— Мы, кажется, угодили прямо на семейное торжество, — усмехнулся Бледный.Друг детей Эйнар в кругу своих родных. До чего мило, так и хочется сфотографировать и поместить в газете! Нет, Эйнар, не пойми меня превратно, я вовсе не имею в виду «Полицейские ведомости». Есть же и другие газеты!

Он помолчал, разглядывая пистолет, потом заговорил опять:

— Жаль, что мы помешали. Если бы мы чуть-чуть задержались, твои маленькие друзья успели бы тебя освободить и ты, наверное, живо отыскал бы стекляшки, не то что вчера.

— Артур, выслушай меня, — сказал дядя Эйнар. — Клянусь, что…

— Ты уже достаточно клялся! — оборвал его Бледный. — Когда тебе придет охота сказать, куда ты девал вещички, можешь открывать рот. А до тех пор не рыпайся! Будешь храниться в лежачем положении, как бутылка с минеральной водой. Надеюсь, твои маленькие друзья не будут возражать, если я тебя опять свяжу? И ты ведь не слишком голоден и не очень хочешь пить, старина? Потому что я, к сожалению, ничего не могу тебе дать пожевать, кроме этого носового плотка. До тех пор, пока ты не образумишься!

— Артур! — завопил дядя Эйнар в совершенном отчаянии. — Ты должен выслушать, что я скажу. Знаешь, кто все заграбастал? Вот эти вот щенки! — Он указал на детей. — Они уже собирались привести фараона, когда вы нагрянули. Вот уж не думал, что буду рад видеть ваши рожи! Но сейчас вы пришли удивительно кстати.

Минуту все молчали. Бледное лицо с бегающими глазками повернулось к ребятам. Калле почувствовал, что надвигается страшная опасность. Это было нечто совсем иное, гораздо более ужасное, чем когда он стоял перед пистолетом дяди Эйнара.

Молчание прервал второй, тот, которого Калле называл Противным.

— А что, Артур, может быть, на этот раз он говорит правду?

— Возможно, — ответил Артур. — Это мы скоро узнаем.

— Ребят предоставьте мне, — сказал дядя Эйнар. — Я быстро выжму из них все, что нам нужно.

Андерс, Калле и Ева-Лотта слегка побледнели. Да, Калле не ошибся, это было посерьезнее войны роз…

— Послушай, Артур, — продолжал дядя Эйнар, — если до тебя наконец дошло, что я не собираюсь вас надувать, то ты, конечно, понимаешь, что мы теперь больше чем когда-либо должны держаться заодно. Разрежька, — он показал на веревку на ногах, — и давай кончать дело. Сдается мне, что нам давно пора отсюда убираться!

Артур без единого слова подошел к нему и разрезал верезку. Дядя Эйнар с трудом поднялся, потирая онемевшие мышцы.

— Это была самая длинная ночь в моей жизни! — вздохнул он.

Артур ехидно скривил рот, а Противный хрипло засмеялся.

Дядя Эйнар подошел к Калле и взял его за подбородок.

— Ну так как же, господин сыщик, ты же, кажется, собирался посылать за полицией?

Калле молчал. Игра была проиграна, он это понимал.

— Должен тебе сказать, Артур, что эти дети невероятно сообразительны. И я буду очень удивлен, если они не расскажут дяде Эйнару по-хорошему, где спрятали драгоценности.

— Здесь их нет, а где они, мы не скажем, — упрямо ответил Андерс.

— Послушайте меня, детки, — сказал дядя Эйнар. — Вот эти два добрых дяди вчера вечером неправильно меня поняли. Они вбили себе в голову, что я знаю, где лежат драгоценности, но не хочу сказать, куда их спрятал. Поэтому они дали мне ночь на размышление. Как я уже сказал, это была самая длинная ночь в моей жизни. В этом погребе довольно-таки темно по ночам. В сущности, ни зги не видно. И к тому же холодно. И если руки и ноги связаны, то очень плохо спится. И есть хочется, и пить тоже, уверяю вас. Куда лучше и уютнее спать дома, у мамы, правда, Ева-Лотта?

Ева-Лотта смотрела на дядю Эйнара, и лицо у нее было совсем такое, как когда он мучил ее любимого Туесе.

— Господин знаменитый сыщик, — продолжал дядя Эйнар, — как ты смотришь на то, чтобы провести одну или, скажем, две ночи в этих развалинах? Или даже, может быть, все ночи, которые тебе остались?

Калле почувствовал, как по спине поползли отвратительные мурашки.

— Кончай размазывать! — вмешался Артур Редит. — Волынка слишком затянулась. Слушайте, отпрыски! Я детей люблю, даже очень. Но таких, которым приспичило бегать за фараонами, когда надо и когда не надо, я терпеть не могу. Мы вас здесь запрем, мы вынуждены это сделать. Выйдете вы отсюда живыми или нет, зависит от вас самих. Либо вы выложите драгоценности, и тогда вы проведете здесь только одну, от силы две ночи. Как только мы будем в безопасности, ваш милый дядя Эйнар напишет и сообщит, где вы находитесь.

Он помолчал.

— Ну, а если вы не хотите говорить, куда их дели, тогда… тогда мне даже страшно подумать, как будут плакать ваши дорогие мамочки.

Андерсу, Калле и Еве-Лотте тоже было страшно об этом подумать. Калле вопросительно посмотрел на Андерса и Еву-Лотту. Они кивнули. Положение безвыходное, придется сказать, где лежит железная коробка…

— Ну, знаменитый сыщик? — поторопят дядя Эйнар.

— А вы нас обязательно выпустите, если мы скажем? — спросил Калле.

— Разумеется, — ответил дядя Эйнар. — Ты не веришь дяде Эйнару, мой мальчик? Вы останетесь здесь только до тех пор, пока мы не переберемся в более подходящее место, чем этот город. К тому же я попрошу дядю Артура, чтобы вас не связывали, и тогда вам здесь будет совсем неплохо!

— Железная коробка стоит в белом комоде на чердаке булочной, — сообщил Калле, и видно было, что ему стопло огромных усилий произнести эти слова.Там, где был цирк «Калоттан».

— Чудесно! — сказал дядя Эйнар.

— Ты уверен, что знаешь, где это? — спросил Артур Редиг.

— Абсолютно! Вот видишь, Артур, как важно для нас держаться заодно. Никто из вас не может подняться на чердак булочной, не вызвав подозрений, а я могу.

— Ладно, — проговорил Артур. — Пошли!

Он посмотрел на троих ребят, молчаливо жавшихся друг к другу.

— Надеюсь, вы сказали правду! «Правда дороже золота»— есть такая хорошая пословица, мои юные друзья. Если вы наврали, мы вернемся сюда, и тогда уж вам будет так плохо, так плохо…

— Мы не наврали, — пробурчал Калле, глядя исподлобья.

Дядя Эйнар подошел к нему. Калле сделал вид, будто не замечает его протянутой руки.

— Прощай, господин знаменитый сыщик. Мне кажется, тебе лучше бросить криминалистику. Кстати, нельзя ли получить обратно отмычку? Ведь это ты ее взял?

Калле вынул из кармана отмычку.

— Вам тоже кое-что не мешало бы бросить, — сказал он угрюмо.

Дядя Эйнар рассмеялся.

— Прощай, Андерс, спасибо за компанию. Прощай, Ева-Лотта. Ты милая девочка, я всегда так считал. Передай привет маме, если я не успею с ней попрощаться!

Он поднялся по лестнице со своими двумя приятелями. В дверях дядя Эйнар обернулся и помахал:

— Обещаю, что обязательно напишу и сообщу, где вы находитесь. Если только не забуду!

Тяжелая дверь с шумом захлопнулась.