает над кучей, выбирая местечко, в котором ей легче пробраться в кучу. Садится, роет лбом и ногами и скрывается в куче. Куда она там направится? Вначале направление можно определить на слух: слышно, как шуршат листья, среди которых пробирается жук. Затем наступает тишина: бронзовка достигла влажных гниющих листьев, находящихся в глубине кучи. Только там она отложит яичко, и вылупившаяся из него личинка найдет возле себя нежную пищу. Оставим пока жука и вернемся к нему часа через два.

Поразмыслим о том, что вы сейчас видели. Великолепный жук, только что нежившийся на лепестках розы, покидает цветок и закапывается в гниль. Ради чего он это делает? Бронзовка знает, что ее личинка будет питаться тем, что ей самой противно. Превозмогая свое отвращение, а может быть, и не ощущая его, она погружается в гниль. Руководится ли она воспоминаниями о собственном детстве? Нет, ею руководит слепое, непреодолимое влечение — инстинкт.

Вернемся к куче перегноя. Мы знаем примерно, куда передвигалась внутри кучи бронзовка. Поискав, мы найдем в конце концов ее яйца. Они беспорядочно разбросаны, лежат по одному и всегда возле нежных, гниющих листьев. Яичко выглядит шариком из слоновой кости. Его диаметр около трех миллиметров.

Личинка вылупляется через двенадцать дней. Она белая, в коротких редких волосках. Ее легко воспитать в садке. Я кладу ее в жестяную коробочку: в ней гнилые листья долго сохраняются влажными. И это все мои заботы. Нужно лишь пополнять запас провизии, и личинка через год окуклится. Ни с одним насекомым не бывает так мало хлопот, как с личинкой бронзовки, хотя она и очень прожорлива. Растет личинка быстро и через месяц после вылупления уже достигает половины своей окончательной величины. Мне захотелось вычислить, сколько личинка съедает. Для этого я измерил ее испражнения, скопившиеся в коробке. Я получил 11 978 кубических миллиметров. За один месяц личинка съела пищи в несколько тысяч раз больше объема своего тела.

Личинка бронзовки ест непрерывно и превращает в порошок уже разрушенные гниением мертвые листья и стебелечки. Жилки еще долго бы оставались целыми в гниющих листьях. Личинка поедает и эти медленно загнивающие остатки: крепкими челюстями она расщепляет их на волокна, а затем грызет. В ее кишечнике они превращаются в тесто, вполне пригодное для удобрения почвы.

Один из самых деятельных изготовителей чернозема — личинка бронзовки. Когда она окукливается и я в последний раз осматриваю ее коробочку, то меня поражает количество переработанных ею веществ: его можно измерять мисками.

Заслуживает внимания личинка бронзовки и по другой причине. Она толстая, в два-три сантиметра длиной, выпуклая на спине и плоская на брюшной стороне. Ее спинная сторона в глубоких поперечных складках, в которых торчат редкие волоски. Брюшная сторона гладкая, через ее тонкую кожу просвечивает темное содержимое кишки. Ноги маленькие, слабые и совсем не соответствуют размерам тела.

Личинка может свертываться кольцом. Это положение покоя, чаще — самозащиты при тревоге. Тогда она так крепко свертывается, что боишься ее сломать, когда пытаешься развернуть. Если в это время ее оставить в покое, то она выпрямляется и быстро уползает.

Положенная на стол личинка ползет на спине, держа ноги в воздухе. Это обычный способ передвижения личинок бронзовок. Переверните такую личинку на живот, и она опять повернется на спину и снова поползет в этом странном положении. Ее нельзя заставить ползать при помощи ног: или она, свернувшись кольцом, станет лежать неподвижно, или поползет на спине. Она передвигается, стремясь зарыться и скрыться от преследования. Ползет она довольно скоро: сильно развитые мышцы образуют спинные валики, а эти дают хорошую опору даже на гладкой поверхности, благодаря торчащим на них жестким волоскам. Личинка иногда опрокидывается на бок: при закругленной поверхности спины нетрудно потерять равновесие. Резким усилием она принимает прежнее положение и продолжает ползти на спине, слегка покачиваясь вправо и влево. Голова личинки то поднимается, то опускается, а челюсти словно жуют, пытаясь, по-видимому, ухватить какую-нибудь опору.

Дадим им эту недостающую опору, но такую, чтобы она не скрывала то, что мы хотим увидеть. Возьмем стеклянную трубку, которая постепенно суживается к одному из концов. В широком конце личинке просторно, и здесь она ползет на спине. Потом личинка попадает в ту часть трубки, ширина которой равна толщине ее тела. Теперь она ползет как придется — вверх или вниз спиной. Я вижу, как она передвигается при помощи спинных валиков: по ее спине словно пробегают волны, причем волоски колеблются, как рожь в ветреный день.

Голова личинки правильно раскачивается. Концы челюстей служат костылем, упирающимся в стенки. Вертя трубку между пальцами, я придаю ей разные положения, но ноги остаются бездеятельными, даже когда касаются стенок трубки. Их значение в передвижении личинки ничтожно. Для чего же они служат? Это мы сейчас увидим.

В перегное личинка передвигается так же, как и в стеклянной трубке. Оказавшись в более или менее плотной массе, имея сразу опору со всех сторон, она ползет в любом положении. Увидя ее пролезающей сквозь кучу листьев, мы не нашли бы ничего необыкновенного в ее способе передвижения. Но мы кладем ее на стол и удивляемся странной повадке — ползти на спине. А ведь это зависит лишь от того, что у нее здесь только одна точка опоры — снизу. И когда ее спинные валики — главный орган передвижения — прикоснутся к этой единственной опоре, то личинка поползет, и конечно, в опрокинутом положении, лежа на спине. Так передвигались бы на столе и другие толстые личинки с короткими ножками: личинки майского жука, носорога, аноксии, если бы они могли перевернуться спину.

Жуки откладывают яйца в июле. В это время — перезимовавшие старые личинки готовятся к окукливанию. Коконы бронзовки довольно изящны. Они округленно-яйцевидные, почти с голубиное яйцо величиной. У бронзовки вонючей, самой маленькой из бронзовок, заселивших мою кучу перегноя, коконы не крупнее вишни.

Коконы крупных видов бронзовок так схожи, что я не различаю их. Однако у бронзовки золотистой кокон по большей части покрыт беспорядочно наложенными кусочками испражнений, а у бронзовки медной — обрывками гнилых листьев. Причина этих различий не в разнице талантов строителей: не одинаков материал, окружающий личинку вовремя изготовления кокона. Мне кажется, что бронзовка золотистая охотно окукливается среди своих отбросов, тогда как бронзовка медная предпочитает менее загрязненные места. У бронзовок золотистой и медной коконы ни к чему не прикреплены снизу. Бронзовка вонючая строит свой кокон на какой-нибудь твердой опоре, например на маленьком камешке; но если она такой опоры не найдет, то обойдется и без нее.

Гладко отполированный внутри кокон тверд и прочен, но не сразу распознаешь, из чего сделаны его стенки. Личинка бронзовки выделяет много испражнений: там, где она проползала среди гнили, в изобилии разбросаны бурые комочки. Перед окукливанием она выделяет их гораздо меньше: копит внутри своего тела нежное липкое тесто — великолепный материал для постройки. Посмотрите на конец ее брюшка перед началом постройки кокона. Вы увидите большое темное пятно: просвечивает запас испражнений.

Вот доказательства. В маленькие баночки я помещаю по одной взрослой личинке, готовой закоконироваться. Для постройки здания необходимы подпорки, и я что-нибудь кладу в каждую баночку: нарезанный хлопок, кусочки бумаги величиной с чечевицу, семена петрушки, семена редиса — то, что есть у меня под руками. Личинки зарываются в эти необычные вещества. В моих баночках нет земли, глины, и личинка может строить кокон лишь при помощи цемента собственного изготовления.

Но станет ли она здесь строить?

Да, она строит, и строит очень хорошо. Через несколько дней я вижу в баночках коконы, такой же величины и такие же красивые и прочные, как и те, что я находил в моей перегнойной куче. И они гораздо изящнее. Построенные в хлопке, покрытые ватой, сделанные среди кусочков бумаги, выглядят осыпанными снегом. Облепленные семенами петрушки и редиса напоминают мускатные орехи. Под наружным слоем из ваты, бумажек или семян находится стенка, сделанная из бурого цемента. Правильность кокона наводит на мысль, что его наружная обкладка не случайность. То же думаешь при виде кокона бронзовки золотистой, облепленного снаружи зернышками испражнений. Можно подумать, что личинка собирает вокруг себя — по своему выбору — комочки и для придания прочности своему сооружению инкрустирует ими цементные стенки.

Нет, это совсем не так. Здесь нет никакой мозаичной работы. Своей круглой спиной личинка раздвигает вокруг себя то мягкое вещество, в гуще которого она оказалась. Распределяет и разравнивает его, надавливая телом. А затем постепенно, точку за точкой, скрепляет при помощи своего цемента. Получается яйцевидная ячейка, стенки которой утолщаются все новыми и новыми слоями штукатурки: личинка накладывает их до тех пор, пока не истощатся ее запасы испражнений. Все пропитанное ими крепнет и становится стенкой кокона без особого участия личинки: она только повертывается и выделяет свое «тесто».

Невозможно проследить всю эту работу целиком: личинка скрыта от наших глаз. Можно лишь подсмотреть самое главное в ее приемах. Я выбираю еще мягкий незаконченный кокон и кончиком перочинного ножа делаю в его стенке небольшое отверстие. Что там внутри? Личинка свернулась кольцом. Затем она беспокойно сует голову в проделанную мною отдушину. А после этого так свертывается, что концы ее тела соприкасаются. И вот у нее уже есть комочек замазки, только что доставленный кишкой.

Вот теперь-то и можно узнать и понять значение ножек личинки. Совершенно ненужные для ползания, они оказываются неоценимыми помощниками при постройке кокона. Это маленькие руки, которые схватывают поданный челюстями комочек, вертят и переворачивают его. А личинка отделяет от него частицы и укладывает их на место. Словно действуя лопатой, она берет челюстями немного цемента, перемешивает его при помощи тех же челюстей и накладывает на края пролома. Придавливает лбом и расплющивает. Истратив комочек цемента, личинка снова свертывается кольцом и выделяет новый комок испражнений, который и подхватывают челюсти, а за ними — ножки.

Мы увидели немногое, когда личинка быстро чинила пролом в стенке кокона. Но это говорит нам о том, что происходит в природе при обычных условиях.