Апрель
Нападение рапторов

Пара свирепых, но красивых глаз выглянула из тускло-зеленой хвойной поросли и папоротников, опоясывающих берега реки. Глаза не отрываясь следили за каждым движением в большом стаде травоядных динозавров, которые паслись на краю луга, объедая с деревьев листву и принюхиваясь, нет ли опасности. Глаза принадлежали ютараптору, молодой самке, еще не давшей потомства.

Шестиметровая самка тихо кралась среди папоротников на сильных задних лапах. Она часто останавливалась и поворачивала удлиненную голову, следя за пасущимися динозаврами. Ее глаза — глаза охотника, замечающего все вокруг, — зорко оглядывали местность. Она была умным убийцей. Наблюдая за поведением травоядных, она в каждом видела будущую жертву.

Если перевести ее мысли на человеческий язык, это звучало бы так: «Вон та самка чересчур бдительна: рядом с ней двое почти взрослых детенышей, с ними не справиться. А вон тот молодой динозавр трется у пятерки молодых самцов, агрессивных и любопытных, — их нам сегодня не добыть».

Юта оглянулась, ища среди деревьев другую пару глаз. Вон они! Короткое, еле слышное хрюканье вырвалось из ее груди. Глаза ее встретились с другими — глазами молодого самца-ютараптора. У него было такое же коренастое, как и у нее, массивное тело, продолговатая уплощенная голова, такая же изогнутая буквой «S» шея и длинные передние лапы с устрашающими когтями.

Они были парой, живущей вместе уже три года. Их взаимная симпатия давала и самцу, и самке наилучший шанс передать свои гены следующему поколению рапторов. Все остальное для природы не так важно.

Когда с наступлением весны дни стали длиннее, самка ютараптора почувствовала, как что-то изменилось внутри нее. Всю зиму она охотилась для себя и своего друга. Но теперь она ощущала новую ответственность и охотилась для потомства. Скоро они должны будут построить гнездо и вывести птенцов.

Самка и самец снова обменялись взглядами, и она кивнула ему. Это означало: сейчас жизнь каждого из нас будет зависеть от другого; я с тобой.

Пара рапторов связана взаимным риском. Если их действия слаженны и удача сопутствует им, они будут сыты и невредимы весь сезон размножения. Только в этом случае у них будет возможность для спаривания.

Это для рапторов самый опасный период. Выведение детенышей подвергает обоих родителей большему риску ранения и смерти в течение всего года. Охотиться в одиночку опасно. Двое рапторов охотятся в несколько раз успешнее, чем один.

У рапторов есть еще одна причина для беспокойства: они новички в экосистеме Юты, они пришельцы, чья родина находится за тысячу миль — в Центральной Азии. Здесь же, в Северной Америке, добыча ведет себя совсем иначе и, может быть, имеет средства обороны, незнакомые новым хищникам.

Самка обнюхивает навозные кучи, оставленные травоядными на краю леса. Она пытается понять запахи, найти ключ к природе животных, на которых они охотятся. Она не хочет рисковать, нападая на травоядное, которого никогда прежде не видела. Но сегодня она настроена оптимистически: запахи кажутся ей знакомыми.

Самка знает, что на новом месте у них с другом есть и преимущество: они могут захватить местную добычу врасплох, и она не успеет ничего предпринять против нового охотника. Хищник может обрушиться на новую территорию молниеносно.

Самка просунула узкий нос между листьев древесных папоротников. Их тусклый красно-коричневый оттенок совпадал с цветом ее тела. Она принюхалась, проверяя запахи, оставленные жертвой, — носу она доверяла больше, чем глазам.

«Этого я знаю, мы уже охотились на таких. У нас получится, если мы будем осторожны, — думала она. Самка знала, что ее друг ловок и скор, и верила, что он знает все, что известно и ей. — Вон он. Тот самец, заигрывающий с самками. Он потерял бдительность, и мы сможем его задрать».

Самка раптора прицелилась, оценив беззащитность жертвы. Мускулы ее ног начали подергиваться. Пора. Они почти рядом.

Она помедлила еще немного, приподнявшись в зарослях. Еще раз переглянулась со своим другом. Жертва слишком близко, чтобы обменяться кивками, но им достаточно и взгляда, чтобы договориться.

Намеченной жертвой было самое крупное травоядное в экосистеме Юты — астродонт, «звездный зуб», разновидность бронтозавра с длинной шеей, длинным хвостом и телом десятитонного слона.

Гигантские размеры позволяли астродонту держаться заносчиво. Он свысока поглядывал на хищников, уверенный, что ни один из них не осмелится напасть на него. Миллионы лет эволюции в его мозгу зрело убеждение, что ни одно плотоядное не представляет для него угрозы. Единственный гигантский хищник — акрокантозавр — встречался очень редко. И даже если взрослый акрокантозавр пытался атаковать стадо астродонтов — дюжину разъяренных вегетарианцев, — их совместная оборона была непробиваема.

Когда стадо астродонтов безмятежно бродило по дну соляного озера и их большие мягкие лапы месили соленую грязь, мозг привычно фиксировал любую опасность. Ничто не вызывало их тревоги. Они чуяли запах раптора за сотню ярдов от них, но это был небольшой хищник, который вряд ли осмелится бросить вызов восьмитонному самцу астродонта. Местные рапторы — обычные хищники, и астродонты привыкли видеть их каждый день. Все рапторы просто мелюзга по сравнению с бронтозавром. Никогда даже самый крупный из рапторов — стопятидесятифунтовый — не посмел бы и мечтать о нападении на астродонта, разве что ему посчастливится найти беззащитного новорожденного детеныша.

Несколько рапторов вдалеке обгладывают тушу пятисотфунтового травоядного (из породы игуанодонов), но они разбегутся, стоит только одному из астродонтов сделать обманное движение в их сторону.

Мозг астродонта начал перебирать генетически запрограммированный перечень звуков. Эта система тоже не подавала никаких сигналов тревоги. Слева из хвойных зарослей слышалось тихое похрустывание — это панцирный нотозавр безмятежно поедал молодую поросль. Но он совсем не страшен — убежал, как только молодой астродонт сунулся в заросли.

Большие глаза астродонта, строением похожие на глаза ястреба, но величиной с тарелку, оглядывали окрестности, задерживаясь на любом движении. Вот еще одна группа рапторов справа, ярдов за двести. Уже другой вид, но все равно слишком маленькие, чтобы обращать на них внимание.

Сейчас весна — время, когда самцы-астродонты затевают битвы за самок. Глухие удары то и дело разносятся в жарком, неподвижном воздухе, когда самцы, изогнув длинные шеи, пытаются, словно резиновыми дубинками, ударить ими друг друга в голову.

И в это время среди местных животных появляется новая опасность для астродонтов — неведомый пришелец, добравшийся до Юты, пройдя по северным перешейкам из Центральной Азии.

Самец-астродонт уловил новый запах — без сомнения, запах раптора, лишь немного отличавшийся от трех знакомых ему видов. Неизвестные запахи обычно настораживают любое животное, ведь они означают потенциальную опасность, не проверенную опытом.

Но астродонты не обратили на него внимания. Сигнал опасности был подавлен инстинктом борьбы за самку — непобедимым желанием завоевать лучшую из них. Гормоны, разбуженные весной, не давали думать ни о чем другом.

Запах раптора не вызывает у астродонта чувства опасности, а запах нового пришельца почти не отличался от привычного. Эволюция заложила в психику астродонта презрение к этим ничтожным хищникам. Дарвиновские процессы не могут подготовить животное к встрече с абсолютно новой опасностью — естественный отбор дает ему защиту лишь от тех хищников, с которыми приходилось иметь дело его предкам. И еще никогда за всю историю взрослый астродонт серьезно не пострадал от нападения раптора.

Эта закономерность эволюции вот-вот будет нарушена. Самки астродонта, всегда более настороженные, чем самцы, начали сбиваться в кучу, окружая своих маленьких детей и вытягивая шеи, чтобы увидеть раптора, издающего незнакомый запах. Они не могли рисковать потомством — своим вкладом в будущее поколение астродонтов.

Двое самцов яростно сражались длинными шеями, ничего не видя и не слыша. А запах между тем становился все сильнее. Они не замечали, что далеко удалились от стада. Мысли их были заняты лишь одним: победить соперника, одолеть его, завоевать самку. В таких играх самцу необходимо взять верх. Самки отвергают большинство претендентов, выбирая наиболее сильного и энергичного, поэтому самцу приходится буквально рисковать жизнью, чтобы произвести на свою избранницу впечатление.

Самки перестали следить за боем. Взгляды их устремились в ту сторону, откуда доносился чужой запах: внутренне они переключились на защиту малышей. И они видели то, чего не видели соперники, — рапторов, бесшумно бегущих по затвердевшей глине. На гигантских лапах поблескивала чешуя.

Самцы все еще были поглощены битвой. Они не видели рапторов, пока ужасные когти не вспороли их шкуру.

Боль пронзила астродонтов. Собственная кровь, стекающая по брюху, ошеломила их. Только теперь они начали понимать, что происходит. Их мозг переключился с мыслей о спаривании на ужас перед самым жестоким в их жизни нападением.

Одному из них удалось отбежать. Пронзительный визг вырвался из звуковых камер, расположенных вокруг ноздрей. Стадо самок ответило ему. Они предостерегающе замычали и забили хвостами из стороны в сторону.

Второй самец неподвижно уставился на нападавших — двух рапторов, в десять раз тяжелее тех, что он видел раньше. Он увидел собственную кровь, стекающую с изогнутых когтей хищников. В голове царила сумятица: бежать? спасаться? атаковать? бежать или попытаться размозжить этих чудищ ударом лапы?

Хищники вновь напали с разных сторон. Их длинные передние лапы вытянулись, и когти впились в шкуру астродонта. Как только раптор почувствовал, что когти вонзились, мышцы передних лап инстинктивно сократились, глубоко проникая в плоть жертвы и вспарывая ее.

Боль от множества ран оглушила астродонта, подавив нормальные связи в его нервной системе. Ни одна из ран не была смертельной, но все вместе они истощили его силы.

И снова гигантские рапторы повторили нападение. На этот раз астродонт защищался, бросив свое огромное тело вперед и размахивая хвостом из стороны в сторону. Рапторы уклонились от него, а когда он, спотыкаясь, пронесся мимо них, они нанесли удар, оставляя на его шкуре новые зияющие борозды. Астродонт пришел в смятение. В прошлом году он победил однотонного акродонта. Но тот был неуклюжий и медлительный по сравнению с этими быстроногими гигантами. Акродонт тогда ринулся на него, вцепившись в плечо и пытаясь удержаться передними когтями, похожими на абордажные крючья. Он стряхнул его с себя и расплющил о землю.

Но здесь такая тактика не подходила. Рапторы не пытались вцепиться и повиснуть на нем. Их когти действовали, как ножи, рассекая шкуру и мышцы. И они даже не пытались кусаться: каждая атака была стремительным броском, молниеносным наскоком и беспощадным ударом страшных когтей.

Астродонт был слишком глуп, чтобы сформулировать понятие «слаженный», и все же инстинктивно он понимал, что двое хищников действуют как объединенный враг. Каждая новая атака проводилась согласованно. Они нападали разом с двух сторон. Оставалось единственное средство: паника и немедленное бегство.

Самец взревел. Его ноги ломали белую соляную корку, покрывавшую дно бывшего озера. Он споткнулся и упал на колени. Вонючая серная грязь из-под корки потекла по его голеням. Он снова поднялся и бросился напролом через гнезда птеродактилей, скученно теснившиеся в середине озера. Воздух превратился в малиновую трепещущую завесу, когда тысячи краснокрылых птеродактилей взлетели из своих гнезд, крича и осыпая астродонта ударами клювов.

В мозгу астродонта забрезжила надежда на близкое спасение: середина озера на пять футов покрыта темной вонючей грязью, пятнистым месивом из гниющих листьев, мертвой рыбы и моллюсков. Эта грязь налипает на ноги и засасывает в глубину. Наверняка рапторы не решатся преследовать его.

Самец плюхнулся в самую глубь и огляделся. Рапторов нигде не было видно. Под тяжестью его тела ноги все глубже погружались в трясину. Ему никак не удавалось вытащить задние лапы, на которые приходилась большая часть его веса. Он мог двигать передними лапами, но не мог повернуться.

Постепенно он успокоился. Прошло уже пять минут. Стали возвращаться птеродактили. Они тихо опускались в свои гнезда. Их розоватые тела окружили астродонта. Прошло еще пять минут. Вдруг его внимание привлек легкий шорох сзади. Кто-то осторожно пробирался среди гнезд. Когда птеродактили в знак протеста щелкали клювами и взмахивали крыльями, зверь замирал.

Второе животное медленно пробиралось с другой стороны, тоже останавливаясь всякий раз, как птеродактили поднимали суматоху. Астродонт изо всех сил старался уловить запах. Но вонь черной грязи приглушила его обоняние.

Одно из животных прыгнуло на пустое гнездо, взгромоздясь на сооружение из твердой глины в один ярд высотой. Это был гигантский раптор. Всего лишь дюжина ярдов отделяла его от астродонта. Другой раптор тоже запрыгнул на гнездо неподалеку. Оба они уставились на астродонта, неподвижные и грозные. Мускулы их ног едва заметно подрагивали.

Последняя атака была неспешной. Рапторы приближались с обеих сторон, осторожно ступая по сухим гнездам птеродактилей. Они заходили спереди, где астродонт не мог достать их своим хвостом. Хищники на мгновение замерли, напружинив ноги, — и прыгнули.

Астродонт содрогнулся под их тяжестью — оба раптора вцепились ему в лопатки. Он взревел и попытался цапнуть нападавших зубами, но не смог так круто изогнуть шею.

Смертельные удары рапторы наносили не передними когтями, а огромными втягивающимися когтями задних ног, похожими на кинжалы гурков. Рапторы вонзили свои когти глубоко между ребер жертвы. Их бедра, голени и спины необычайно напряглись и затем резко взорвались в судорожных сокращениях. Острые когти, приводимые в действие всей мышечной массой рапторов, вспарывали тело астродонта. Зияющие раны обнажили его внутренности. Рапторы наносили удары один за другим, раздирая в клочья еще живую тушу. Астродонт рухнул на колени как подкошенный. Боль и шок отключили его нервную систему. Рапторы, взгромоздившись ему на спину, наблюдали, как он медленно умирал. Они ждали. Им не раз приходилось видеть, как вдруг оживала уже как будто мертвая жертва. Астродонт слишком велик, чтобы рисковать, поэтому лучше подождать, пока добыча у них под ногами перестанет дышать.

Потом они принялись за еду, погружая морды в теплое мясо и вырывая куски печени.

Через полчаса они насытились и устроились в гнезде птеродактиля рядом с телом. Невдалеке, на безопасном расстоянии, топтались небольшие рапторы в надежде урвать кусок добычи.

Самец ютараптора поднялся, чтобы грозным голосом припугнуть мелкого ящера. Это была первая ошибка, сделанная им за весь день. Мертвый астродонт, распластавшийся на животе, завалился набок. Гигантская туша придавила хвост раптора. Впервые с тех пор, как они атаковали астродонта, рапторы испугались и растерялись. Придавленный раптор метался, пытаясь высвободиться, но только вывихнул бедро и еще больше увяз в трясине.

Самка вскрикнула и захватила его лапу зубами, силясь вытащить ее. Но ей это тоже не удалось. Его морда была густо облеплена грязью. Он не мог очистить нос и начал задыхаться.

Отчаянная борьба вымотала попавшего в ловушку раптора — он из последних сил пытался держать морду над удушающей грязью. Его подруга жалобно кричала, пробовала вычерпывать жидкую глину из-под его морды, но безуспешно: когти только бороздили грязь, но не могли захватить и выгрести ее. Ее ноги тоже стали погружаться в трясину, взболтанную возней динозавров. Она не знала, что делать. Ничто не помогало. Опыт не подсказывал ей никакого выхода. Инстинкты тоже молчали.

Наконец инстинкт самосохранения взял верх над узами партнерства, и она отступила на сухое место. Через десять минут ее друг погиб, тело его полностью поглотила черная жижа.

Самка, оглушенная горем, несколько часов просидела неподвижно — она только что потеряла друга, избранника, с которым собиралась провести всю свою жизнь. Сотни раз они успешно охотились вместе. Бессчетное число раз они убивали жертву, не получив при этом ни единой царапины. Она просто не знала, как ей быть дальше.