Глава семнадцатая. Вот они какие, эти гиеновые собаки

В течение многих десятилетий из одной книги в другую упорно кочуют небылицы про диких собак Африки, или, как их еще называют, гиеновых собак. Про них пишут, что они, как бешеные черти, рыскают по той или иной местности, загрызая всех, кто повстречается им на пути, уничтожая гораздо больше дичи, чем могут съесть. В результате местность полностью опустошается, стада копытных в панике разбегаются. Ни одна антилопа не может уйти от острых зубов гиеновых собак, так как охотятся они методом эстафеты: сперва жертву преследует одна собака, затем ее сменяет другая, за ней — следующая и так далее. Таким образом, жертве не дают передохнуть и доводят ее до полного изнеможения.

К этим россказням прибавляются все новые. В одной из последних книг диким собакам приписывают, что они убили даже какого-то человека. Было это у подножия горы Меру, где один охотник якобы пошел погулять и не вернулся. Когда его пошли искать, то нашли пять убитых собак и пять пустых патронов, а от охотника остались одни клочки — сородичи застреленных собак разорвали его и сожрали. В некоторых национальных парках лесничие так наслышались о злодеяниях гиеновых собак, что нещадно уничтожали их в течение многих десятилетий. В результате такого планомерного отстрела в Крюгеровском парке антилопы импала так размножились, что оголили в округе все пастбища. Впрочем, борьба с гиеновыми собаками не представляет никакой трудности: они ведь не боятся людей и не убегают при их приближении.

Что касается меня, то я ни разу не слыхал о каком-либо достоверном случае нападения гиеновых собак на человека.

Наблюдать за охотой диких собак весьма просто. В кратере Нгоронгоро и в Серенгети, где добычи для них достаточно, они охотятся не под покровом ночной темноты, а когда солнце находится над самым горизонтом — утром с 6 часов 30 минут до 8 и вечером между 18 и 20 часами. Кроме того, они нисколько не смущаются присутствием зрителей и позволяют тем наблюдать сколько им хочется. Этим дикие собаки выгодно отличаются от других хищников. Разумеется, иногда бывают и исключения.

Во время дневной жары они обычно отлеживаются в своих прохладных логовах под землей. Не думаю, чтобы они утруждали себя рытьем этих нор, скорее всего они выгоняют из них прежних хозяев, например трубкозубов и бородавочников, и затем располагаются там с полным комфортом. Иногда же вся стая, разбившись на маленькие группы, нежится в тени одиночных деревьев. Когда кто-то из стаи проголодается или захочет поохотиться, он поднимается, подходит по очереди к остальным собратьям и толчками побуждает их подняться и следовать за ним к пасущимся невдалеке газелям Томсона или Гранта. Если же всю стаю поднять не удается, то отдельные энтузиасты покорно возвращаются на свои места: в одиночку никто из них не охотится.

Преследуя дичь, гиеновые собаки надеются в первую очередь на свое острое зрение. Обоняние же при этом почти не играет никакой роли. Собаки не обращают внимания на направление ветра и не прячутся за какими-ли-бо прикрытиями, как это делают львы или леопарды. Стая обычно бежит размеренной рысцой мимо пасущегося стада, всем своим видом показывая, что держит путь совсем в другом направлении, и в то же время стараясь оказаться как можно ближе к намеченной жертве. Если та замечает маневры собак и пускается наутек, не подпустив их ближе 300 метров, они никогда не утруждают себя погоней, а намечают другую жертву. Если же стае удается приблизиться на более короткое расстояние, одна или две-три собаки (это может быть матерая сука) моментально бросаются в погоню, развивая скорость до 55 километров в час. Так они могут нестись несколько километров, но затем сдают. Настигнутую жертву обычно хватают за ноги или за брюхо, а потом вся подоспевшая стая дружно набрасывается на нее и буквально молниеносно разрывает на куски. В погоне за жертвой собаки могут иногда пробежать до трех километров, но обычно охота длится не более трех — пяти минут. Из 28 охот, которые нам удалось наблюдать в кратере Нгоронгоро, 25 были успешными.

Каждый хищник обычно старается выбрать себе жертву помельче себя или в крайнем случае такого же размера, как и он, чтобы с нею легче было справиться. Только тогда, когда голод становится совсем нестерпимым, хищник, рискуя жизнью, отваживается напасть на более сильного противника. Поэтому свыше двух третей жертв диких собак в кратере Нгоронгоро и в степях Серенгети составляют маленькие газели Томсона и только десятую часть — более крупные газели Гранта. У крупных антилоп нападению подвергается, как правило, только молодняк.

Однако в Южной Африке, где живности становится все меньше, замечено, что гиеновые собаки все чаще и чаще преследуют более крупную дичь. Зпрочем, и сами собаки там крупнее и сильнее, чем в Восточной Африке.

Преследуемым животным собаки прямо на ходу распарывают брюхо. Разумеется, когда у еще живой антилопы вырывают внутренности, это зрелище отнюдь не эстетическое. Гиеновые собаки не в состоянии мгновенно умерщвлять свою добычу, как, например, львы и леопарды. Ведь у них нет ни крепких плечевых и шейных мускулов этих крупных кошек, ни их мощных лап с когтями, которыми они сразу же ломают позвоночник своей жертве, после чего та тут же испускает дух. Но зато гиеновые собаки всегда добывают себе пищу сами, а не подбирают остатки чужой трапезы, как это зачастую практикует… царь зверей — лев.

Как-то во время засухи в долине Луангвы (Замбия) на всю округу остался один-единственный бочажок с водой. Стая гиеновых собак из четырех самцов, трех самок и семнадцати подростков оккупировала его и резала по своему выбору молодняк антилоп и бородавочников, приходивших на водопой. Прогнать их не было никакой возможности. Когда смотритель парка Р. Г. Атвелл вылезал из своей машины и швырял в них камнями, они только отступали на несколько метров и издавали при этом недовольный, отрывистый лай. Лишь после того как он трех из них пристрелил и сбежавшаяся к ним стая увидела своих истекающих кровью собратьев, собаки решили убраться. Не прошло и двух минут после их исчезновения, как прибежали 50 антилоп импала со своим молодняком и стали жадно пить воду.

Б. С. Райт, работая в западных районах Серенгети, выяснил, сколько дичи убивают гиеновые собаки. Оказалось, что на каждый килограмм живого веса собаки приходится ежедневно 0,15 килограмма добычи. Львы же потребляют от 0,11 до 0,13 килограмма мяса на 1 килограмм своего живого веса. Наблюдаемая стая собак зарезала за год 281 животное, причем почти исключительно газелей Томсона. Две трети животных составляли взрослые самцы. Объясняется это, по всей вероятности, тем, что самцы обычно пасутся отдельно от стада, на «своем» индивидуальном участке.

Чем больше стая гиеновых собак, тем меньше жертв они убивают (в пересчете на одну особь). Стая из 21 собаки добывала по 1,8 килограмма мяса в день на каждого своего члена, а небольшая стая из шести собак — вдвое больше. Объясняется это, вероятно, тем, что у небольших стай добычу частенько отнимают гиены. Если бы гиеновые собаки жили в одиночку или попарно, им бы, по-видимому, вообще не выжить.

У антилопы, за которой гонятся эти пятнистые большеухие охотники, мало шансов уйти. Впрочем, у нее все же есть две возможности спастись: одна из них — броситься в воду (правда, в воде ее может схватить крокодил, но разве в такой момент думают об этом!). Собаки, как правило, не преследуют свою жертву в воде — они добегают до берега и останавливаются. Однако случается и так, как наблюдал Ж. Стефенсон в парке Микуми в Танзании: гиеновая собака бросилась вплавь за самцом импалы и преследовала его до другого берега. И только испугавшись греющихся там на солнце бегемотов, она сочла благоразумным убраться восвояси.

Одна из посетительниц национальных парков Кении наблюдала с балкона «Тритопс-отеля», как из леса на полном скаку вылетел взрослый водяной козел и с размаху кинулся в воду. Его преследовала стая из 12 гиеновых собак. Некоторые из них пробовали зайти в воду, но вскоре бросили эту затею. Козел, дрожа всем телом, продолжал еще некоторое время стоять по брюхо в воде, а затем потихоньку двинулся к берегу. Однако, увидев, что часть собак еще находится поблизости, он быстро повернулся и снова забежал в воду. И только окончательно убедившись, что собаки ушли, самец рискнул вернуться в лес.

Нередко животные используют и другой способ спасения, который на первый взгляд кажется совершенно неправдоподобным, — ohhi бегут, как это ни странно, к людям.

Лично я знаю больше десятка подобных случаев. Так, в резервате Хилонгори (Замбия) к домику лесничего прибежал молодой самец куду и рухнул у ног человека на землю. Он весь был в пене и еле переводил дух. Стая гиеновых собак окружила лесничего и улеглась в двадцати метрах от него, поджидая, когда он уйдет. И только когда человек стал швырять в них комьями земли, они нехотя, лая и визжа, убрались прочь. Куду полежал еще некоторое время, потом встал и побрел в другую сторону. Вскоре он скрылся в высоких зарослях.

В районе резервата Мбарара (Уганда) к лесничему Картуа Лоронгза, громко крича, прибежал самец лошадиной антилопы, преследуемый шестью гиеновыми собаками. Одна из них висела на хвосте животного, крепко вцепившись в него зубами. Когда лесничий застрелил эту собаку, в хвост несчастной жертвы мгновенно вцепилась другая. Лесничему пришлось застрелить еще четырех собак, и только тогда последняя из них убежала. Лошадиная антилопа, совершенно обессиленная, постояла еще некоторое время возле человека и, только отдышавшись, ушла. Она отделалась лишь легкими ранениями на крупе.

В национальном парке Киву водяной козел забежал в группу туристов. Однако хищники настигли его даже здесь и разорвали на глазах у испуганных людей. Подобная же участь постигла небольшую антилопу редун-ку (ридбок), тоже пытавшуюся спастись возле туристов. А взрослая лошадиная антилопа в Замбии забежала во двор дома Р. А. Кричли и пробыла там пять дней, залечивая раны и восстанавливая душевное равновесие.

В один год гиеновые собаки близ Серонеры что-то особенно свирепствовали. Там орудовали одновременно три стаи: из десяти, восьми и шести собак. А по соседству бесчинствовала еще одна стая из 24 голов. Однажды семь собак расправились с антилопой Томсона чуть ли не под колесами моей машины. Другой раз я имел возможность от начала до конца проследить охоту стаи, состоящей из четырнадцати взрослых и девяти молодых собак.

Происходило это следующим образом: стая мирно отдыхала под деревом. Невдалеке, примерно в восьмистах метрах, паслось стадо гну, состоящее из 40 голов. Вдруг две крупные собаки, как по команде, встали и не спеша затрусили по направлению к стаду. Завидя это, поднялись на ноги и остальные и с интервалом в 200 метров последовали за первыми. Когда на дороге к ним попыталась присоединиться большая гиена, одна из собак бросилась к ней, укусила за ногу и отогнала прочь. Гиена упала на спину, закричала, но не оказала никакого сопротивления. Когда до стада оставалось не больше четырехсот метров, собаки внезапно рванулись с места и на полной скорости врезались в самую гущу антилоп. Застигнутые врасплох, гну бросились врассыпную, подняв тучу пыли, которая, словно занавесом, закрыла все происходящее. Когда пыль немного осела, мы увидели, что все стадо гну разбилось на небольшие группы, которые стояли кружками, рогами наружу. Время от времени кто-нибудь из гну делал угрожающие выпады в сторону стаи, которая прибыла теперь уже в полном составе. Собаки увертывались от рогов, заняв выжидательную позицию. И тут у какого-то теленка сдали нервы: он вырвался из круга и тут же был разорван на части. Остальные гну почти не обратили на это внимания.

Если во время охоты какая-либо из собак отстанет и потеряет свою стаю, она опускает морду к самой земле и издает протяжный глухой вой. Затем она поднимает голову и прислушивается. Обычно уже через пять минут появляется вся стая.

Исследователь гиеновых собак В. Кюме в течение долгих месяцев прожил в зарешеченном автомобиле, на котором днем и ночью разъезжал по Серенгети, чтобы беспрепятственно наблюдать за взаимоотношениями и повадками гиеновых собак. При этом выяснились довольно удивительные вещи, подтвержденные более поздними наблюдениями биологов Е. Эстеса и Дж. Годдарда, проведенными в Серенгети и Нгоронгоро.

В отличие от волков, кур, лошадей и других стадных животных у гиеновых собак нет в стае настоящих вожаков, нет вообще никакой субординации. Никто никого не запугивает, не старается подчинить себе. Наоборот, если одной из собак надо чего-то добиться от другой, например, выпросить кусок мяса, она приседает перед ней на задние лапы, прижимает уши, придавая себе этим униженный, подобострастный вид. Если собаки встречаются после расставания или даже после сна, то лижут друг другу морды и засовывают одна другой нос в угол рта. При этом они тоже приседают к земле, стараясь съежиться и показаться как можно меньше.

Таким же способом (попрошайничая) молодняку и больным, слабым особям удается получать свою долю из добычи. Более того, такими же действиями они заставляют своих сородичей отрыгнуть даже уже проглоченное мясо.

Ни один из видов животных невозможно изучить всесторонне в условиях неволи. Для этого их надо наблюдать в естественной среде. В то же время кое-что можно проследить только в условиях зоопарка.

Так, К. Е. Каде, директор зоопарка в Найроби, однажды получил взрослого самца гиеновой собаки и поместил его в загон по соседству с молодняком собак. Спустя некоторое время в загон к взрослому самцу решили пустить одного из щенков. Встреча протекала весьма интересно. Взрослый самец, завидев молодого, бросился к нему с явно агрессивными намерениями. Однако тот прижался к земле, поднял голову и совершенно необычным образом жалобно заскулил. К. Е. Каде никогда прежде не приходилось слышать, чтобы эти собаки издавали подобные звуки. Такая специфическая форма поведения мгновенно охладила пыл разъяренного самца, он резко «затормозил» перед пришельцем, обнюхал его… и не тронул.

Та же картина повторялась каждый раз, когда к взрослому самцу запускали щенят. Самец укусил только одного щенка — тот не заметил его приближения и не продемонстрировал заблаговременно подобающей формы поведения. Однако, когда он замер на месте и, подняв голову, заскулил жалобным голосом, старый самец мгновенно успокоился и отошел от него, не причинив ему больше вреда. Отсюда, видимо, и «лояльное» отношение гиеновых собак к своим сородичам-калекам. Те, как правило, следуют за стаей на некотором расстоянии и добираются до добычи позже всех, однако им милостиво разрешается взять свою долю. Мне лично известен только один-единственный случай, когда стая прикончила одного из своих членов — подранка.

Итак, запущенные в общий загон молодые гиеновые собаки и старый самец образовали общую стаю, состоящую из трех самцов и трех самок. Когда в феврале пришла пора спаривания, одна из самок спарилась со старым самцом, в то время как никто из ее братьев не обращал на нее никакого внимания. Парочка стала держаться отдельно от всех остальных. Бывает ли так и на воле? Отделяются ли врачующиеся пары от всей стаи? Это пока неизвестно.

Когда обнаружилось, что самка беременна, Каде отсадил ее в соседний загон. Однако она так волновалась, так рвалась к своему супругу, что его пришлось пустить к ней. Так как боялись, что самец сожрет свое потомство, перед самой щенкой его снова отсадили от самки. По прошествии 72 дней беременности самка ощенилась. Спустя два дня после родов она схватила за шиворот одного из щенят и начала упорно таскать его взад и вперед вдоль загородки, за которой сидел самец. Стало ясно, что щенок долго не выдержит подобного обращения, и поэтому срочно надо принять какое-нибудь решение. Боясь соединить молодую мамашу со всей стаей, Каде решил попробовать пустить к ней одного лишь отца щенят. К всеобщему удивлению, самка тотчас притащила к нему щенка, положила перед ним на землю и принялась лизать. Самец с интересом обнюхал его, но затем отошел в сторону. Вечером можно было наблюдать великолепную семейную картину: самка со щенятами мирно лежала в своем утепленном ящике, а рядом, положив на его край голову, уютно расположился самец.

Впервые гиеновые собаки принесли в неволе потомство в 1930 году. В 1960 году Бронксовскому зоопарку в Нью-Йорке удалось вырастить четырех из шести родившихся там щенят. Здесь тоже вначале отделили самца от самки перед родами, но вынуждены были вернуть его в общий загон, потому что самка слишком волновалась из-за разлуки с ним.

Как показали наблюдения на воле, любой член стаи может взять на себя самые разнообразные обязанности, вплоть до выкармливания щенят. Ведь отрыгнутым мясом кормят щенят все собаки из стаи, включая самцов.

В 1964 году Кюме вел в Серенгети наблюдения за группой гиеновых собак, состоящей из шести самцов и двух самок. У одной самки было 11 трехнедельных щенят, помет второй находился еще в логове. Вернувшись после удачной охоты, самцы каждый раз отрыгивали попрошайничавшим щенкам свежее мясо. Тем же способом они угощали самок и оставшихся охранять их сторожей. Перед тем как отправиться на новую охоту, собаки каждый раз устраивали нечто вроде ритуального танца. Они бегали вокруг друг друга с прижатыми ушами и вытянутыми вперед носами, падали в экстазе на землю и дрыгали в воздухе ногами. При этом они издавали крякающие и верещащие звуки. Подобные звуки они издают при любом возбуждении: при встрече, во время преследования и пожирания добычи. Когда же они чем-нибудь напуганы, они издают отрывистый и глухой лай.

В Серенгети доктор Ганс Круук наблюдал за десятью гиеновыми собаками, из которых четыре были очень тощими. Шесть хорошо упитанных собак спустились с холма, загнали газель Томсона, убили ее и сожрали. Затем они вернулись к четырем исхудалым сородичам, не принимавшим участия в охоте, и отрыгнули для них все проглоченное мясо.

Стая, которая на протяжении всего года держалась в кратере Нгоронгоро, состояла из пяти самцов и одной самки. Собаки систематически совершали вылазки за пределы кратера, но каждый раз снова возвращались к своему логову. Поскольку все они были мечеными (на ушах у них имелись специальные надрезы), отличить их от других собак не составляло никакого труда. В конце февраля единственная в стае самка ощенилась девятью щенками. К сожалению, и среди щенят оказалась только одна самочка. По неизвестным причинам кормящая самка вскоре умерла у себя в норе. Биолог Дж. Годдард наблюдал, как один из самцов вытаскивал зубами из норы ее труп, окруженный возмущенными щенятами, все еще пытавшимися добиться от нее молока. Стая, в которой теперь из взрослых собак оставались одни самцы, все же сумела вырастить осиротевших щенят, регулярно отрыгивая для них мясо. Отправляясь на охоту, взрослые самцы непременно оставляли кого-нибудь одного сторожить малышей. Как только охотники возвращались, затаившиеся до того времени в норе щенки выбегали им навстречу и тыкались носами в уголок рта каждого самца. И те моментально отрыгивали причитающуюся им порцию. Вскоре подросшие щенята начали уже увязываться за взрослыми на охоту. Однако далеко не все смогли выдержать тяготы «походной жизни», и к концу года из девяти щенят осталось только четыре. К сожалению, погибла и единственная самочка. Иногда молодняку приходилось плестись за стаей по три километра, и, когда они добирались до добычи, им уже мало что перепадало. Время от времени кто-нибудь из взрослых самцов, сжалившись, отрыгивал для них немного мяса, но это случалось все реже и реже.

При желании (если таковое вообще у кого-либо может появиться) с гиеновыми собаками можно и подружиться. Сами же они не ищут общения с человеком, но и не убегают от него. Те, кто пытался ближе познакомиться с гиеновыми собаками, достигали довольно больших успехов. Так, Р. А. Кричли наткнулся как-то на семейство гиеновых собак, мирно греющихся на солнце перед своим логовом. Восемь щенят весело резвились и дрались между собой, а самка с удовольствием принялась уплетать кусок мяса, брошенный ей из машины. Самец же, растянувшись на земле в 25 метрах от норы, даже не шевельнулся. В дальнейшем, как только самка замечала приближающийся вездеход Кричли, она уже заранее начинала вилять хвостом. Однако, если подачка падала далеко от норы, собака разыскивала ее с трудом, из чего можно заключить, что у этих животных не очень хорошо развито обоняние.

Знаменитая охотница фермерша Маргарита Траппе, хозяйничавшая до Первой мировой войны на фермах «Нгонгонгаре» и «Момелла» у подножия горы Меру, однажды, охотясь со своей сворой охотничьих собак, случайно наткнулась на большую стаю гиеновых собак. Встреча протекала весьма дружелюбно: домашние и дикие собаки, смешавшись в общую стаю, с любопытством обнюхивали друг друга, виляли хвостами и не проявляли ни малейшего желания подраться. После всяческих взаимных приветствий своры снова разделились, и каждая пошла своей дорогой.

Маргарита Траппе после этого случая решила взять на воспитание щенят гиеновой собаки. По ее указанию была раскопана нора глубиной в два с половиной метра. Из девяти взятых щенков пятеро погибли на другой же день. Из оставшихся четырех двух подарили полицейскому офицеру, жившему в Аруше. В его доме гиеновые собаки выросли совершенно ручными и свободно разгуливали по городу. Однако из-за того, что они частенько крали кур, а иногда хватали за ноги прохожих, их пришлось посадить на цепь. Что же касается двух щенят, оставшихся у госпожи Траппе, то они чинно расхаживали на поводке рядом с нею и ее детьми.

По некоторым наблюдениям, эти животные обладают, как и лисицы, недюжинной хитростью.

Знаменитый британский охотник и путешественник Ф. К. Селу (1851–1917) сообщал о таком случае: свора охотничьих собак напала на гиеновую собаку и так ее отделала, что она осталась лежать на дороге без признаков жизни. Но когда Селу подошел, чтобы снять с мертвого животного шкуру для изготовления чучела, «мертвая» собака проворно вскочила и убежала. Оказывается, она только притворялась мертвой.

Насколько мало внимания гиеновые собаки обращают на людей, можно проиллюстрировать на происшествии, случившемся в Микуми-парке в Танзании. В 7 часов утра, когда возле административного корпуса собирается весь обслуживающий персонал для распределения заданий, в лагерь ворвалась стая из 35 гиеновых собак, которые с визгом и воем начали носиться между машинами и постройками, не обращая ни малейшего внимания на присутствие людей. Между собаками шла какая-то дикая драка — одни догоняли, другие удирали, и все это сопровождалось страшным разноголосым визгом и лаем. Вся эта сумятица длилась не больше трех минут, потом часть собак убежала в одну сторону, а часть — в другую. «Хотя я сам этого не видел, но мне рассказывали мои люди, что две стаи собак подрались из-за антилопы импала, за которой охотились и те и другие», — сообщает лесничий Стефенсон.

И все же известны случаи, когда гиеновые собаки неожиданно проявляли к людям повышенный интерес, и даже более того — пускались вслед за ними в рискованные предприятия. Так, однажды группа из пяти гиеновых собак увязалась за альпинистами, совершавшими восхождение на вершину Килиманджаро. Вот как впоследствии описывали альпинисты этот странный случай:

«Когда мы приступили к последнему наиболее трудному этапу нашего восхождения, то, к своему удивлению, увидели ту же группу гиеновых собак, следовавших за нами по кромке ледника. Они без труда обогнали нас и сидели в ожидании, когда мы наконец вскарабкаемся наверх. Нам это показалось даже в какой-то степени оскорбительным. Судя по их следам, они несколько раз пересекали наш путь и побывали даже в самом кратере. Надо сказать, что в это время снежный покров кратера и на склонах вершины Килиманджаро наиболее мощный, так что менее подходящего места для пребывания гиеновых собак даже трудно придумать. Достигнув вершины (5895 метров над уровнем моря), мы принялись откапывать книгу для записей альпинистов. Она вмерзла в лед, и достать ее оказалось делом нелегким. А гиеновые собаки, добравшись до той же высоты, всего в нескольких сотнях метров от нас, словно подчеркивали всем своим видом, что это восхождение, которое у нас вымотало все силы, для них совершеннейший пустяк. С неослабным интересом следили они за каждым нашим движением, и только когда мы пустились в обратный путь, собаки внезапно исчезли за кромкой ледника. Однако появление их не было наваждением: собак несколько раз удалось сфотографировать на снегу вершины Килиманджаро» .

Взрослые гну, а тем более зебры нисколько не боятся гиеновых собак и при их приближении сами грозно направляются им навстречу.

А когда гиеновые собаки пристают к бегемоту или слону, это надо рассматривать скорее как забаву. Так, зарегистрирован случай, когда в Катве на берегу озера Эдуард стая гиеновых собак окружила бегемота и не пускала его в воду. Отдельные собаки подпрыгивали, стараясь укусить его за грудь и ноги. Лишь заметив, что за ними наблюдают, они оставили в покое толстокожего великана. Однако они тут же полукругом расположились возле двух слонов и настолько вывели цх из равновесия, что лесные властелины, подняв хоботы, затрубили и начали трусливо задом отступать.

По-разному складываются отношения у гиеновых собак с гиенами. В Венском зоопарке гиеновая собака так цапнула сквозь решетку свою соседку-гиену за ногу, что откушенная часть повисла на одной коже. Гиену пришлось пристрелить.

В Мику ми-парке пятнистая гиена, за которой гнались восемь гиеновых собак, прибежала к дому лесничего и забилась под кузов его машины, стоящей у самых ворот. Собаки окружили машину, но, увидев поблизости людей, сочли благоразумным скрыться.

Но зато, когда четыре гиеновые собаки схватили молодую гиену, прибежали 11 ее сородичей и отбили ее у собак.

В кратере Нгоронгоро, где обитают сотни пятнистых гиен, гиеновые собаки вынуждены собираться для охоты в большие стаи, иначе гиены постоянно будут отнимать у них добычу.

Когда «авангард» собачьей стаи добывает какую-нибудь жертву, зачастую случается, что подоспевшие гиены отгоняют собак (если те оказываются в меньшинстве) от их добычи. Но как только подтягивается остальная часть собачьей стаи, им вновь удается завладеть своей законной собственностью.

Гиены способны часами терпеливо сидеть невдалеке от отдыхающих собак, выжидая, пока те снова соберутся на охоту. Иногда они даже рискуют пробежать между спящими собаками и обнюхать их, а иногда проглотить валяющийся на земле помет.

Кюме однажды видел, как такая нетерпеливая гиена подталкивала мордой отдыхающую собаку и при этом «приветливо» повизгивала. Если гиены становится слишком навязчивыми, собаки могут на них и наброситься. Но обычно гиена не принимает боя: она либо тут же садится, щелкая зубами и огрызаясь через плечо, либо валится на спину и сдается. Удивительно, что гиены никогда не стараются спрятаться в свою нору, а охотнее скрываются в густом прибрежном кустарнике, где собаки их никогда не преследуют. Впрочем, никому еще ни разу не приходилось наблюдать, чтобы гиеновые собаки убили или хотя бы поранили гиену. Наоборот, как мы уже видели, гиены зачастую отгоняют собак от их законной добычи, когда те в меньшинстве. Они боятся собак только в тех случаях, когда их много. Поэтому наиважнейшее условие, необходимое гиеновым собакам в борьбе за существование, — объединяться в большие стаи и держаться всем вместе: один — за всех и все — за одного.

Ареал гиеновых собак за последние тысячелетия сильно сократился. Их изображения можно найти еще на фресках Древнего Египта (3000 лет до нашей эры). Следовательно, в те времена они еще обитали в Северном Египте, тогда как теперь северная граница их распространения находится в Судане. Вместе с ними из Северного и Среднего Египта исчезли и другие животные, характерные прежде для этих мест, — слоны, буйволы, жирафы и носороги.