X. О разведении и акклиматизации животных

Когда в середине шестидесятых годов я впервые совершил поездку в Англию, то увидел зимой в одном зверинце, принадлежащем некоему Дею, большого шимпанзе. Животное каталось в снегу на крыше парусиновой палатки. Когда ему становилось холодно, оно забиралось обратно в палатку и искало места у печки. Шимпанзе поступало так же, как человек, ищущий тепла после того, как он добровольно померз и сознает, что это полезно для его здоровья. Этот маленький эпизод заставил меня призадуматься.

Впоследствии в Мюнстере (Вестфалия) я наблюдал, как обитателей обезьяньего домика выпускали среди зимы на открытый воздух. Наружные клетки соединялись задвижками с внутренними, которые животные сами открывали, когда хотели переменить помещение. Во внутреннем помещении температура всегда поддерживалась от десяти до пятнадцати градусов по Реомюру, но животные не боялись выходить гулять даже тогда, когда было около двадцати градусов мороза.

Меня всегда интересовал вопрос, можно ли подвергать действию нашей зимней температуры животных жарких стран без вреда для их здоровья. Эта мысль уже давно у меня созрела, но осуществить ее мне снова помогла моя безграничная любовь к животным, над которыми я проводил наблюдения, и случай. Это было еще в начале организации моего предприятия на Нёйен-Пфердмаркте, когда я как-то в сентябре получил из Индии сарузского журавля, красивую, большую серо-голубую птицу с щеками, словно разрисованными красной краской.

Птицу поместили в открытом вольере близ так называемого тюленьего пруда, где она оставалась вплоть до самой зимы. В один прекрасный день, как это часто случалось в моей жизни, я должен был неожиданно уехать. Когда через неделю вернулся, зима уже наступила. Была ночь, я устал с дороги, хотел спать и против обыкновения поленился сделать вечерний обход животных. Рано утром меня разбудил своеобразный, характерный крик журавля. Я вскочил с постели, взглянул сквозь покрытое морозными узорами окно и с ужасом убедился, что наступило холодное зимнее утро. Термометр на окне показывал шесть градусов ниже нуля. Мой бедный журавль — думал я — он, наверно, обратился в сосульку, у него отмерзли ноги, и он лежит недвижимо на замерзшей земле. Я бросился едва одевшись наружу, и можете представить мое радостное удивление, когда я увидел хитрого журавля, который, казалось, посмеивался над моим испугом и состраданием. Весело прыгая, танцуя и оглашая громким воинственным криком свежий зимний воздух, хлопая крыльями, приветствовал он меня. Ну, смотри же, мой милый журавль, если ты так хорошо чувствуешь себя при шести градусах мороза, мы не будем лезть к тебе с состраданием, не станем из-за нашей зимы лишать тебя свободы и укрепляющего действия зимнего воздуха. Я выстроил в его вольере защищенный от ветра, но открытый в южной части домик, покрыв его изнутри и снаружи соломой. Зима в тот год была долгой и холодной, однако моему журавлю и в голову не приходило забираться в домик. И в ветер, и в бурю, и в снег, и в дождь он оставался на воле и прекрасно себя чувствовал. Этому журавлю я обязан своим первым опытом разработанной мною теперь системы предоставления животным возможной свободы при содержании их в неволе.

После этих первых наблюдений я начал опыты по акклиматизации животных по своей собственной системе. Они приняли широкий размах и дали успешные результаты при проведении их в Штеллингене. Искусство акклиматизации чужестранных животных явилось одним из основных условий в торговле зверями уже при ввозе первого транспорта диких зверей в Европу, хотя вначале дело шло ощупью, без определенной системы. Практический уход за животными должен был выработать такие способы и приемы, при которых перенесенные в чуждую обстановку животные приучались бы к изменившимся условиям жизни и климата и к искусственно приготовленной пище.

Трудно представить себе, какой огромный переворот происходит с животными при помещении и разведении их в неволе. На воле хищный зверь свободно бродит на просторе, и во всем его существе развивается мужество, хитрость и сила, так как день и ночь он должен выслеживать и сторожить добычу и тащить ее с собой. В неволе же нет более места проявлению важнейших его привычек и даже самое движение, необходимое для его здоровья, ограничено. Травоядные животные степей и лесов — жирафы и слоны, нежная газель, привыкшие жить стадами и передвигаться на большие расстояния, вдруг видят себя оторванными от привычной обстановки и обреченными на одиночество. Все жизненные привычки нарушены, свободная воля парализована. Ясно, что такой переход от естественных к искусственным условиям вызывает ослабление организма, порождает болезни и понижает жизнеспособность. Часто у только что пойманных животных наблюдается заметная депрессия, требующая противоядия. Высокоразвитые животные, особенно гориллы, очевидно, погибают в неволе от тоски по родине.

Акклиматизация должна бороться со всеми этими враждебными силами. Способность к акклиматизации у разных пород животных неодинакова, да и в каждой породе отдельные особи реагируют на производимые с ними опыты также различно, хотя общие черты остаются теми же. Легче всего привыкают к перемене климата животные, родом с больших континентальных равнин, так как они, уже приучены переносить колебания температуры от дня к ночи. Когда речь идет о континентальных животных, обитателях высокогорных районов или жителях степей или морских животных, то степень пригодности к новым условиям у всех совершенно различна.

Уже в семидесятых годах я начал ставить опыты по акклиматизации жирафов и слонов в моем зоопарке на Нёйен-Пфердмаркте. Уже тогда я убедился, что низкая температура не причиняет животным никакого вреда. Зима была очень суровая; несмотря на усиленную топку, температура в помещении жирафов не поднималась выше четырех градусов по Реомюру. Ночью температура падала до трех градусов, однако на жирафах это никак не отражалось.

Наблюдения и опыт, накопленные мною в течение ряда лет, а также мысли и идеи, развившиеся из них, смогли быть претворены в жизнь лишь после основания мною «рая животных» (о нем будет рассказано ниже). Да, одной из главных задач всего моего штеллингенского предприятия было проведение опытов по акклиматизации, а также созданию новых видов животных для зоологических садов. Я руководствовался тогда основной идеей: на первом плане должно быть животное, необходимые же для защиты его от непогоды помещения и загоны должны играть вспомогательную роль. Главное внимание уделялось созданию таких условий жизни животных в зоопарке, которые по возможности позволяли бы им проявлять свои естественные привычки, Три года назад в октябре ко мне в Штеллинген прибыл транспорт молодых страусов из Африки. Этих птиц поместили не так, как это было раньше принято — в закрытом и отапливаемом помещении, приспособленном для этого времени года, а прямо на воле. В большом огороженном загоне для них был построен деревянный домик, в который они могли прятаться ночью. Птиц держали таким образом в течение всей зимы, и они отлично переносили все холода, хотя иногда температура падала до десяти градусов мороза по Реомюру. Первого января 1906 года страусы при четырнадцатиградусном морозе провели на воздухе почти пять часов — с десяти утра до трех часов дня, и я был весьма удивлен, что они принимают снежную ванну. Всего их было двенадцать штук.

Само собой разумеется, необходимо, чтобы животные имели возможность укрываться в своем домике. В этом помещении был насыпан десятисантиметровый слой торфа, густо покрытый соломой. Для вентиляции окна в домике день и ночь держали открытыми, так что даже ночью там было довольно холодно. В продолжение всей зимы птицы оставались в домике всего восемь дней по случаю гололедицы: они могли поскользнуться и поломать себе ноги. В это время погибла одна птица, которая (сломала ногу, прыгая внутри домика.

Чтобы достичь успеха при проведении опытов по акклиматизации животных, я заранее устроил в своем зоопарке соответствующие сооружения. Были построены специальные помещения, снабженные различными приспособлениями. Сюда относятся навесы, под которыми животные могли лежать на сухом грунте, защищенные от дождя и снега. Некоторые постройки имели выходы, устроенные под углом, чтобы ветер не мог иметь прямого доступа в помещение, где находились животные. Двери в постройках устроены сбоку и ведут сначала в коридор, а отсюда уже в помещение. Эти павильоны не отапливаются, двери в них никогда не запираются — ни летом, ни зимой, ни днем, ни ночью, и животные имеют полную возможность по своему желанию уходить и снова приходить в свои помещения. Все же в этих павильонах тепло. В таких акклиматизационных помещениях оставляют навоз слоем до фута высотой и покрывают его каждый день сухой соломой. Образующееся при разложении навоза тепло создает животным теплое ложе, а свежий воздух, попадающий в помещение, сушит верхний слой соломы.

Подобные же опыты ставились и с хищными зверями, причем выяснилась, что львы и королевские тигры хорошо переносят холод на открытом воздухе в устроенном им в зоопарке логовище. В павильоне, расположенном позади открытого вольера, имеется специальное приспособление для отопления, которое используется только в очень холодные дни для нагрева вольера, т. е. для того, чтобы не дать замерзнуть почве. Животные ежедневно выходили на волю и в дождь и в снег бегали на открытом воздухе. Один индийский леопард до того привык к холоду, что только изредка уходил в свою клетку, большую же часть дня зимой он проводил снаружи, лежа на суку большого дерева. Поразительный результат дало Пребывание на воздухе двух молодых львов, которые сначала воспитывались в закрытом помещении и все время чахли и болели. Их посадили в большой ящик и выставили его на волю — простой ящик служил им убежищем. С этого времени они стали быстро поправляться и теперь чувствуют себя великолепно. Я намерен в ближайшие годы устроить в моем зоопарке такие вольеры для леопардов, пантер, пум и тигров.

Эти опыты по акклиматизации можно будет распространить и на обезьян, когда будет закончена постройка для них соответствующего здания. До сих пор в этом направлении мы сделали очень мало, за исключением нескольких опытов с двумя орангутангами, которые отлично акклиматизировались. Когда эти животные, родом с западного побережья Борнео, прожившие уже шесть лет в неволе, прибыли в Штеллинген, их сразу поместили в большой клетке-вагоне, открытой с южной стороны, причем внутри вагона им поставили ящик в качестве убежища от холода. Ежедневно обезьяны ходили гулять со своим сторожем по парку и все время были здоровы.

Этими примерами далеко не исчерпывается перечень всех тех животных, над которыми ставились опыты по акклиматизации. Зимой у меня в зоопарке царит такое же оживление, как и летом. Сарузские журавли, венценосный журавль, нумидийские журавли, много чужеземных фазанов, австралийские черные лебеди бегают всю зиму на свободе. Марабу и ибисы хорошо переносят морозы до пяти градусов. Австралийские какадуганга и арара не считают нужным прятаться вовнутрь клетки даже при восьми градусах мороза. Разумеется, невозможно будет акклиматизировать всех тропических млекопитающих и птиц — больших и малых, а также многих пресмыкающихся и амфибий, тем не менее дальнейшие опыты в этом направлении дадут еще много поразительных результатов.

Основным условием акклиматизации является предоставление животным большого помещения или загона, в котором они могли бы свободно двигаться. В Штеллингене я попробовал приспособить местность сообразно привычкам и особенностям каждой отдельной породы животных, создавая им иллюзию свободы. При этом принималось во внимание и настроение пойманных животных. Звери, которые находились в больших загонах со своими «родственниками» или с животными других пород, чувствовали себя гораздо бодрее и быстрее привыкали к климату, чем находившиеся в одиночестве. Злейшим врагом здоровья животных в неволе является тоска. Движение возбуждает задор и игривость, а также аппетит, и при этом тело сохраняет свою гибкость. Рядом с большими площадками, которые дают возможность быстроногим лесным и степным животным резвиться на просторе, можно увидеть в Штеллингене поднимающиеся амфитеатром лужайки, на которых многочисленные животные разных пород разгуливают вместе, хотя при неблагоприятной погоде они прячутся в свои убежища. Далее расположены искусственные скалы, населенные животными — обитателями гор севера и юга. Вот на горном плато виднеется целое стадо северных оленей, привыкших у себя на родине не бояться ветра, а вот белые медведи карабкаются по камням, похожим на ледяные скалы. Большие пруды со множеством плотин способствуют быстрой акклиматизации водяных птиц, тюленей, пингвинов.

Практический опыт нового времени показывает, что устройство зоологического сада теперь обходится гораздо дешевле, чем раньше. Большие, массивные здания, как и дорогостоящие приборы отопления, теперь излишни. Значительно проще, и что самое главное, значительно практичнее строить дешевые постройки нового типа. Я надеюсь, что в очень скором времени любой город с населением в сто тысяч будет иметь зоологический сад, устройство и содержание которого при правильной постановке дела не сопряжены ни с каким риском.

Описывая опыты по акклиматизации, я вторгаюсь в область, которая тесно соприкасается с разведением и скрещиванием пород животных, чему в моем заведении уделяется большое внимание и что в будущем должно принять еще более широкие размеры. Одновременно с проблемой акклиматизации возникает и проблема разведения животных, играющая не меньшую роль. Накопленный опыт по уходу, разведению и акклиматизации диких зверей в неволе может пригодиться и для работы с домашними животными. Значительно расширяется возможность выбора производителя, если пользуются результатами акклиматизации диких животных. Наряду с привлечением существующих пород диких животных, пригодных для скрещивания с расами наших домашних животных, нужно в широком масштабе использовать туземный скот нецивилизованных стран. Эти животные, хотя и живущие в неволе, но в условиях более или менее приближающихся к естественным, ввиду того, что они далеко не в такой степени оторваны от природы, как наши, обладают значительно большей сопротивляемостью плохим последствиям перемены климата. Изучение их способности к размножению и правильный, сообразно потребностям того или иного хозяйства выбор при скрещивании нужных экземпляров дадут новую ценную породу животных. Так, в Штеллингене серьезное внимание уделяется, например, скрещиванию индийского зебу с аргентинскими и бразильскими породами. Скрещивание с зебу повышает выносливость и улучшает качество рабочего скота. Все эти вопросы представляют большой интерес для сельского хозяйства.

Уже много лет, как я занимаюсь опытами скрещивания дикого барана из Центральной Азии с нашей европейской овцой. Мне неоднократно удавалось доставать крупных диких баранов, отдельные экземпляры которых весили по пятьсот фунтов, а также и более мелких; однако до сих пор опыты скрещивания удавались только с мелкими овцами. Представители крупных пород быстро погибают, так как плохо приспосабливаются к нашему климату и новым условиям жизни. Это наблюдение привело меня к заключению, что диких баранов, так же как и диких лошадей, необходимо ловить только в юном возрасте. Для этой цели я послал несколько экспедиций в Центральную Азию, которые ценой больших усилий добыли молодых баранов, но все они погибли во время перевозки.

Впрочем, все это не ново и неоднократно повторялось при импорте диких животных из Центральной Азии. Но, так же, как в конце концов удалось вывезти оттуда в Европу дикую лошадь, оленя, косулю и прочих животных, я надеюсь, что удастся привезти живым и здоровым и дикого барана. Первые косули, привезенные моим агентом из Сибири, были взрослыми, их поймали зимой в снегу. Они прибыли живыми в Северную Германию, как и большие сибирские маралы — крупные красивые животные. Однако в течение года все они погибли. После этого опыта я распорядился привозить только молодые экземпляры косуль и маралов, и, к моей великой радости, я достиг прекрасных результатов, за которые в недалеком будущем мне будут очень признательны охотники-любители.

Очень хорошие результаты получаются при скрещивании этих животных с нашими косулями. Сибирские бараны, привозимые молодыми, удовлетворительно переносят наш климат и прекрасно размножаются.

Крайне выгодным оказался импорт монгольских фазанов. Скрещивая этих птиц с обыкновенными охотничьими фазанами, удалось получить совершенно исключительные результаты — гибриды на тридцать процентов тяжелее своих родителей. Если принять во внимание, что в Англии ежегодно убивают около ста тысячу фазанов, то можно приблизительно вычислить, какую громадную пользу принесло подобное скрещивание и еще принесет в будущем.

Здесь следует упомянуть о продуктах скрещивания зебры с лошадью и лошади с ослом — о зеброидах и мулах, которые заслуживают гораздо больше внимания, чем им уделяют в Германии. Зеброиды могут поднимать большие тяжести и, во всяком случае, так же выносливы, как мулы, которых бы также следовало больше разводить в Германии. Американцы лучше оценили выгодность разведения мулов, так как согласно статистическим данным, которые несколько лет назад попались мне на глаза, в Соединенных Штатах ежегодно выращивается около четверти миллиона голов этих ценных животных.